что случилось с блогером анастейша павликова
ЖизньДело «Нового величия»:
За что и как судят 18-летнюю Анну Павликову
«Только чтоб не в тюрьме. Всё»
Восемнадцатилетняя Анна Павликова, обвиняемая в организации экстремистского сообщества «Новое величие», останется под арестом по крайней мере до 13 августа. Мосгорсуд принял такое решение на прошлой неделе, несмотря на призывы уполномоченной по правам человека Татьяны Москальковой изменить меру пресечения на домашний арест, поручительства правозащитников и тот факт, что после ареста у Павликовой начались серьёзные проблемы со здоровьем (девушку, находящуюся в СИЗО с середины марта 2018 года, госпитализировали из-за проблем с сердцем). Ранее адвокат Анны Ольга Карлова рассказала, что её подзащитная пыталась пожаловаться на условия содержания в СИЗО, однако под давлением сотрудников изолятора была вынуждена отказаться от претензий.
Дело «Нового величия», о котором вплоть до ареста десяти его участников в России никто и ничего не знал, стало одним из самых резонансных политических событий последних лет не только из-за условий содержания его фигурантов. Родители двух женщин, проходящих по делу, считают, что само создание движения, чьей целью, по версии следствия, было свержение конституционного строя РФ, не что иное, как полицейская провокация.
Самодельный экстремизм
Из материалов дела следует, что одним из инициаторов создания движения был некий Руслан Д. (это ненастоящее имя, в публикациях СМИ он упоминается также как Александр Константинов). Это он в конце 2017 года предложил участникам телеграм-чата, время от времени проводившим встречи в «Макдональдсе», создать новую организацию. Он же подыскал помещение для движения, обеспечил его принтером для печати листовок и вызвался написать устав, в котором экспертиза позже выявила «признаки пропаганды идеологии насилия». Кем именно был Руслан Д., проходящий по делу свидетелем, до сих пор неизвестно: одни считают его сотрудником центра «Э», другие — информатором.
«Ваша честь, я никуда не убегу»
Почему именно на Павликову следствие надавило особенно жёстко, не до конца ясно: Анна не была наиболее активной участницей движения и, по словам матери, Юлии Павликовой, собиралась уйти из него — отговорил её всё тот же Руслан Д. Ссылаясь на переписку дочери в телеграм-чате, Юлия Павликова утверждает, что та не хранила дома никаких печатных материалов, связанных с «Новым величием» («У неё из „политического“ дома были только значки Навального»). Это не помешало оперативникам, проводившим обыск в квартире Павликовых, найти копии устава организации.
В письме, направленном в Общественную наблюдательную комиссию, Анна рассказывает, что во время обыска и задержания оперативник угрожал её ударить. После задержания её три часа возили в автозаке, где, несмотря на холодную погоду, не работало отопление. Считается, что эта поездка подорвала и без того слабое здоровье Павликовой, которая, по словам матери, каждый год проходила обследование у кардиолога и невролога. Однако на заседании 11 мая Дорогомиловский районный суд не принял во внимание выписки из медицинских учреждений и оставил Павликову в СИЗО до сентября (государственный обвинитель объяснил продление ареста «большим объёмом следственных и оперативно-разыскных мероприятий»). Сама Анна на заседании не присутствовала — как рассказала она сама, в этот день приставы часами возили её по Москве.
На прошлой неделе дело Павликовой дошло до Мосгорсуда, который оставил решение об аресте в силе, хотя и сократил срок пребывания обвиняемой на месяц. «Ваша честь, я никуда не убегу. И не хочу и не могу никого запугивать. Не буду, — заявила Анна на заседании по видеосвязи из СИЗО. — У меня по ночам болит голова, я не сплю. Я хочу решить проблему с гормонами, здесь это невозможно, к сожалению. И я хотела бы, ну, пока идёт следствие, хотела бы до суда, чтобы меня вернули в семью. Мне очень надо к родителям. Я не могу. Я хочу обнять свою маму. Извините. Я прошу суд изменить меру пресечения на любую. Только чтоб не в тюрьме. Всё».
«Будут и дальше сажать детей» Полицейские провокаторы создали кружок экстремистов. Пострадают подростки
На вечер 15 августа в Москве запланирован «Марш матерей». Организаторы и участники не санкционированной мэрией акции намерены пройти от Новопушкинского сквера к зданию Верховного суда, держа в руках любимые игрушки своих детей. У них нет политических лозунгов: они требуют выпустить из пятимесячного заключения в СИЗО 18-летнюю Анну Павликову и 19-летнюю Марию Дубовик.
В середине марта девушек обвинили в причастности к экстремистскому движению «Новое величие», просуществовавшему всего два месяца. Оно состояло из десяти человек, среди которых были две девушки-подростка и пять безработных мужчин, за время своего знакомства успевших четыре раза сходить в «Макдоналдс», чтобы обсудить политические проблемы в стране, три раза — на митинги и несколько раз встретиться в снятой новым знакомым квартире. Все обвинение строится на показаниях трех сотрудников силовых структур, работавших под прикрытием. Согласно материалам дела именно один из них — некий Руслан Д., чей профайл оказался засекречен, — предложил создать организацию для «свержения власти», сочинил громкое название и устав и снял офис на свои деньги. Именно он уговаривал 17-летнюю на тот момент москвичку Анну Павликову остаться в компании, когда она собиралась уйти. До ее ареста оставался месяц.
«Лента.ру» записала монолог сестры встретившей совершеннолетие в СИЗО Анны Павликовой и поговорила с ее защитником о том, как проходит процесс, почему девушку-подростка держат в заключении и может ли «Марш матерей» повлиять на благополучный исход ее дела.
«Все слезы выплакали»
Анастасия Павликова, сестра Анны
Мы сейчас живем только передачками. Они по средам. Возим Ане творог, сухофрукты, молоко, кефир. Ей сказали больше есть белка и фруктов, полезно для здоровья. Собираем вместе, у каждого свое дело: я разворачиваю конфеты, потому что в фантиках в СИЗО пронести нельзя, папа огурцы взвешивает, мама все записывает.
В пятницу встречаемся с адвокатом, а по понедельникам мама — к врачу: у нее рассеянный склероз, она инвалид второй группы. До задержания Ани у нее намечалось улучшение здоровья, она избавилась от палочки, начала ходить сама. А сейчас еле с палкой ходит: у нас уже было такое, что она упала на улице, и мы ее искали, поэтому в паспорте она держит бумажку с номером телефона — мало ли где упадет.
Первые дни после суда мы были все практически в лежку: такие дни не запоминаются, они проходят тяжело. Через силу убеждаешь себя встать, что-то поесть, что-то делать дальше. Только отец как-то заставлял себя ходить на работу. Мы уже все слезы выплакали — плакать нечем. Особенно тяжело маме. Но мы стараемся друг друга поддерживать. Мой маленький ребенок сейчас помогает хотя бы немного забыться. Каждый вечер проходим мимо комнаты Ани, это очень тяжело.
У нас на «воспитании» ее попугаи — 14 волнистых, канарейка, собака, террариум с жуками, аквариум с рыбками. К нам люди приходят, говорят: вы как в джунглях! А мы уже привыкли, сроднились с ними. Раньше все делала Аня — это же дело ее жизни: она их кормила, разговаривала с ними, спать укладывала. Она просто руку протягивала, а попугаи на нее садились, кажется, у них даже был общий язык — ее понимали. Она говорила: «Лимончик, поцелуй меня» — и попугай подлетал к ней, играл с ней. Аня постоянно спрашивает о них. На последнем суде не выдержала: «Мама, как попугаи?» Хоть им и не разрешали разговаривать. Она же к ним относится как к своим детям.
В Аниной комнате мы ничего не меняли. Во время задержания силовики разнесли всю комнату и сломали на три части ее диван, забаррикадировали вход в кухню, я с грудным ребенком даже не могла пройти. Это было рано, в пять утра. В дверь начали стучать, глазок закрыли, чтобы не видно было, соврали, что соседи, а потом стали так бить по двери, что штукатурка осыпалась, кричать матом. Я в полицию позвонила: «Приезжайте, к нам кто-то рвется». Оказалось, это и была полиция. Папа открыл дверь, ему дали в лоб, оттащили в ванную. Я в испуге побежала к ребенку, спрятала под кровать, затолкала ногами. Папу, мужа и Аню в это время повели на кухню. В Аниной комнате нашли значки Навального и значки Гарри Поттера — приняли их за свастику. Довели ее до слез словами: «Мы тебя посадим на 20 лет. Ты выйдешь дряхлой женщиной, никому будешь не нужна, и родителям не нужна». Анины первые письма после задержания были: «Я думала, вы от меня отказались и больше не хотите меня знать».
Письмо от Ани Павликовой
Фото: страница Группы поддержки фигурантов дела «Новое величие» в Facebook
Где-то нашли устав организации. Мы уверены, что его подбросили: во-первых, его не было, во-вторых, у нас сохранились Анины переписки, где она писала: «Я такое не храню, оно мне не нужно».
Мы не стали выбрасывать диван: это же Анин, она на нем спала. Мы его починили и оставили в комнате. Единственное, чего очень жалко, рисунок: Аня рисовала собаку, а во время обыска один из силовиков на него наступил и оставил отпечаток ноги, мама не смирилась и выбросила. Они все разбросали, ходили по вещам — жутко было.
Ее долго держали в автозаке 16 марта, было минус 10. Она застудила придатки. Врач сказал, что у нее теперь детей не будет: «Зачем тебе дети, ты же в тюрьме». Аня пишет, что все в порядке, но это не так: она сильно поправилась — больше чем на 25 килограммов, усугубился порок сердца, ночью она просыпается от приступов. Еще у нее тремор рук, ее сильно трясет. На последнем суде был нервный тик: лицо дергалось непроизвольно. У нашей мамы рассеянный склероз начинался подобным образом. Мы боимся: Аню там никто лечить не будет. На суде у нее была температура 39, она сильно кашляла, задыхалась. А обратно ее везли в автозаке с туберкулезником.
Анна Павликова с отцом
Фото: страница Группы поддержки фигурантов дела «Новое величие» в Facebook
Сейчас у нее три сокамерницы, вроде нормальные: главное, что не курят, и она хотя бы от дыма не задыхается, — в предыдущем СИЗО их было в камере 47 человек, дымка сигаретная, она еле выживала. Тут ее вроде любят: последний раз, когда мама была, Аня рассказывала про девушку Свету, мамину ровесницу, у которой пятеро детей: она Аню так подбодрила, что, по ее словам, ей даже жить захотелось. И косички ей плела. Хотя Аня говорит, ей все равно — плетут косички, не плетут, лишь бы волосы не отрезали: в предыдущем СИЗО сокамерницы ножницами ей отрезали косы, не знаю зачем. Может, из-за каких-то санитарных норм. Перевели оттуда 11 мая, сейчас хотят перевести обратно.
Последнее, что Аня просила, — книгу Улицкой. Она много читает. Заказываем книги через интернет-магазины и приносим их. Аня чаще всего спрашивает про здоровье мамы — это ее очень волнует, про своих питомцев, про птиц, про нашу собаку. Она уже старенькая, Аня боится, что собака не доживет до ее освобождения. Про Оливию спрашивает, потому что когда ее забрали, Оливии было всего пять месяцев: она пропустила, как Оливия встала, начала ходить… Мы ей через адвоката передаем фотографии малышки.
Она искренне не понимает, что она сделала и за что ее судят. Постоянно говорит, что не хотела ничего плохого, хотела просто быть наблюдателем на выборах, и повторяет: «Что я нарушила?» Сейчас много пишут о том, что Руслан Д. к ним внедрился, но, по словам Ани, это было не так. До Руслана и организации не было, они просто собирались где-то в «Макдоналдсах», как друзья, компания по интересам. Аня много училась, окончила школу экстерном, готовилась поступить в МГУ. Очень много читала, рисовала, больше была «сама в себе», друзей у нее не было.
Аня любила проводить время дома. Ей говоришь: пойдем в кино, пойдем куда-то — нет, не хочу. Она предпочитала с птицами заниматься, с собакой играть, с ребенком. Мечтала стать генетиком, вывести новый вид попугаев и работать с животными. Устроилась работать в государственную ветеринарную клинику: сначала просто полы помыть, чем-то помочь, но со временем начальство увидело, что она очень старательная, любит животных, ее повысили до ветеринара-санитара — она помогала на операциях, ставила животным капельницы. Ее даже звали работать ветеринаром, когда она поступит в университет. Деньги откладывала на операцию маме. Аня вообще очень отзывчивая, всегда думает о других, а не о себе. Помню, как-то раз она получила двойку за контрольную по биологии, я спросила — почему, она сказала: этому помогла, тому помогла, а себе — времени не хватило.
Может, потому она и зацепилась за этих ребят: это были первые люди, которые начали нормально с ней общаться. Я помню, как к нам пришла 1 января в гости Маша Дубовик. Мы сидели всей семьей пили чай, девочки обсуждали Машину учебу в ветеринарном училище. Маша рассказывала, что ей там нравится, и Аня даже задумалась о том, чтобы поступить туда и показывала ей своих птиц. Маша мне показалась хорошей девочкой. Такой же наивной, как Аня.
Рассмотрение вопроса о продлении ареста обвиняемой по делу организации «Новое величие» Анны Павликовой в Дорогомиловском районном суде
Фото: Эмин Джафаров / «Коммерсантъ»
Руслан Д. сначала просто пришел в «Макдоналдс», они пообщались, стали друзьями. И тогда он начал их подначивать. После того как он к ним внедрился, он предложил организацию и название, придумал структуры. До него не было никакого «Нового величия». Всех там назначил, Аню объявил организатором. Но как она могла быть организатором, если ее даже не было на этом собрании? Он назначил его на 6 января, а в этот день мы праздновали мой день рождения, и Аня была с нами. У нас есть эта переписка, где они решают, кто кем будет, и Ани там нет с первых самых собраний.
В конце концов Аня стала понимать, что что-то тут не так. Она даже ушла, но Руслан попросил вернуться, давил на ее чувство ответственности, говорил, что ей не нужно вносить денег — знал, что она копит на лечение матери. Они все собирались расходиться, но не успели: он их сдал.
Некоторые боятся подписать петицию — говорят: нас посадят. Но поддержка для нас очень важна. Сегодня девочка написала в мессенджер: «Здравствуйте, сегодня я передала сухофрукты Ане через передачку, у вас там осталось 12 килограммов, вы уж извините, что так, я просто хотела с рынка передать хорошие сухофрукты». И письмо ей отправила лично, прямо там. Письмо, рисунки, фотографии. Это ее очень подбадривает. Один мальчик приехал к нам домой и передал вольер для птиц. Сказал: «Вот Аня выйдет — будет ей подарок».
Члены «Нового величия» получили до 7 лет тюрьмы Их признали виновными в попытке свержения власти. Защита считает дело провокацией спецслужб
Люблинский районный суд Москвы признал виновными семерых членов так называемого «Нового величия» в создании экстремистского сообщества, передает ТАСС. Приговор зачитал судья Александр Маслов.
Руслана Костыленкова приговорили к 7 годам заключения, Петра Карамзина — к 6,5 года, Вячеслава Крюкова — к 6 годам лишения свободы.
Еще четверо подсудимых получили условные сроки. Максим Рощин — 6,5 года, Дмитирий Полетаев — 6 лет, Мария Дубовик — 6 лет, Анна Павликова — 4 года. Всех осужденных условно отпустили в зале суда.
Сторона обвинения просила признать всех фигурантов виновными и назначить трем из них сроки от 6 до 7,5 года колонии, а четверым — условные сроки от 4 до 6,5 года (включая Павликову и Дубовик).
Следствие считает, что в 2017 году молодые люди, в том числе несовершеннолетняя Анна Павликова, создали чат в Telegram, где обсуждали различные политические темы, а затем это переросло в создание экстремистского сообщества с уставом и выездом на тренировки по стрельбе и изготовлению зажигательной смеси.
15 марта 2018 года десять участников были задержаны и помещены в СИЗО, где большинство из них провели более двух лет.
Адвокат Марии Дубовик Максим Пашков в своем Telegram-канале написал, что в своем приговоре суд ссылается на данные, полученные в рамках досудебного соглашения с фигурантом дела Павлом Ребровским, от которых он отказался, заявив, что они были даны под давлением.
По мнению самих фигурантов, их адвокатов, правозащитников и многих представителей общественности, к созданию «Нового величия», «устава организации» и другим действиям молодых людей настойчиво толкал некий Руслан Д., внедренный сотрудник спецслужб.
Именно Руслан Д., считают они, организовывал встречи в «Макдоналдс», выбрал и арендовал помещение, где проводились встречи группы, настаивал на создании документов, а позже дал показания — все это легло в основу обвинения.
Сообщалось, что кроме него в группу были внедрены еще два или три силовика.
Однако суд посчитал недоказанной версию о провокации со стороны Александра Константинова (настоящая фамилия Руслана Д.), сообщил «Интерфакс».
У 17-летней Анны Павликовой и ее старшей подруги Марии Дубовик в следственном изоляторе начались проблемы со здоровьем. Они, как и другие подозреваемые, жаловались на жесткие действия сотрудников правоохранительных органов при задержании.
15 августа 2018 года в центре Москвы прошла несогласованная акция «Марш матерей», в которой приняли участие журналистка Анна Наринская, телеведущая Татьяна Лазарева, актриса Яна Троянова и другие известные люди. По одним оценкам, в марше приняли участие сотни людей, по другим — до двух тысяч. Они прошли по Тверскому бульвару до здания Верховного суда. Собравшиеся около получаса блокировали проезд по односторонней улице возле суда, однако задержаний в тот день не было.
На следующий день Павликову и Дубовик отпустили из СИЗО и поместили под домашний арест.