Шутинг что это такое в америке
Забота и тепло надежней охранника и забора: как в США решают проблему шутинга
А вот публицист Михаил Пожарский привел в своем блоге неожиданную теорию, по которой так называемые шутинги появились и начали быстро распространяться только с 1960-х годов, а до этого такого явления вообще не было. Причиной же их появления эксперты называют именно либерализацию нравов, когда в школах запретили физические наказания, а также ввели свободный выбор школьниками своей гендерной принадлежности, тогда как травлю, или буллинг стали считать серьезной проблемой. А ведь прежде он был обычной формой школьной социализации. Теперь же, в связи с борьбой, объявленной буллингу, подростки и вовсе не имеют никаких шансов социализироваться, и остаются наедине со своими проблемами.
Один из комментаторов публикации Пожарского, пояснил, какие выводы сделали американцы из такого положения дел. Совершенно очевидно, что российским властям необходимо взять именно этот опыт на вооружение, если они реально хотят решить проблему:
В какой-то момент родители американских школьников обнаружили, что во время после окончания уроков и где-то до 18-19 вечера, когда родители приезжают с работы домой, резко возрастает число преступлений, в которых нарушителями или жертвами становятся школьники. Родители начали бить тревогу. Но вместо того, чтобы приставить к каждой школе по гвардейцу с автоматом, они решили разобраться в причинах проблемы.
Поставив себя на место школьников, родители поняли, что, выходя из школы, ребенок или подросток оказывается в городе, который полностью для него закрыт. Ему нигде не рады, он никуда не может зайти, не может практически ничем заняться. Стресс, помноженный на отсутствие занятий, ведёт к тому, что резко увеличивается рискованное поведение. Это и приводит к преступлениям.
Такими средствами движение Afterschool успешно справляется со своей задачей. В городах где действует движение, число преступлений с участием детей идёт на спад. И это логично. Проблемы, связанные с социальной дезинтеграцией, нужно решать с помощью интеграционных практик, а не с помощью усиления дезинтеграции. Забота, внимание, тепло и сопереживание всегда надёжнее турникета, автомата и забора. У нас в России, к сожалению, этой простой истины еще не понимают…»
Массовый расстрел: как выжить в масс-шутинге
Лучше бы, конечно, чтобы эти знания и навыки вам никогда не понадобились, и слова «массовый расстрел» для вас остались далёким (но от этого не менее пугающим) событием, о котором рассказывают в новостях. Но быть в памяти полезные знания должны (особенно — в свете недавних событий в США, Новой Зеландии, Европе, России и т.д.) Итак…
Массовый расстрел или взятие заложников?
Обе ситуации весьма опасны и на первый взгляд схожи. В обеих ситуациях ведущая роль отводится вооруженным людям. Только при масс-шутинге агрессор сначала стреляет, а потом только задаёт вопросы, если вообще это делает, а при захвате заложников стреляют преимущественно в тех, кто отказывается подчиняться. Выжить во втором варианте шансов больше, потому как каждый заложник приобретает некоторую ценность, так что если вас не подстрелили сразу, то шансы выжить всё ещё сохраняются. Но это отдельная тема для обсуждения.
В любом случае, нужно научиться распознавать, с каким именно сценарием развития событий вы имеете дело. При захвате заложников агрессоры чаще всего действуют группой, закрывают лица, редко открывают сразу огонь на поражение и производят предварительные взрывы. Массовый расстрел чаще всего осуществляется одиночками, не скрывающими своего лица, сразу стреляющими на поражение и частенько прибегающими к использованию взрывных устройств для создания ещё большей паники.
Как выжить?
Прятаться
Или прикидываться мёртвым. Сразу скажем – многие атакующие имеют привычку проводить контрольные выстрелы. Они никуда не торопятся, а патронов у них хватает. Когда основная масса потенциальных жертв разбегается, агрессорам ничего не остаётся делать, кроме как «зачищать» помещения. Поэтому прятаться нужно продуманно. По возможности – устраивать баррикады с помощью мебели, через которую ещё пробиться нужно. И помнить, что стол – хреновое укрытие от пуль, даже пистолетных. Стены – ещё ладно, особенно если это кирпич или бетон, но деревянная мебель и двери, увы, практически не защищают.
Использовать данную тактику лучше только тогда, когда никаких других вариантов нет. И всегда быть готовыми перейти из «пряток» в атаку с помощью подручных средств. Ведь терять всё равно уже нечего.
Убегать
Если необходимо выпрыгивать из окон второго этажа – делать это нужно очень аккуратно, чтобы не повредить себе ничего в процессе. Поскольку в еле ковыляющую мишень довольно легко попасть из окон. Чтобы повысить свои шансы, бежать стоит зигзагами, по возможности, непредсказуемо меняя направление движения.
Драться
В США, где эпизодов масс-шутинга существенно больше, выпустили даже специальные видео-пособия, которые разъясняют поведение в таких ситуациях для неподготовленных людей. Их даже в школах на уроках проводят. Увы, школы, церкви, университеты и прочие «ган-фри» зоны – излюбленные цели стрелков-одиночек.
В любом случае, ваша тактика должна зависеть от ваших навыков. Если есть конкретный опыт рукопашного боя и хорошая физическая подготовка, а также если массовый расстрел проходит в месте, где довольно много абсолютно беззащитных и неготовых к реакции на агрессию граждан, типа женщин, детей и стариков, то атака агрессора – один из наиболее надёжных вариантов. Если нет, то лучше выбрать бегство. Если нет возможности бежать – стоит кооперироваться с теми, кто может дать отпор и организовывать нападение с нескольких сторон, отвлекая внимание противника на себя. Да, это рискованно. Но это не противоречит основным принципам «личного выживания».
Вот только как показывает опыт, в большинстве ситуаций люди выбирают тактику «панического бегства». И скоординировать поведение – не получается. Так что приходится рассчитывать только на свои навыки и умения. И инструменты самообороны, которые лучше всё же всегда носить с собой.
Эпидемия расстрелов: Америка переживает бум массовых убийств с оружием
Среди причин — пандемия, непрекращающиеся митинги Black Lives Matter и экономический кризис. Подробнее о волне массовых убийств, которые захлестнули Америку — в материале международной редакции Федерального агентства новостей.
Новая ступень
Gun violence is up. It’s been up for more than a year.
— NBC News Graphics (@NBCNewsGraphics) April 26, 2021
Согласно статистике исследовательской организации Gun Violence Archive, в 2020 году в Америке произошло 578 массовых расстрелов по сравнению с 419 в 2019 году и 337 в 2018 году.
Not including suicides, 19,380 people died by gun violence in 2020, up from 15,440 in 2019, according to Gun Violence Archive, a nonprofit research group. In the five years prior, non-suicide gun deaths fluctuated between 12,000 and 15,500 annually. https://t.co/wYulIfErUT
Больше всего массовых расстрелов по штатам зафиксировано в Калифорнии — 21, на втором месте Флорида — 12, и затем идет Техас — 11. Такие данные приводит компания Statista.
Большая часть насилия происходит в крупных городах, таких как Нью-Йорк, Хьюстон и Филадельфия, а также Чикаго. Благотворительная ассоциация полиции города Нью-Йорка 26 апреля отчиталась о 50 убитых за неделю в различных перестрелках. Всего с 1 января по 26 июля 2020 года погибло 907 человек, что на 81% больше, чем за аналогичный период 2019 года.
FIFTY. 50. FIFTY New Yorkers shot this past week. THIRTY-ONE over the weekend alone. A 257% INCREASE from this week last year.
For the entire year, shootings are up 76%.https://t.co/CUZikEbWc4
Пандемия
При этом 43% американцев не могут найти заработок более полугода. Национальный уровень безработицы составил 14,7%. Для наиболее уязвимых групп населения — среди афроамериканцев и латиноамериканцев — ситуация стала еще хуже: там статистика 16,7% и 18,9% соответственно. Самый высокий уровень безработицы — в штате Невада, где оказался уволен каждый четвертый.
‘Gun violence spiked during the pandemic, even as the deadliest mass shootings waned’https://t.co/IXF5RB72N2 pic.twitter.com/eK1s8WV9B6
Протесты
Другой значимый фактор, повлиявший на количество массовых убийств, внесли и бесчисленные протесты, которые охватили Америку в 2020-2021 годах. Сразу после убийства полицейским Дереком Шовиным афроамериканца Джорджа Флойда в период с 26 мая по 22 августа, по данным компании ACLED, было зарегистрировано свыше 7,7 тыс. демонстраций, связанных с движением Black Lives Matter (BLM), в более чем 2400 городах и населенных пунктах во всех 50 штатах Америки.
С 24 мая по 22 августа 2020 года в США прошло 10,6 протестных акций по всей стране. Более 10 тыс. из них были мирными. Около 570 отметились различными беспорядками. Свыше 80% от общего количества всех демонстраций связаны с движением Black Lives Matter или пандемией COVID-19.
How Americans feel about George Floyd’s death and the protests: https://t.co/O16YFGD4ev
A couple has come out of their house and is pointing guns at protesters in their neighborhood #StLouis #lydakrewson pic.twitter.com/ZJ8a553PAU
Большое количество оружия
По словам представителей Small Arms Analytics and Forecasting, американцы находятся в ситуации, когда они не могут зависеть от защиты полиции и вооружаются сами. Некоторые штаты, в том числе Нью-Йорк, Массачусетс и Нью-Мексико, пытались даже закрыть оружейные магазины, — но дилеры продолжали торговать через Интернет. Ограничения привели лишь к сериям судебных исков, — граждане США настаивают, что подобные распоряжения нарушают Вторую поправку к Конституции США.
— Benevolence Renaissance (@CokerBenRen) April 4, 2020
Ничего про афроамериканцев
Как правило, в результате подобных перестрелок больше всего гибнет афроамериканцев, и этому тоже есть объяснение. Согласно исследованию, которое провел профессор Техасского университета в Остине Майкл Сьерра-Аревало, помимо явных причин, таких как бедность, дело еще в том, что в массовом сознании и в СМИ гибель чернокожих воспринимается как «приемлемая и даже неизбежная».
Ученый сделал свой вывод на основании того, как освещают каждое подобное происшествие СМИ — оказалось, что про застреленных афроамериканцев пишут реже и в другой интонации, чем про белых.
«Тех, кто погиб в преимущественно черных или латиноамериканских кварталах, реже обсуждают в СМИ как «многогранных и сложных людей». Наш анализ подчеркивает важность места с точки зрения того, достойны проживающие там люди освещения в прессе или нет», — говорится в исследовании.
Что предлагает президент
Вторая поправка
Шутинг, райнаш и переименование урны
Крымский колумбайн
Когда случилась трагедия в керченском колледже, главными словами, которые ее описывали, стали «шутинг» и «крымский колумбайн». Шутинг — англицизм, которого еще нет в наших словарях, да и в устной речи его не услышишь. Его значение — массовая стрельба по безоружным людям. Выражение же «крымский колумбайн» отсылает нас к событиям в американской школе в штате Колорадо в 1999 году. Название Колумбайн фактически стало нарицательным. Американский документалист Майкл Мур снял фильм «Боулинг для Колумбины» по мотивам трагедии.
У слов «шутинг» и «колумбайн» очень четкие ассоциации, и именно поэтому при описании крымской трагедии они служат своеобразным указателем на «корень зла». Это американские слова, которые обозначают американские явления. А значит, ясно, кого винить. Выбор слова указывает нам на истинного (в представлении говорящих) виновника того, что случилось.
Желание представить стрельбу в керченском колледже исключительно как продукт «тлетворного влияния Запада», с одной стороны, вроде бы логичен: сценарий случившегося действительно очень похож на то, что происходит в США.
Это «как положено» и есть самое точное и трагическое определение: для тех, кто живет в российских реалиях, теракты и другие трагедии становятся привычными. Появляется, как ни ужасно это звучит, даже некий «стандарт», по которому все происходит. События, которые приводят к массовой гибели людей, перестают быть чем-то из ряда вон выходящим и становятся частью действительности. Как положено.
Фото: Sebastian Pociecha / Unsplash
#райнаш
Сразу после этого возник хештег #райнаш — по аналогии со сращением «крымнаш». Такая словообразовательная модель намекает на притязания России на чужие территории, причем не только реальные, но и метафизические. Даже рай, как бы говорит нам президент, «исконно русская территория». Сокращение «райком» в этом контексте приобретает новое звучание.
Урна, (голо)совалка сусек
Глава ЦИК Элла Памфилова на этой неделе предложила придумать новое название для избирательной урны.
«Давайте честно скажем, что, когда говоришь «избирательный ящик», все думают, как бы не сыграть в этот ящик. Когда «урна» — все думают: «Прах из урны». Ассоциации не очень положительные», — заключила она. И даже объявила приз за лучшее альтернативное название — 77 000 рублей, которые обещала перевести победителю из собственной зарплаты.
Рецепт трансформации действительности с помощью переназывания не нов. Этот прием, в частности, был подробно описан в фильме «Собака на сене»: «Назови кокетку — шлюхой, а веселую — под мухой». Правда, эта чудодейственная формула была адресована одному человеку и его личному восприятию происходящего.
Представители российской власти полагают, что с помощью переименований можно переформатировать коллективное отношение к событиям и явлениям. И часто им это удается, как произошло, например, с Украиной, где правит «хунта», орудуют «каратели» и идет «гражданская война». Однако для того, чтобы сформировался и окреп этот концепт, все-таки понадобилось время. И вообще, с внутренней российской повесткой несколько сложнее. Сколько, к примеру, ни произноси «совершенствование пенсионного законодательства», все равно останется ощущение, что с пенсиями делают что-то совсем другое.
Переименование урны (ящика) во что-то более благозвучное по приказу сверху вряд ли поможет повысить явку или изменить ассоциации со словом «выборы», сформулированные в известной песне с помощью нехитрой рифмы.
Природа скулшутинга: почему происходят массовые расстрелы в школах и как их предотвратить
Российские СМИ уже окрестили эти события «Казанским Колумбайном», ссылаясь на один из самых громких случаев массового расстрела — в американской старшей школе «Колумбайн». Ему «ставят диагнозы» и приписывают участие в неизвестной секте.
Совместно с экспертами Forbes Life разбирался, что в действительности может толкнуть подростков на массовую стрельбу, помогут ли в решении проблемы многочисленные запреты, как на ситуацию влияют психофобия и буллинг и при чем здесь «Колумбайн».
Что такое «скулшутинг» и кто такие «колумбайнеры»
Во многом такой пристальный интерес к «Колумбайн» возник благодаря СМИ. Журналист Дэйв Каллен, анализируя освещение событий в Колорадо в средствах массовой информации, выяснил, что CNN и Fox News получили тогда самые высокие рейтинги в истории, The Times упоминали «Колумбайн» на первых полосах около двух недель подряд. Происшествию посвящали десятки сюжетов и статей, а журнал Time поставил фотографии Эрика Харриса, Дилана Клиболда и их жертв на обложку майского номера 1999 года.
Вместе со СМИ к изучению и освещению темы «Колумбайн» подключилась поп-культура. В 2002 году Гас Ван Сент выпустил вторую часть своей «трилогии о смерти» — фильм «Слон», отсылающий к событиям в Колорадо. В тот же год вышел фильм «Нулевой день», большую часть хронометража которого занял видеодневник стрелков Андре и Кэлвина (списанных с Киболда и Харриса) с описанием подготовки к преступлению. Отголоски «Колумбайн» дошли до Эстонии, и в 2007 году режиссер Ильмар Рааг представил ленту «Класс» — историю двух подростков Йозепа и Каспара, ставших жертвами школьной травли и устроивших стрельбу в школьной столовой. Как и в случае с «Колумбайн», герои решают покончить с собой, но в последний момент Каспар передумывает — в конце фильма его закадровый голос возвещает обидчикам: «Я не умру вам назло».
Иначе к теме «Колумбайн» подошел писатель Дуглас Коупленд, который в 2003 году опубликовал один из самых успешных своих романов «Эй, Нострадамус!», где перенес события из Колорадо 1999 года в канадский Ванкувер 1988 года. Центральными фигурами книги Коупленд выбрал тех, кто смог пережить школьную стрельбу. По словам писателя, ему было неинтересно рассказывать историю убийц — он хотел понять, какое влияние скулшутинг оказывает на выживших.
Скулшутинг в России
«Вы надо мной смеялись, теперь я над вам посмеюсь»
В октябре того же года произошла стрельба в Керченском политехническом колледже. Трагедия в Керчи стала самой массовой в истории России: в результате взрыва и стрельбы, устроенных 18-летним Владиславом Росляковым, погиб 21 человек, еще 67 были ранены. СМИ окрестили произошедшее «Керченским Колумбайном» — считается, что Росляков скопировал атаку на школу в Колорадо, а также внешний вид Эрика Харриса: высокие армейские ботинки, брюки-карго и белую футболку с надписью «Ненависть» (на футболке Харриса было написано Natural Selection — «Естественный отбор»).
Психологический портрет убийцы
Американский психолог Питер Лэнгман в своем исследовании Rampage school shooters: A typology делит стрелков на три типа: психотики, травматики и психопаты. Первые ощущают себя изгнанниками, которые отличаются от других. Вторые — жертвы эмоционального, физического или сексуального насилия. Третьи не чувствуют связи с другими людьми, не испытывают чувства вины за содеянное и могут наслаждаться, причиняя боль другим людям. «Психопат — сложный профессиональный термин. Он включает как генетическую предрасположенность развития личности, так и особенности воспитания, контакта со среды, в которой растет человек. — комментирует психопатический тип Владимир Брылев. — Человек может быть генетически предрасположен к психопатии, но если в семье есть сложности с эмоциональным контролем, контактом с родителями или окружающая среда является достаточно патологической, то все эти факторы могут усугублять первоначальные предрасположенности».
Заведующий кафедрой психологической помощи и ресоциализации факультета психологии МГУ, доктор психологических наук Мадрудин Магомед-Эминов объясняет, как формируется образ исключительности у человека, взявшегося за оружие: «На основе кровожадных сцен в масскультуре и соцсетях и внутренних обид возникает навязчивое состояние: человек становится монстром, одержимым своей исключительностью и превосходством. Обычные бытовые обиды вызывают жажду мести, наполняющую его сознание. В этот момент два фактора активируют «монстра» к действиям: примеры похожих ситуаций и стремление показать, что «Я сам право имею». По мнению Магомед-Эминова, свой вклад вносит и современная культура, в которой человек утрачивает целостность, становится фрагментарным, мелким, незначительным: «Оторванный от семьи и корней, лишенный бога, человек стремится предстать в божественном образе. Гротескным мышлением он выводит себя из общей массы людей, из бытия и наделяет себя правом наказания или, как называют это психологи, «травматического вымещения». Идет напряженная внутренняя работа по самоактивации от монструозного переживания к агрессивным действиям».
«Обществу проще списать случившееся на ментальные расстройства — так легче живется»
В своем исследовании психолог Денис Давыдов и его коллега Кирилл Хломов приходят к выводу, что изучение стрелков с точки зрения психопатологий не обосновано фактами и не продуктивно для предотвращения подобных ситуаций в будущем. Давыдов говорит, что не существует точного психологического портрета стрелка, а любые отклонения не позволяют выявить склонность к скулшутингу у подростка. Обсуждение ментального состояние шутеров в СМИ и удаленная постановка диагнозов приглашенными экспертами порождают стереотипы о том, что любой другой человек со схожими проблемами может устроить стрельбу. Современные исследования показывают, что люди с психическими заболеваниями чаще становятся жертвами агрессии, а не выступают агрессорами. «Обществу проще списать случившееся на ментальные расстройства — так легче живется. Это стигматизирует людей с психическими заболеваниями и отвлекает внимание от действительно важных проблем», — комментирует Давыдов. — Все, что происходит с шутером, с точки зрения психиатра не представляет особых диагностических признаков».
Владимир Брылев добавляет, что стрелки — вменяемые люди с юридической точки зрения. Они отдают себе отчет в том, что делают и какие последствия это несет: «Ни у одного из массшутеров поведение не укладывается в состояние аффекта: они планируют преступления, чего не сделает человек в аффекте, они последовательны — подготовка занимает много времени и требует средств».
Есть ли опасность подражаний
Американская статистика показывает, что после скулшутинга возрастает риск следующих вооруженных атак на школы в том же или соседнем штате. В российском исследовании о массовых убийствах в образовательных учреждениях говорится, что подражание часто упоминается как один из мотивов скулшутеров.
«Колумбайн» действительно повлиял на несколько случаев школьной стрельбы, но причины феномена гораздо глубже, чем слепое копирование или желание превзойти Харриса и Клиболда. «Надо понимать, что стрелки могут устроить шутинг, не имея при этом каких-либо «исторических» опор. Они скорее копируют стиль одежды, походки — перенимают внешнюю сторону, но «начинка» остается их собственная», — рассказывает врач-психотерапевт Владимир Брылев.
Психолог и автор вышеупомянутого исследования Денис Давыдов отмечает, что сам интерес подростка к онлайн-сообществам колумбайнеров — еще не повод бить тревогу. «Обычно они [подростки] играют с темой смерти, чем-то запретным и страшным. Они ищут адреналин через экстремальные виды спорта или на форумах, где могут обсуждать то, чего боится социум. При увлечении случаями массовой стрельбы в школах это также присутствует, — объясняет Давыдов. — Сами по себе игры подростков в образы, слова, терминологию скулшутинга — это нормальное явление, определенный бунт. Главное здесь — различить реальный риск. Первое время стрелок может быть похож на того, кто просто примкнул к субкультуре, но со временем его поведение начинает отличаться».
Виноваты ли фильмы и видеоигры
С мнением Давыдова согласна клинический психолог Ульяна Скорнякова: «Дети, подростки и даже взрослые с помощью игр, фильмов и музыки находят для себя безопасносное пространство для проживания таких чувств, как злость, агрессия и гнев. Это помогает им чувствовать себя принятыми и менее подавленными и значительно снижает риск того, что человек однажды решится на реальный поступок».
«Существует общая культурная среда, в которой человек впитывает насилие»
Денис Давыдов отмечает, что проблема скулшутинга не в жестокости видеоигр — на подростков в целом оказывает влияние культура насилия, которая существует в обществе уже долгие годы: «Дети растут в условиях, где родители и педагоги используют насильственную лексику. Они смотрят фильмы — например, веселое кино про мушкетеров, где жестокие действия приводят к каким-либо положительным последствиям. Существует общая культурная среда, в которой человек впитывает насилие».
Какую роль играет школа и родители
В своей книге «Общество хулиганов: скулшутинг и кризис буллинга в школах Америки» профессор социологии Джесси Клейн называет травлю основной причиной стрельбы. Такой же позиции, если верить опросу Университета Альфреда, придерживаются сами ученики: 87% респондентов считают, что действия скулшутеров продиктованы местью обидчикам, а 86% опрошенных отмечают, что корень проблемы — травля. Психолог Денис Давыдов в разговоре с Forbes Life также отметил, что буллинг — один из важнейших факторов скулшутинга.
52% российских школьников сталкивались с буллингом и травлей в учебных заведениях, в Америке каждый пятый ученик (20,2%) становился жертвой буллинга. «Буллинг повышает вероятность негативных последствий в плане личностного развития. Они касаются нарушений психического, физического здоровья, проблем в социализации. Успешность в учебе снижается, риск совершения правонарушений повышается», — рассказывает Наталья Горлова, практикующий психолог, исследователь в области психологии буллинга и психологии подросткового и юношеского возраста.
По словам Горловой, для изучения причин травли необходимы долгосрочные исследования — на основании единовременно собранных данных сделать выводы невозможно. В качестве предикторов такого поведения у потенциальных булли (тех, кто организует травлю) исследователи рассматривают личностные (например, не развитые навыки решения социальных проблем, агрессия, депрессивные симптомы) и средовые (например, школьный и внутрисемейный климат, влияние сверстников) составляющие. «Сегодня исследователи отдельно выделяют такое понятие, как «преследование на основе предрассудков» (prejudice-based harassment). Это буллинг, основанный на индивидуальных характеристиках: расе или этнической принадлежности, религии, сексуальной ориентации. Такое преследование является распространенным и полагается даже более разрушительным, чем обычный буллинг», — добавляет Горлова.
По словам психолога, существуют первичные и вторичные сигналы, свидетельствующие о том, что ребенок подвергается травле. Первичные — ребенок возвращается из школы с испорченной одеждой и учебниками, у него есть синяки или царапины, появление которых не объяснить естественным путем. Среди вторичных сигналов — нежелание идти в школу, потеря интереса к учебе, снижение успеваемости. Ребенок, ставший жертвой травли, может выглядеть несчастным и депрессивным или демонстрировать резкие перепады настроения и вспышки гнева.
В 2017 году платформа «Дети Mail.ru» проводила опрос о травле в российских школах, где 21% респондентов ответили, что ее инициаторами часто выступают не ученики, а сами учителя. В США, согласно статистике, 30% учеников средней школы сталкивались с постоянным буллингом со стороны педагогов. «Со временем учителя выгорают, если не проходят специальные тренинги или не посещают психологические поддерживающие группы, — рассказывает Владимир Брылев. — В нашей стране педагогам, как и ученикам, предлагают мало инструментов для нормального психообразования и поддержки. Здесь также имеет место профессиональная деформация. Подросток, который не укладывается в стандарты школьной программы, может вызвать у педагога агрессию. Он подает пример буллинга другим ученикам, и запускается порочный круг».
Даже если учителя не стимулируют буллинг, они могут пропускать тревожные сигналы о начавшейся травле или относиться к ним легкомысленно, добавляет Денис Давыдов: «Многие педагоги не умеют разговаривать с детьми: кто-то считает, что это не их работа, другим банально не хватает на это времени».
Свою роль в проблеме школьной травли играют и родители подростков. «При доверительных отношениях родители узнают о ситуации притеснений, травли, унижений и принимают меры по обеспечению безопасности своих детей, — рассказывает Наталья Горлова. — Конечно, встречаются родители, которые отмахиваются от проблем подростков — в том числе и в ситуациях буллинга. Не хочется верить, что они намеренно оставляют детей в опасности и хотят им навредить. Скорее, виной тому отсутствие понимания такими родителями самого явления травли, серьезности его последствий для психики детей и подростков, а также возможности влияние на подобные ситуации».
Низкая самооценка
Дэйв Каллен считает, что образ бывших жертв, ставших мстителями, — миф, созданный усилиями журналистов. Психиатр Владимир Менделевич пишет, что не все известные в мире случаи скулшутинга были связаны с буллингом. С этим мнением согласен психотерапевт Владимир Брылев — он рассказывает, что жертвами буллинга часто становятся обладатели низкой или ложно высокой самооценки. «Как правило, у человека изначально есть определенные сложности в виде низкой самооценки, которые приводят к проблемам контакта с социумом, — объясняет психотерапевт. — В случае со стрелками, нужно иметь склонность быть не просто не успешным — здесь присутствует склонность к выраженной злобности. Гнев стрелка — это то, что называют нарциссическим гневом. У многих шутеров есть установка: «Меня не принимают, вы все недостойны. Я испытываю сильный гнев и сейчас вас покараю». Нужно понимать, что это признаки ложно заниженной самооценки. Стрелки оценивают себя низко — они часто пытаются покончить с собой, не видя ценности собственной жизни и возможного разрешения внутреннего конфликта в будущем».
Журналисты, освещавшие стрельбу в «Колумбайн», называли Харриса и Клиболда «тихими одиночками с репутацией чужаков», Washing Post писал, что в старшей школе округа Джефферсон существовал культ спортсменов — награды за спортивные достижения были выставлены в коридорах, атлеты пользовались популярностью и издевались над остальными учениками, поэтому стрелки решили им отомстить. Фанаты-колумбайнеры также считают Харриса и Клиболда жертвами хулиганов, токсичной атмосферы в школе и самого общества, которое позволяет безнаказанно мучить подростков — согласно исследованию Техасского университета в Остине.
«Общество не предлагает дополнительных механизмов самоконтроля, а только выдвигает дополнительные требования»
Возможной причиной, способной толкнуть подростка на стрельбу, могут стать стереотипы, связанные с идентичностью. «Наступает возраст, когда у человека возникает потребность в идентичности. Подросток задается вопросами: «Кто я? Мальчик или девочка? Кто я в этом мире?». Найти ответы на эти вопросы — важная задача подросткового возраста, — рассказывает Давыдов. — В случае скулшутинга у человека, возможно, возникла неудовлетворенность между неустойчивым образом себя и тем, как его воспринимает общество. Обратите внимание, что стрелки — это всегда (за крайне редким исключением) мальчики. Это их ответ социуму на субъективное чувство неприятия, который связан с потребностью в стереотипном мужском поведении. Скулшутинг — это месть обществу, которое, по мнению стрелка, не дало ему выработать собственную идентичность». «Социум ожидает от мужчин избыточного самоконтроля, — добавляет Владимир Брылев. — Это совершенно нереалистично, потому что общество не предлагает дополнительных механизмов этого контроля, а только выдвигает дополнительные требования».
Можно ли предотвратить трагедию
Также американское правительство поощряет школьное руководство в проведении тренировочных учений, во время которых ученикам и персоналу учебных заведений объясняют, как действовать в случае нападения вооруженных людей.
Известно, что после событий в Керчи по периметру территории колледжа установили систему охранного освещения, парковочные барьеры на подъезде к учреждению и систему управления контролем доступа в студенческом общежитии. Школы и детские сады в Керчи, по решению властей, охраняли сотрудники Росгвардии.
«Школа должна быть не бетонной однотипной коробкой, а удобным пространством»
После 2010 года в большинстве американских штатов приняли законы, касающиеся создания положительного психологического климата в школах. На 2019 год в 22 штатах рассматривали или уже внедрили системы анонимных сообщений о случаях насилия в школах. «На Западе во многих учебных заведениях распространена нулевая толерантность к буллингу: с младших классов ведется просветительская и психологическая работа не только со школьниками, но и с их родителями. Дети с раннего возраста понимают, что такое травля, и знают, как важно обратиться за помощью к взрослым, если возникла такая ситуация», — говорит клинический психолог Ульяна Скорнякова. Один из примеров — программа «No Bully», которая сотрудничает со школами по всей Америке. Создатели программы помогают разрабатывать и внедрять протоколы борьбы с травлей в учебных заведениях, обучают педагогов и родителей, как распознать буллинг и правильно предотвращать конфликты среди детей и подростков. Также в США действует программа No Bullying Schools, созданная группой американских преподавателей, ученых и экспертов по предотвращению травли. Команда «No Bullying Schools» также разработала специальное бесплатное приложение Report Bullying, которое позволяет ученикам оперативно и анонимно оповещать администрацию школы о случаях травли. Согласно отчетам за 2019 год, 87% подростков заявили, что программа помогла создать более позитивную атмосферу в их учебных заведениях.
По словам Дениса Давыдова, после случившегося в Казани общество ищет способы избежать повторения трагедии, но озвученные предложения часто основаны на личном опыте и чтении публикаций СМИ — люди транслируют свои стереотипы и мнения. «Любое решение должно быть основано на исследованиях. В Америке, когда шутинг в школах стал массовым, работу с ним поручили Секретной службе США (федеральное агентство, подчиненное Министерству внутренней безопасности США. — Forbes Life). Представители службы курируют каждый отдельный случай, разбираются с ним — на ее платформе организована работа десятков ведущих психологов, социологов, педагогов, проходят обсуждения. Это целенаправленная попытка найти ответ на вопрос: «Что делать?», — рассказывает Давыдов. По его словам, ни Российское психологические общество, ни Российская академия образования не работают системно совместно с силовыми структурами над предотвращением случаев скулшутинга. «Хотелось бы, чтобы эта работа началась, чтобы решения, которые мы принимаем, были основаны на экспертной оценке и исследовательской работе, открытой для научного сообщества», — говорит Давыдов.
«Мы не можем предугадать конкретный случай скулшутинга, но мы можем бороться с этим явлением эффективно, устраняя причины, которые порождают это зло, с помощью профилактики и обеспечения мер безопасности, — считает Мадрудин Магомед-Эминов. — Главное — работать над формированием личности детей и подростков без назидания и нравоучения, а вступая в человеческие отношения, личностно. Воспитывать детей так, чтобы они не становились ни объектом, ни субъектом насилия».