о русь куда несешься ты мертвые души
Глава одиннадцатая (окончание)
И в самом деле, Селифан давно уже ехал зажмуря глаза, изредка только потряхивая впросонках вожжами по бокам дремавших тоже лошадей; а с Петрушки уже давно невесть в каком месте слетел картуз, и он сам, опрокинувшись назад, уткнул свою голову в колено Чичикову, так что тот должен был дать ей щелчка. Селифан приободрился и, отшлепавши несколько раз по спине чубарого; после чего тот пустился рысцой, да помахнувши сверху кнутом на всех, примолвил тонким певучим голоском: «Не бойся!» Лошадки расшевелились и понесли, как пух, легонькую бричку. Селифан только помахивал да покрикивал: «Эх! эх! эх!» — плавно подскакивая на козлах, по мере того как тройка то взлетала на пригорок, то неслась духом с пригорка, которыми была усеяна вся столбовая дорога, стремившаяся чуть заметным накатом вниз. Чичиков только улыбался, слегка подлетывая на своей кожаной подушке, ибо любил быструю езду.
И какой же русский не любит быстрой езды? Его ли душе, стремящейся закружиться, загуляться, сказать иногда: «черт побери все!» — его ли душе не любить ее? Ее ли не любить, когда в ней слышится что-то востороженно-чудное? Кажись, неведомая сила подхватила тебя на крыло к себе, и сам летишь, и все летит: летят версты, летят навстречу купцы на облучках своих кибиток, летит с обеих сторон лес с темными строями елей и сосен, с топорным стуком и вороньим криком, летит вся дорога невесть куда в пропадающую даль, и что-то страшное заключено в сем быстром мельканье, где не успевает означиться пропадающий предмет, — только небо над головою, да легкие тучи, да продирающийся месяц одни кажутся недвижны.
Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, все отстает и остается позади. Остановился пораженный Божьим чудом созерцатель: не молния ли это, сброшенная с неба? что значит это наводящее ужас движение? и что за неведомая сила заключена в сих неведомых светом конях? Эх, кони, кони, что за кони! Вихри ли сидят в ваших гривах? Чуткое ли ухо горит во всякой вашей жилке? Заслышали с вышины знакомую песню, дружно и разом напрягли медные груди и, почти не тронув копытами земли, превратились в одни вытянутые линии, летящие по воздуху, и мчится вся вдохновенная Богом. Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земле, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства.
Все обо всем
«Чичиков только улыбался, слегка подлетывая на своей кожаной подушке, ибо любил быструю езду.
И какой же русский не любит быстрой езды?
Его ли душе, стремящейся закружиться, загуляться, сказать иногда: «черт побери все!» — его ли душе не любить ее? Ее ли не любить, когда в ней слышится что-то восторженно-чудное? Кажись, неведомая сила подхватила тебя на крыло к себе, и сам летишь, и все летит: летят версты, летят навстречу купцы на облучках своих кибиток, летит с обеих сторон лес с темными строями елей и сосен, с топорным стуком и вороньим криком, летит вся дорога невесть куда в пропадающую даль, и что-то страшное заключено в сем быстром мельканье, где не успевает означиться пропадающий предмет, — только небо над головою, да легкие тучи, да продирающийся месяц одни кажутся недвижны.
«Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешься?
Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, все отстает и остается позади.
Остановился пораженный божьим чудом созерцатель: не молния ли это, сброшенная с неба? что значит это наводящее ужас движение? и что за неведомая сила заключена в сих неведомых светом конях?
Эх, кони, кони, что за кони! Вихри ли сидят в ваших гривах? Чуткое ли ухо горит во всякой вашей жилке? Заслышали с вышины знакомую песню, дружно и разом напрягли медные груди и, почти не тронув копытами земли, превратились в одни вытянутые линии, летящие по воздуху, и мчится вся вдохновенная богом.
Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа.
Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства.»
Краткое содержание Мертвых душ и Ревизора Гоголя, в том числе и в том объемном смысле, что Вы написали. Только Гоголь спрашивает: Куда ты тройка Русь мчишься, а Некрасов как бы ему отвечает: Куда и что будет по приезду.
Н. А. Некрасов
ГЕНЕРАЛ ТОПТЫГИН
Дело под вечер, зимой,
И морозец знатный.
По дороге столбовой
Едет парень молодой,
Ямщичок обратный;
Не спешит, трусит слегка;
Лошади не слабы,
Да дорога не гладка —
Рытвины, ухабы.
Нагоняет ямщичок
Вожака с медведем:
«Посади нас, паренек,
Веселей доедем!»
— Что ты? с мишкой? — «Ничего!
Он у нас смиренный,
Лишний шкалик за него
Поднесу, почтенный!»
— Ну, садитесь! — Посадил
Бородач медведя,
Сел и сам — и потрусил
Полегоньку Федя.
Видит Трифон кабачок,
Приглашает Федю.
«Подожди ты нас часок!» —
Говорит медведю.
И пошли. Медведь смирен, —
Видно, стар годами,
Только лапу лижет он
Да звенит цепями.
Час проходит; нет ребят,
То-то выпьют лихо!
Но привычные стоят
Лошаденки тихо.
Свечерело. Дрожь в конях,
Стужа злее на ночь;
Заворочался в санях
Михайло Иваныч,
Кони дернули; стряслась
Тут беда большая —
Рявкнул мишка! — понеслась
Тройка как шальная!
Колокольчик услыхал,
Выбежал Федюха,
Да напрасно — не догнал!
Экая поруха!
Быстро, бешено неслась
Тройка — и не диво:
На ухабе всякий раз
Зверь рычал ретиво;
Только стон кругом стоял:
«Очищай дорогу!
Сам Топтыгин-генерал
Едет на берлогу!»
Вздрогнет встречный мужичок,
Жутко станет бабе,
Как мохнатый седочок
Рявкнет на ухабе.
А копям подавно страх —
Не передохнули!
Верст пятнадцать на весь мах
Бедные отдули!
Прямо к станции летит
Тройка удалая.
Проезжающий сидит,
Головой мотая:
Ладит вывернуть кольцо.
Вот и стала тройка;
Сам смотритель на крыльцо
Выбегает бойко.
Видит, ноги в сапогах
И медвежья шуба,
Не заметил впопыхах,
Что с железом губа,
Не подумал: где ямщик
От коней гуляет?
Видит — барин материк,
«Генерал», — смекает.
Поспешил фуражку снять:
«Здравия желаю!
Что угодно приказать,
Водки или чаю. »
Хочет барину помочь
Юркий старичишка;
Тут во всю медвежью мочь
Заревел наш мишка!
И смотритель отскочил:
«Господи помилуй!
Сорок лет я прослужил
Верой, правдой, силой;
Много видел на тракту
Генералов строгих,
Нет ребра, зубов во рту
Не хватает многих,
А такого не видал,
Господи Исусе!
Небывалый генерал,
Видно, в новом вкусе. »
Прибежали ямщики,
Подивились тоже;
Видят — дело не с руки,
Что-то тут негоже!
Собрался честной народ,
Всё село в тревоге:
«Генерал в санях ревет,
Как медведь в берлоге!»
Трус бежит, а кто смелей,
Те — потехе ради,
Жмутся около саней;
А смотритель сзади.
Струсил, издали кричит:
«В избу не хотите ль?»
Мишка вновь как зарычит.
Убежал смотритель!
Оробел и убежал
И со всею свитой.
Два часа в санях лежал
Генерал сердитый.
Прибежали той порой
Ямщик и вожатый;
Вразумил народ честной
Трифон бородатый
И Топтыгина прогнал
Из саней дубиной.
А смотритель обругал
Ямщика скотиной.
ТРОЙКА РУСЬ
Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, все отстает и остается позади. Остановился пораженный божьим чудом созерцатель: не молния ли это, сброшенная с неба? что значит это наводящее ужас движение? и что за неведомая сила заключена в сих неведомых светом конях? Эх, кони, кони, что за кони! Вихри ли сидят в ваших гривах? Чуткое ли ухо горит во всякой вашей жилке? Заслышали с вышины знакомую песню, дружно и разом напрягли медные груди и, почти не тронув копытами земли, превратились в одни вытянутые линии, летящие по воздуху, и мчится вся вдохновенная богом. Русь, куда ж несешься ты? дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства.
Николай Васильевич Гоголь
Впервые напечатано 21 мая 1842 года, отдельной книгой,
под названием «Похождения Чичикова, или Мертвые души»
Рейтинг работы: 29
Количество отзывов: 5
Количество сообщений: 13
Количество просмотров: 838
© 05.02.2016г. Виктор Смирнов
Свидетельство о публикации: izba-2016-1561605
Кто и куда несётся в русской птице тройке?
О том, как герои Гоголя оживают в современной российской действительности
У Василия Шукшина есть рассказ «Забуксовал». Его главный герой – совхозный механик по имени Роман Звягин – после работы лежит на диване и слушает, как его сын Валерка учит уроки. А учил на тот момент сынишка известный многим по школе заключительный отрывок из «Мёртвых душ» про «птицу тройку». Учил на память.
«Заслышали с вышины знакомую песню – дружно и разом напрягли медные груди и, почти не тронув копытами земли, превратились в одни вытянутые линии, летящие по воздуху. И мчится вся, вдохновенная Богом! Русь, куда же несешься ты? Дай ответ! Не даёт ответа…»
Вдруг, посреди гоголевских слов, произносимых детским голосом, механика осенило: «А кого везут-то? Кони-то? Этого… Чичикова? Этого хмыря везут, который мёртвые души скупал, ездил по краю. Ёлкина мать! Вот так троечка!»
Неожиданно ворвавшаяся в сознание мысль, как правило, не даёт человеку усидеть на месте. Роман Звягин помчался по селу в поисках смышлёного собеседника. Нашёл школьного учителя и осадил его вопросами.
Как же так? Тройке все дорогу дают, народы расступаются, а в тройке – шулер!
Учитель попытался объяснить, что Гоголь был заворожен магией быстрой езды и связал эту быстроту с судьбой России; и что Чичиков тут ни при чём. Его Гоголь оставил до второго тома, который собирался писать. Но Романа Звягина это не успокоило. Он вспомнил, что тридцать лет назад тоже зубрил этот текст, но тогда не подумал: а кто в тройке? И вот теперь вдруг дошло. «Шулер в бричке, а перед ним шапку ломают!»
И он пойдёт домой с этим странным вопросом, на который никто не даст ему внятного ответа. А его сын, наверное, выучит гоголевские слова на зубок и получит за них пятёрку. Но вот ведь как может настигнуть внезапное прозрение самого что ни на есть некнижного человека! И действительно, кого там разудалые кони несут, разрывая воздух звоном колокольчика? Неужели этого жулика Чичикова?
Чичиков делал деньги из воздуха. Как любой гениальный жулик, он из-под ног поднимал то, что никто до него не замечал, и уже в скорости клал в карман твёрдую валюту. Он был способен делать деньги на водопроводной воде и на чистых снах младенца. На всём то есть. Пророческим чутьём Гоголь угадал, что будущее принадлежит вот этому типу. При крепостном праве ему трудно развернуться. Нужно именно что-то «химичить», чтобы войти в число крепких помещиков. Зато в иные времена он покажет себя.
Представьте себе, что в 1990-е годы влетает та самая птица тройка в самую гущу российской действительности. Тот же Селифан на козлах. Тот же Петрушка в лакеях. А у барина, того, что внутри кибитки, черты лица, положим, Егора Гайдара. Или Анатолия Чубайса. Слабо разве представить Чичикова в этих обличьях? Ничуть. Перечитайте ради интереса словесный портрет Павла Ивановича в первой части «Мёртвых душ». Любопытные родятся ассоциации.
Ворвавшись в наши 1990-е, Павел Иванович Чичиков уже не будет разоряться на покупку души покойного плотника Парамона или кузнеца Семёна. Он устроит ваучерную приватизацию и приберёт в свои пухлые ручки ведущие предприятия страны! То есть при помощи хитрости и наглости совершит молниеносный скачок с нижних ступенек социальной лестницы на самый верх, где один росчерк пера может стоить жизни целому поколению.
Да, русская птица тройка кого только внутри не везла! В Гражданскую с неё снимали верх, ставили сзади «Максим», и она превращалась в тачанку. И комиссары на ней скакали, и батька Махно по Гуляйполю носился.
Было время, круглое лицо Никиты Сергеевича высовывалось из её окошка. Он кричал Селифану: «Быстрей давай! Перегоняй Америку!» – и добавлял что-нибудь про «кузькину мать» или чего покрепче.
И господа либералы, верящие в мудрость «всемогущего рынка», совсем недавно облетели в птице тройке всю необъятную Родину, мигом превращая в частную собственность то, что народ строил десятилетиями.
Так что хорошим вопросом озаботился совхозный механик из рассказа Василия Шукшина. Нет слов, несётся Русь быстро. И на вопрос «Куда несёшься?» чаще всего не даёт ответа.
И самая главная, видимо, историческая задача России – это чтоб пока «косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства», внутри, скрывая пухлые щёчки за дорожными занавесками, не сидел, ухмыляясь довольно, жулик Чичиков.
О русь куда несешься ты мертвые души
«г-н Гоголь. вы систематически унижаете русских людей»
О.И. Сенковский
Россия — страна загадочная. Сколько лет спорят о ее судьбе, но она мгновенно опровергает все теории. Единственно верная фраза о ней звучала так:
Итак, поставленная проблема стара как Русь. Гоголь, возможно, пытался решить ее, написав поэму «Мертвые души», однако он, конечно, не ставил перед собой задачи «унижать русских людей».
При первом же прочтении «Мертвых душ» поражает мысль: да, все так, ничего не изменилось за полтора века, те же размытые дороги и те же непроходимые дураки, те же провинциальные гостиницы «известного роду» и те же чиновники. В этом мутном кошмаре привиделся Николаю Васильевичу образ птицы-тройки, образ страны, несущейся сквозь метель неведомо куда, сметая все на своем пути. Но не надо забывать, что Гоголь описывал эту беспросветную тьму для того, чтобы потом, во втором томе, показать возрождение мертвых душ, а значит, и России. Достоевский сказал однажды: «Стать русским — значит перестать презирать свой народ». Гоголь не презирает. Так же, как и «История одного города» Салтыкова-Щедрина могла быть написана только русским, только человеком, болеющим душой за свой народ, так же только от страшной, нечеловеческой боли за эту несчастную страну мог вырваться у Гоголя отчаянный вопль:
Во втором томе «Мертвых душ» звучит такая фраза: «Полюби нас черненькими, беленькими нас всякий полюбит». Гоголь любит Россию «черненькой» и старается в этой черноте разглядеть хоть отблеск света.
Осип Иванович Сенковский, сказавший, что Гоголь «систематически унижает русских людей», не понял трагедии Гоголя, за его смехом он не увидел слез. В поэме все персонажи — мертвые типажи, и звучат только два живых голоса — голос автора и далекий, почти неслышимый крик души России. Тема страны, закованной в цепи и пытающаяся вырваться, много раз возникала в нашей литературе у Даниила Андреева в «Розе мира». Навна — соборная душа русского народа — заключена где-то в глубинах Шаданакара, но настанет день, и она вырвется оттуда.
Однажды у Гоголя спросили: «Смогут ли мертвые души наконец стать живыми?» Он ответил: «Смогут, если захотят». Да, второй том «Мертвых душ» не удался, но возрождение возможно, надо только хотеть этого и трудиться над собой.