Ямамото такой генерал песня

Ямамото такой генерал песня

ФУДЗИЯМА

Уникальность песни состоит в том, что она присутствовала во всех без исключения экспедициях, с репертуаром которых составителям довелось познакомиться. Вторая ее особенность состоит в том, что у этой песни практически нет вариантов — имеются два независимых, несводимых один к другому текста, причем в причерноморских экспедициях преобладает один из них, а в северо-западных — другой. И, наконец, третья особенность песни: ее ни разу не удалось зафиксировать за пределами археологической среды: если такие фиксации и были, то каждый раз оказывалось, что информант узнал песню от знакомого, бывавшего в археологических экспедициях. Публикуемый текст «южного варианта» записан в 1994 г. в Мирмекийской экспедиции ИИМК РАН (нач. экспедиции Ю. А. Виноградов), «северный» вариант публикуется по списку из рукописного сборника В. И. Мордвинцевой, составленного в 1986—1987 гг. (дополнялся до начала 90-х гг.) в экспедициях Волгоградского университета.

«Южный» вариант

Он бессвязно шептал про любовь
И портреты с обоев срывал,
И по стенкам разбрызгивал кровь,
Когда кишки стамеской вскрывал.
А ведь в ней он не чаял души:
Тот платок — это память о ней.
Он немного себя придушил —
Он хотел, чтобы было верней.

Фудзияма — не яма — гора
Над священной и быстрой рекой.
Ямамото — такой генерал,
Харакири — обычай такой.

Проклиная судьбину свою
(На дворе, между прочим, январь!)
Он нарочно наполз на змею,
И впилась ядовитая тварь!
В чай разбитое бросил стекло,
Глядя все на заветный платок,
И, чтоб время не даром прошло,
Сделал очень приличный глоток.

Фудзияма — не яма — гора.

Всю посуду и мебель круша,
Он у газовой встал у плиты,
Все конфорки открыл и дышал,
И шептал: «Если б видела ты!»
А когда уже не было сил,
Он воскликнул: «Была ни была!» —
Чиркнул спичкой, зажег керосин,
И, как факел, в ночи запылал!

Фудзияма — не яма — гора.

Догоравшей рукою смахнул
Он с горящего глаза слезу
И с крутого обрыва махнул
Под катящийся поезд внизу.
Его тело наутро нашли.
Врач сказал, посмотрев сквозь очки:
«Опоздали вы на пять минут, —
Медицина бессильная тут!»

Фудзияма — не яма — гора
Над священной и быстрой рекой.
Ямамото — такой генерал,
Харакири — обычай такой.

Икебана не пища — цветы,
Гейши их собирали в букет,
Самураи уж больно круты,
Не достать на Кабуки билет!

Фудзияма — не яма — гора!
Камикадзе любили сакэ.
Цунами бушевало в Консю,
Кимоно на Хоккайдо в ходу.

Фудзияма — не яма — гора!
Чио-Чио-Сан, если б знала
Джиу-джитсу, дзю-до, карате
Не случилось бы с ним ничего!

«Северный» вариант

Он сперва себе стрельнул в висок,
Палец левой ноги оторвал,
Кровью выпачкал весь потолок,
Когда кишки стамеской вскрывал.

Фудзияма — не яма — гора,
Над великой священной рекой.
Ямамото — такой генерал,
Харакири — обычай такой.

А у калия есть цианид,
Генерал им кололся до слез.
Утопиться хотел, паразит —
Утюга до реки не донес.

Фудзияма — не яма — гора.

Скорый поезд в Киото спешил —
Генерал под него не успел,
Изо всех своих старческих сил
Под последний трамвай угодил.

Фудзияма — не яма — гора.

Фудзияма — не яма — гора.

Икебана — не пища — цветы,
Гейши их собирали в букет,
Самураи уж очень круты,
Не достать на Кабуки билет!

Фудзияма — не яма — гора.

Фудзияма — не яма — гора!
Камикадзе любили сакэ.
Цунами бушевало в Консю,
Кимоно на Хоккайдо в ходу.

Фудзияма — не яма — гора.

Фудзияма — не яма — гора!
Чио-Чио-Сан, если б знала!
Джиу-джитсу, дзю-до, карате
Не случилось бы с ней ничего!

Фудзияма — не яма — гора.

Далекое прошлое Пушкиногорья. Выпуск 6. Песенный фольклор археологических экспедиций. Сост. С. В. Белецкий. Санкт-Петербург, 2000.

Источник

durnowo

durnowo

Песня попала в «археологическую среду» не позднее 1983 г., возможно – через Кубанскую экспедицию ЛОИА. Она известна в двух (условно, «южный» и «северный»), не сводимых один к другому вариантах текста. В рукописи П.Азбелева «Майн Кайф» отмечено: «Группа любвеобильных девиц из ЛИИЖТа всё время пела нежным хором “Фудзияму”, оттуда мы её и принесли. Мы зачем-то “Фудзияму” отрихтовали, окончательно преобразили в триллер». Очевидно, что два варианта песни представляют собой первоначальный текст («южный» вариант), и «отрихтованный» текст Азбелева («северный» вариант). Публикуемый текст «южного варианта» записан в 1994 г. в Мирмекийской экспедиции ИИМК РАН, «северный» вариант публикуется по списку из рукописного сборника В.Н.Мордвинцевой

«Южный вариант»

Он бессвязно шептал про любовь
И портреты с обоев срывал,
И по стенкам разбрызгивал кровь,
Когда кишки стамеской вскрывал.
А ведь в ней он не чаял души:
Тот платок — это память о ней.
Он немного себя придушил —
Он хотел, чтобы было верней.

Фудзияма — не яма — гора
Над священной и быстрой рекой.
Ямамото — такой генерал,
Харакири — обычай такой.

Проклиная судьбину свою
(На дворе, между прочим, январь!),
Он нарочно наполз на змею,
И впилась ядовитая тварь!
В чай разбитое бросил стекло,
Глядя все на заветный платок,
И, чтоб время не даром прошло,
Сделал очень приличный глоток.

Фудзияма — не яма — гора…

Всю посуду и мебель круша,
Он у газовой встал у плиты,
Все конфорки открыл и дышал,
И шептал: «Если б видела ты!»
А когда уже не было сил,
Он воскликнул: «Была ни была!» —
Чиркнул спичкой, зажег керосин,
И, как факел, в ночи запылал!

Фудзияма — не яма — гора…

Догоравшей рукою смахнул
Он с горящего глаза слезу
И с крутого обрыва махнул
Под катящийся поезд внизу.
Его тело наутро нашли.
Врач сказал, посмотрев сквозь очки:
«Опоздали вы на пять минут, —
Медицина бессильная тут!».

Фудзияма — не яма — гора
Над священной и быстрой рекой.
Ямамото — такой генерал,
Харакири — обычай такой.

Икебана не пища — цветы,
Гейши их собирали в букет,
Самураи уж больно круты,
Не достать на Кабуки билет!

Фудзияма — не яма — гора!
Камикадзе любили сакэ.
Цунами бушевало в Консю,
Кимоно на Хоккайдо в ходу.

Фудзияма — не яма — гора!
Чио-Чио-Сан, если б знала
Джиу-джитсу, дзю-до, карате
Не случилось бы с ним ничего!

Он сперва себе стрельнул в висок,
Палец левой ноги оторвал,
Кровью выпачкал весь потолок,
Когда кишки стамеской вскрывал.

Фудзияма — не яма — гора,
Над великой священной рекой.
Ямамото — такой генерал,
Харакири — обычай такой.

А у калия (Sic!) есть цианид (Sic!),
Генерал им кололся до слез.
Утопиться хотел, паразит —
Утюга до реки не донес.

Фудзияма — не яма — гора.

Скорый поезд в Киото спешил —
Генерал под него не успел,
Изо всех своих старческих сил
Под последний трамвай угодил.

Фудзияма — не яма — гора.

Фудзияма — не яма — гора.

Икебана — не пища — цветы,
Гейши их собирали в букет,
Самураи уж очень круты,
Не достать на Кабуки билет!

Фудзияма — не яма — гора.

Фудзияма — не яма — гора!
Камикадзе любили сакэ.
Цунами бушевало в Консю,
Кимоно на Хоккайдо в ходу.

Фудзияма — не яма — гора.

Фудзияма — не яма — гора!
Чио-Чио-Сан, если б знала!
Джиу-джитсу, дзю-до, карате
Не случилось бы с ней (Sic!) ничего!

Источник

Фудзияма не яма гора аккорды

Остальное допишк) Нравится Показать список оценивших

Am. Dm
Я спросил тебя,зачем идете к Кондо вы,
Dm. Am.
А ты к шинсену шла, а ты рвалася в бой.. Нравится Показать список оценивших

Интересно, а почему отстальных песен из мюзикла «Волки Мибу» нет, только заглавная тема? 🙂

У Хельги, к слову, немало песен на японскую тематику

Нравится Показать список оценивших

Бой Рыцаря и Самурая (на мотив «На поле танки грохотали»)
Аккорды оригинала есть в сети, в нескольких вариантах, не знаю какие выбрать

Нравится Показать список оценивших

Он сперва себе стрельнул в висок,
Пальцы левой ноги оторвал.
Кровью выпачкал весь потолок,
Пока кишки стамеской кромсал.

Скорый поезд в Киото спешил,
Генерал под него опоздал,
Изо всех своих старческих сил
Под последний трамвай он попал.

Он бессвязно шептал про любовь
И портреты с обоев срывал,
И по стенкам разбрызгивал кровь,
Когда кишки стамеской вскрывал.
А ведь в ней он не чаял души:
Тот платок — это память о ней.
Он немного себя придушил —
Он хотел, чтобы было верней.

Фудзияма — не яма — гора
Над священной и быстрой рекой.
Ямамото — такой генерал,
Харакири — обычай такой.

Фудзияма — не яма — гора.

Фудзияма — не яма — гора.

Фудзияма — не яма — гора
Над священной и быстрой рекой.
Ямамото — такой генерал,
Харакири — обычай такой.

Источник

Ямамото такой генерал песня

А вот такая песня родилась году в 97 в Патрейской археологической экспедиции (авторы: Павел Горохов, Владимир Хварцкия):

На бровке мышка просверлила норку
Жаль конечно бровку, но еще сильней
Маленькую мышку, где ей знать глупышке,что.
Штык у археолога скальпеля острей (2раза)

Добрые ребята бросили лопаты,
Откачали мышку, отнесли под кров,
Дали писсистрату и святую клятву:
Не копать у норок мышей и хаврюков (2 раза)

Ведь от Москвы до стоянки Патрей
Мы археологи всех добрей.

Исполняется на мотив известной песни Чижа.

Орел шестого легиона
(Вариант, который обычно поется в РД)

Пусть я погиб под Ахероном,
Пусть кровь моя досталась псам —
Орел шестого легиона,
Орел шестого легиона
Все так же рвется к небесам!

Сотри кровавые мозоли,
На раны плюй — не до того.
Пусть даст приказ Тиберий Август,
Пусть даст приказ Тиберий Август —
Мы точно выполним его.

Под палестинским знойным небом,
В сирийских шумных городах
Предупреждение «quos ego», (вар. — манипул римских топот мерный)
Предупреждение «quos ego»
Заставит дрогнуть дух врага.

Все так же весел и беспечен,
И, как всегда, неумолим.
Пусть век солдата быстротечен,
Пусть век солдата быстротечен,
Но вечен Рим, но вечен Рим.

Сожжен в песках Иерусалима,
В волнах Евфрата закален,
В честь императора и Рима,
В честь императора и Рима
Шестой шагает легион!

Пусть я погиб под Ахероном,
Пусть кровь моя досталась псам —
Орлы шестого легиона,
Орлы шестого легиона
Все так же рвутся к небесам!

Оригинальный «Орел» работы уральцев:
Первые два куплета были опубликованы в книге Иозефа Томана «После нас хоть потоп» в конце 1960-х годов, а продолжение было написано коллективом авторов: Рудаков Владимир — автор идеи гимна, Козлов Александр — автор текста, Колногоров Владлен — автор партитуры. Крым, Херсонес, Крымская археологическая экспедиция, лето 1976 года.

Орел шестого легиона

Пусть я погиб у Ахерона,
Пусть кровь моя досталась псам —
Орел шестого легиона,
Орел шестого легиона
Все так же рвется к небесам!

Все так же храбр он и беспечен,
И, как всегда, неустрашим.
Пусть век солдата быстротечен,
Пусть век солдата быстротечен,
Но вечен Рим, но вечен Рим.

Нам кровь, мозоли, пот не в тягость,
На раны плюй — не до того.
Пусть даст приказ Тиберий Август,
Пусть даст приказ Тиберий Август —
Мы точно выполним его.

Под палестинским знойным небом,
В сирийских шумных городах
Предупреждение «quos ego»,
Предупреждение «quos ego»
Заставит дрогнуть дух врага.

Сожжен в песках Иерусалима,
В волнах Евфрата закален,
В честь императора и Рима,
В честь императора и Рима
Шестой шагает легион!

Пусть я погиб под Ахероном,
Пусть кровь моя досталась псам —
Орел шестого легиона,
Орел шестого легиона
Все так же рвется к небесам!

Работает, если вручную вбить её в адресную строку. А здесь она неверно активируется, слово narod в ссылке перекодируется. :))

«Фудзияма
Первая, исходная переделка, родом из Кубанской экспедиции 1983 года.

Он пустил себе пулю в висок,
пальцы левой ноги оторвал,
кровью выпачкал весь потолок,
когда кишки стамеской вскрывал.

Вот, собственно, и вся настоящая «Фудзияма». »

По ссылке там ещё прочие мелкие подробности и антураж.

Источник

Ямамото такой генерал песня

Полетели на луну
Распахали целину
Этим вот большую клизму
мы воткнём имперализму

Полетим на Альтаир
И устроим там сортир
Чтоб война в начальной фазе
Захлебнулась в унитазе

Как из нашего сортира
вылетает голубь мира
Превратим мы наш сортир
В бастион борьбы за мир

До чего дошла наука
Запустили в небо суку
Вот и славят до небес
Мать твою КПСС

Ускоренье важный фактор
Но не выдержал реактор
И теперь наш мирный атом

Вся Европа кроет матом

Как из нашего сортира
Вылетает голубь мира
Трактор в поле тыр-тыр-тыр
Ты за мир и я за мир

На китайской на границе
Солнце светит из-за гор
Желтопузые китайцы
Нарушают договор
Вот в другие времена
Грянет новая война
И тогда друзьям китайцам
Дверью мы прищепим пальцы

А вчера мой друг на спор
Головой пробил забор
Это крепнет год от года
Сила нашего народа

А теперь мы скажем хором
То, что пишем на заборах
Наш 3-х буквенный кумир
Это слово-слово МИР

Если нужно окончание «Фудзиямы», то пожалуйста:

Белгород-Тирская экспедиция Ин-та археологии НАН Украины. 11 лет жизни и, дай Аллах, не последние. Моя переделка на мотив «Домбайского вальса». Кажется, 1998 год

Тирская серая пыль
Проседью в дальних веках.
Прошлого небыль и быль
В наших усталых руках.
С грустью сочтемся потом
Мы за кратером вина.
Родосским круглым клеймом
Тусклая в небе луна.

Списками, будто бы слой,
Жизнь отсчитает года.
Мы воротимся с тобой
Может быть, даже сюда.
Гаснет последний закат
И, погружаясь в туман,
Наш провожает отряд
В серую мглу Аккерман.

Исходный текст Фудзиямы, поющийся в южных экспедициях. В комм. 52 Павел Азбелев приводит переделку, получившую широкое распространение на Северо-западе и в Сибири.

Он бессвязно шептал про любовь
И портреты с обоев срывал,
И по стенкам разбрызгивал кровь,
Когда кишки стамеской вскрывал.
А ведь в ней он не чаял души:
Тот платок — это память о ней.
Он немного себя придушил —
Он хотел, чтобы было верней.

Фудзияма — не яма — гора
Над священной и быстрой рекой.
Ямамото — такой генерал,
Харакири — обычай такой.

Проклиная судьбину свою
(На дворе, между прочим, январь!)
Он нарочно наполз на змею,
И впилась ядовитая тварь!
В чай разбитое бросил стекло,
Глядя все на заветный платок,
И, чтоб время не даром прошло,
Сделал очень приличный глоток.

Фудзияма — не яма — гора
Над священной и быстрой рекой.
Ямамото — такой генерал,
Харакири — обычай такой.

Всю посуду и мебель круша,
Он у газовой встал у плиты,
Все конфорки открыл и дышал,
И шептал: “Если б видела ты!”
А когда уже не было сил,
Он воскликнул: “Была ни была!” —
Чиркнул спичкой, зажег керосин,
И, как факел, в ночи запылал!

Фудзияма — не яма — гора
Над священной и быстрой рекой.
Ямамото — такой генерал,
Харакири — обычай такой.

Догоравшей рукою смахнул
Он с горящего глаза слезу
И с крутого обрыва махнул
Под катящийся поезд внизу.
Его тело наутро нашли.
Врач сказал, посмотрев сквозь очки:
“Опоздали вы на пять минут, —
Медицина бессильная тут!”

Фудзияма — не яма — гора
Над священной и быстрой рекой.
Ямамото — такой генерал,
Харакири — обычай такой.

Икебана не пища — цветы,
Гейши их собирали в букет,
Самураи уж больно круты,
Не достать на Кабуки билет!

Фудзияма — не яма — гора!
Камикадзе любили сакэ.
Цунами бушевало в Консю,
Кимоно на Хоккайдо в ходу.

Фудзияма — не яма — гора!
Чио-Чио-Сан, если б знала
Джиу-джитсу, дзю-до, карате
Не случилось бы с ним ничего!

Очень странно, что здесь нет прекраснейшей песни про двух археологов)

Два археолога решили древний клад искать.
И начали лопатами они курган кромсать.
Когда был кончен третий штык, один решил сказать:
«Не надо, не надо глубже здесь копать.»

Другой упорно продолжал лопатою махать.
Он лучше всяких тракторов умел курган кромсать.
Когда был кончен пятый штык, один решил сказать:
«Не надо, не надо глубже здесь копать.»

Весь день ударно трудятся, спина давно в поту.
Земли немало вскопанной, скопилося вокруг
Десятый уже кончен штык, один решил сказать:
«Не надо, не надо глубже здесь копать.»

Вот солнце клонит к западу, и сил уж больше нет.
Они ударно трудятся, забыв и про обед.
Двадцатый уже кончен штык, один решил сказать:
«Не надо, не надо глубже здесь копать.»

Но тут из темной ямы, на выкате глаза,
Вылазает с огромными зубами динозавр.
И скушав археологов, решил он им сказать:
«Не надо было глубже здесь копать.»

Я не хочу быть съеденным зверюгою такой,
Уйду из археологов, отправлюсь на покой.
Но прежде чем покинуть вас, хочу я вам сказать:
«Опасно клады древние искать.»

Гимн исторического факультета.
Автор (с) Шмыров В.А.

Летят года, спрессованы в столетья,
В обоймы пулями заправлены века,
Шуты и подлецы хотят бессмертья,
И шулера порой в герои метят,
И короли валяют дурака.

И кто их всех сочтет, рассудит,
Кто им воздаст когда настанет срок,
Кто скажет вам, что было и что будет,
Прикинет, где убыло, где прибудет,
Кто подведет прошедшему итог.

История магистра Витте,
История на всех одна.
В истории ничто не позабыто.
История мой крест, моя судьба.

Но мы не только зрители и судьи,
И коли, жизнь покажется легка,
Мы долго горевать с тобой не будем
Мы под седло ее снуздаем, и разбудим,
Прикрикнем, да и шпоры ей в бока.

И пусть истории лихая кляча
Летит, роняя пену на скаку,
Ты на коне, и всё прекрасно значит,
Путь лишь вперед. Тебе нельзя иначе.
Работы много на твоем веку.

Ну а пока экзамены, зачеты,
Пока аудиторная тоска.
Нероны, Цезари, эсеры, гунны, готы.
Мы им еще свои предъявим счеты.
Пусть треплются в учебниках пока.

Все впереди: диплом, распределенье,
Село и школа, выше счастья нет!
И нету в душах места сожаленью,
И просим мы: постой, замри мгновенье.
Да здравствует наш славный факультет!

Конец империи.
Стихи и музыка (с) Дима Васильев. 2004 год.

Нас бросили, оставив умирать.
На север отодвинулись границы.
В конце империй всем полезно знать:
Войска стремятся в сторону столицы,
А пустырям покинутых провинций
До срока лебедою зарастать.

Кто нынче император? Стилихон?
Иль триумфатор западной границы?
Не может быть, что б не носил погон,
Тот кто сегодня назовется «принцепс»,
Ведь сила самого последнего солдата,
В его пренебрежении к сенату.
Когда к столице сходятся войска,
В сенате воцаряется тоска.

Конец империи – прекрасная пора,
Что делится на зоны и плацдармы,
«На ле», «на пра», и реже на «ура»,
На школы, обращенные в казармы,
Легионеров, с жутковатым шармом,
Кромсающих барашка у костра.
На обывателя с отвислым животом,
Что наблюдает из за плотной шторы
За занятым солдатами двором,
И слышит, холодея, разговоры
На лестнице, и щупает затворы,
Переводя дыхание с трудом.

На южном лимесе последний легион
Ждет варваров заросших бородами,
Свет розовой зари под облаками,
Еще горит над зеленью знамен.
Они идут, идут со всех сторон.
И красный от вина центурион
Не крикнет: «Братцы, родина за нами!»
Поскольку смыта на изломе двух времен
Красивость слов зелеными волнами.

Это мы.
Стихи и музыка (с) Дима Васильев. 2004 год.

Это мы, это мы, кто пол срока учился в Союзе.
Это мы, это мы, кто уже не зубрил диамат.
Это мы – абитура далекого первого курса,
Кто не знали, что значит повестка и военкомат.

Это мы, это мы, кто храпели по библиотекам.
Это мы написали на парте: истфак – чемпион.
Это было действительно так. И так будет во веки.
Мы надеемся, вы не уроните наших знамен.

Мы имели пол сотни рублей, и на эти деньжищи
Убегали пить пиво в пивбар, или трескать пломбир.
Это мы, кто под партой на лекциях резались в «тыщу»,
Вышивали крестом или пили разбавленный спирт.

Это мы подхватили в начале запев «Эскадрона»,
Это мы получили в финале мотив «Эйс оф бейс»
Мы компания злостных прогульщиков, наглых пижонов,
Умудренных всезнаек и томно глядящих невест.

Коммунисты в очках, беляки при казачьих мундирах,
Бизнесмены в кожанках и толпы кормящих мамаш.
Мы пять лет не вдаваясь в подробности правили миром.
А теперь мы уходим. Пожалуйста, помните нас.

ЭТА? (нашла через яндекс)

А ну и что,что вы на севере,а я сейчас на юге,
И забыл,что есть на свете где-то льды,метели вьюги
Высоко в горах белеет снеговая паранджа,
А я сижу в оранжерее,попиваю оранжад.

Кой о чем друг друга спросим,утвердительно кивнем,
Быстро мостик перебросим и по мостику пройдем.
Что хотим,то выбираем,так устроен этот свет.
Может,мы дойдем до края,ну,а может быть,и нет.

А потому,что нет гарантии нигде и ни на что. Hm
Потом не вспомнишь,где упал,и кто толкал,а кто держал. H7 Em
И оклемаешься в миру,где не знако тебе никто, Em6
И не поймешь,что ошибался,а решишь,что был обвал. F# Hm

И тоже вроде бы обвал,и все чисты,невинны сплошь.
И никого из окружающих не упрекнешь вовек.
И этот,кажется,неплох,и этот будто бы хорош,
И сам я тоже,вроде,добрый,милый,честный человек.

А вы бы,между прочим,поглядели на меня, A7 Dm A7 Dm
Когда я финики казенные со склада воровал, A7 Dm D7 Gm
А вы бы,между прочим,ужаснулись за меня, D7 Gm
Когда я их потом втридорога на рынке продавал. A7 D7

Как пропивал я эти жалкие,несчастные рубли. Dm
Все в одиночку,за углом,бутылки пряча под пальто, D7 Gm
Вы были б счастливы,что сами до такого не дошли, Dm
А потому,что нет гарантии нигде и ни на что. E7 A7

Источник