Стих высоцкого спасибо что живой текст
Владимир Высоцкий ✏ Спасибо, что живой
Черный человек
Мой чёрный человек в костюме сером.
Он был министром, домуправом, офицером.
Как злобный клоун, он менял личины
И бил под дых внезапно, без причины.
И, улыбаясь, мне ломали крылья,
Мой хрип порой похожим был на вой,
И я немел от боли и бессилья,
И лишь шептал: «Спасибо, что живой».
Я суеверен был, искал приметы, —
Что, мол, пройдёт, терпи, всё ерунда…
Я даже прорывался в кабинеты
И зарекался: «Больше — никогда!»
Вокруг меня кликуши голосили:
«В Париж мотает, словно мы — в Тюмень;
Пора такого выгнать из России,
Давно пора, — видать, начальству лень!»
Судачили про дачу и зарплату:
Мол, денег прорва, по ночам кую.
Я всё отдам, берите без доплаты
Трёхкомнатную камеру мою.
И мне давали добрые советы,
Чуть свысока похлопав по плечу,
Мои друзья — известные поэты:
«Не стоит рифмовать: «Кричу — торчу»!»
И лопнула во мне терпенья жила,
И я со смертью перешёл на «ты» —
Она давно возле меня кружила,
Побаивалась только хрипоты.
Я от Суда скрываться не намерен,
Коль призовут — отвечу на вопрос:
Я до секунд всю жизнь свою измерил
И худо-бедно, но тащил свой воз.
Но знаю я, что лживо, а что свято,
Я понял это всё-таки давно.
Мой путь один, всего один, ребята, —
Мне выбора, по счастью, не дано.
Оцените, пожалуйста, это стихотворение.
Помогите другим читателям найти лучшие произведения.
Стих высоцкого спасибо что живой текст
Прости меня, пожалуйста, прости меня.
Я так часто это говорю, но верю в Бога искренне. Я измучил вас, а вы все равно со мной… я благодарен вам, я живу только терпением вашим, верностью.
Я молюсь за вас, знаешь как?
Господи, пусть все будет хорошо и с самого начала всех — кто жив, кого нет, всех — у Бога мёртвых нет: мама, отец, мама Жени, Марина, Дися, Лида, Володя, Галя, Лева, Артур, Андрей, Вася, Толя, Севка, Татьяна, Аркадий, Никита, Вениамин, Леонид, Ксюша.
Если сбиваюсь или забываю, то опять, с самого начала всех — Господи, пусть им всем будет хорошо, всем, кто меня любил, кем я жив, даже тем, кто ушел и забыл, пусть им всем будет хорошо, Господи, дай мне сил высказать, как я их всех люблю, ведь зачем-то я жив, зачем-то они со мной.
Я разберусь обязательно. Может я не умер сегодня, чтоб понять, зачем я жив.
Господи, дай сил…
Это молитва Владимира Высоцкого из фильма «Высоцкий. Спасибо, что живой». Сегодня захотелось вспомнить именно его, ведь завтра его День Рождения – Владимиру Семёновичу исполнилось бы 79 лет!
Творческая жизнь Высоцкого — это более 800 песен и стихов, 20 ролей в театре и около 30 ролей, сыгранных в кино. Владимир Семенович каждой написанной им строкой, каждым аккордом, каждым своим «криком», «раскатом грома» давал понять людям, что он их понимает. Он пел и о стране, и о насущных проблемах, и о далеких мечтах. Он рассказывал свои истории так, что хотелось ликовать и в то же время плакать от переизбытка чувств. Каждая его песня — это мир, который он дарил людям…
Я сделала подборку, наиболее любимых фраз, из высказываний и песен Владимира Семёновича. Может, кто-то знает и другие? Давайте вспомним его слова, которые не подвластны времени:
1. Даже если ты тысячу раз прав, какой в этом толк, если женщина твоя плачет?
2. Красивых любят чаще и прилежней,
Веселых любят меньше, но быстрей.
И молчаливых любят, только реже,
Зато уж если любят, то сильней.
3. Я не люблю себя, когда я трушу,
Обидно мне, когда невинных бьют,
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в нее плюют.
4. Возвращаются все, кроме лучших друзей,
Кроме самых любимых и преданных женщин,
Возвращаются все, кроме тех, кто нужней,
Я не верю судьбе, а себе – ещё меньше.
5. Я дышу, и значит – я люблю!
Я люблю, и значит – я живу!
7. При знакомстве я всегда вижу в человеке только хорошее. Пока сам человек не докажет обратное.
9. В этом мире я ценю только верность. Без этого ты никто и у тебя нет никого. В жизни это единственная валюта, которая никогда не обесценится.
10. Поэты ходят пятками по лезвию ножа
И режут в кровь свои босые души.
11. И, улыбаясь, мне ломали крылья,
Мой хрип порой похожим был на вой,
И я немел от боли и бессилья
И лишь шептал: “Спасибо, что живой”.
12. Счастье — это путешествие. Может быть, в душу другого человека, путешествие в мир писателя или поэта… Какие-то поездки, но не одному, а вдвоем с человеком, которого ты любишь, мнением которого ты дорожишь.
Высоцкий. Спасибо, что живой
Огромное учреждение полгода пахало, чтоб впаять какому-то Фридману десятку. Гора родИла мышь. Или родилА, как правильно?
— Я не представляю, какой уровень вас интересует.
— Высокий.
— Высоцкий?
— Когда почувствуешь: все, больше не могу — прыгай вперед, как с многоэтажки, толкайся и лети. И не думай, что ребята тебя поймают. Это их дело, а меня пару раз не поймали.
— И что?
— Летел.
Надо просто спасти его, понимаете? Сейчас.
Я двадцать лет слышу: вот сейчас помрешь, вот прямо сейчас! Ну что ж мне, сдохнуть, чтобы успокоить вас всех?
Так это же не я буду: с чужой кровью, больше двух килограммов не поднимать, всего бояться…
Что мне твои извинения? Солить их что ли?
Паш, разве я сказал, что ты дурак? Я сказал: «Люди сидят».
Такой мерседес только у Володи и у Брежнева.
Афиши-мафиши по всему городу. А свидетели? Да целый табун!
Спасибо-то скажи. Полчаса самолет стоит ждет тебя.
Все будет хорошо. Или плохо.
Один такой вот сочувствующий тоже… Морфином его уколол с похмелья. Чтоб не мучился.
У вас проблемы. А начальство взяли, значит, можно.
Я нарочно начал с песни, чтобы вы не сомневались, кто перед вами.
Концерт — это единственное, что его держит, понимаешь? Хоть какая-то ответственность.
Но если мы идем, скажем, послушать Моцарта, нам важно его услышать, а не увидеть на сцене. Особенно, если учесть, что Моцарт был не самой приятной наружности, как говорил Сальери.
Я нарочно вышел с гитарой, чтобы вы не сомневались, кто к вам приехал.
Они забудут тебя завтра же.
— Город Анадырь знаешь?
— Я там родилась.
Вот может член ЦК преступника и наркомана слушать и апплодировать? Ааа. А вот сидят апплодируют.
Да, может быть надо будет кому-то и сказать: «Ты куда ходишь, ты че смотришь, ты кому апплодируешь?»
— Как стоишь перед полковником?
— Сам-то как стоишь? Перед полковником.
— Ну вот, стоим как дураки.
Там еще Ленин в тюбетейке стоит светлый путь показывает.
Че бегать-то, че бегать? Двадцатый век, телефон же есть.
Че я могу сделать? Клизму могу вставить. Тебе. Хочешь? Хочешь, дубина?
Я тебе скажу, что делать. Яму рой. Яму. Метра на два. Понял?
Люся у тебя родители ученые, а ты со Стругацкими дружишь. Чем больше масса, тем больше трение.
Я что, плохо себя вел?
Вернемся — я его сам в Склиф засуну.
Доставал Толик, везла Танюха, лежало у меня, а колешься ты.
Мне страшно. У меня никто никогда не умирал.
Напиши хоть пару строк, чтобы оправдать, что ты с собой делаешь.
Да я спокойна. Ненавижу твою поэзию. Стихи твои не навижу.
Я не ищу себе оправданий. Просто мне надо писать. Просто писать, и чтобы получалось. Я так живу. В этом мой смысл.
— Как ты себя чувствуешь?
— Не поверишь, как новорожденный.
Пожалуйста, прости меня. Я так часто это говорю, но я, ей-Богу, искренен.
Я живу только терпением вашим, верностью… Я молюсь за вас, знаешь как? Господи, пусть им будет хорошо. И с самого начала всех, кто жив, кого нет, всех, у Бога мертвых нет. Мама, отец, мама Женя, Марина, Изя, Лида, Володя, Гарик, Лева, Артур, Андрей, Вася, Толя, Севка, Татьяна, Аркадий, Никита, Вениамин, Леня, Ксюша. Если сбиваюсь или забываю, то опять, с самого начала всех. Господи, пусть им всем будет хорошо. Всем, кто меня любил, кем я жив. Даже те, кто ушел, забыл, предал, пусть им всем будет хорошо. Господи, дай мне сил высказать, как я их всех люблю, ведь зачем-то я жив. Ведь зачем-то они со мной. Я разберусь обязательно. Может, я и не умер сегодня, чтобы понять, зачем я жив.
— Погоди, есть тут хоть какой-нибудь начальник?
— Я начальник.
— Нет, мне нужен такой, кто и тебе прикажет.
Он будет говорить тебе обо мне. Это правда. Прости.
— Я вам не швейцар.
— Конечно, не швейцар, ты сексот. Поэтому делай, что приказано.
— Хорошо, я постою.
— Отдайте.
— Что?
— То, что взяли.
А мне, Виктор Михалыч, жить на две затяжки осталось.
Потому что всю жизнь в ошейнике. Кажется, такая полезная вещь, ну как без нее.
— Да вы хоть понимаете, что вы делаете? Ладно тюрьма, пережить можно. Но это же… мерзость. Все отвернутся, даже самые близкие.
— Отвернутся — значит не любили. А вдруг не отвернутся…
Люди птиц из клеток выпускали, чтобы самим свободнее стать. Попробуй.
— Прометей хренов.
— Какой есть.
— В чужбине свято наблюдаю обычай древней старины. На волю птичку выпускаю… Во!
— Будешь вместе с Фридманом в цирке выступать. Клоун!
— Да, еще Фридман.
И, улыбаясь, мне ломали крылья,
Мой хрип порой похожим был на вой,
И я немел от боли и бессилья
И лишь шептал: «Спасибо, что живой».
И лопнула во мне терпенья жила,
И я со смертью перешел на ты,
Она давно возле меня кружила,
Побаивалась только хрипоты.
Но знаю я, что лживо, а что свято, —
Я это понял все-таки давно.
Мой путь один, всего один, ребята, —
Мне выбора, по счастью, не дано.
Владимир Высоцкий — Спасибо, что живой
Черный человек
Мой чёрный человек в костюме сером.
Он был министром, домуправом, офицером.
Как злобный клоун, он менял личины
И бил под дых внезапно, без причины.
И, улыбаясь, мне ломали крылья,
Мой хрип порой похожим был на вой,
И я немел от боли и бессилья,
И лишь шептал: «Спасибо, что живой».
Я суеверен был, искал приметы, —
Что, мол, пройдёт, терпи, всё ерунда…
Я даже прорывался в кабинеты
И зарекался: «Больше — никогда!»
Вокруг меня кликуши голосили:
«В Париж мотает, словно мы — в Тюмень;
Пора такого выгнать из России,
Давно пора, — видать, начальству лень!»
Судачили про дачу и зарплату:
Мол, денег прорва, по ночам кую.
Я всё отдам, берите без доплаты
Трёхкомнатную камеру мою.
И мне давали добрые советы,
Чуть свысока похлопав по плечу,
Мои друзья — известные поэты:
«Не стоит рифмовать: «Кричу — торчу»!»
И лопнула во мне терпенья жила,
И я со смертью перешёл на «ты» —
Она давно возле меня кружила,
Побаивалась только хрипоты.
Я от Суда скрываться не намерен,
Коль призовут — отвечу на вопрос:
Я до секунд всю жизнь свою измерил
И худо-бедно, но тащил свой воз.
Но знаю я, что лживо, а что свято,
Я понял это всё-таки давно.
Мой путь один, всего один, ребята, —
Мне выбора, по счастью, не дано.
Баллада о любви
Когда вода всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На берег тихо выбралась любовь
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было сорок сороков.
И чудаки — еще такие есть —
Вдыхают полной грудью эту смесь.
И ни наград не ждут, ни наказанья,
И, думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же неровного дыханья…
И вдоволь будет странствий и скитаний,
Страна Любви — великая страна!
И с рыцарей своих для испытаний
Все строже станет спрашивать она.
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна…
Но вспять безумцев не поворотить,
Они уже согласны заплатить.
Любой ценой — и жизнью бы рискнули,
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную невидимую нить,
Которую меж ними протянули…
Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мертвых воскрешал,
Потому что, если не любил,
Значит, и не жил, и не дышал!
Но многих захлебнувшихся любовью,
Не докричишься, сколько не зови…
Им счет ведут молва и пустословье,
Но этот счет замешан на крови.
А мы поставим свечи в изголовье
Погибшим от невиданной любви…
Их голосам дано сливаться в такт,
И душам их дано бродить в цветах.
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться со вздохом на устах
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрестках мирозданья…
Я поля влюбленным постелю,
Пусть поют во сне и наяву!
Я дышу — и значит, я люблю!
Я люблю — и, значит, я живу!