фанфик стайлз ногицунэ с рождения

Фанфик стайлз ногицунэ с рождения

Без чего не может существовать тьма? Без света. А он без тьмы. Они всегда сражаются за души людей. Вечные соперники, вечные враги. Из столетия в столетие. А что если один из них будет испытывать чувства к другому? Что если свет полюбит тьму? Что будет тогда? Как сохранить баланс?

Стилински стоял возле своего шкафчика. Он уже плохо различает кошмары от реальности. Глаза красные от недосыпания. Руки трясутся. Стайлз пытается открыть свой шкафчик, но все плывет перед его глазами.

Теплая девичья руку ложится на плече парню. Стайлз чувствует облегчение, будто что-то отступило внутри его. Руки более уверенно держат замок, а глаза приобрели свою ясность. Стайлз поворачивает голову на своего “спасителя.”

— Нет. Я учусь в другом классе и мы с тобой почти никогда не пересекаемся.

— Но я раньше тебя не видел, ни в школе, ни на лакроссе.

— Я Стайлз. Стилински.

— Ну да. Прост свою фамилию я говорить не хочу.

— Хорошо. Может после уроков придешь к нам на лакросс?

— Ты ни разу не была на игре?! Вау.

— Конечно, нет. Я знаком с ней пару часов.

Тренировка началась. Юи заметила, что небольшая группа девочек выкрикивала, какие-то слова, двум парням. Одна из девушек была блондинка, в короткой юбке, она была модно одета. Другая была темненькая. Короткая стрижка, легкая зеленая кофта, джинсы и ботиночки. Они радостно хлопали в ладоши, когда Стилински и еще каких-то два парня забивали голы. После тренировки, Стайлз подбежал к Т/И.

— Выдалась свободная минутка. Ты неплохо играешь.

— Спасибо. Подождешь, я познакомлю тебя со своими друзьями.

— Не зная. Какая-та новая знакомая Стайлз.

— Ты ничего не чувствуешь?

— Не знаю. У меня какое-то странное чувство. Надо узнать о ней побольше.

Стайлз проснулся весь в поту. Его било то в холод, то в жар. Снова эти странный сны. И снова новая загадка. Стайлз посмотрел на часы: 3.45. В школу еще рано, а желание закрывать глаза пропало. Стилински залез в соц. сети.

— ” Онлайн. Фух, повезло. “

— Из-за чего не спишь?

— Встала пораньше. Нужно кое-что доучить.

— И насколько ты пораньше встала?

— В 2.30.( смайлик смущенный ) А ты чего не спишь?

— О. Знаю, раньше тоже в такой ситуации была. Каждую ночь, не могла спать спокойно. Знаешь, чтобы избавиться от кошмаров, рядом должен быть дорогой тебе человек. Лично мне помогло.

— И как ты планируешь прийти ко мне? Это будет странно, что в 4 часа ночи к нам позвонили в дверь.

— Стайлз, я в окно залезу.

— Если б не могла, не сказала бы.

— ” Странная. Кто будет в два часа ночи вставать, чтобы учить что-то? А еще готова в 4 ночи приехать к парню, которого знает две недели. Я бы не приехал. Если только он бы мне нравился или она, или она просто друг. Да, хорошая подруга. “

Стайлз открыл окно и запустил девушку.

— Я скалолазанием занимаюсь. Честно. Я не оборотень.

— Тогда, зачем ты здесь.

— Я хотела тебя видеть…

— Ну ты увидела, а теперь исчезни.

— Я все равно буду рядом с тобой. Мы половинки одного целого. Тьма не может существовать без света.

— Хм, не злись. Я просто хотела показаться, чтобы ты знал. Возвращаешься ты, возвращаюсь я.

— До встречи, Инь… И вновь ты появилась в моей жизни. Но в этот раз все будет по другому.

Как необычно встретить его вновь. Мы столько не виделись. Бедный Стайлз, прости я ни как не могу тебе помочь. Ты должен сам с ним справиться. Я просто не смогу ему помешать.

Я встала с кровати Стайлза. Он тихо посапывал. Такой милый, когда спит. Почему он выбрал тебя? Щелкнув пальцами, я переместилась к себе домой. Столько лет на земле, а ни как не могу наглядеться на рассвет. Как его лучи пробиваются сквозь тьму, принося свет и тепло. Как природа начинает просыпаться. Вон там уже птички зачирикали, а вот и первые люди. Эх, тяжело наверное вставать в такую рань и ехать на работу. А вон те кажется возвращаются с нее. Уставшие, но счастливые увидеть своих еще спящих детей.

Почему я никогда не обрету своего счастья? Почему я влюбилась в него? Мне нельзя этого делать, а я… Глупая лисичка. Почему вы вечно должны сражаться? Ведь есть другие способы поддерживать баланс. Почему я разрываюсь на части? Я должна спасти людей, но не хочу причинять боль Янь. Что же мне делать?

Источник

Фанфик стайлз ногицунэ с рождения

Во время прочтения советую включить Halsey — Ghost)
Тёмное заброшенное здание выглядит довольно пугающее в свете растущей луны. Лучи её слабо проникают сквозь местами разбитые окна, еле-еле освещая пыльное помещение полное паутины и прочих признаков безлюдности. Лёгкая прохлада пробирается сквозь окна и щели, призывая вслед за собой дуновенье ветра, заставляющего различные старые бумажки подниматься в воздух и разлетаться по зданию.

Постройка пустует уже давно, настолько, что жители небольшого городка, находящегося на востоке Калифорнии, не задумываются, почему оно было заброшено.

Привычную тишину пронзают тихие, но совершенно спокойные шаги. Юная девушка медленно передвигается по тёмным коридорам. Она делает это не из любопытства и не боится, особа просто бродит, слегка поёживаясь от прохлады. Тонкое чёрное платье почти сливается с цветовой гаммой помещения, на фоне которого девушку выделяют лишь прямые светлые волосы средней длины и бледная кожа, слегка отливающая холодно-голубым оттенком.

От чуть хриплого манящего голоса позади и раскатов грома, донёсшихся в ту же секунду незнакомка вздрагивает от неожиданности. Глубоко вдохнув, светловолосая неспешно оборачивается и устремляет взгляд на хозяина знакомого голоса.

Он смотрит с любопытством, интересом и отвратительной, пробирающей до дрожи усмешкой. В глазах его пляшут демонята, довольно забавно, ведь он и есть демон. Тёмный безжалостный дух.

Лис изучает незнакомку, скользит по ней взглядом озорных глаз и кривит губы в ухмылке, понимая, что стоящая напротив девчонка абсолютно беззащитна.

— Кто же пожаловал ко мне? — с неподдельным интересом спрашивает Лис, делая шаг вперёд.

Он пытается проникнуть в голову той, чьё сердцебиение не учащается при взгляде на него. Ореховые глаза девушки без страха останавливают взгляд на лице Ногицунэ. Она почти не моргает и довольно спокойна, что странно. Лис не может ворваться в её мысли и это… забавляет.

А действительно: кто она? Казалось бы чертовски лёгкий вопрос. Но как сложен ответ на него…

Обладательница светлых, подобным свету утренней Авроры, волос, обводит помещение взглядом и пытается найти ответ.

— Я всё равно умру, — озвучивает она свою весьма перспективную догадку, — так что неважно.

Она глубоко вдыхает. Эти стены, мрак… всё это давит на светловолосую красавицу, коей она себя не считает.

Ногицунэ хищно улыбается и, по лисьи наклонив голову, облизывает пересохшие губы. Он медленно подступает ближе, заставляя кожу девушки покрыться мурашками. Это его забавляет.

Хищнику нравится играть с жертвой.

— Умница. Вот только не могу понять: ты смелая или, — он прищуривается, всем своим видом показывая, что насмехается над девчонкой, — глупая?

Девушка кривит губы в мимолётной ухмылке, а после, без каких-либо эмоций лаконично отвечает: «Опустошённая».

Лис скалится в хищной и в то же время озорной улыбке. Он делает шаг за шагом, медленно сокращая расстояние между ними. Подойдя слишком близко к незнакомке, дух шепчет ей на ухо, заставляя кожу в который раз покрыться мурашками.

«И чего же ты хочешь?», — его вкрадчивый голос отдаёт эхом в голове, заставляю девицу содрогнуться. Ответ не заставляет себя долго ждать, ведь именно с этой целью она пожаловала в забытую людьми постройку.

— Возьми мою боль, — незнакома, до этого избегавшая физического контакта, хватает Лиса за руку, позволяя ему насытиться.

Обычно связь с Ногицунэ является болезненным процессом, но не для неё. Ей, конечно, не очень-то приятно держать злого духа за руку, но это почему-то доставляет странную эйфорическую лёгкость. Он забирает то, что она держала в себе годами. Он насыщается её болью.

Ногицунэ замечает на руках следы от порезов. Она явно пришла к нему не от хорошей жизни. Его посещает неподдельный интерес, заставляющий проникнуть в разум девушки.

Ей десять и она возвращается из парка аттракционов с родителями. Никто вовсе не ожидает, что через несколько секунд из-за поворота выскочит старый Седан, водитель которого недавно поругался с женой… Выживает лишь девочка.
Ей одиннадцать и её отдают в детский дом после длительного лечения.
Ей тринадцать и сиротку наконец-то удочеряет парочка, которая никак не может завести ребёнка.
Ей четырнадцать и она возвращается в детский дом после того, как приёмная мать узнаёт, что беременна.
Ей пятнадцать и она впервые режет вены, не в силах терпеть насмешки и издевательства в школе. Но её находят и спасают. Так повторяется ещё несколько раз, пока девчонке не надоедает.
Ей шестнадцать и она наглатывается таблеток, считая собственным подарком на день рождения, но её откачивают.
Ей семнадцать и она узнаёт о сверхъестественном мире и приходит к нему.

Ногицунэ любит сложные задачи, одной из которых стала она. Он жаждет разгадать её и, для начала, узнать имя. Оно говорит многое о человеке и определённо расскажет больше о ней.

Дух проникает в воспоминание об аварии и начинает наблюдать, сведя руки за спину. Вот из-за угла вылетает старый Седан и сталкивается с автомобилем алого цвета, в котором и находится семья. Оный отлетает на несколько метров, переворачивается и начинает загораться. Сквозь весь этот шум прорезается детский крик, частоты которого заинтересовывают Ногицунэ.

Он покидает её сознание и отдёргивает руку. Из-за резкого и неожиданного движения, девушка, которую за несколько минут холодные руки согрели больше, чем кто-либо после аварии, падает. Она больно ударяется о холодный пол боком и, поглаживая его, шипит. Несмотря на падение во всём теле ощущается странная лёгкость, внутри образовывается нечто тёплое… Сердце как будто вновь начинает биться, вот только биение намного чаще обыкновенного… Но, после связи с Ногицунэ это нормально, даже немного странно. Во время и после связи с ним девушка должна была ощутить невероятную боль, но она…

Странная. Загадка. Ему нравится

Лис медленно присаживается на корточки возле неё. Девчонка дрожит и уже не кажется такой спокойной. Его это забавляет. Дух приподнимает заледеневшую руку и проводит тыльной стороной ладони по щеке незнакомки, от чего она начинает тяжело дышать. Он улыбается. Как настоящий злодей: маняще, мрачно, очаровательно, сексуально. Мысль о последнем заставляет девушку быстро отдёрнуть его руку и испуганно сглотнуть.

Она впервые боится за последние шесть лет.

Ногицунэ улавливает мысли блондинки. Он усмехается и, легко откинув её на пол, нависает. У неё на шее пульсирует венка, девчонка практически не дышит. Лис осторожно сокращает расстояние между их лицами и отводит прядь светлых волос за ухо.

Горячее дыхание обжигает нежную кожу.

Слишком близко. Слишком странно. Невероятно пугающе маняще.

Она как кубик Рубика. Чтобы воссоздать, нужно собрать все осколки её жизни в единое целое… Он уже узнал о ней кое-что любопытное, значит дальше будет всё интересней…

— Ох, милая, — Ногицунэ легко прикусывает мочку уха девушки, от чего та дрожит, — а ты не так проста…

Лис медленно отводит чёрную лямку платья, открывая взор на ледяную бледную кожу. Он проводит тонкими пальцами по её ключицам, наслаждаясь страхом блондинки.

Маленький источник питания.

— Ч-что, — хрипит незнакомка, — это значит?

— Скажи своё имя, — ставит условие Лис, но оная на него не соглашается. Ногицунэ это забавляет… Он продолжит играть. — В любом случае, — дух прикусывает губу, — ты можешь прийти когда захочешь…

Он исчезает. Девушка судорожно вдыхает-выдыхает и поправляет лямку. Она передёргивает плечами, пытаясь отогнать от себя его прикосновения.

Она всё ещё не может опомниться и признать, что всё же сделала это. И что была на грани жизни и смерти. Ей невероятно страшно, а ещё она слышит какие-то посторонние шумы.

Девушка приподнимается на локтях и видит то, чего никак не ожидала, или, вернее, тех. Перед ней четверо человек, которых она видела, наверно, тысячу раз. Вот только сейчас они немного отличаются. К примеру, глаза Скотта МакКола светятся алым цветом, он, вроде бы оборотень. У Эллисон в руках лук, а на плече колчан со стрелами. Арджент напоминает девушке Артемиду, которая так же являлась охотницей. Стайлз и Лидия. Что ж, этот дуэт, похоже, в отличие от своих друзей, не является кем-то из кланов, на которые светловолосая мысленно начала разделять квартет.

— Кто ты? — растерянно интересуется рыжеволосая дева, устремив взгляд своих изумрудных глаз на незнакомку.

Оная мысленно усмехается: они учатся в одном классе с поступления в школу. Но откуда Лидии Мартин — ещё не коронованной королеве школы, знать о том, кто она такая? Или вообще об её существовании?! Другие, видимо, тоже не знают девушку и потому недоверчиво поглядывают на неё. Под пристальным взглядом четырёх пар заинтересованных глаз, блондинка вздрагивает. Ей ничего не остаётся, кроме как уже ответить на вопрос Мартин.

Пос­ле то­го, как стая наш­ла её в заб­ро­шен­ном оте­ле на ок­ра­ине го­рода, прош­ло пять дней. Каж­дый мед­ленно под­хо­дил к сво­ему фи­налу и длил­ся для неё це­лую веч­ность. Ока­зав­шись втя­нутой в сверхъ­ес­тес­твен­ные де­ла стаи, де­вуш­ка по­жале­ла, что приш­ла той ночью в по­лураз­ва­лен­ное зда­ние. По­жале­ла все­го на ми­нуту. Нес­мотря на каж­доднев­ные расс­про­сы и же­лание ос­тать­ся од­ной или во­об­ще уме­реть, ощу­щалась стран­ная лёг­кость во всём те­ле. Это бы­ло единс­твен­ным по­ложи­тель­ным пос­ледс­тви­ем встре­чи с Но­гицу­нэ. В по­боч­ные же эф­фекты вхо­дили: го­лов­ная боль, час­то по­яв­ля­ющий­ся шум в ушах, воз­ни­ка­ющая ни­от­ку­да сла­бость и, ко­неч­но, неп­ри­ят­ные ощу­щения, и пред­чувс­твие че­го-то пло­хого. Она поч­ти каж­дую ночь с кри­ком вска­кива­ла с кро­вати и аб­со­лют­но не мог­ла се­бя кон­тро­лиро­вать. Страх по­селял­ся глу­боко в ду­ше и ядом рас­те­кал­ся по ве­нам, а де­вуш­ка да­же не зна­ла, что с ней про­ис­хо­дит. Это про­дол­жа­лось и с каж­дым днём ста­нови­лось всё не­выно­симее… Шум в го­лове зат­ме­вал мыс­ли, свет­ло­воло­сая не мог­ла ни на чём сос­ре­дото­чить­ся… Ну, не счи­тая их с Но­гицу­нэ встре­чи. Она всё вспо­мина­ла ту ночь, ма­нящий го­лос и об­жи­га­ющие ко­жу при­кос­но­вения… Эти вос­по­мина­ния сво­дили с ума.Она пре­зира­ла се­бя за мыс­ли, воз­ни­ка­ющие в го­лове, но не мог­ла это­му соп­ро­тив­лять­ся. Она бы­ла не в си­лах за­быть. Де­вуш­ка не рас­ска­зала стае всех под­робнос­тей, лишь что ви­дела монс­тра и силь­но ис­пу­галась.

Но от­вет не ус­тра­ивал ре­бят, они же­лали уз­нать боль­ше и да­вили на де­вуш­ку всё силь­нее. Бы­ло прос­то не­выно­симо!

Его сло­ва не ухо­дили из го­ловы, а она боль­ше не мог­ла тер­петь. Он, слов­но маг­нит, ма­нил её к се­бе.

Ночью, ког­да Ки­ра, ос­тавша­яся с де­вуш­кой в сня­том для неё до­ме уже спа­ла, блон­динка ти­хо вста­ла с кро­вати и по­кину­ла жи­лище. Она мед­ленно шла по зна­комо­му пу­ти и ду­мала, за­чем де­ла­ет это? По­чему он не по­кида­ет её мыс­ли? Что с ней во­об­ще тво­рит­ся?! Эти воп­ро­сы зас­тре­вали ко­мом в гор­ле, а от­ве­тов на них она най­ти не мог­ла. Путь был до­воль­но дол­гим, око­ло ча­са, но это не за­боти­ло де­вуш­ку. Она вош­ла в зда­ние и вновь ока­залась в тём­ном пыль­ном ко­ридо­ре, ко­торый бы был иде­аль­ным мес­том для съ­ёмок филь­ма ужа­сов. Де­вуш­ка нер­вно ус­мехну­лась и пос­ле­дова­ла впе­рёд, но здесь ни­кого не бы­ло. Что ж, это бы­ло ожи­да­емо… Она уже соб­ра­лась ухо­дить, как вдруг по­чувс­тво­вала на се­бе чей-то взгляд. Обер­нувшись, блон­динка уви­дела его. Он сто­ял, све­дя ру­ки за спи­ну. Гла­за конь­яч­но­го цве­та бро­дили по ней и с ин­те­ресом изу­чали сто­ящую нап­ро­тив осо­бу. Каш­та­новые во­лосы бы­ли слег­ка взъ­еро­шены, а на гу­бах по­яви­лась дь­яволь­ская улыб­ка.

Источник

Фанфик стайлз ногицунэ с рождения

Умирая, Алехандро слышал пение и крики и видел жреца, слизывающего горячую кровь с его сердца.

Стайлз открыл глаза, глубоко вдохнул. Грудь болела. У скелета снова дернулась челюсть. Стайлз склонил перед ним голову и, не поднимая глаз, сказал:

— Покажи мне дорогу и верни то, что вам не принадлежит. Взамен я отдам тебе ягуара.

Огоньки заметались в черных глазницах и вылетели. Закружились перед лицом Стайлза так быстро, что невозможно было понять, сколько их, облетели его вокруг и соединились в один, большой и яркий. Скелет коснулся рукой стены, заставляя каменную кладку потрескаться и осыпаться к их ногам. Из открывшегося проема дохнуло пылью и приторно-сладким трупным запахом. Несколько мелких змеек юркнули в темноту. Огонек мигнул и нырнул туда же. Стайлз замялся на секунду, но сжал кулаки и шагнул вслед за ним. Пройдя несколько шагов, он обернулся: скелет исчез.

Попетляв по извилистым переходам, огонек вывел Стайлза в просторный зал, освещенный сотнями других огней. Не такие яркие, как его проводник, они кружились под затянутым паутиной потолком, сталкивались, соединялись и бились друг с другом.

Сотни изуродованных смертью и временем скелетов лежали на камнях, подпирали стены. Сотни пустых глазниц следили за ним, сотни рук тянулись к нему, скрипели сотни челюстей, гремели тысячи костей. Огоньки слетались к нему, как мотыльки к свече, и тут же отдалялись. Руки бессильно падали, и древние кости обращались в пыль.

Стайлз шел за своим поводырем, временами переходя на бег, боясь упустить его из виду.

Огонек свернул в неприметную арку, за которой виднелся очередной бесконечный коридор. Света здесь было совсем мало, но Стайлзу он был не нужен. То, зачем он пришел, находилось прямо перед ним.

Он склонил голову перед зависшим напротив его лица огоньком и сказал:

Огонек мигнул и растворился в сырой темноте.

Повернувшись спиной к проходу, Стайлз присел на корточки.

У его ног лежал черный волк. Бока у него были изранены, шерсть местами свалялась, на морде и лапах запеклась кровь. Он хрипло дышал, с каждым выдохом из его пасти вырывалось маленькое облачко пара.

Волк приоткрыл ярко-голубые глаза и едва слышно зарычал. Стайлз протянул руку и положил ладонь на теплый загривок. Волк дернулся, но сил напасть у него не хватило.

Волк заворчал и приподнял тяжелую голову, прижимаясь к руке Стайлза. Несколько долгих минут Стайлз молча гладил его, пачкая ладонь в крови.

Глупая, глупая Кейт. Она не знала, с чем играет.

Ногицунэ говорил: “Чем старше магия, тем она могущественнее. И тем быстрее проглотит она новую и молодую, какой бы изощренной та не была, и станет еще сильнее ”.

Стайлз в последний раз провел рукой по шее волка и встал с колен.

Волк с трудом поднялся на лапы, но с места не сдвинулся, только жалобно заскулил.

Волк неуверенно ступил вперед. С трудом передвигая израненные лапы, наваливаясь боком на ноги Стайлза, он пошел рядом. Они миновали арку и вышли в светлый зал. Все скелеты, как по команде, повернулись. Огоньки разлетелись по местам: глазницы черепов загорелись.

Стайлз чувствовал искрящуюся вокруг них злобу, бессильную ярость и отчаяние. Он вел волка за собой.

Источник

Archive of Our Own beta

Site Navigation

Actions

Work Header

Сердцами наружу

Lahaine

Summary:

Notes:

Примечания: АУ по отношению ко всем сезонам, вольная трактовка канонической мифологии, возможный ООС.
Бета: TylerAsDurden
Текст написан на Teen Wolf Reverse 2015 по заявке №17 для Klodwig

Трактовка заявки очень вольная, как и мифология. Все очень вольно и альтернативно. Ну, и рояль в кустах.
Неметон знает лучше. По-любому, лучше.

Work Text:

Иллюстрация-вдохновение by Klodwig:

Мы выбрали сами – обман
И рвали друг друга, рыча от полученных ран
Проверяя на прочность свои оболочки.
Истерзаны в клочья
Очень
Больно, сердцами наружу
Иначе нет смысла
Иначе не нужно
© J:морс «Волки»

– Официально, ненавижу тебя.
– О, я это чувствую, – Стайлз облизнулся, точно, правда, мог различать эмоции на вкус. Это было бы интересно, но нет, страх отличается от зависти, как брюки отличаются от майки – формой.
Марин поглаживала открытую шею, на которой еще утром висел оберег от ментальных внушений.
– Тебе идет.
Стайлз оценивал подобранный костюм: сел идеально, красная накидка поверх темно-коричного кружевного платья – порождения поветрия стим-панка и большой фантазии дизайнера. Моррелл свела брови, обещая все кары вселенной, как только он устанет и потеряет над ней контроль.
– Розгами выдеру, – сквозь зубы процедила Марин, когда мимо них пронеслись дети в костюмах пиратов, крича на ходу «Сладость или шалость, сладость или шалость!»
– Это не те дроны, которых вы ищите! – Стайлз вытянул руку перед собой, вживаясь в выбранный образ и воображая себя магистром Кеноби. На практике, он мог также круто задурить голову любому человеку, и никакой особой концентрации и понимания «силы» не требовалось. Джедаев он с детства считал неудачниками, не способными отрастить хвост и понять прелесть темной стороны. Только фанклуб у этих неудачников был зачетный.
– Охренеть, – лаконично выдал Айзек, глазея на ноги Моррелл. Подошедший вместе с ним Скотт вежливо отвел глаза, но Стайлз не был бы Стайлзом, если бы не заметил мелькнувший в них красный отблеск. – Отличные костюмы, то есть, я хотел сказать.
– Мы поняли, – резко прервала его Марин. – Мы можем идти? Или ждем еще кого-то?
– Лидия и Эллисон присоединяться к нам позже, – Скотт пожал плечами. Для Хэллуина он выбрал костюм Железного Дровосека. Стайлза даже разжалобила эта самоирония. – И Дэнни, наверное, тоже, вместе с Итаном.
При упоминании Итона Айзек вздрогнул и сжал руку в кулак, и Стайлз против воли потянулся к нему, обвивая хвостами ноги. Боль была яркой и оглушающий, как фейрверк, как и все эмоции Айзека. Это был почти тот порог, когда Стайлз мог забыть, что эта боль не его собственная.
– Почему ты не в костюме? – спросил он, глядя на парня снизу вверх, отвлекая. Важно, не позволить себе забыться, не позволить себе привязаться. Оба чувства шли рука об руку, подталкивая друг друга.
– У меня есть вот это, – Айзек достал из рюкзака резную блестящую серебром звериную маску на пол-лица. У Стайлза чуть глаза на лоб не полезли в прямом смысле.
– Какая интересная вещь, – выдавил он. – Знаешь что это?
– Нет, Эллисон сказала, что я могу ее взять на вечер, – Айзек бросил короткий взгляд на Скотта.
Они двинулись вниз по улице, проходя мимо украшенных к празднику домов.
– Маска жеводанского оборотня, – довольно пояснил Стайлз. – Редкая вещь, приобрести такую можно только в Жеводане.
Айзек пожал плечами и надел маску. Стайлз чуть было не сказал, что он выглядит аутентично, прямо как на гобеленах в центральном зале Совета существ Северных штатов.
– Теперь можно похищать хорошеньких крестьянок, – поддразнил он вместо этого, посылая многозначительный взгляд Моррелл.
– Жеводанские оборотни этим не занимались, – огрызнулась она. – Это традиция – надевать маски в день летнего солнцестояния, чтобы помнить, что самые опасные хищники не выделяются в толпе, они выглядят, как люди.
Такую же маску носили судьи-председатели на закрытых заседаниях, когда рассматривались «особо тяжкие».
– А, урок истории, – с притворной скукой Стайлз зевнул. – Или ты боишься большого злого волка, Красная Шапочка?
Скотт фыркнул, то ли представив Айзека в роли большого волка, то ли Моррелл в виде удирающей от него девочки в красном плаще. Картинка со всех сторон получалась занимательная.
– Оставлю без сладко, – сообщила Моррелл, стеклянные двери госпиталя расступились перед ней.
– Страшная женщина, – прочувствовал всю суровость угрозы Айзек, остановившись рядом со Стайлзом. – Ты как, сам или подтолкнуть?
О, заехать в больницу по пандусу Стайлз вполне мог и сам, чтобы о нем не думали, он не был беспомощным, он отлично научился управляться с колесами, обращаясь к коляске не иначе, как «моя плюс один». Металлические штуковины заслуживали немного уважения.
У стойки регистрации их встретила мать Скотта. Стайлз с любопытством рассматривал ее: эта женщина смутно мелькала в его обрывочных воспоминаниях о Бейкон-Хиллс: невысокая, кудрявая, с покатыми плечами и «солнечными» морщинками вокруг глаз.
– Спасибо, что пришли! – обрадовалась она. – Дети уже вас ждут! Я надеюсь, что вы подготовились и расскажите им очень страшные истории. Эта так?
– Да, Стайлз здесь, чтобы у всех тряслись поджилки. Не волнуйтесь, этой ночью никто не уснет без включенного ночника, – пообещал он, и кивнул в сторону Моррелл, – а это моя ассистентка с сахарными черепами и марципановыми бедренными косточками.
– Я говорил, что этот парень то, что надо! – Скотт по-свойски хлопнул Стайлза по плечу. Кажется, к этому требовалось привыкнуть. Прикосновения. Люди в этом городе постоянно тянулись к нему сами, их не нужно было заговаривать и заманивать, точно у них был особенный иммунитет ко всей его колкости.
Милисса улыбнулась, отзеркалив улыбку сына.
– Поднимайтесь, отделение интенсивной терапии на четвертом этаже. Лифт прямо.
Свет в коридоре несколько раз мигнул, создавая настроение напряженного ожидания, как в каждом третьем фильме-ужасов. Стайлз оглянулся, почувствовав спиной сквозняк, но двери оставались закрытыми.
– Кажется, особая магия ночи всех святых, неспокойные духи шалят, – заметил он, вновь переглядываясь с Моррелл, она скользнула ладонью по бедру, где под одеждой прятала метательные ножи из чистого серебра. – Ну что, парни, пойдем?
Свет мигнул еще раз.
– Мне начинает это нравиться.

На пороге игровой комнаты, в которой они собрались для «очень страшных историй», появился незнакомый Стайлзу мужчина, а следом за ним зашла Лидия. Эти двое испытывали очевидный дискомфорт от необходимости находиться рядом, лицо Лидии выражалось крайнюю решимость, лицо незнакомца – терпение, подходящее к концу. Моррелл вскинула бровь, отрываясь от телефона.
– Маккол, – обратился мужчина к Скотту. – На выход.
– Сладость или шалость! – пискнул ребенок рядом с Айзеком. Стайлз уже определил, что это самый бойкий малыш.
– Да ладно?
– Хейл, даже не думай, – огрызнулся Скотт, впуская в голос рычащие нотки альфы.
– Проще дать, чем устраивать все это шоу «мое моджо против твоего», крутые парни! – остановил очередную собачью грызню Стайлз. И как только они общались в стае? Дерек, понятное дело, на всех реагировал нервно. Скотт просто не пытался быть сдержанным. А старший из Хейлов, можно догадаться, никому не нравился. Как вообще парень с таким породистым высокомерием на лице может нравиться?
Лидия вздохнула и выгребла из сумочки, что болталась у нее на плече, горсть конфет.
– Вот видите, – одобрил ее действия Стайлз, наблюдая, как детишки протягивают ей свои мешочки. – Теперь забирайте Скотта. И, по дороге, уточните, жив ли еще электрик, пытающийся вернуть нам электричество.
Электричество отключилось полчаса назад, то, которое шло от местной электростанции. Теперь вместо него работали генераторы, обеспечивая больницу только необходимым минимумом: лампы светили тусклым зеленоватым светом.
Хейл посмотрел на него чересчур пристально, Стайлз вопросительно вскинул бровь. Нет, матушка природа на этой семье не отдыхала, только языком цокать от зависти. Сколько лет этому дражайшему родственнику? Вряд ли значительно больше, чем Дереку. Стайлзу нравились люди с опытом. Глубоким жизненным опытом и впечатляющим прессом.
– Пройдусь с вами, – громко объявила всем Моррелл, вставая и одергивая накидку. Оборотни в комнате как по команде уставились на нее. Стайлз прищурился от сытого довольства, ведь на это и рассчитывал. Столетия шли, а собачки не менялись. Предсказуемо.
– А я…
– Ты останешься, – перебил Айзека Скотт, – с детьми и Стайлзом. На всякий случай.
– Именно это я и хотел сказать, – Айзек не заметил предупреждающего взгляда, или проигнорировал его. С ним никогда нельзя было сказать точно, замечает ли он, что происходит вокруг него, и как оценивает. Мальчика воспитали, если не волки, то удивительно нелюбящие люди.
Дети притихли, прислушиваясь к разговору взрослых. Скотт вышел в коридор следом за Лидией, и Стайлз слышал, как удаляется все дальше и дальше звук ее легких шагов.
– Ну, что, – произнес он, хлопнув в ладоши, знаменуя возвращение к прерванному рассказу. – Хотите знать, кто скрывается в темноте? Чья поступь мягче, чем перья птенцов?
– А папа говорит, что все сказки – это выдумки, как Санта-Клаус! – заявила светловолосая девочка.
– Твой папа никогда не бывал в Сингапуре, – вздохнул Стайлз, потирая лоб, на виске бился напряженный пульс.
– А что, в Сингапуре водятся вампиры?
– Кое-что похуже, – медленно произнес он, прислушиваясь. От едва слышного треска, доносящегося откуда-то издалека, у него, говоря метафорически, вставала шерсть дыбом. Треск походил на тот, с которым лопались жареные каштаны. Каштанов тут нет и быть не могло, а вот полтергейсты наклевывались. Айзек, похоже, треска не слышал, но что-то тоже его беспокоило. – Ловцы душ.
– Кто это?
Стайлз понятия не имел, почему рассказывает именно эту легенду. Она нравилась Грейс. Его сводной сестре вообще нравилось все мертвое и печальное, конечно, кораблекрушения входили в ТОП-10 историй, которые она была готова слушать перед сном бесконечно.
– Утонувшие в полнолуние люди превращаются в опасных пожирателей душ. Давным-давно у берегов Сингапура в одну тяжелую ночь с десяток кораблей пошел ко дну…
В коридоре хлопнула дверь. Лисья интуиция просто кричала, что уровень опасности стремиться к оранжевому. Кто-то из детей взволнованно пискнул. В комнату вбежала Эллисон с луком, перекинутым через плечо. Если это и был костюм охотницы, то едва ли она старалась для Хэллоуина.
– Пойдемте, нам надо в другое крыло, тут, ну, тут прорвало канализацию, – торопливо произнесла она. – Давайте же, поднимайтесь!
– Ты не доктор Хант! – возразил кто-то из детей.
– И не сестра Мэри!
– И не…
– Встали и пошли за ней, – Стайлз даже не повысил голос. Он использовал тот же трюк, что утром провернул с Марин. Неподготовленные люди не могли сопротивляться прямому приказу, по крайней мере, не сразу. – Вперед, ты, Айзек, тоже.
– Но… – Айзек не сбросил наваждение, но оборотни мало поддавались таким слабеньким внушениям.
– Я за вами. И не думай меня подталкивать! – огрызнулся Стайлз, легко ударяя по протянутой руке. – Взрослый человек, доеду сам.
Он дождался, когда Айзек с детьми выйдет следом за Эллисон, и достал телефон, чтобы отправить сообщение с предупреждением для Моррелл. Этой ночью он предпочел бы не поверить сам себе, но опыт подсказывал – сомневаться не стоит, не одно вылезет из-под земли, так что-то похожее. Проклятый городишко.
Треск и щелчки становились громче и громче, а от мигающего зеленого света уже в глазах рябило. Стайлз выехал из палаты, положив телефон на колени. Из-за угла коридора появился Айзек, видимо, решивший проигнорировать предупреждение, и вернуться.
И тут прямо между ними из вентиляции черными каплями дыма выплыло это.
– Твою мать! Ну, что за… – только и смог выдавить Стайлз. Он всякого насмотрелся, но не такой легендарной древности, которой запугивали впечатлительных ведьм. И не бывал он в Сингапуре. Никогда.
– Беги! – заорал он Айзеку, понимая, что из них двоих он – неподходящая жертва, но Айзек, как завороженный стоял на месте, широко распахнув глаза.
Ловцы, как припоминал Стайлз, для своих жертв всегда принимали образ дорогого, горячо любимого, но уже умершего человека. На кого смотрел Айзек, черт разберешь, но не на это туманное дерьмо.
– Айзек, это не то, что ты видишь! Пожалуйста, послушай меня, закрой глаза, пожалуйста, – Стайлз даже не помнил, что способен издавать такие звуки на грани рычания. – Закрой глаза, слышишь. Подними руки и закрой глаза! Это приказ.
Растерянно моргнув, точно не понимая, что делает, Айзек поднял руки к лицу, рассматривая ладони. Ловец, черная масса какой-то херни, застрявшей между мирами мертвых и живых, приближался к оборотню, не понимая, почему жертва сопротивляется.
– Закрой глаза.
Айзек прижал ладони к лицу, и тут же рухнул на колени. Ловцов не брал ни огонь, ни серебро, это Стайлз помнил. Твари не принадлежали этому миру, куда им. А вот ведерка кладбищенской земли или горстки соли, как назло, у Стайлза с собой не было. Он не придумал ничего лучше, чем швырнуть в него оставшимися в кармане сладостями.
Туман заклубился, будто забурлил изнутри, собираясь плотнее, обретая форму. Стайлз не стал медлить, и, подкатившись к ловцу поближе, ударил неопределенное нечто когтями, разрывая бок одним ударом, и еще одним. Ногицунэ тоже не в полной мере принадлежали этому миру, и прозрачный туман под его руками обрел материальность – теперь они были на равных.
Ловец потянул на себя, и Стайлз свалился следом с ним на пол, продолжая раздирать и впиваться, надеясь, что у него хватит сил не отключиться.
– О господи, почему мы не можем просто спокойно отметить Хэллоуин! Без этого! – донесся до него, как сквозь вату, голос Моррелл, и сверху посыпался какой-то песок, оказавшийся солью. Ловец душ под его руками буквально истаял.
Всего-то! А столько шумихи.
– Ты это носила в кармане с утра? – поинтересовался Стайлз, отряхиваясь, и поднимая на нее покрасневшие глаза. Его мутило так, как будто хорошенько поболтало на корабле в шторм. Может, злобный дух поделился предсмертными воспоминаниями.
– Нет, на первом этаже есть столовая. Хочешь пудинг?
– Что у вас происходит? – пожалуй, Дерек Хейл обладал удивительным чувством времени: он всегда знал, когда и как появиться, чтобы произвести максимальный эффект. Мужчина с пистолетом по правую руку от него смотрел так, словно не мог поверить своим глазам.
– Закрытая вечеринка? – отмахнулся Стилински, не чувствуя в себе сил для правдоподобной лжи.
Моррел в костюме Красной Шапочки застыла над поверженным Стайлзом с пустой солонкой, а Айзек сидел на полу, боясь убрать ладони от лица, и что-то напевал. «В ужастиках так глупо не бывает», – подытожил Стайлз и положил гудящую голову на холодный пол, наплевав на брезгливость.

– Дежурство? – Стайлзу даже не нужно стараться, каждое слово и без того было пропитано сарказмом. Они спорили уже добрых десять минут, и весь результат – утомительно много шума. – Вы собираетесь назначить дежурство у моей кровати?
– Дежурство, – подтвердил Дерек. Он как обычно скрестил руки на груди, чтобы казаться больше и значительнее. – Так мы сможем быть уверены, что ты в безопасности.
– Мы? – жизнью Стайлза никто не распоряжался, кроме его отца. Да и его отца надолго не хватало: на «этот цирк» он махал рукой в привычном «делай, что хочешь», но вот заявившийся к Моррелл Дерек Хейл считал, что у него есть какое-то особое право на все, что он сочтет своей ответственностью.
– Я, Моррелл… – Дерек запнулся и, помолчав, добавил. – Айзек. Айзек беспокоится.
– Да ладно! – Стайлз ударил по подлокотнику кресла-каталки. – Выйди за дверь и забудь, что я существую! Мне не нужна еще одна нянька. Вы вообще мне все не нужны!
– Стайлз, – оборвала его Моррелл, – заткнись.
– Очень по-взрослому, да? – передразнил ее он. – Молодец, группа поддержки что надо!
– По-взрослому, – огрызнулась она, – это принимать помощь, когда она тебе нужна. Тебе предложили и ты согласился. Все.
– Я не…
– Ты согласился, – Моррелл произнесла это, ставя точку в споре. – Или ты хочешь, чтобы я переселилась к тебе в комнату и поставила вторую кровать? Нет? Отлично, уверена Айзек или Скотт с удовольствием согласятся прийти к тебе в гости с ночевкой, а заодно и убедятся в том, что ты никуда не пропадешь из дома.
Злое сопение Моррелл все равно не пронимало, поэтому Стайлз решил не стараться. Он никогда ни к кому не выбирался на ночевки и к своему личному пространству относился особенно ревностно, оберегая право на собственный угол даже от самых близких. Айзек и Скотт были лучше Моррелл, но все равно – чужаками на его территории.
И что, теперь он будет спать под охраной цепных волков? Только Дереку могла прийти в голову такая возмутительная идея. От чего они собрались его охранять? От белок? Он не немощен, у него еще есть руки и голова, он может принимать решения о своей безопасности сам.
Только вот в Бейкон-Хиллс тебя никогда не оставят одного, будто проклят этот городишко с его общностью, с его оборотнями, которые, как добрые лесники, берут защищать всякую тварь, заплутавшую в лесу. И теперь еще и считают, что он часть их сообщества, потому что спас – нет, вы подумайте, – спас одного из них. Для галочки: он не думал ни о чем таком, когда оттаскивал голодного полтергейста от Айзека, ему просто не пришлось по душе все это мертвое дерьмо.
– Я не согласился, – оставил он за собой последнее слово. – Но, допустим, что я не буду возражать, если ты принесешь еще один матрас ко мне в комнату. Одеяло, подушку и плазменный экран, так и быть, приму в качестве гуманитарной помощи пострадавшим от произвола добрых соседей.
Дерек в роль доброго соседа вжиться не мог при всем старании, одной его улыбки-оскала хватило бы для того, чтобы кто-нибудь из впечатлительных старушек позвонил в полицию. Стайлз сам должен был бы позвонить в полицию, подать какую-нибудь жалобу на произвол.
– Ты всегда прав, даже если ты не прав? – Хейл вдруг усмехнулся, пока Стайлз придумывал особенно неприятный способ ему отомстить. Моррелл, бросив на обоих недовольный взгляд, ушла в гостевую спальню – искать дополнительный комплект постельного белья.
– Я всегда прав, – будучи ногицунэ он мог давить словами, как люди давят силой, заставляя поверить и проникнуться. С альфой такие трюки не срабатывали, и это раззадоривало еще больше. Ему нужно было быть изобретательнее, чтобы довести Дерека до белого каления.
Тот закутывался в свои эмоции, словно в несколько слоев одежды, Стайлзу нравилось разворачивать слой за слоем, и вызвать гнев – быстрый способ добраться до сути человека, до истинной натуры.
– Все мальчики твоего возраста уверены в этом, – Дерек усмехнулся еще шире. Похоже, их желание подергать нервы было взаимным. Надо же!
– А в чем уверены все мальчики твоего возраста? – Стайлз склонил голову к плечу. Шея чесалась, от сквозняков, продувающих весь дом, он с утра поспешил натянуть шерстяной свитер, и теперь испытывал дискомфорт: шерсть на нем электризовалась ужасно. И хотелось разделить с Дереком это чувство, когда тебе некомфортно в собственной шкуре. – Дай угадаю, они уверены в том, что никто не осмелится сказать им «нет»?
– Я понимаю, что нет, значит нет.
– Неужели? – одно слово Стайлз практически пропел. – Вспоминай об этом почаще, когда снова начнешь командовать направо и налево.
– Ты не признаешь авторитетов.
– А ты давишь. Знаешь, люди договариваются без этих штучек вроде сведенных бровей и громоподобного «будет так, как я скажу». Думаю, не считай ты меня инвалидом, ты бы еще и о стенку меня долбанул – для верности.
– Я не…
– Я тебя не знаю, но я умею смотреть. Открой глаза, Хейл, если ты не хочешь оказаться в ряду мудаков, которые не готовы слышать «нет», – Стайлз развел руками, уверенный в том, что ткнул в наболевшее. Дерек все еще не в полной мере распоряжался силой альфы, она довлела над ним, руководя, как действиями, так и желаниями. И он, что печально, даже не старался научиться, плыл по течению.
– Хорошо, но ты примешь мою помощь, Стилински.
– Если ты попросишь, – Стайлз кивнул.
– Пожалуйста, – Дерек выговорил это, как первоклассник, выучившийся читать по слогам, неуверенно и в то же время с особой значимостью каждого звука. – Ты примешь мою помощь?
– Да, приму. Доволен?

Злиться на Скотта было невозможно, и это злило больше всего. Все в нем – противоположность Стайлза: он добрый, он естественный, он искренний, лидер от природы, командный игрок, у него все на виду.
Перед сном Скотт часто улыбался и говорил, говорил, говорил обо всем на свете, больше, конечно, о жизни в Бейкон-Хиллс, чуть меньше об Эллисон, и совсем немного о будущем. Не то, чтобы Стайлза волновало его будущее, но засыпал он по-прежнему мучительно долго, а потому слушал.
Эти «дружеские» ночевки, призванные решить проблему с его исчезновением по ночам, как ни странно, разнообразили жизнь. За пару недель он узнал о стае больше, чем мог бы узнать, собирая информацию по крупицам. И Айзек, и Скотт, увлекаясь разговором, иногда забывали, что говорят с тем, кто «официально» не в курсе существования сверхъестественного.
А когда на очередное дежурство вместо Айзека пришла Лидия, Стайлз решил, что вселенная все же решила пофиксить парочку багов, портивших его существование. С Лидией было по-настоящему легко, во многом потому, что большую часть времени она молчала. Не растерянно, как Айзек, и не мучительно, как Скотт, Лидия молчала потому, что ей так было комфортнее.
Они говорили только тогда, когда у них появлялась общая тема.
– Скотт продолжает вздыхать по Эллисон, – заметил Стайлз, закрывая ноутбук и откладывая его в сторону. – Логин Эллисон, пароль Эллисон, у него Эллисон головного мозга; это вообще нормально?
– Да, я тоже уже написала эссе о моем понимании важности гражданских прав и свобод, – откликнулась Лидия. Ее пальцы бегали по клавиатуре с такой скоростью, с какой можно только переписываться с кем-то в режиме реально времени, вот хоть с той же Эллисон.
Стайлз знал, что, помимо учебы, Лидия самостоятельно расследует какое-то старое дело об аварии в Бейкон-Хиллс. Это было не первое ее расследование, если верить городским сплетням, она постоянно крутилась в полицейском участке. У Стайлза тоже была страсть к загадкам, но он никогда не спрашивал, чем именно она занимается: если девушка хочет побыть Шерлоком Холмсом, не стоит ей мешать.
– Прочувствовала свое право на свободу?
– Нет, только размер гражданской ответственности, – она пожала плечами. – По крайней мере, все лучше, чем музыкальный кружок. Мама всегда хотела, чтобы я пела.
Стайлз расхохотался, представить себе по-настоящему поющую банши, что может быть смешнее? Да город бы вымер к чертям за год, если бы эта птичка открыла свой рот.
– Тебе тоже кажется, что пение – это вульгарно? – она не обиделась, но нахмурилась, подозревая, что Стайлз смеется над ней.
– Было бы жаль, если бы вместо Нобелевской премии ты получила Грэмми, не то, чтобы я умалял важность Грэмми… – прокашлявшись, пояснил он. – Но если положить их на чаши весов…
Стайлз вытянул перед собой руки, как если бы его ладони были теми самыми воображаемыми весами ценности:
– Если это социальный вклад, а это крутая музыка, то, пожалуй, я за социальный вклад. От всего должна быть польза, а слушать можно и Бетховена.
– Так прагматично, – Лидия прищурилась, наблюдая за ним. – А если бы я сказала, что всю жизнь мечтала петь. Разве ты не посоветовал мне бороться за свою мечту?
– Неизменно, я бы сказал ровно то, что думаю, даже если бы я был твоим другом – Стайлз зевнул, прикрывая рот. – Выключишь верхний свет?
Лидия отложила ноутбук в сторону и прошлась по комнате к выключателю.
– Мне желать тебе доброй ночи? – поинтересовалась она. После короткого щелчка свет погас, включенной осталась лишь маленькая настольная лампа.
– Я высплюсь вне зависимости от того, пожелаешь ли ты мне доброй ночи или нет, но можешь поцеловать меня перед сном, – предложил Стайлз. Не то, чтобы он на что-то рассчитывал, но, пожалуй, в этом городке он мог смело флиртовать с половиной жителей и наслаждаться их реакцией. Благо, его самоирония выдержала бы любой отказ.
– Айзека тоже просишь? – хмыкнула Лидия, и сама же продолжила: – Скотт точно не согласился. А Дерек, случайно, еще не просил подежурить у тебя своего дядю, а?
– Клянусь, что даже слово «дежурство», сказанное твоим голосом, звучит сексуально. А что, если просил? Боишься, что я теперь заразен?
– Если только тараканы в его голове способны мигрировать и основывать новые колонии.
Нет, Лидия Мартин была почти идеальной, если приплюсовать к прочему чувство юмора.
– Знаешь, это было бы, действительно, стремно, – признал Стайлз. – Надеюсь, он не попросит. Мне беспокоиться?
– Пока нет, – Лидия закрыла ноутбук и потянулась – выключить горящую лампу. – Я скажу тебе, когда можно будет начать беспокоиться. У меня есть точная примета, знаешь, в горле всегда першит перед тем, как что-нибудь случается.
Стайлз молча расплылся в широкой улыбке.
– Доброй ночи?
– Я должен был спросить раньше, но, на тот случай, если кто-то придет меня красть, у тебя есть чем отбиваться?
– Просто поверь мне на слово, никому не стоит даже пытаться, – таинственно заверила она. – Пожалеют.
– Тогда, доброй ночи, – согласился Стайлз.
Спалось под защитой такой воинственной и решительной девушки удивительно спокойно.

– Это Алан Дитон, он…
– Я знаю, кто он, брат Марин. Зачем он мне? – Стайлз чувствовал себя не в своей тарелке, сидя на дурацком столе, на котором, должно быть, резали и ремонтировали животных. Дерек, мать его Хейл, отказался нести его домой. Упрямый баран! Даром что волк, все равно баран! Всегда делает только то, что хочет.
– Дитон, на минуту, – Дерек жестом позвал ветеринара в соседнюю комнату, и тот пошел, бросив на Стайлза предупреждающий взгляд, словно он тут мог учинить если не революцию, то погром. Стайлз воровато осмотрелся, раздумывая, не прикарманить ли себе скальпель или что-нибудь из арсенала ветеринара, например, транквилизатор – всегда можно подлить в воду в учительской. Он принюхался, пытаясь определить, есть ли в операционной что-нибудь полезное.
За стеной Дерек, обычно скупой на слова, витиевато объяснял Дитону, что ночные прогулки подростков к неметону – это определенно дурной знак, ведь «ты сам помнишь, что было в последний раз». Сама манера изъясняться хмурого волка была интереснее всей речи, сводившейся к «мне кажется, ты должен его проверить, может, он одержим». Это было и смешно, и грустно: одержимость отвечала бы все вопросы, что накопились у Стайлза за время «ночных блужданий», с кем не бывает, некоторых дух цепляют, кто ветрянку. Только ногицунэ попросту вытолкнул любого польстившегося призрака из тела: в бесноватых бесы не селятся.
Дитон вернулся, и Стайлзу ничего не оставалось, как встретить его широкой, лисьей улыбкой.
– Что, присыплешь меня чем-нибудь из ассортимента этих шкафчиков?
– А что-то сработает?
– Не-а, – Стайлз прищурился. – Позвони Марин, не хочу здесь застрять до того момента, как на этом столе распнут маленького пуделька, не выношу вида внутренностей.
– Дерек позвонит, – Дитон остановился напротив Стайлза, скрестив руки на груди, чтобы придать себе значимости. На деле, он удивительно напоминал Моррелл, она тоже уверенно управлялась со всем этим подчеркнутым выделением личного пространства, то локтями, то привычкой широко расставлять ноги. – Хейл же не знает, кто ты, вижу, что не знает.
– Я Стайлз. Привет, – Стайлз улыбнулся и вяло помахал рукой.
– Ногицунэ, лис хаоса и беспокойства, никогда не видел вас вживую, – теперь он рассматривал его, как вымирающий вид.
– Оценил? – Стайлз поднес свою руку к лицу, рассматривая, как вены под его взглядом постепенно чернеют, а ногти заменяют острые антрацитовые когти. – Или еще что-нибудь показать?
– Неметон притягивает тебя, или Дерек ошибается?
– Я вообще не знаю, что такое этот ваш «неметон», – Стайлз продолжал рассматривать руку. Распушившиеся хвосты нервно били по неподвижным ногам и тянулись к Дитону. – Но меня задолбало просыпаться в лесу. Есть идеи, как это выключить?
Алан наблюдал за ним с минуту, после достал из заднего кармана джинс сложенные вчетверо листы бумаги:
– Почитай на досуге, я перевел. Если неметон зовет тебя, здесь ответ.
– Инструкция к стиральной машине? Зря старался, я понимаю японский, – Стайлз взял листы, исписанные с двух сторон убористым малоразборчивым почерком. – Чувак, понимаешь, мне не нужны ваши проблемы. Стайлз как приехал, так Стайлз и уедет, разбирайтесь с этим «неметоном» сами.
Дитон приблизился к нему, и Стайлз тут же напрягся, вновь выпуская когти, и выставил ладонь перед собой – предупреждая.
– Что в тебе особенного? – вдруг спросил Дитон. – Я не пойму, почему он выбрал тебя, но теперь и твои проблемы тоже, чем раньше ты это примешь, тем быстрее разберешься с тем, что происходит.
– И что все это значит?
¬ Ты поймешь, я не могу объяснить.
– Не могу? Ты же тут самый умный. Даже «эксперт по сверхъестественному», или как там щеночки тебя называют? Что, хочешь сказать, ты понятия не имеешь, что за хрень с этим вашим «неметоном»? Может, ему обновление ПО нужно? – Стайлз уже откровенно забавлялся. Моррел было нелегко пронять такой мелочью, но она-то знала, за какие ниточки он дергает, а Дитон – нет, и он поддавался. – Стаю альф тоже ты проворонил? Ждал, пока они всех тут распотрошат и устроят филиал Третьего Рейха? Это так теперь ваша политика невмешательства называется? Гребаные друиды!
– Ты не знаешь, о чем говоришь…
– Зато ты недоговариваешь, я же чувствую ложь, не как собачки, мне не нужно слушать стук твоего сердца, ложь по вкусу похожа на мед, – Стайлз демонстративно облизнулся, это всегда производило впечатление. – А я люблю сладкое.
– Привет, мальчики! – жизнерадостно поприветствовала их Марин, распахнув дверь. – Вижу, вы поладили.
Стайлз облизнулся. Его снова прервали, а ведь самое интересное только началось.

Источник