мергасовский дом в казани история
Конструктивный подход. Что происходит с Мергасовским домом
Будущее Мергасовского дома — одна из главных тем последней недели в Казани. В конце апреля власти заявили, что собираются найти для здания инвестора. А спустя пару дней городские активисты устроили большую уборку в опустевшем доме, где хулиганы начали жечь мусор. «Инде» вспоминает историю дома и восстанавливает хронологию событий, связанных с Мергасовским. Бонус: четыре примера спасенных конструктивистских зданий, которые дают надежду на похожее будущее зеленого дома у Черного озера.
История дома
Мергасовский дом — первое конструктивистское сооружение в городе и первое казанское жилое здание высотой четыре-пять этажей. Его построили в 1928 году на пересечении нынешних улиц Кави Наджми и Дзержинского, но единого мнения по поводу автора его проекта до сих пор нет.
По данным автора книги «Экскурс в архитектурную жизнь советской Казани» Сергея Саначина, Мергасовский выстроил Петр Сперанский (среди его работ — стадион «Трудовые резервы», здание филиала Академии наук СССР на Лобачевского, реконструкция Гостиного двора) по проекту московского архитектора-инженера Сергея Глаголева. Другие источники указывают автором постройки главного архитектора Казани в 1936−1938 годах Дмитрия Федорова, но, вероятно, эта версия ошибочна. Мергасовский часто называют Домом чекиста, хотя такой расположен на Карла Маркса — его автором был именно Федоров.
Мергасовский был проблематичным еще в конце 1920-х, когда его только строили: здесь не предусмотрели проект канализации и отопления. Чтобы построить котельную, строители пробивали стену здания.
Мергасовский иногда называют писательским домом: в 1930−1950-е годы здесь жили Кави Наджми и Абдулла Алиш. Статус здания — объект культурного наследия.
Хронология событий
В 2005 году дом признали грозящим обвалом. В 2009-м Мергасовский получил статус аварийного из-за сквозных трещин в цокольной части стен и фундаменте. Жителей обещали расселить.
Весной 2017 года «Инде» писал о том, как живется в Мергасовском доме. Тогда жительница дома рассказывала, что за 34 года капитальный ремонт здания провели лишь однажды. По словам женщины, в квартиру постоянно забегали крысы, окна постепенно уходили под землю, а ремонт делать было бессмысленно — даже после укрепления стены трескались спустя две недели.
В 2005 году жителям Мергасовского предлагали компенсацию — 11 тысяч рублей за квадратный метр. «Часть жителей, доплатив разницу в стоимости квартир, так и поступили [переехали в новое жилье]. Но пенсионеры, которым не хватило денег на обмен, остались жить в аварийном доме», — рассказывала жительница Мергасовского.
К февралю 2018 года из дома выселили 53 семьи из 80. Для расселения жильцов городские власти купили квартиры в домах на улице Мазита Гафури и в ЖК «Салават купере». Оставшиеся семьи отказались покидать Мергасовский, потому что были недовольны предоставленным бесплатно жильем (по большей части из-за расположения), и судились с исполкомом Казани. По данным мэрии, площадь новых предлагаемых квартир равнозначна или превышает размер старого жилья в центре города до 40 процентов.
Начальник отдела по реконструкции исторического центра города Казани аппарата исполкома Рустам Султанов рассказал «Инде», что отремонтировать дом, пока в нем живут люди, не представляется возможным — Мергасовский как памятник архитектуры требует дорогостоящей реставрации, а у жильцов нет на нее средств. По оценке 2015 года, только на подготовительные работы уйдет 4,7 миллиона рублей. Той же зимой местные власти заявили, что Мергасовский дом подлежит реставрации после расселения всех жителей — но не за счет средств городского бюджета.
В мае 2018 года Мергасовский дом стал героем эскиза спектакля, который спустя некоторое время поставили в творческой лаборатории «Угол». Показ проходил под открытым небом: в качестве сцены выступало само здание. Актеры произносили текст, стоя на балконах, на стены проецировали старые фотографии и документы, связанные с Мергасовским, а вместо занавеса использовали зеленую строительную сетку. Эскиз, построенный на рассказах жителей Мергасовского, снова обратил внимание горожан на проблемы дома.
В августе того же года премьер-министр Татарстана Алексей Песошин заявил, что Мергасовский дом не будут сносить, поскольку он является объектом культурного наследия. «Его нужно реставрировать», — сказал премьер, уточнив, что эти работы потребуют очень больших вложений.
30 апреля 2019 года глава Комитета РТ по охране объектов культурного наследия Иван Гущин заявил, что Мергасовский дом выставят на торги по стартовой цене 1 рубль. В ближайших планах ведомства — перевести здание из жилого фонда в нежилой и включить его в реестр вместе с 71 объектом культурного наследия, которые передадут потенциальным инвесторам и новым собственникам.
К концу апреля здание почти полностью опустело: большинство жителей покинули квартиры. Но дом не огородили забором, а подъезды не закрыли на замок. Попасть в здание мог любой желающий. Во многих квартирах царил беспорядок, мародеры спилили батареи и сняли стеклопакеты. Хулиганы поджигали книги и старые вещи.
2 мая создатели спектакля о Мергасовском доме объявили об уборке мусора в здании, чтобы снизить вероятность пожара в здании. В течение трех дней волонтеры разбирали вещи, оставленные в здании и около него: ненужные отправили на переработку, важные сохранили для музея Мергасовского дома и постановки в «Углу». На заказ контейнеров и грузовых «Газелей» потратили деньги, оставшиеся от специального приза мэрии на премии «Тантана», а также средства, собранные с помощью горожан. За три дня из Мергасовского вывезли 56 кубометров пожароопасного мусора и три «Газели» с битым стеклом, пластиком и металлом, которые отправят на переработку.
4 мая о дальнейшей судьбе Мергасовского дома на личной странице в «Фейсбуке» высказалась помощник президента Татарстана Олеся Балтусова. По ее словам, в здании до сих пор живут шесть семей, поэтому его не обнесли забором. Управляющая компания Вахитовского района пообещала заварить входы в нежилые помещения, закрыть окна и двери. Балтусова также написала, что ремонт здания требует проекта и экспертизы, которые возможны только после расселения и продажи дома.
Утром 6 мая Балтусова сообщила, что после встречи с комитетом ЖКХ казанского исполкома и управляющей компанией Вахитовского района было принято решение, что пять управляющих компаний закроют здание для посторонних — заварят двери и окна. Исполком города пообещал скорее решить вопрос о передаче здания новому собственнику, который займется реставрацией и реконструкцией Мергасовского дома. По словам помощника президента РТ, обычно процесс передачи здания инвестору занимает около года.
7 мая Олеся Балтусова сообщила, что направила в МВД запрос на ночное патрулирование пространства у Мергасовского дома.
Четыре конструктивистских здания, которые спасли
Дом печати, Казань
Серое здание, напоминающее раскрытую книгу, построили на Баумана в середине 1930-х для издательства, типографии, редакций татарстанских газет и журналов. Автор сооружения Семен Пэн несколькими годами ранее спроектировал Дворец печати в Баку — его черты угадываются в казанском здании. В Доме печати работали правление Союза писателей ТАССР, клуб писателей имени Габдуллы Тукая и большой книжный магазин.
В конце 2000-х власти Татарстана передали здание ОАО «Связьинвестнефтехим», которое и занялось его реставрацией.
По словам директора ООО «Дом печати» Виталия Большакова, сооружение было в плохом состоянии. «Все перекрытия, кроме центрального лестничного марша, выше первого этажа были деревянными. Кровля протекала, внутренние фасады стен были практически без штукатурки. Даже кирпичные стены были из разного кирпича. Видимо, в начале 1930-х годов была проблема со стройматериалами, и поэтому под слоем обвалившейся штукатурки мы увидели и красный кирпич, и силикатный, и даже брус. Вот это мы все реставрировали. Укрепляли оконные перекрытия, делали гидроизоляцию всего периметра всех зданий, углубляясь порядка пяти метров в землю для того, чтобы не попадала влага», — рассказывал он.
На работы потратили 1,2 миллиарда рублей, которые планируют «отбить» за 14 лет. Летом 2015 года в Доме печати открыли гостиничный комплекс «Ногай» на 167 номеров с ресторанами, конференц-залами, парковкой, офисным блоком и книжным магазином. У здания сохранили фасады, объемно-планировочные решения, конструкции оконных переплетов. В Доме печати сегодня можно увидеть оригинальную лестницу и метлахскую плитку на полу; небольшие экспозиции в общественных залах рассказывают об истории татарской литературы и книгоиздательства.
Что значит Мергасовский дом для Казани
Знаменитый зеленый Мергасовский дом на Черном озере был построен в начале XX века. Памятнику конструктивистской архитектуры больше 90 лет — конструкции разрушаются с 1981 года, а людей принудительно расселили только недавно.
Сейчас в доме небезопасно и восстановить его быстро нельзя. Пока инвесторов нет, горожане пытаются предотвратить опасные ситуации своими силами. В майские праздники они вышли и несколько дней выносили мебель и мусор из покинутых квартир, чтобы предотвратить опасность возгорания. Наверное, это одна из немногих заметных инициатив за последние несколько лет, к которой подключились сотни жителей Казани — а значит, Мергасовский действительно важен.
Откуда взялся «Зеленый дом»
Мергасовский дом был построен в 1928 году. Кем именно — до конца не известно. Кто-то считает, что здание по проекту московского архитектора-инженера Сергея Глаголева выстроил Петр Сперанский, который также занимался стадионом «Трудовые резервы». Другие уверены, что его автор — главный архитектор Казани в 1936-1938 годах Дмитрий Федоров, создавший Дом чекистов на Карла Маркса и недавно реконструированную лестницу в Ленинском саду.
Это первая в городе многоэтажка с водопроводом — в ней 4-5 этажей и 65 квартир, в каждой первое время жили несколько семей. У здания отсутствовал проект отопления и канализации, поэтому строителям пришлось пробивать стену для котельной, а выпускники КГАСУ выяснили, что при строительстве дома использовали плиты из прессованных стеблей камыша или тростника, скрепленных проволокой. По всему видно, что дом строился не навсегда: о его долговечности и комфорте жителей заботились мало.
Кто здесь жил
В самом начале место, где частично расположено здание, называлось Мергасовским переулком в честь купца и мецената Николая Ивановича Мергасова. Оттуда взялось и название самого дома. Оно сохраняется уже 91 год, хотя после революции переулок стал частью Международной улицы, а затем улицы Кави Наджми. Еще одно название — писательский дом — появилось благодаря выдающимся деятелям культуры, проживающим в квартирах. В 1931-1952 одним из жильцов был публицист, переводчик и лауреат Государственной премии СССР Кави Наджми. Его жена, переводчица Сарвар Адгамова, устраивала квартирники для татарской интеллигенции, в числе которой Хасан Туфан, Хади Такташ, Джаудат Файзи, Салих Сайдашев и Муса Джалиль. На три года соседом Наджми и Адгамовой стал детский писатель Абдулла Алиш. Позже в доме писателей поселились и художники. Несколько лет здесь жила «бабушка казанского офорта» Магдалина Мавровская; графист Надир Альмеев в подвальной мастерской Мергасовского создал своего знаменитого Шурале, а ювелир Ильгиз Фазылзянов — обложку Корана, за которую он получил первую в жизни премию на выставке в Пакистане.
Также в доме были и самые обычные жители, которые выкупали квартиры. Некоторые общались между собой, но по-настоящему им предстояло познакомиться в 1981 году — тогда Мергасовский дал первую большую трещину, заставившую людей выйти на улицу.
Снос или реконструкция
Слухи о сносе здания шли с 1990-х годов, а в 2002-м государственная комиссия установила, что здание изношено на 70% и восстанавливать его нецелесообразно. Постепенно стены стали обрастать растениями и осыпаться: своим устрашающим видом дом привлекал подростков и поклонников эстетики упадка, которые проводили нескончаемые фотосессии. В 2005 году собственникам стали предлагать компенсации — по 11 022 рубля за «квадрат», а в 2009 году дом приобрел статус аварийного: это означало, что жить в нем уже нельзя.
Тогда же Исполком Казани постановил, что дом подлежит сносу. Правда, не полностью: крыло на Кави Наджми является памятником культурного наследия и трогать его нельзя, только восстанавливать. Начальник управления государственного контроля, охраны и использования памятников истории и культуры Казани Фарида Забирова рассказывала, что с этим могут быть сложности, поскольку дом стоит на геологической складке, которая начинается от Кремля: при засыпке Черного озера вода нашла себе путь и ушла в грунт.
Не у всех была возможность покинуть аварийное жилье, так что в 2010 году собственникам предложили не продавать квадратные метры, а обменять квартиры и съехать на Мазита Гафури или в жилой комплекс «Салават Купере». Кто-то согласился, а кто-то остался; были и те, кто в этот период снимал или покупал квартиру, несмотря на то, что в здании продолжали течь и лопаться трубы и ЖЭК с цокольного этажа ничего не мог с этим сделать.
Памятник архитектуры без части жителей разрушался на глазах, и в 2018 году чтобы рассказать его историю Инна Яркова и Ксения Шачнева пригласили поэта Йолдыз Миннуллину и писательницу Радмилу Хакову, а затем режиссера Веру Попову и композитора Владимира Раннева. Так получился спектакль «Дом», который увидели больше тысячи зрителей. В его основе истории самих жителей, собранные и подготовленные. Весной 2019 года спектакль получил спецприз премии «Тантана».
В конце апреля Мергасовский расселили почти полностью, подъезды и одни квартиры остались открытыми, другие вскрыли и разгромили мародеры и бездомные. Внутри осталось много вещей, мусора и мебели — все это слишком опасно оставлять без присмотра из-за угрозы возгорания: в ночь с 1 на 2 мая 2019 года в доме действительно произошел пожар.
Дом вышел спасать город
Двумя днями ранее был создан Telegram-канал «Мергасовский». В нем горожане получали информацию о субботнике и отчеты об уборке. Каждый день в течение праздничных выходных люди собирались в 11:00 у большой лестницы, брали перчатки, мешки и маски, заходили в подъезды и выносили оттуда мусор. На уборку в разное время приходили внучка Кави Наджми Фарида Нежметдинова, лауреат Тукаевской премии Надир Альмеев, художники Ильгизар Хасанов, Виктор Тимофеев и Вадим Гершанов, хореограф Нурбек Батулла, председатель Всемирного форума татарской молодежи Табрис Яруллин и многие другие люди.
Параллельно с группами волонтеров в доме находились посторонние, которые вытаскивали батареи из тех частей здания, куда активисты еще не добрались, или делали фотографии, отказываясь помогать. Всего за три дня собрали и вывезли 56 кубометров пожароопасного мусора и три полные «Газели» отсортированного стекла, пластика и металла. В сортировке помогали организации «Экологично Казань» и «ЭкоПрогресс». Некоторые из найденных документов передали владельцам, остальное увезли в музейный архив, книги сдали в издательство «Юлбасма» и в музеи. Транспортировку и контейнеры активисты оплачивали сами, а хорошо сохранившуюся мебель выносили во двор.
Утром 6 мая у дома прошла встреча с комитетом ЖКХ казанского исполкома и УК Вахитовского района. Они договорились, что пять управляющих компаний с 7 мая начнут заваривать окна и двери для безопасности, а Исполком постарается быстрее решить вопрос передачи дома на реставрацию и реконструкцию — обычно вся процедура тянется около года. Стартовая цена дома на аукционе составляет один рубль, но Мергасовский называют «золотым», так как он требует больших вложений на проведение работ. Что будет с домом, пока происходят формальные процедуры, неизвестно.
Радмила Хакова
писательница, инициатор уборки в Мергасовском доме
В детстве я приезжала в Казань и гуляла по центру города — тогда дом наверняка видела, но у меня не было относительно него никакой рефлексии. Позже я уехала жить в Москву и через десять лет привезла в Казань на выходные большую компанию друзей из разных городов и стран. Вместе с местными мы пришли к Мергасовскому: комментируя здание, казанцы говорили, что это один из самых ужасных и красивых домов одновременно. Красивый по своей архитектуре и истории, ужасный — по состоянию. Это мне запомнилось. Вернувшись жить в Татарстан, я стала обращать на него внимание каждый раз, потом прочитала его историю.
Год назад во время лаборатории «Город АРТ-подготовка» Ксюша Шачнева и Инна Яркова, зная о моем отношении к дому, пригласили меня и татарского поэта Йолдыз Миннуллину поработать над сценарием спектакля о нем. В команду проекта позвали режиссера из Петербурга Веру Попову и композитора Владимира Раннева. Впервые собрались 17 мая. Эскиз показали прямо у дома, после чего «Угол» взял доработанную версию спектакля в свой репертуар. В ходе работы над сценарием я искала жителей во дворе, Facebook и через шесть рукопожатий, чтобы пообщаться лично, а Йолдыз изучала исторический материал, статьи, переписку Кави Наджми и других, поднимала архивы. Мы записали эти истории: получился многослойный спектакль-скриншот о жизни дома в разное время, образованный многоголосьем его жильцов. За спектакль мы получили специальный приз Исполкома Казани на театральной премии «Тантана» — за привлечение внимания к проблемам городских домохозяйств. Такая была формулировка. Премию приняли с благодарностью, деньги хотели потратить 17 мая на празднование года спектаклю, но нашлась цель важнее: оплатили первые два восьмикубовых контейнера для вывоза мусора.
Две с половиной недели назад я увидела в Instagram посты блогеров из Мергасовского дома: они были внутри, кто-то переживал, а кто-то радовался, что здание наконец открыто. Два дня после этого я не могла туда пойти: не верила, что это происходит, было больно. В чате команды спектакля мы стали думать, что делать. Я обратилась в Facebook к Олесе Балтусовой, она прислала мне ссылку на комитет ОКН, а он мне не отвечал. Тогда я начала привлекать внимание других людей и спрашивать, что нужно делать, чтобы закрыть дом и спасти его от пожара. Вместе с Ксюшей мы ходили в Мергасовский и увидели, сколько там мусора и грязи — подумали, что если сейчас никто не реагирует, может, нам стоит пойти и убраться самим.
Работы было очень много: попробуйте убрать свою квартиру или организовать переезд, а потом умножьте это на 65. Плюс в квартирах все оказалось разгромлено и превращено в труху — дом стоял открытым две недели. Тогда появился канал в Telegram для решения организационных вопросов, а узнав о возгорании в ночь на 2 мая мы поняли, что идти нужно не откладывая. Днем 3 мая на субботник пришли многие, в том числе Надир Альмеев с женой, которые ехали на кладбище, но спустились в свою мастерскую и в итоге убирались до вечера. В первый день мы вывезли одну «Газель» сортируемого мусора, восьмикубовый контейнер несортируемого и поняли, что быть там нужно каждый день, пока город не назначит ответственных, не примет меры.
За три дня к дому приходили туристы, зеваки и подростки: открытый Мергасовский стал самым популярным спотом в Казани. Всех предупреждали, что ходить внутрь опасно, снимали детей с балконов и чердака, вызывали службы, которые перекрывали газ и воду, сдавали в полицию мародеров, пытавшихся взломать закрытые квартиры. В понедельник, когда все вышли на работу, Ильсур Раисович [Метшин] дал управляющим компаниям распоряжение заняться безопасностью на территории, и сегодня стали частично заваривать двери и заколачивать окна первого этажа.
Нам бы очень хотелось, чтобы Мергасовский дом был сохранен. Я не знаю, возможно ли это, как не знаю, в какой стране буду жить в следующем году или в конце этого. Найдется ли инвестор, готовый заниматься домом, или придет кто-то, кому проще его снести, станет ли город настаивать на восстановлении и возможно ли оно вообще. И так как мы не знали, что нужно, чтобы дом закрыли, то просто сделали что могли в настоящем моменте. Я очень благодарна всем, кто пришел.
Дом с историей. Как живется в Мергасовском доме на Черном озере
Мергасовский дом у Черного озера — одно из немногих зданий в центре Казани, оставшееся за бортом масштабных ремонтных кампаний в преддверии 1000-летия города, Универсиады, чемпионата мира по водным видам спорта и других крупных событий. У «писательского» дома (в 1930−1950-е годы здесь жили Кави Наджми и Абдулла Алиш) — двойной адрес и двойная жизнь. По улице Дзержинского — обычная жилая «вторичка», которая вот-вот разрушится. По Кави Наджми — памятник культурного наследия, до которого никому нет дела. В новом выпуске рубрики «Дом с историей» «Инде» поговорил с пятью жителями «страшного дома у Черного озера» о быте, проблемах и безоглядной любви к архитектуре конструктивизма.
Дзержинского, 18 / Кави Наджми, 19
П.Т. Сперанский, С.В. Глаголев
Стоимость квадратного метра:
около 50 тысяч рублей (квартиры в этом доме сейчас не продаются; мы попросили риелтора оценить примерную стоимость)
парк «Черное озеро», МВД по Республике Татарстан, Ленинский сад, Davanika, Meatball Box, «Продукто», «Городская панорама»
Споры об архитекторе и ошибка проектирования
Мергасовский дом построили в 1928 году. В своей книге «Экскурс в архитектурную жизнь советской Казани» Сергей Саначин пишет, что в 1920-е годы Казань, подобно многим крупным советским городам, переживала период острого жилищного кризиса. Тогда в городе разработали первые планы типовых жилых секций, появились кирпичные дома без отделки, а ближе к концу десятилетия началось строительство капитальных многоквартирных домов с оштукатуренными фасадами, балконами и прочими архитектурными деталями. Мергасовский дом был неидеален: отсутствовал проект канализации и отопления, из-за чего строителям пришлось пробивать стену здания, чтобы построить под ним котельную, а Стройконторе — отвечать за недостатки в суде.
Единого мнения по поводу архитектора Мергасовского дома нет. По данным Саначина, здание выстроил Петр Сперанский (среди его работ — стадион «Трудовые резервы», здание филиала Академии наук СССР на Лобачевского, реконструкция Гостиного двора) по проекту московского архитектора-инженера Сергея Глаголева. В других источниках автором проекта 65-квартирного дома указан главный архитектор Казани в 1936−1938 годах, соавтор лестницы в Ленинском саду и Дома чекистов на Карла Маркса Дмитрий Федоров.
основатель проекта «Глазами инженера», автор книги «Что придумал Шухов», экскурсовод
Мергасовский дом — образец переходного стиля. Его композиция классична: симметрия, повышенный центральный объем, парадная лестница. При этом лаконизм декора, выступающие объемы лестничных клеток и протяженные угловые балконы — это признаки, характерные для архитектуры авангарда. Архитектор заявляет о ценностях нового времени, но в то же время уважительно относится к сложившейся городской среде.
Сформировавшаяся в 1920-е годы в СССР архитектура авангарда стала, пожалуй, одним из самых важных вкладов нашей страны в мировую художественную культуру. Памятники этой эпохи отражают ее ценности: гуманизм, демократизм, стремление к всеобщему равенству и счастливому существованию. Памятники авангарда в Казани можно пересчитать по пальцам одной руки. Тем важнее сохранить оставшиеся, в том числе без поздних переделок в духе неоклассики. Они — живые свидетели эпохи небывалых перемен и архитектурных взлетов.
Мастерская таксидермиста и гримеры в подъезде
Кадрия и Эстелла переехали в квартиру в Мергасовском доме в прошлом сентябре. Перед началом нового учебного года студентки — будущие специалист по международным отношениям и культуролог — искали подходящее жилье: после года жизни в общежитии девушки поняли, что студенческий кампус не их вариант.
— Мы искали квартиру без помощи риелторов, самостоятельно ходили по домам и однажды набрели на Мергасовский, — рассказывает Кадрия. — Мы были в восторге от его красоты, захотели здесь жить. Пошли по подъездам, звонили во все квартиры, спрашивали хозяев, сдают ли они жилье. В одной квартире нам никто не открыл, а соседи сверху рассказали, что хозяева ее сдают, но приезжают редко. Мы оставили в двери записку с просьбой перезвонить. Через пару дней с нами связалась наш нынешний арендодатель и разрешила заселиться.
В ноябре к Кадрие и Эстелле присоединилась челнинский дизайнер Лера Цинк. Она переехала в Казань, получив работу в местной дизайн-студии.
— Я давно знаю Мергасовский дом. Когда приезжала в Казань, мечтала в нем пожить, — рассказывает Валерия. — Дом понравился мне тем, что отличается от других в городе. Перед Универсиадой Казань застроили, почистили, а Мергасовский дом остался таким же, каким был, в этом есть какая-то магия. Правда, когда знакомые дизайнеры приехали ко мне на новоселье, они сказали: «Какая дыра! Лера, как ты могла выбрать тут жилье?».
Несмотря на плачевный внешний вид дома — в следующем году ему исполняется 90 лет, — квартира, которую снимают девушки, не производит пугающего впечатления: свежий ремонт, розово-голубые стены, высокие потолки, мебель из ИКЕА и хорошая инсоляция. Картину омрачает только дырка на потолке в туалете, через которую видно деревянную конструкцию дома. Планировка квартиры — это кухня, переходящая в просторную гостиную, две небольшие комнаты, кладовка-шкаф и совмещенный санузел. Снимать такое жилье стоит 20 тысяч рублей в месяц без учета платы за коммунальные услуги (это еще около 5000 рублей).
— Квартира просторная, и это меня подкупает. Здесь комфортно, — говорит Лера. — Свою комнату люблю за обилие света: раньше я не жила в квартирах, где в комнате было бы больше одного окна. К розовому цвету стен, который раньше считала ужасным, уже привыкла. Когда солнце освещает комнату на рассвете, розовый выглядит не ужасным, а нежным.
Квартира девушек — одна из трех жилых в подъезде. Соседи с пятого этажа съехали из-за огромной трещины в стене. На первом этаже — давно заброшенная квартира с обрушившимися потолками и штукатуркой. Оставшиеся три квартиры также пустуют большую часть времени: хозяева появляются пару раз в месяц, чтобы забрать счета за коммунальные услуги.
— Наверное, семейные люди просто боятся здесь жить: дом уже несколько лет в аварийном состоянии, — говорит Эстелла. — Жители рассказывают, что взамен квартир в Мергасовском доме им предлагают либо «однушку» на Чистопольской, либо компенсацию в размере 600 тысяч рублей. Жильцы не соглашаются на эти условия и судятся: трехкомнатная квартира в центре города и 600 тысяч — неравный обмен.
По наблюдениям девушки, в доме со стороны Дзержинского живут квартиранты (в основном студенты творческих специальностей и представители креативного класса) и старожилы. А со стороны Кави Наджми — новые жители.
— Там будто другой дом: ухоженные подъезды, во дворе стоят дорогие машины, у некоторых квартир дверные ручки в виде колец с изображением тигров и других животных, — продолжает Эстелла.