что случилось с ксенией драгунской
Скончалась дочь автора «Денискиных рассказов» Ксения Драгунская
Драгунский сразу назвал причину трагедии. «Ксения умерла сегодня, это произошло в 11:30 утра. Скоропостижно скончалась от перитонита, лучшие врачи не смогли спасти», — сообщил писатель. Он также отметил, что сестре было 55 лет.
Позже в социальных сетях Денис Викторович написал: «Упокой, Господи, душу новопреставленной рабы твоей Ксении. Моя любимая и незабвенная младшая сестра скончалась сегодня от внезапной тяжелой болезни. О времени прощания сообщим».
Ксения Драгунская родилась 20 декабря 1965 года в семье известного писателя, автора знаменитого цикла «Денискины рассказы» Виталия Драгунского. Впоследствии она пошла по стопам отца и сама стала драматургом и сценаристом. Ее дебют состоялся в 1993 году, когда пьесу «Земля Октября» напечатали в издании «Современная драматургия».
Книга имела успех и была переведена на немецкий язык, также в Германии был поставлен радиоспектакль по мотивам произведения. Также Ксения является автором таких пьес как «Яблочный вор», «Эдит Пиаф. Мой легионер», «Секрет русского камамбера утрачен навсегда-навсегда».
Умерла драматург Ксения Драгунская
Ксения Драгунская — сценарист, драматург, искусствовед — скончалась утром 1 июля в Москве. Об этом ТАСС сообщил ее родственник.
«Ксения умерла сегодня, это произошло в 11:30 утра. Скоропостижно скончалась от перитонита, лучшие врачи не смогли спасти», — сказал он.
Ксения Драгунская родилась 20 декабря 1965 года в Москве. Отец Виктор Драгунский был писателем, автором детского цикла «Денискины рассказы». Окончила ВГИК. Дебют драматурга Драгунской состоялся в 1993 году, когда пьеса «Земля Октября» была опубликована в журнале «Современная драматургия». В 1994 году пьеса «Яблочный вор» была представлена на фестивале молодой драматургии «Любимовка». К 2018 году драматург создала более 30 пьес, которые ставились в России, ближнем и дальнем зарубежье. Ксения Драгунская была награждена медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени за большой вклад в развитии отечественной культуры и искусства, многолетнюю плодотворную деятельность.
В начале июня стало известно, что умер известный грузинский и советский сценарист, режиссер театра и кино Резо Габриадзе в возрасте 84 лет. Габриадзе родился в Кутаиси 29 июня 1936 года. Он стал автором сценариев более чем к 30 фильмам, включая «Не горюй!» «Мимино», «Кин-дза-дза!», «Необыкновенная выставка», «Паспорт» и другие. В 1981 году Габриадзе создал Тбилисский театр марионеток.
Ксения Драгунская. «Как выплакать тебя из сердца, скажи?»
Много лет назад, еще в советском телевизоре, я увидел интервью с великой грузинкой Верико Анджапаридзе. Старенькая, маленькая — она стояла на какой-то улочке в Тбилиси, ветер трепал ее седые волосы, а она как-то так горько говорила: «Никого нет. Я хожу по улицам и никого не вижу. Они все ушли. Все умерли. Я совсем одна».
Я помню, что так мне больно стало за нее, за ее растерянность и непонимание какое-то детское: «А почему все ушли?! Все, кого любила, с кем жила жизнь, почему они оставили меня?»
Я всегда думал, что Волчек, Гафт, Дорошина, Кваша, Кобзон, Зорин, Караченцев, Захаров и еще, еще люди, с которыми я был или знаком, или дружил, или вместе работал, или просто они были в моей жизни как факт, в телевизоре — они будут навсегда. Ведь они же всегда были.
А их вдруг не стало, их — нет.
Вот в телефоне остались телефоны и Волчек, и Гафта, и Дорошиной, и еще многих и многих людей, а позвонить им нельзя. Это разве что надо сильно-сильно напиться, чтобы нажать кнопку и что-то — что?! — услышать в ответ. Механический голос робота, что «абонент не обслуживается»? Или номер телефона телефонная компания уже передала кому другому, и кто-то тогда там ответит? И что я ему скажу?
Четыре года назад я ехал с дачи и попал в аварию.
Ксения Драгунская Фото: Логинова Наталья/PhotoXpress
Ксения звонила мне и писала, плакала и все говорила: «Это я виновата, это я виновата!» Она (Господи, как она верила в это!) была уверена, что это я и она, вместе, бесов разбудили и что они меня подставили. Не буду рассказывать всю историю, не важно, что там тогда было. Скажу лишь, что Ксения хотела мне помочь — с помощью молитвы. И мы долго молились, вместе, в одно время. Просили о чем-то. И вот тогда она подумала, что разбудила бесов и потому та история с аварией случилась со мной.
Она верила всегда и всегда молилась.
Мы были на гастролях в Москве три года назад, у меня умер отец. Было так страшно, что я не могу поехать на похороны в Казахстан — и не потому, что я боялся бросить театр на гастролях, а потому, что дороги перемело и я бы просто не добрался до своей Пресногорьковки, застрял в степи. Я плакал и не знал, что делать, а тут надо было стоять в фойе Центра «На Страстном» каждый вечер и улыбаться публике, виду не показывать.
Ксения позвонила мне и сказала, чтобы я пришел в церковь рядом с центром — в церковь Рождества Пресвятой Богородицы в Путинках. Я пришел, свечки поставил, сел на скамейку, слезы вытираю. Пусто в храме. Вижу: пришла Ксения. Тоже свечки поставила, села рядом со мной. И мы с ней так плакали. Ничего она не говорила. Просто сидели и молчали в пустом храме. Сказала только, что тут отпевали Абдулова, и я представил, как это было, и сколько людей тут стояло, а теперь вот мы с ней сидим. Как две вороны сидим в пустом храме, сидим и плачем.
Года четыре, что ли, назад, театр мой был на гастролях в Москве. Я совсем зашивался с деньгами — как всегда. Нечем было выплатить суточные актерам.
Пришла Ксения на спектакль, посмотрела на мою перекошенную рожу, я ей пожаловался — так просто, надо же кому-то.
А она пришла на следующий день в Центр «На Страстном» — сует мне конверт. И там сто тысяч.
— Никому не говори, а то очередь выстроится, все будут просить у меня денег.
Я обнял ее, чуть не расплакался, и потом все время благодарил и говорил:
— Я отдам, это в долг, Ксюха!
На что она мне сказала:
— Замолчи, это театру, ты мне ничего не должен!
Раздал ее деньги артистам, как-то выкрутился.
А сейчас вот читаю в фейсбуке — что надо бы собрать родственникам на карточку денег на похороны — и проклинаю себя. Нет денег у меня, провались все! Только что выдал всем в своем театре отпускные, провел фестиваль, какие-то копейки остались на карточке — хоть их перевести надо бы, а больше нету — да черт побери, проклятая жизнь, и за что нам все это, эти муки?!
Фото: Владимир Луповский
Сегодня ночью читал долго нашу переписку, давнюю и длинную. Читал и видел: я всех ругаю, все плохие, а она в ответ только одно:
— Ладно, потом поговорим.
И ни о ком не сказала никогда плохого слова.
Роюсь в нашей переписке, и теперь каждое слово приобретает другой смысл.
Я: «…А я думаю: куда ты делась? Что-то мало пишешь в ФБ и фоток кота не выставляешь. У меня все по-прежнему. Ездил в Иваново. Дурак, намаялся в дороге, сил нет, болит спина — эти самолеты чертовы, неудобные кресла, а еще в машине от Москвы шесть часов до Иваново — провались все…»
Она: «Это тяжелейшая поездка. И, главное, тут же обратно. Не бережете вы себя, Николай Владимирович».
Я: «Зато там купил гобелены такие красивые для спектакля и сейчас жалею, что денег пожалел и надо было купить больше. Закажу вот по почте, поди. »
Она: «Круто! Покажешь потом. Обожаю гобелены!»
Я: «В поездке вдруг понял, что артисты мои идиоты полные, а я все пытаюсь с ними на равных. Дебилы жуткие. Просто до ужаса. Начинаешь с ними говорить: и вдруг видишь пропасть. При этом выходят на сцену — и не видно, что они идиоты. Жутко смешно и страшно».
Она: «Ну да, мало образованы, не читают, диковаты, невоспитанные. Но сейчас везде так среди молодых актеров. Вон Калягин для своих обормотов спецом устраивает лекции, приглашает ученых, писателей, музыкантов, историков».
Ксения Драгунская Фото: Владимир Луповский
Я: «А в Иваново я катал от жадности: они заплатили (пришлют, еще не заплатили) 150 тысяч — за два спектакля и мою встречу с публикой. Встречался, рассказывал, какой я великий — смешно это все».
Она: «Ты правда великий и единственный. Один такой. И ты это знаешь, не скромничай».
Я: «Два дня вот репетирую, а потом сижу дома и пишу пресс-релизы, ***[чертову] гору рекламы для фестиваля, делаю договоры, прошу денег у всех, сегодня Новиковой звонил, она, скрипя, сказала, что дадим на буклет тысяч 60. И за то спасибо. Короче — суета сует.
Читаю еще пьесы на “Евразию” присланные. Какой ужас. Боже! Какой ужас! А пишут все молодые люди. Глупые, необразованные, мама дорогая».
Она: «Абсолютно. Перетрем еще. Я ведь с 90-х помню и наблюдала “эволюцию”. А у нас “Авторская сцена” в Тюмени с 7 по 17 июня».
Я: «И, поди, скажи им, ведь скажут — губитель талантов. Короче — к черту все. Побежал в театр на спектакль. Целую!»
Она: «И я тебя целую, сижу в Ватутинках, все цветет, пахнет дивно, щебечет, соловьи, ландыши, незабудки, кот бандит и очаровашка с детской мордочкой и нежным голоском )))»
Я: «Привет коту и выставляй много фоток котика, не жалей! Твоя Калида».
Такой вот треп про разное. Вроде — ни о чем. А ведь о чем-то.
Мы с ней были родственные души. Она все понимала с полуслова и любила меня. А я ее.
Прошлой осенью она упала с лестницы, повредила себе что-то в позвоночнике. Потом как-то встала на ноги.
В январе написала мне: «Мой диагноз я тебе даже озвучивать не буду».
Тогда я подумал: ну, просто хнычет, ничего страшного.
А наверное уже была какая-то болезнь, и она понимала, что осталось немного.
Когда в апреле она приехала в Екатеринбург и мы встретились, первое, что я ей сказал:
— Что ты все жалуешься на здоровье, ты посмотри на себя: щеки розовые, кровь с молоком, как ты хорошо выглядишь!
И это была правда. Никакой болезненности не было в ней.
Болтали, болтали, смеялись, я повез ее в лучший в городе ресторан «Зверобой», и там ели и смеялись тоже.
Она все вспоминала:
— Ты помнишь, как ты сказал: «А колбаса была?»
Она меня однажды водила по Москве и показывала уголки своего детства и все рассказывала, а я слушал ее и спросил: «А колбаса тогда у вас была?»
Зачем я это сказал и почему — не знаю, но мы так хохотали!
В ноябре она мне написала: «Коля, я хожу все хуже и хуже, но тем не менее, если ты не приедешь в Москву в ближайшие месяцы, я буду с тобой договариваться, чтобы застать тебя в Екб, прилететь повидаться».
Ксения Драгунская, Николай Коляда и Алексей Слаповский Фото: Владимир Луповский
За день до ее смерти переписывались с Алексеем Слаповским, я спросил его: «Как там Ксюха? Что-то молчит». Он бодро так ответил: «Да нормально, лежала в больнице, выздоравливает вроде». И не знаю почему, но мы все никогда не верили, что она болеет. То ли она всегда своим видом, шутками, улыбчивостью не давала повода о ней беспокоиться, то ли еще что — не знаю. А на другой день утром Алеша звонит мне и кричит, кричит так страшно, что Ксения умерла.
Она в последние года два словно пыталась схватить все, все запомнить, везде побывать, и все искала покоя. То вдруг говорит, что хочет в Белграде купить квартиру и там жить, там — ее дружок Новица Антич, там ей будет хорошо. То уехала в Псковскую область, а потом уже вдруг снова на даче отца под Москвой, то вдруг опять в московской квартире. То уехала куда-то на семинар, откуда быстро вернулась.
Я не успевал следить за ее перемещениями.
Наверное, хотела запомнить, вместить в себя весь этот мир.
Книга ее последняя — какая хорошая. Тут все переплетается, все судьбы, как в жизни, а потом сливаются, сходятся в одну нить, в одну реку, как жизнь.
А главное для меня в этой книге — эти слова: «А далеко-далеко сыпала осенними листьями, роняла последние яблоки в одичавших садах, остывала водой Родина, про которую однажды грустная девушка в сторожке заброшенного полустанка нацарапала на шатком столе: “Как выплакать тебя из сердца, скажи?”».
Грустный и щемящий рассказ про нас с вами.
Любимая моя и дорогая.
Как тебя будет не хватать.
Я только сейчас, утром, проснувшись, начинаю понимать, что тебя не стало.
И все перебираю и перебираю в памяти.
Она всегда говорила, что «надо встретиться и поговорить, нужно многое сказать друг другу». А я все думал: «Успеем, куда торопиться».
И вот теперь сижу и думаю: ну почему же я не сказал тебе, не говорил каждый день, что я так сильно люблю тебя и так благодарен тебе за все?
Прощай, Ксюха. Прощай, радость моя.
Вам может быть интересно:
Больше текстов о политике и обществе — в нашем телеграм-канале «Проект “Сноб” — Общество». Присоединяйтесь
Детские книги для взрослых: не стало Ксении Драгунской
В свое время шутили, что дочь знаменитого и всеми любимого детского писателя Виктора Драгунского Ксения — самый известный младенец страны. В литературу она вошла задолго до того, как решила стать писательницей и вообще смогла принимать какие-либо решения.
«Мама протянула мне сверток. Я взял его.
— Что это, мама? — спросил я.
— Это твоя сестренка Ксения, — всё так же тихо сказала мама. Я молчал», — так описал первую встречу Дениса и Ксении Виктор Драгунский в «Денискиных рассказах».
Резковатая и искренняя Ксения Викторовна не романтизировала своего детства — с теплом вспоминала дачные каникулы в «Красной Пахре», потому что «там было много соседей, велосипеды, костры, ежики, барбосы», папу знала недолго, он умер, когда ей было шесть лет. Мамы опасалась. «Она была такая вертикаль, что я пикнуть боялась», — рассказывала в интервью, обижаясь на нее за вечную занятость и каких-то занудных старух-нянек.
Автор множества книг не переносила сладкой патоки для малышей и назидания для подростков в литературном и разговорном жанрах. Ее детские рассказы («Ангелы и пионеры», «Большая меховая папа») лишь притворяются детскими: на самом деле это глубокая, драматичная и философическая проза, рассчитанная, как и всякая хорошая детская литература, и на взрослую аудиторию. Дерзкая и хулиганистая — на книгах Драгунской стоят довольно высокие возрастные маркировки, но не из-за употребления ненормативной лексики, а из-за правды без прикрас, а может, и свойственного классической русской традиции оборотничества.
Претендующие на ангелический чин пионерские праведники оборачиваются сущими чертенягами; сущие черти, шпана, оказываются малыми. Чего только стоит эпизод из «Ангелов и пионеров», где рассказывается, как учителя едят шторы.
«— Откуда ты знаешь, что учителя едят шторы? — удивился дедушка.
— А почему, по-твоему, всё время собирают деньги на шторы? Когда я училась в школе (а бабушка, кстати, училась в той же школе, что и папа), каждый год собирали деньги на шторы. И теперь то же самое. Каждый год! Куда они девают шторы? Жуют, конечно же! Учителя питаются шторами, а в шторах маловато витаминов».
Как драматург Ксения Драгунская дебютировала в 1993 году — пьесу «Земля Октября» напечатали в журнале «Современная драматургия» и перевели на немецкий язык. Она быстро нашла самостоятельную нишу, не впав в абсурдизм и депрессивный, обнажающий боль новой реальности натуризм, ее добрые истории про хорошего человека балансировали на грани первого и второго. Она могла взять какой-нибудь совершенно мелодраматический, водевильный сюжет и превратить его в абсурдистскую игру, легко переводя повествование в какую-то небытовую плоскость.
В общей сложности она написала более 30 пьес, идущих во множестве театров России, ближнего и дальнего Зарубежья и переведенных на разные языки. Самые известные — «Секрет русского камамбера утрачен навсегда-навсегда», «Яблочный вор», «Эдит Пиаф. Мой легионер». Среди сборников ее пьес — «Трепетные истории», «Пить, петь, плакать». Ее драматургия шла в Санкт-Петербургском академическом театре комедии имени Акимова, в московском театре Et Cetera и других.
Сегодня Ксении Драгунской не стало. Об этом сообщил ее брат, Дениска, Денис Драгунский в соцсетях. «Упокой, Господи, душу новопреставленной рабы Твоей Ксении. Моя любимая и незабвенная младшая сестра скончалась сегодня в 11:30 от внезапной тяжелой болезни. О времени прощания сообщим».
Ксения Драгунская – причина смерти
1 июля в Москве на 56 году жизни скоропостижно скончалась известная российская детская писательница, драматург и искусствовед, председатель комиссии по драматургии Союза театральных деятелей России Ксения Драгунская.
Ксения Драгунская — сценарист, драматург, искусствовед — скончалась утром 1 июля в Москве. Об этом сообщил ее родственник.
«Ксения умерла сегодня, это произошло в 11:30 утра. Скоропостижно скончалась от перитонита, лучшие врачи не смогли спасти», — сказал он.
О трагедии на своей странице в Фейсбук сообщил брат покойной Денис Драгунский. «Моя любимая и незабвенная младшая сестра скончалась сегодня в 11.30 от внезапной тяжелой болезни. О времени прощания сообщим», — написал Денис Викторович. На момент смерти Ксении было 55 лет. К этому часу сотни участников литературного сообщества, друзей и читателей выразили слова сочувствия семье Драгунских.
Прессе он затем уточнил причину смерти Ксении: перитонит. По его словам, за ее жизнь боролись лучшие врачи, но не смогли спасти женщину.
«Мы её все звали Ксюша, ласково и нежно, с той искренней любовью, которая достаётся далеко не каждому. Она была очень светлым человеком, мы благодарны ей за то, что имели счастье её знать, дружить, читать её талантливые тексты. Это огромная, очень горькая потеря для меня, огромная боль утраты для всех», – написал в некрологе, опубликованном на сайте СТД РФ, председатель Союза Александр Калягин.
Ксения Драгунская родилась 20 декабря 1965 года в Москве в семье писателя Виктора Драгунского. Окончила Всесоюзный государственный институт кинематографии. Отец Виктор Драгунский был писателем, автором детского цикла «Денискины рассказы».
На лето Ксению Драгунскую отправляли в поселок писателей на Красной Пахре, где отдыхали дети московской творческой интеллигенции. Со сверстниками она каталась на велосипеде, жгла костры, много гуляла. Среди ее любимых книг были «Никогда не угаснет» Ирины Шкаровской, «Лёнька Пантелеев» Леонида Пантелеева, «Рыжик» Алексея Свирского, «Цирк приехал!» Александра Аронова, «Жизнь и приключения заморыша» Ивана Василенко.
В 1994 году состоялся творческий дебют Драгунской: она представила публике пьесу «Яблочный вор» на фестивале «Любимовка». Сейчас ее пьесы ставят на сценах академических и любительских театров, андеграунд-студий, а также на прогрессивных подмостках. Для ее произведений характерна искренность, открытость чувств, юмор и отсутствие пошлости.
Всего Ксенией Драгунской написано более тридцати пьес для детей и взрослых, среди которых хорошо известные любителям театра «Вверх тормашками», «Яблочный вор», «Секрет русского камамбера утрачен навсегда‑навсегда», «Рыжая пьеса», «Огурцы и другие пирожные», «Пить, петь, плакать», «Ощущение бороды», «Тайна пропавшего снега», «Сыроежки. Кораблекрушение», «Пробка», «Лунапарк имени Луначарского», «Балаган на ветру».
В разные годы пьесы Драгунской ставились на сценах театров Москвы, Санкт‑Петербурга, Киева, Харькова, Донецка, Минска, Уфы, Красноярска, Тулы, Нижнего Новгорода, Вологды, Саратова, Челябинска, Омска, Краснодара, Тюмени, Тольятти, Смоленска, Рязани, Тамбова, Южно‑Сахалинска, а также в Германии, Финляндии, Сербии, Македонии, Эстонии и Литвы.
Кроме пьес в литературном наследии Ксении Драгунской – автобиографический роман «Заблуждение велосипеда» и невероятно остроумные сборники рассказов «Целоваться запрещено», «Честные истории», «Ангелы и пионеры».
В 2019 году за большой вклад в развитие отечественной культуры и искусства Ксения Драгунская была награждена медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.