Этот хоббит не так прост как кажется
Все мы немножко хоббиты.
. или «Маленький человек» и большое зло
Приблизительное время чтения: 7 мин.
Что может быть общего у православного журнала, говорящего с читателем о спасении души, и — пускай очень знаменитой, но все же — сказки, населенной вымышленными существами, живущими в несуществующих землях и странах?
На первый взгляд может показаться — ничего. Но все же, если присмотреться к толкиновским хоббитам повнимательнее, окажется, что не так уж и далека эта сказка от нас — сегодняшних людей, населяющих вполне реальный, а не сказочный мир. Потому что, по сути своей, она про нас и написана. Вернее — про пути, на которых людям можно либо обрести себя, либо потерять безвозвратно.
Назвать ее главного персонажа типичным эпическим героем абсолютно невозможно. Скорее уж это — типичный «маленький человек» классической русской литературы, только поставленный волей автора в чрезвычайные обстоятельства, и вынужденный стать героем. Наверное, этим и близок хоббит Бильбо читателям: ведь, в известном смысле, все мы немножко хоббиты.
Путь Бэггинса
Герой «Хоббита» Бильбо Бэггинс, в сущности, не что иное, как настоящий эталон обывателя. Он живет в своей любимой норе. «Не в какой-то там мерзкой грязной сырой норе, где со всех сторон торчат хвосты червей и противно пахнет плесенью, но и не в сухой песчаной голой норе, где не на что сесть и нечего съесть. Нет, нора была хоббичья, а значит — благоустроенная»*.
Хоббит любит прогулки по привычным маршрутам и вкусные кексы, не прочь пропустить рюмочку и выкурить трубку хорошего табака. Он не знает толком ничего о большом и сложном мире за пределами своей родной местности, да и не особенно хочет об этом знать. Но именно ему предстоит отправиться в опасный путь, чтобы сразиться с драконом и удивительным образом выйти победителем из этой схватки. А чуть позже, в трилогии «Властелин колец», его племяннику Фродо придется взять на себя самую тяжелую в мире ношу — Кольцо Всевластия. И именно Фродо суждено уничтожить Кольцо, преодолев искушение всемогуществом, с которым не смогли совладать великие мудрецы и правители.
Именно хоббиты спасают Средиземье, хотя никому из них не суждена (да и не нужна, в общем-то) ни слава, ни корона, ни даже особое место в истории. Потому, собственно, Фродо Бэггинсу и удается победить Кольцо — символ абсолютной власти, столь же абсолютно развращающей своего обладателя. Ни физическая сила, ни положение, ни даже интеллектуальные способности не могут противостоять этому искушению сами по себе. Потому что им подчас не достает главного условия победы над злом — смирения: ведь лишь кроткие наследуют землю, хотя вовсе не стремятся к этому.
А смириться маленькому человеку порой бывает куда проще, чем герою или могущественному волшебнику.
Вот диалог между Фродо и Гэндальфом после того, как открылось, что найденное Бильбо кольцо принадлежит Врагу.
— Да нет, я, конечно, очень хочу, чтобы оно. чтобы стало недоступно! — заторопился Фродо. — Только пусть это не я, пусть кто-нибудь другой, разве такие подвиги мне по силам? Зачем оно вообще мне досталось, при чем тут я? И почему именно я?
— Вопрос на вопросе, — сказал Гэндальф, — а какие тебе нужны ответы? Что ты не за доблесть избран? Нет, не за доблесть. Ни силы в тебе нет, ни мудрости. Однако же избран ты, а значит, придется тебе стать сильным, мудрым и доблестным.
— Да как же я! Ты, Гэндальф, ты и сильный, и мудрый. Возьми у меня Кольцо, оно — тебе.
— Нет! — вскрикнул Гэндальф, отпрянув. — Будь у меня такое страшное могущество, я стал бы всевластным рабом Кольца. — Глаза его сверкнули, лицо озарилось изнутри темным огнем. — Нет, не мне! Ужасен Черный Властелин — а ведь я могу стать еще ужаснее. Кольцо знает путь к моему сердцу, знает, что меня мучает жалость ко всем слабым и беззащитным, а с его помощью — о, как бы надежно я их защитил, — чтобы превратить потом в своих рабов. Не навязывай мне его! Я не сумею стать просто хранителем, слишком оно мне нужно.
Глядя на эпических героев, мы еще можем как-то оправдать свое равнодушие к борьбе добра и зла: мол, мы ведь и не герои совсем, не наше это дело — со злом воевать. Но книги Толкина, они, в особенности, — про маленьких обывателей-хоббитов, совершающих свои подвиги с закрытыми от ужаса глазами, постоянно преодолевающих свою лень, страх и нежелание вылезти из уютной норки. То есть — про нас. Потому что все мы — немножко хоббиты. И раз уж в жизни из нас не получилось эпических героев, это еще совсем не повод к тому, чтобы благополучно валяться на диване, оправдывая себя этим фактом.
Да, мы — не герои. Но зато мы — хоббиты, «маленькие люди», каждому из которых Господь уготовал свой путь преодоления нашей лени, трусости, и других некрасивых качеств. И главное — не забывать о том, что без смирения победа на этом пути невозможна.
Путь Горлума
— Какая все-таки жалость, что Бильбо не заколол этого мерзавца, когда был такой удобный случай!
— Жалость, говоришь? Да ведь именно жалость удержала его руку. Жалость и милосердие: без крайней нужды убивать нельзя. И за это, друг мой Фродо, была ему немалая награда. Недаром он не стал приспешником зла, недаром спасся; а все потому, что начал с жалости!
Горлум — бывший хоббит, ставший рабом Кольца, а точнее сказать — рабом своих собственных страстей, которые лишь выявлялись и усиливались рядом с этим предметом.
Но ведь любому из нас тоже может встретится на жизненном пути такое вот «кольцо», ради обладания которым покажется возможным совершить любую пакость. И не так уж важно, чем оно окажется — новой должностью или прекрасной женщиной, престижным автомобилем или всего лишь последней моделью айфона.
Важно лишь, что ради обладания этим вожделенным «источником счастья» мы окажемся перед выбором, подобно несчастному Горлуму: либо получить желаемое ценой предательства и потом всю жизнь прятаться от собственной совести, постепенно превращаясь из человека в чудовище; либо подавить в себе стремление к этому «кольцу», сколь бы желанным оно сейчас ни казалось, и оставаться честным перед Богом, людьми и самим собой.
Последний выбор всегда будет за нами, несмотря на то, что мы всего лишь «маленькие люди», хоббиты. Которые, действительно, совсем не герои. Но все-таки именно здесь, в нашем сердце проходит самая главная линия войны добра со злом. И если мы не сумеем победить зло в себе, никакой герой или волшебник не сможет потом сделать это за нас.
* Цитаты из «Хоббита» приведены в переводе Н. Рахмановой, из «Властелина колец» — В. Муравьева. — Ред.
Подборка отличных цитат из трилогии «Властелин колец» Джона Рональда Руэла Толкина
Тот, кому грозит опасность, рано или поздно устает подозревать всех и вся, ему просто хочется довериться иногда первому встречному.
Я ведь уже решил, Боромир, только боюсь решиться.
Враг появится только в миг последней победы. До тех пор он воюет руками других. Так делают все великие правители, если они мудры.
В горных долинах моей страны много удивительных цветов и много дев, превосходящих эти цветы красотой лика и стана, но ещё ни разу не встречал я в Гондоре ни цветка, ни девы, которые сравнились бы с тобой по красоте и печали. Может статься, через малое число дней мир покроет тьма, и я надеюсь встретить её мужественно – но на сердце у меня было бы легче, если бы в оставшиеся нам солнечные дни я мог иногда видеть твоё лицо.
Но Горлум обиделся. Не так уж часто он говорил правду, и вот, когда он сказал её наконец, ему не поверили!
Никакие ворота не удержат Врага, если при них не будет защитников.
Вдвойне благословенна помощь, приходящая нежданно!
– Но я не служанка, я – из рода Эорла. Я умею сидеть в седле, владею мечом и не боюсь ни боли, ни смерти.
– Чего же ты боишься, госпожа?
– Неволи, – бросила она. – Я боюсь просидеть всю жизнь под замком, боюсь дождаться дня, когда усталость и годы примирят меня с тюрьмой, когда надежда совершить великое исчезнет, забудется и перестанет волновать сердце.
Похвала из уст того, кто сам достоин похвалы, – высшая награда.
— А Сильмарилл в конце концов попал к Эарендилу. А потом. Ох, хозяин, а я ведь об этом раньше не думал! Ведь у нас с собой есть частичка того же самого света, ну, в этой стеклянной звездочке, которую вам дала Владычица! Значит, если разобраться, мы из той же самой истории и она продолжается! Неужели все великие истории – бесконечные?
– Да, Сэм, такие истории не кончаются, – ответил Фродо. – А вот герои приходят и уходят, когда закончат свое дело. Рано или поздно кончится и наша история.
– И тогда мы сможем отдохнуть и выспаться, – сказал Сэм и мрачно рассмеялся. – Что до меня, то мне больше ничего и не надо. Отдохнуть, выспаться, а потом встать и покопаться в саду. Боюсь, это с самого начала было моим единственным заветным желанием. Не про моего брата всякие важные и великие дела! Но все-таки интересно, попадем мы в песню или нет? Мы уже там, внутри, в легенде, это ясно, но вот какой она будет потом? Может, ее будут рассказывать по вечерам у камина, а может, много-много лет спустя запишут в толстую, большую книгу с красными и черными буквами?
Увидеть в руинах то, что всегда считал могущественным и непобедимым, – само по себе тяжелое наказание.
Пользоваться вещью, в которую вложена мудрость, много превосходящая твою собственную, всегда губительно.
Верному сердцу далеко не всегда сопутствует учтивая речь.
– В чём, в чём, а в этом ты ничуть не изменился, дорогой Гэндальф, – заметил Арагорн. – Как всегда, говоришь сплошными загадками!
– Загадками? – переспросил Гэндальф. – Да нет, нет, что ты. Я просто разговариваю сам с собой. Так поступали когда-то древние: обращались к самому мудрому в собрании, минуя остальных.
Мы хотим только одного – свободы. Мы желаем жить, как жили всегда, владеть, чем владели, и не хотим гнуть спины перед чужеземным властителем, неважно, добрым или злым.
В то, что мы создаем, мы всегда вкладываем память о том, что любим.
Мир и вправду полон опасностей, и в нем много темного, но много и прекрасного. Нет такого места, где любовь не была бы омрачена горем, но не становится ли она от этого только сильнее?
Я даже конец успел придумать: „И жил он счастливо до конца дней своих“. Это хорошая концовка. Ничего страшного, что она затерлась от частого употребления!
– Белый! – фыркнул Саруман. – Белый хорош только в самом начале. Белое полотно можно выкрасить. Белую бумагу можно покрыть письменами. Белый луч преломляется и становится радугой даже в обыкновенной капле воды!
– Но он перестает быть белым, – пожал я плечами. – А кто ломает вещь, чтобы узнать, что она из себя представляет, тот сошел с пути Мудрых.
Река — это такая тропа, с которой по крайней мере не собьешься.
Мир, который нас окружает, огромен. Ты можешь оградить себя стеной и запереться от этого мира, но самого мира тебе не запереть.
Лучше бы ты рассказал мне всю правду. Было бы не так страшно. От намеков и предостережений только хуже!
I don’t know half of you half as well as I should like; and I like less than half of you half as well as you deserve.
Половину из вас я знаю вполовину хуже, чем хотел бы; а другую половину люблю вполовину меньше, чем она того заслуживает.
Проникая в коварные помыслы Врага, невольно проникаешься и его коварством.
Так часто бывает — когда нужно что-то спасти, кто-то должен отказаться от него, потерять для себя, чтобы сохранить для других.
Те, кто не обзавелся своими мечами, падут под ударами чужих.
В пути тебе встретится немало врагов, иных сразу узнаешь, иных — нет, но можешь встретить и друзей, даже когда на это будет меньше всего надежды.
Ты можешь узнать кое-что, плохое или хорошее, оно может пригодиться тебе, а может и нет. Знать — хорошо, но и опасно.
Ваши тропы — у вас под ногами. Каждый увидит свою в должное время.
Виновен в дурных вестях тот, кто сеет зло, а не тот, кто пришел предупредить и помочь в трудный час.
Есть опасности, от которых можно только бежать, и это не будет трусостью.
Кончаются не сказки, это герои появляются и уходят, когда их дело сделано.
Когда приходит высокая минута, вот как сейчас, мы говорим пустяки, потому что боимся сказать слишком много, а то и вовсе не находим нужных слов.
Наши дела так плохи, что нет смысла беспокоиться о завтрашнем дне, он, может, и вовсе не наступит.
Случайно узнав о событиях, которые способны изменить нашу жизнь, мы рискуем отказаться от того, что задумали, и навеки предать свою собственную судьбу. Случайные знания очень опасны, хотя иногда и помогают в борьбе.
Любая разгаданная загадка кажется потом поразительно легкой.
Ибо ничто не является злым с самого начала.
Этот путь кажется самым легким, поэтому от него нужно отказаться.
И во лжи часто кроется зерно правды.
— Если бы я! Если бы ты! — сказал он. — Пустые речи начинаются с «если».
Даже самый маленький человек способен изменить ход будущего.
Но часто именно таков путь деяний, изменяющих устройство мира: маленькие руки делают то, что могут, в то время как глаза великих устремлены в другие места.
Несвободен тот, кто не может расстаться с сокровищем в час нужды.
— Хотелось бы мне, чтобы это случилось в другое время — не в мое.
— И мне бы тоже, да и всем, кто дожил до таких времен. Но выбирать не дано. Мы можем только решить, как распорядиться своим временем.
Многие из живущих заслуживают смерти. А другие погибают, хотя заслуживают долгой жизни. Можешь ли ты наградить их? Так не торопись же раздавать смертные приговоры. Даже мудрейшие не могут предвидеть всего.
Опасное это дело, Фродо, — выходить за порог: стоит ступить на дорогу и, если дашь волю ногам, неизвестно, куда тебя занесёт.
Этот хоббит не так прост как кажется
Первое, что заявили критики, попытавшись склеить в голове все три фильма, это то, что фильмов нужно было делать все-таки два. В первой части было много затянутых водянистых сцен, не хватало динамики, а в третьей скопился весь экшен, но в плане развития персонажей она мало что дала.
Вообще, когда речь заходит о недостатках экранизации «Хоббита», все говорят одно и то же. Каждый считает своим долгом завести шарманку о растягивании тонкой книжицы на 8 часов, а затем произнести сакральное «Надо помнить, что это детская сказка». На самом деле, ни объем книги, ни «сказочность» не имеют к главным проблемам фильма никакого отношения.
Разберемся для начала со сказочным аргументом. Никакой существенной разницы между «Хоббитом» и «Властелином» нет. Да, «Хоббит» был написан забавы ради, и тогда Толкин куда с меньшим вниманием отнесся к материалу. Но если посмотреть внимательнее, это отличия столь же существенные как между классической 911 и «каррерой».
Это не попытка вставить в экранизацию «Гадких лебедей» «Повесть о дружбе и недружбе», или совместить в одном фильма «Колобка» и «Войну и мир». «Властелин» – тоже сказка, просто с более серьезным подходом. Несмотря на то, что Толкин не повторил некоторых ошибок «Хоббита» в продолжении, многие вредные привычки вроде беспричинных приступов любви к орлам остались на месте. Эти два произведения похожи куда больше, чем принято считать, и ни «сказочность», ни размер критического влияния на это не оказывают.
А вот у Джексона трилогии получились куда более отличающимися, чем два исходных произведения Толкина, несмотря на очевидные попытки сделать все возможное, чтобы они ощущались как единое целое. Часть проблем новой трилогии продиктована недостатками книги, но львиную долю ошибок, которых можно было избежать, наделал сам Джексон и давящая на него студия.
Дальше идут спойлеры, если вы еще не смотрели третий фильм, прочтите лучше ревью,
1. Отсутствие цельности
Самое заметное в новой трилогии – это ее неоднородность, сумбурность, непропорциональность фигуры и заплывание жирком в неожиданных местах.
Во «Властелине» Джексон тоже периодически затягивал сцены до неловкости и храпа, убеждая наивных актеров, что если просто смотреть вдаль и многозначительно перемигаваться, это сойдет за раскрытие внутреннего мира их героев (вспомните хотя бы крупные планы Гэндальфа, которые абсолютно непонятно что должны были обозначать), и все же, ощущение целостности не пропадало, атмосфера Средиземья и единая подача чувствовались во всех сценах.
«Хоббит» же меняет пейсинг и тон от сцены к сцене настолько резко, что выглядит фанфиком с ютьюба, сделанным по той же логике, по которой фанаты строчат пейринги, бросая Гарри Поттера в горячие объятья Драко Малфоя. Словно создателями движет желание не рассказать связную и интересную историю, а просто покосплеить за чужие деньги, разыграть любимую сценку, этих заставить влюбиться, а этих – передраться.
Капустник, играющий скорее на узнавании материала, чем на представлении его аудитории, самодеятельность с многомиллионным бюджетом. Профессионализма, видения, жесткой хватки сильно недостает, поэтому вместо эпоса мы получили набор сценок для ностальгирования на брудершафт.
У «Хоббита» очень худо со структурой, элементы, которые должны нести на себе сквозные темы трилогии, развивать персонажей, пробрасывать объединяющие моменты для разнесенных по времени сцен – все это по какой-то причине непроработано. Словно никто и не пытался собрать все сцены обратно в котенка, которого вообще можно назвать связным произведением.
Возьмите хотя бы знакомство хоббита с гномами и последующие посиделки. Некоторые жаловались, что этот момент растянули, потому что нужно было набирать хронометраж, но не все так просто. Все сцены ощущаются словно снятые изолировано, ради самих себя. Берем главу, экранизируем ее буквально – словно никто не смотрит на общую картину, не пытается представить сцену как структурный элемент огромного полотна, поэтому полотно получается как «игра в чепуху», где каждый участник дописывает по одной строчке, не видя всего «произведения».
2. Плавающие акценты: кто главный герой?
Хоббит – вроде бы главный герой сказки, на что намекает название. История начинается как путь преображения скучного сельского жителя в Нейтана Дрейка. Сам Бильбо так постоянно и называет поход – «Приключение». В начале трилогии мы явно чувствуем этот настрой – все внимание сосредоточено на Бильбо, его переживаниях о разграбленных запасах, его сомнениях, обнаруженной внезапно смелости и духа авантюризма. Хоббит, как и положено протагонисту, активен и предприимчив, это его история.
А потом акценты начинают смещаться. Во второй части Бильбо находит две вещи – кольцо и, видимо, стальные яйца, потому что с редкой кровожадностью начинает рубить пауков, орков и все, что косо смотрит в его сторону. Он бы и беднягу Голлума зарубил бы, если бы тот не нужен был для «Властелина Колец».
Героев, которых и без того было немало, учитывая балласт из 13-ти бесполезных пней, становится все больше. Появляются Тауриэль, Леголас, Трандуил, вводится совет, включающий Галадриэль, Сарумана и Элронда, потом появляется Бард… в третьем фильме Бильбо, кажется, появляется на экране меньше, чем широкоформатный лось Трандуила. Вот тебе и заглавный персонаж.
Все бы ничего, во Властелине Колец тоже не поймешь, кто главный герой, не то Фродо, не то Арагорн, не то Гендальф, но квест «брось кольцо в Ородруин» связывает все воедино, главная цель – яснее некуда, а сами герои уже занимают места в наших головах относительно этого главного квеста, каждый выполняет свою часть.
В «Хоббите» тоже есть квест, там тоже все завязано на драгоценный артефакт, знак власти, и все тоже идут к горе, только не с артефактом, а за ним. Но ясности это не добавляет, потому что весь этот план с Аркенстоном крайне мутный, и до конца не понятно, кто и что хотел от него. Помните, что стало с камнем в фильме? Не помните, правильно, потому что этого не показали. Про него просто все забыли, вот тебе и главный артефакт.
3. О чем кино?
Но разваливается фильм на разномастные сцены не только потому, что главного героя оттирают в сторону – постоянно меняется сам жанр истории. Словно Джексону надоело раскрывать происходящее через восприятие хоббита, и он решил вернуться к масштабным панорамам.
Вся эта тема с домоседом, который не решался на приключение, постепенно выветривается, мыслям и переживаниях хоббита уделяется все меньше времени, пока они не пропадают совсем. Такое ощущение, что Джексон обращал на них внимание лишь в начале, пока больше показывать было нечего, но как только появляется шанс втащить в кадр Леголаса, Элронда и Трандуила, он моментально им пользуется, отпихивая скучного хоббита в сторону. Бильбо напоминает жирную соседку, всегда отвечающую на booty call, с которой спят только тогда, когда нет других вариантов.
В книге Толкин показывал все происходящее от лица хоббита и никогда не терял его перспективу, поэтому там путешествие воспринимается более осмысленно, и мы успеваем заметить, что герой все же меняется, как и предполагал Гэндальф. В трилогии же Джексон постепенно вынимает Бильбо из истории, как топор из каши, который с самого начала рассматривался как предлог для показа батальных сцен и ниндзютствующих эльфов.
Причем, роль главного героя не переходит кому-то еще, она просто повисает в воздухе, пустая и бесполезная. Кандидатов на нее вроде бы достаточно, но Бард, например, дискредитирует себя всей этой канителью с Альфридом, выставляющей Лучника абсолютным болваном, да и остается в итоге по другую сторону баррикад от наших изначальных героев, из-за чего его нельзя воспринимать как основного персонажа.
Торин тем более не тянет на протагониста. Он ничем особо себя не проявил за всю историю, вдобавок его одолевает паранойя, и он начинает подозревать в предательстве Бильбо, а затем и братьев-гномов, не желает отдавать то, что сам обещал. Никакого сочувствия к нему не испытываешь, даже учитывая, что это все влияние «драконьего недуга» (не задумывались, почему у Толкина все развращает – аркенстон, кольцо, провонявшее драконом золото?).
Трилогия не знает, кто ее главный герой, о чем она конкретно рассказывает, чему пытается научить. Это просто аттракцион «поездка по Средиземью», посмотрите налево – вот какая борода была у Балина, чью могилу находит Гимли во «Властелине колец», а вот такая – у его отца. Посмотрите направо – вот так окаменели тролли, на которых натыкается Фродо, а так выглядели 60 лет назад Гэндальф, Леголас, Элронд, Голлум, Галадриэль (абсолютно так же они выглядели, по сути). Но искать в трилогии сюжет, мораль и личную историю персонажа можно с тем же успехом, что и в тематических парках Диснея.
4. Отсутствие достойной цели
Несмотря на знакомую атмосферу, достаточно вспомнить любую сцену из «Властелина Колец», чтобы понять – не то. Даже близко не то. И дело не в растянутости маленькой книжки, не в ее детскости, просто все это ощущается каким-то неважным, несерьезным, местечковым.
Нет и малой толики того ощущения нависшей над миром тьмы, сверхважной миссии. Просто драка за сокровища: Торин хочет Аркенстон, Трандуил хочет ожерелье, озерный народ – обещанное им золото, вот и вся поэтика.
Получается, орки спасли историю, ведь не напади они – все наши «добрые силы» порвали бы друг друга сами, и сказка вышла бы некрасивой, потому что вместо сражения со злом получилась бы «Битва трех алчных воинств за бабло».
5. Магия, которой нет
Почему-то у главных фэнтазийных франшиз почему-то всегда проблемы с магией. У Мартина магический мир магии стесняется, а ближе к концу внезапно начинает вводить ее сбивающими с ног порциями (в линии Брандона). Роулинг управилась с волшебством куда лучше, создав яркие и креативные пути ее применения, но вот беда – системы в ней никакой, то палочки нужны для заклинаний, то нет, то произносить их нужно, то не нужно и так далее.
Чего стоят одни безделушки вроде маховика времени, нерушимых клятв или зелья жидкой удачи, являющиеся, если подумать, мощнейшими артефактами, которые могли легко переломить ход событий, если маги с любой стороны додумались бы с толком их использовать.
У Толкина же магия – самое бестолковое и беспомощное, что только можно придумать. Кольцо Всевластия, самый могущественный артефакт Средиземья, способно лишь делать тебя невидимым для людей, при этом делая видимым для Ока, продлевать жизнь, но при этом высасывая душу. С такими побочными эффектами оно тянет лишь на зеленую шмотку, в которую и руны вставлять было бы жалко.
Еще заметнее проблема проявляется в Гэндальфе, который волшебник, считай, номинально. Ничего серьезней фонарика или очень яркого фонарика против летучих тварей он, по сути, ни разу и не наколдовал. Поболтал с мотыльками, снял гипновнушение, обвалил мостик, в битвах же он по большей части махал мечом. Если бы это было РПГ, Гэндальф вряд ли прошел бы ее до конца, потому что маг, вкачанный в melee – это труп.
Поединок с Саруманом в первом фильме был просто шедевром невразумительности. Неужели все, что способна была породить их фантазия по запросу «дуэль сильнейших магов», это пьяная драка двух телекинетиков – я тебя об стену, ты меня об пол. Экранизации Поттера справились с визуализацией магических поединков куда лучше, хотя и не объясняя толком все правила.
6. Anticlimax
Еще одна вещь, которая замечательно получается у Джексона – это лишать зрителя катарсиса. Проще говоря, ощущения завершенности, некого достижения, победы, выполненного квеста и синей шмотки в награду. Нет ничего, на что можно было бы заорать «Hell yeah!» и грохнуть кружкой с пивом о лоб соседа. Джексон словно не понимает, что в каждом фильме, даже если он – вторая часть трилогии, нужна своя кульминация, своя промежуточная победа, некое достижение.
Дракона убивают в самом начале фильма, наши герои к этому даже не имеют никакого отношения, «Битва пяти армий» — явно не о Смауге, даже в большинстве трейлеров его не показывали. Так какого рожна нужно было тащить дракона в третий фильм, лишая второй какой-либо завершенности? Почему не окончить линию дракона в картине, посвященной именно ему? Неужели все ради клифхэнгера в конце? I am fire, I am death…
7. Бесполезные гномы
Гномы – самые загадочные персонажи книги. Я никак не могу понять, почему их так много, зачем без надобности раздувать основной состав главных героев. Ладно бы их характеры были подробно прописаны, чтобы читатель хотя бы различал их под конец книги и любил каждого за свое, но ведь нет – самому Толкину было на них наплевать, он не пытается развивать этих персонажей. Даже их имена словно выданы генератором рифм без особого воображения.
Возможно, их так много просто для того, чтобы весь этот отряд представлял собой хоть сколько-нибудь внушительную боевую единицу, то есть число определялось нуждами чисто практическими. И в книге это не сильно мешает, так как вся толпа умещается в коротком «гномы» и не отвлекает от Бильбо. Но фильм – дело другое, здесь пять букв превращаются в 13 бородатых харь, которые едва влезают в кадр, и то, что даже под девятый час трилогии зритель их друг от друга не отличает, начинает напрягать.
Но даже не количество гномов вызывает больше всего недоумения, а их бесполезность. Они по идее, тоже главные герои. По сути, это их дело, их квест – они отвоевывают родину, мстят за предков, восстанавливают честь рода. Бильбо и Гэндальф – всего лишь помощники. Маг делает это из стратегических соображений, Бильбо – ради фана. Лишь для Торина и его товарищей это глубоко личное задание, дело всей их жизни. Вот только при этом чертова дюжина задвинута на второй план как пассажир в мотоциклетной коляске. Они не делают сами ничего – нет, не так – НИЧЕГО.
И так далее… Сами они тоже что-то делают – сражаются с орками, заливают дракона золотом, но это никогда ничего не решает, это лишь оттягивает время, пока реальные герои что-то предпримут.
Вообще то, что Толкин отдал победу над главным врагом сказки герою, который едва успел появиться, сам по себе может вызвать аневризму. У тебя есть Бильбо, 13 гномов, Гэндальф, но драконоубийцей станет… энеки-бенеки – вот ты, справа. Это чтобы никому не обидно было? Мы делили апельсин, много нас, а он один.
8. Deus ex machina
Эта фраза, различные части которой мы видим в названиях игр и кино, переводится с латыни как «Бог из машины» и относится к приему в повествовании, когда некий конфликт разрешается внезапным вмешательством третьей силы. Назван он так потому, что в древних пьесах мог реально появиться бог и решить все проблемы, а появлялся он на сцене часто, как и подобает богу, сверху. Кран, которым его поднимали и есть та самая машина. К проблемам искусственного интеллекта фраза изначально, понятно, никакого отношения не имела, зато потом стала часто употребляться именно с этим оттенком, используя удачную игру слов.
Так вот, Толкин – настоящий фанат этого приема. Попробуйте вспомнить сражения, победу в которой герои одержали своими силами, теми, которыми эту драку и начали. Получилось? Теперь попробуйте перечислить сражения, где победу приносила внезапная подмога. Легче пошло сразу, не правда ли? И я говорю не только про проклятых орлов, спасавших героев четыре раза за две истории.
Внезапно вернувшийся Арагорн отгоняет факелами назгулов, Гэндальф приводит на подмогу войско вестфольдингов, добивает орков армия призраков – и так далее, до бесконечности. Большинство драк решаются за счет стороннего вмешательства, и это уже походит на манию, Толкин не может дать героям почаще выигрывать самим.
9. Депрессивный финал
Откуда вот это стремление вечно вытащить у читателя из рта заслуженный катарсис? Посмотрите повнимательнее, чем закончились все линии «Хоббита», которые нам дали в руки в самом начале?
Отряд отправляется в поход за сокровищами дракона. Предполагается, что кончится все это тем, что Бильбо обретет смелость и уверенность в себе, получит свою долю сокровищ и славы, вернется домой героем и отправится дальше по миру рубить пауков и орков.
Гномы будят дракона, что приводит к смерти кучи людей. Торин превращается в морального урода, а вот вернуть себе любовь читателей уже не успевает. Затем три главных гнома тупо погибают, причем по книге это происходит вообще за кадром.
Толкину было настолько наплевать, что он даже не стал этого описывать, стукнул Бильбо по кумполу и вырубил, чтобы выключить камеру и спокойно проскипать до чего-нибудь более интересного, чем эпичная битва. До чаепития там или мытья тарелок, курения трубок.
В итоге, те гномы, что вообще выжили, не получили ничего из сокровищ, как и Бильбо, которому по доброте душевной отсыпал из своей доли Бард. Эребор вернулся под власть гномов, но не тех – вместо Торина-Джигурды на престол сел Даин-Трахтенберг. Даина мы знать не знаем, поэтому радоваться за него сложно. Аркенстон из-за которого весь кипиш изначально затевался, бросили в могилу Торина как горсть земли или дохлого кота.
Бильбо вернулся домой, где его посчитали погибшим и от горя решили разграбить его дом. Возвращать украденное хоббиты отказались, и Бильбо пришлось выкупать свое же имущество на ту небольшую долю сокровищ, что ему пожертвовали. Более того, относились к нему соплеменники с той поры не как к герою, а как к городскому психу.
Вообще, хоббиты – сами по себе интересный народ. Мы привыкли умиляться этому мирному и благодушному народцу, потому что нам постоянно говорят, что они безобидные и кавайные. Но если присмотреться, это отродье поуродливее орков. Разворовать дом пропавшего без вести, причем утащив из дома все, что не прибито, а что прибито – вырвать с половицами и утащить – да они просто прелесть.
Вспомните, какими темными и ограниченными людьми показали они себя еще во «Властелине». Почему мы должны умиляться этим малодушным, мелким людишкам, только единицы из которых вообще способны на что-то великое?
Что Бильбо получил от похода кроме презрения и непонимания хоббитов? Кольцо, кольчугу, меч, сокровища, воспоминания и дружбу великих мира сего. Прекрасно, но меня мучает один вопрос: зачем надо было брать его в поход, если он, хлебнув приключений, заполз в конце обратно в свою нору, чтобы просидеть там в окружении непонимания и ограниченности соплеменников следующие 60 лет? Если вся эта история была изначально о том, какой он домосед, и что его ждет превращение в героя, то где результат?
В чем его преображение, если он вернулся ровно в то же состояние сонной амебы? Фродо, к примеру, не смог этого сделать – сказал, что после своих приключений он эту жизнь больше не понимает и поехал дальше скитаться по миру.
Когда Мартин Фримен играл другого мирного домоседа, пустившегося в опасное приключение в «Путеводителе по галактике», он, по крайней мере, получал в конце девушку, и его жизнь менялась, а не возвращалась на те же рельсы. Здесь же весь этот поход выглядит фарсом, который окончился ничем для львиной доли героев.
Да, в фильме не все из этого показали, поэтому итог выглядит не так грустно, зато Джексон выписывал омерзительный образ Альфрида и дал ему в конце спокойно улизнуть с золотом. Это намек на то, что воровать, предавать и малодушничать – можно и нужно, за это ничего не будет? Что за странное решение? Бургомистра вон не побрезговали дохлым драконом по голове огреть, почему Альфриду все сошло с рук? Решили, что кто-то из зрителей мог нечаянно успеть влюбиться в это очаровательное создание?
Так или иначе, из всех героев своего добивается только Гэндальф, которому нужно было не допустить захвата горы орками. В подобной ретроспективе все его манипуляции выглядят довольно паскудно. Он подбил гномов на поход, сорвал с места Бильбо – все исключительно ради своих целей, а потом еще и бросал их регулярно в походе. Он даже в сражении не участвовал по книге, сидел на пригорке и «готовил напоследок какое-нибудь сильное заклинание».
Но ведь все могло повернуться еще хуже. Если бы не ряд «счастливых случайностей» наши низкорослые герои передохли бы еще в первом фильме. Если бы Бильбо не нашел кольцо, он отправился бы на тот свет одним из первых. Если подумать, на что рассчитывал Гэндальф, отправляя их в поход, то выводы получаются печальные. Он не мог не понимать, что шансов у них немного, а рисковать чужими жизнями из-за смутной догадки, ради стратегического преимущества в войне, которая еще неизвестно, будет ли, это не слишком доблестно. Просить рискнуть Фродо куда более оправданно, там опасность была очевидна, а выбора не было.
Так зачем такой разочаровывающий финал? Только не говорите, что он не хотел банального хэппи-энда и сделал «как реалистичнее». Это же сказка, как все любят повторять.
Это не то чтобы жизненно, не то чтобы всем по заслугам – это просто размазанное по странице драконье гуано:
Ты умрешь, тебя лишат сокровища, тебя убьют и даже описывать не буду, как. Дракона буду накачивать, мол, какой он крутой, а потом убью за два абзаца, битву вообще не буду описывать, пусть подавятся. Тут и сказке конец, спокойной ночи, малыши [drops the mike]
10. Проклятье приквелов
«Властелин колец» часто ставили рядом с другой святой для фанатов трилогией – «Звездными войнами». Забавно, что в итоге Джексон повторил путь Лукаса, сняв свои собственные позорные приквелы.
Про путь к власти главного злодея Саурона-Палпатина, про приключения родственника героя классической трилогии Бильбо Скайуокера и его путь на темную сторону. Питер даже нашел себе собственного Джа-Джа Бинкса в лице Альфрида, помощника бургомистра.
Как ситхи, которых всегда двое – учитель и ученик – ходят под ручку Азог с сынишкой Болгом, Бургомистр и Альфрид, Саурон и Саруман. Даже страсть Лукаса к отрубанию конечностей можно усмотреть в однорукости Осквернителя, а можно сказать, что она сменилась привычкой всем отрубать головы, коих полетело с плеч достаточно в одном только втором фильме.
Странно лишь, что Лукаса за приквелы возненавидели, а Джексона похлопали по плечу – мол, хрень вышла конечно, но это не ты виноват, это Толкин. И жадность студийных продюсеров.
Вопрос: а что вас больше всего возмутило в этой трилогии?