что случилось с томми еще по одной
Синемафия
11 фактов о фильме «Еще по одной»
12 ноября в российский прокат выходит фильм «Еще по одной» Томаса Винтерберга. Мы нашли для вас 11 интересных и/или забавных фактов о фильме.
После интернациональной драмы «Курск» Томас Винтерберг возвращается в родную Данию и снимает трагикомедию о среднем возрасте. Четверо друзей, работающих в школе — учитель истории Мартин (Мадс Миккельсен), физрук Томми (Томас Бо Ларсен) Петер (Ларс Ранте) и Николай (Магнус Миллан), — собираются отметить сорокалетие Николая. И именинник рассказывает о теории норвежского ученого, который заключил, что наличие 0,5 промилле алкоголя в крови — нормальный, требующийся каждому человеку для нормального функционирования уровень. Кончено, эту теорию немедленно нужно проверить на практике: и вот уже приобретены приборы для измерения уровня алкоголя в крови, алкоголь, ну и началось. Мартин выясняет, что преподавание, давно ставшее для него обузой, а для учеников страданием, опять может стать источником вдохновения; Томми находит общий язык с забитым учеником-очкариком, а психолог Петер — со второгодником, который боится снова завалить экзамен. К тому же у Мартина наконец налаживается личная жизнь: жена (Мария Бонневи), давно страдающая от его мрачности, опять видит его жизнерадостным и веселым. Но попытка как-то увеличить дозу приводит далеко не к самым радужным последствиям…
В основе фильма лежит теория, высказанная норвежским психиатром Финном Скэрдерудом. Это не придуманный для фильма ученый, а вполне себе настоящий, преподает в университете Лиллехамера, на русский язык даже переведена его книга «Беспокойство. Путешествие в себя». Винтерберг говорит, что его редактор-норвежец, прочитав один из первых драфтов сценария, обратил его внимание на теорию Скэрдеруда.
Для поклонников фантастической литературы теория тоже не новая: в Плоском Мире Терри Пратчетта именно врожденным недостатком алкоголя в крови объяснялся алкоголизм капитана городской стражи Сэма Ваймса.
Еще в 2013 году Томас Винтерберг говорил о своей идее с Тобиасом Линдхольмом сделать фильм, который был бы посвящен распитию алкоголя — и не социальную драму, а что-то комедийное, поскольку показывающих «другую сторону» спиртного картин — пруд пруди. Однако, приступив к работе над сценарием, они решили, что упускать ответственность как важную часть употребления алкоголя: и фильм стал своеобразным исследованием потребления спиртного во всех аспектах.
В ходе работы над сценарием многое поменялось, и даже герой сменил профессию: изначально протагонист должен был быть страдающим от нерешительности авиадиспетчером. Профессия школьного учителя помогла затронуть и важную для Скандинавии тему юношеского неумеренного алкопотребления.
Несмотря на то, что главные герои в фильме почти все время навеселе, актеры на съемках не пили, что подчеркивает Томас Винтерберг. Он говорит, что как при написании сценария вдохновлялся своими юношескими опытами с алкоголем, так и актеры опирались на свой предыдущий опыт и на обсуждения, которые проходили на репетициях, когда актерам потребовалось много времени, чтобы научиться передавать разные степени опьянения и не свалиться в переигрыш. Мадс Миккельсен в одном из интервью шутил, что велик был соблазн просто выпить необходимую дозу и ничего не играть, а просто существовать на экране — но в процессе съемок и повторения дублей это было бы проблематично.
Алкоголь, по мнению Винтерберга, многим помог в мировой истории — Черчилль, генерал Грант и Хемингуэй не просыхали, что не мешало им быть великими людьми (а, скорее всего, и помогало) — хотя, как он оговаривается в каждом интервью, последствия употребления спиртного могут быть и трагическими. Именно поэтому в фильме используется документальная хроника — несколько кадров с политическими деятелями, явно злоупотребившими спиртным (среди прочих в хронике — Николя Саркози, Ангела Меркель и Борис Ельцин).
Также тема фильма — ощущение того, что ты жив, а не просто жизнь. Во время работы над фильмом в автокатастрофе погибла 19-летняя дочь режиссера, Ида — и, по его словам, ему помогло продолжить работу то, что Иде проект очень нравился. Единственным способом его закончить стало превратить его в оду жизни, а не просто историю о спиртном.
Выбор актеров для Винтерберга не был проблемой — со времен «Торжества» он предпочитает выбирать тех, с кем ему легко работать. Томас Бо Ларсон снимался у Винтерберга как раз в «Торжестве» и «Охоте», Мадс Миккельсен — в «Охоте», Ларс Ранте — в «Коммуне», Магнус Миллан — в «Коммуне» и «Курске».
Мы знаем, что поселится в вашем плейлисте на следующие несколько месяцев — песня What A Life, ставшая саундтреком финальной сцены фильма. В интервью Томас Винтерберг говорит, что Ларс фон Триер, его коллега по «Догме 95» как-то дал ему очень правильный совет — «припасать лучшее на конец», и именно это он сделал.
На афише фильма значится, что он отобран на Каннский кинофестиваль этого года — действительно, в этом году фестиваль объявил программу несмотря на то, что собственно фестиваль не проходил.
10 ноября Европейская киноакадемия объявила своих номинантов этого года, и фильм соревнуется в главных номинациях — лучший фильм, лучший режиссер (Томас Винтерберг), лучший сценарий (Тобиас Линдхольм и Томас Винтерберг) и лучший актер (Мадс Миккельсен). Квартет исполнителей главных ролей уже получил коллективный приз «лучшему актеру» на международном кинофестивале в Сан-Себастьяне.
Дания 18 ноября объявит, какой из трех фильмов, попавших в шорт-лист, будет выдвинут от страны в номинацию «Лучший международный фильм» на «Оскар»: «Еще по одной» Томаса Винтерберга, «Совершенно нормальная семья» Малу Рейманн или «Шорта» Андерса Ольхольма Фредерика Хвида.
Мадс Миккельсен и Мария Бонневи в фильме «Еще по одной»
Источники: Screendaily (1, 2), Det Danske FilmInstitut (1), TIFF Originals (1), Variety (1), FredFilmRadio (1), CineEuropa (1)
Что случилось с томми еще по одной
Тема злоупотребления алкоголем может быть обыграна с разных сторон, но чаще всего ее показывают с комедийной. Новый фильм датского режиссера Томаса Винтерберга, известного по очень тяжелому фильму «Охота» с тем же Мадсом, старается балансировать между комедией и драмой, но ей это удается не всегда.
Фильм рассказываете об учителе истории Мартине (Мадс Миккельсен), который выглядит невероятно утомленным человеком, словно потерявшим всякую волю к жизни. Он холоден в отношениях с семьей, пассивен, да и просто уныл в подаче материала ученикам.
Причем настолько, что те жалуются своим родителям, искренне опасаясь, что не смогут получить достойный итоговый балл, так как банально не понимают то, что объясняет их учитель.
Но жизнь героя круто меняется, когда на праздновании дня рождения один из его друзей преподаватель психологии Николай рассказывает об одной забавной теории. Мол, человек рождается с нехваткой алкоголя в организме, равной 0,5 промилле. Теория принадлежит норвежскому психологу/философу Финну Скордеруду, который где-то обмолвился таким умозаключением.
В итоге компания учителей решает внести немного разнообразия в свой быт, начав ежедневно употреблять алкоголь и с каждым разом увеличивая дозу, чтобы проверить, как будет преображаться их социальная жизнь.
И поначалу фильм действительно придерживается комедийного тона. Персонажи оживают, главный герой Мартин начинает бодрее преподавать, не стесняясь отпускать различные шутки на тему алкоголя, так как у его учеников есть традиция — странноватая игра, связанная с бегом и употреблением большого количества алкоголя.
Его отношения с семьей обретают второе дыхание, он испытывает неподдельное счастье. Так и его друзья начинают заряжаться позитивными эмоциями и дарить их ученикам. Физрук Томми (Томас Бо Ларсен) внушает уверенность юным футболистам, Петер (Ларс Ранте) пытается убедить своего ученика, что немного выпивки для смелости это нормально. Их проделки и несут в себе определенные риски, ведь в школу запрещено приносить алкоголь, а их заначку находит уборщик.
В картине поднимаются проблема страха перед экзаменом, сама необходимость употребления алкоголя, проблема выгоревших отношений в браке. Но в большей степени она о том, что надо любить жизнь. Некоторые просто не ценят то, чем обладают, пока не потеряют, и кто-то настолько утопает в кризисе, что вместо того, чтобы выплыть, он топит себя еще сильнее.
Чем больше герои начинают выпивать, тем беспечнее они становятся, что приводит к проблемам. И вот эти проблемы падают не только на героев, но и на зрителей слишком резко. Душевный и позитивный тон картины быстро сменяется на драму.
Одно трагическое событие наслаивается на другое. Хотя этого стоило ожидать, ведь злоупотребление алкоголем редко приводит к положительному исходу. Одно радует во всем этом перегрузе драмой — финальный восхитительный танец Мадса заряжает невероятным позитивом. Эмоции бьют через край, а грустные события затмеваются. Лучший способ, каким можно было закончить этот фильм.
В визуальной составляющей фильма трудно выделить что-то особенное. Следуя законам Догмы-95, весь фокус именно на персонажах и сюжете. Серая картинка и подвижная камера тут просто вспомогательные элементы, чтобы рассказать историю. И только в танце все на короткое мгновение меняется.
«Еще по одной» — душевное и немного грустное кино о взрослых людях, которые решили бороться с кризисом при помощи алкоголя. Отличная актерская игра и милый юмор помогают не утомиться зрителю в течение почти двухчасового хронометража.
Пей до дна: чем в душе откликается «Еще по одной» Томаса Винтерберга
Его герои решают выпивать каждый день, и это фильм, который надо посмотреть всем накануне серо-мокрой русской зимы
Это кино о мужчинах — взрослых, запутавшихся, потерянных. В застойных советских 1970-х такие фильмы образовали целое направление: «Утиная охота» Виталия Мельникова, «Осенний марафон» Георгия Данелии, «Полёты во сне и наяву» Романа Балаяна, «Ты и я» Ларисы Шепитько. В этих фильмах мужчины пытались найти себя, место в жизни и её смысл. Они не были лицемерами и шли наперекор устоям общества: пили стаканами, чтобы сбежать от окружившей их серости, подставляли друзей и избранниц ради сиюминутных радостей, которые могли бы утешить их, или нарочно вгоняли себя в переплёты, — и жили, горя.
Поздние фильмы датского режиссера Томаса Винтерберга — суть апологии человеческих слабостей, если не панегирик им, потому что в них, по его мнению, заключается то, что называется человечностью. «Охота» — пронзительное высказывание о cancel culture и суда над «не такими». Автобиографичная «Коммуна» — слезливый рассказ об отношениях между друзьями, собственно, в коммуне 1960-х, в которой каждый герой по-своему неказист, но вместе они пытаются шагать в светлое будущее. И даже студийный «Курск» о затонувшей подводной лодке, в котором Винтербергу не дали возможности притронуться к сценарию пальцем, прочитывается как героизация русских солдат перед европейским миром.
Дистанцию к персонажам Винтерберга ощущаешь первые минут двадцать — ровно до того момента, как в кадре откупоривается бутылка спиртного. Кино сходит с мертвой точки, когда на посиделке Мартин, расклеившись со слезами на глазах, начинает пить стакан за стаканом, как ему совершенно не свойственно. За тем же столом товарищи решают пить регулярно, притворившись исследователями теории норвежского философа Финна Скэрдеруда, полагавшего, что человеку от рождения критически недостает полпромилле в крови. «Еще по одной» повествует о сакраментальных отношениях мужчины и алкоголя. Для героев он катализатор, возвращающий к юношеским амбициям. Выпивка дает Мартину драйв преподавания и близость с женой, Николаю — забытую беззаботность. Раскрепостит Питера: он, как мечтал, станет любимцем класса и начнет видеться с женщинами. Сессии алкогольных возлияний, доводящие до делириума, поссорят Мартина и Николая с их женами, когда ночевки на улице станут регулярными происшествиями, но вскоре герои остепенятся, и окажется, что произошедшее скрепило их браки. Только Томми спиртное доведет до могилы. По Винтербергу, алкоголь губителен для тех, кто в бесперспективном отчаянии. Он дает им решимости заглянуть во внутреннюю тьму.
Тут нужно сделать киноведческую ремарку: «Еще по одной» — в традиционном смысле актерский фильм, снятый без изысков и наворотов. Но его художественная простота — ничто перед открытостью Винтерберга и тембром его отеческих интонаций, будто режиссер похлопывает вас по плечу, а вы пропускаете с ним рюмку за рюмкой. Для каждого чуткого зрителя Винтерберг — моментально «свой», и именно это делает «Еще по одной» уникальным фильмом. Открывается он эпиграфом из Кьеркегора: «Что такое юность? Сон. Что такое любовь? Содержание сна». И в последние двадцать минут слова датского мыслителя, посвятившего себя поиску человеческого призвания, снова вклинятся в повествование, прозвучав из уст подпившего школьника на экзамене: «Любить жизнь и людей может лишь тот, кто осознал себя на дне собственной личности».
Как и его непутевые персонажи, Винтерберг к 50 годам изучил это дно вдоль и поперек. Он долго не мог найти аутентичный путь, находился под губительным влиянием Ларса Фон Триера, чьи замыслы окрашивал человеколюбием и эмпатией («Торжество», исполненное по канону Догмы-95, и «Дорогая Венди»). Потом экспериментировал, ошибался, снимая безликий европейский артхаус («Возвращение домой» и «Субмарино»). И если попытаться выискать в «Еще по одной» мораль (что делать в высшей мере необязательно), она гласит, что человеку должно до конца жизни существовать в перманентном поиске — себя, роли в мироустройстве и заветного «смысла жизни».
Это фильм не об алкоголе, но о любви как раз в свете того же Кьеркегора, который утверждал, что быть влюбленным — значит быть неправым перед избранником. Об этом и сообщает Винтерберг — самый человечный из режиссеров своего поколения. Любовь будто заново открывается героям после загулов и путешествий на край сознания: смысл существования они находят в необходимости быть любимыми.
В последней сцене, после череды горьких поражений и смерти товарища, героям открывается праздник жизни. Они неразрывны — как связаны для невротика абсолютное несчастье и эйфория, а за сентиментальным финалом следует эпитафия погибшей дочке Винтерберга.
Быть честным — значит, выкладывать правду до самой последней капли и не страшиться собственной непоследовательности. И Томас Винтерберг честен.
Присоединяйся офлайн к аудиовизуальной инсталляции «Портрет поколения» по случаю 10-летия BURO. — получи иммерсивный опыт.
«Ролики с бухими русскими нас спасли» Пьянство, философия и детство в коммуне: режиссер «Еще по одной» о главном фильме года про алкоголь
В российский прокат вышел фильм «Еще по одной» датчанина Томаса Винтерберга: один из основателей легендарной «Догмы 95» в этот раз снял проникновенную алкодраму о четверых учителях, коллективно взвинчивающих ставки в своей личной и профессиональной жизни с помощью спиртного. «Лента.ру» поговорила с режиссером о значении пьянства в жизни датчан, центральной для фильма фигуре философа Серена Кьеркегора и о самом Винтерберге.
«Лента.ру»: Расскажите, как со временем развивалась идея «Еще по одной». Если я не ошибаюсь, впервые вы об этом кино задумались шесть-семь лет назад.
Томас Винтерберг: Откуда именно появляется идея, всегда необъяснимо. Это не то, что ты можешь контролировать. Но зато об этом очень интересно говорить! Тем более, что «Еще по одной» — фильм о контроле и о доступе к неподконтрольному. Так вот, как именно появилась идея, я уже не вспомню — это был то ли 2011-й, то ли 2012-й, то ли 2013 год. И тогда фильм подразумевался провокацией, беззастенчивой одой алкоголю. Но чем глубже мы закапывались в эту тему, тем больше начинали осознавать: да, алкоголь способен окрылять людей и оживлять разговоры, он может помочь сильным мира сего принимать правильные решения, а влюбленным — находить друг друга. Но в то же время он убивает людей, разрушает семьи, разрушает общества. Так что мы решили рассказать об алкоголе всю правду, насколько это возможно. А затем наши амбиции стали расти — нам уже стало недостаточно рассказать историю об алкоголе. «Еще по одной» — история о жизни. Не просто о существовании, а о вдохновенной жизни. Слово spirits (градусы, крепкие настойки, настроение, духи — прим. «Ленты.ру») потому и имеет отношение далеко не только к спиртному. Так у нас появились герои, которые вечно не в духе — потому что они потеряли аппетит к жизни, лишились любопытства, перестали рисковать. А риск в жизни быть должен. Вам, русским, в этом плане легче.
Россия, журналистика, даже кино — рисков хватает, как ни посмотри. А вот Дания очень скучная, слишком безопасная страна (смеется).
Тем не менее «Еще по одной» никак не назовешь скучным. Кажется, это кино даже структурировано музыкально, а манера поведения камеры соответствует степени алкогольного угара героев.
Да, мы так это и задумывали. Должен похвалить своего оператора — невероятного норвежца по имени Стурла Брандт Гровлен. Мы с ним хотели через движения камеры передать в первых сценах в учительской неуклюжесть, хаотичность жизни — а когда герои начинают бухать, ритм и стиль смягчаются, обретают симфоничность, плавность. Так что мы, получается, отправились с камерой в алкопутешествие — насколько смогли. Это было очень сложно, между прочим. Потому что каждую сцену — а ведь многие из них разворачиваются в закрытых помещениях — нужно было самым тщательным образом выстроить, чтобы у Стурлы было пространство для маневра, для движения. В конце же фильм переходит к какофонии впечатлений, людей, музыки.
А монтажные склейки становятся более резкими, жестокими даже.
Так и есть. Оператор и монтажер, в сущности, музыканты, люди эмоций, реализующие себя в моменте. Это не математики, которые все просчитывают. Нет, почувствовал необходимость творческой агрессии — и тут же ее применил через склейку или поворот камеры. Смотреть за их работой одно удовольствие. Моя же обязанность как режиссера — помогать им расти, вдохновлять, показывать направление. А потом смотришь, как они играют (имитирует руками игру на скрипке). В этом смысле у меня отличная профессия.
В работе с актерами у вас тот же принцип? В «Еще по одной» им приходится нелегко — пьяным на площадку не выйдешь, а играть опьянение убедительно — ой как сложно.
Очень сложно, действительно. До определенного момента актер может изображать не само состояние, а попытки его скрыть. Например, если персонаж чего-то боится, то притворяется, что все контролирует, а потом капля пота на лбу его выдает с головой; окружающие понимают, что он на нервах. То же и с опьянением — поначалу вполне работает вот эта игра в притворство пьяного, что он трезв. Но в какой-то момент герои «Еще по одной» реально нажираются — у них в крови больше 0,8 промилле, это сумасшедшая доза. И вот уже это состояние сыграть очень тяжело. Это очень телесный процесс, почти трагический балет. Мы отрабатывали все эти сцены на репетициях — и скажу вам, первое время я наблюдал по-настоящему жалкие актерские потуги (смеется). Очень легко переборщить, уйти в чрезмерность. И в жизни-то пьяницы выглядят гротескно, чрезмерно. Знаете, что нам помогло? Ролики с очень бухими русскими людьми на YouTube. Они буквально нас спасли, и мои актеры многое оттуда почерпнули.
Вот он, вклад русского пьянства в искусство! Самой же, как мне показалось, главной опорой «Еще по одной» служат работы Серена Кьеркегора. Можно даже, наверное, сказать, что вы сняли подлинно къеркегоровский фильм — тоже выстроенный вокруг идеи падения, отказа от себя ради обретения себя нового, ради обретения себя в любви.
А вы, похоже, в Кьеркегоре разбираетесь.
Не так хорошо, как хотел бы. Но «Работа любви» — великий, неоценимый труд.
Невероятно. Моя жена именно об этой книге написала диссертацию. Она священник — мы же в Дании протестанты, и поэтому состав священнослужителей здесь наполовину мужской, наполовину женский. Кьеркегор говорит об утрате контроля — а это самая важная тема моего фильма, наверное. В той же «Работе любви» он пишет о буквальном falling in love, «падении в любовь», падении во что-то необъяснимое. Он предполагает, что у этого процесса божественная природа — ну что же, имеет право. Для меня же здесь важнее то, что это падение для него неотъемлемо от вдохновения, от риска, от утраты контроля.
К слову, когда ты подносишь бутылку к губам, то заключаешь контракт, вступаешь в симбиоз с неконтролируемыми сторонами своей природы и с окружающими тебя обстоятельствами
Неплохая метафора жизни в целом, в принципе.
Согласен. Вот почему Кьеркегор так уместен для «Еще по одной». Ну и еще потому, что я хотел все-таки изобразить сердцевину датской души — а она без него немыслима. Как и без алкоголя. Вот почему мы и свели их вместе в этом фильме. Но он же среди прочего и говорит, что если не осмеливаться что-то делать, то потеряешь себя. И мои герои в фильме именно с этим и столкнулись — с полной потерей себя.
Что случилось с «Игрой» на ТНТ: 5 причин, почему на самом деле закрыли шоу
В начале ноября создатели нового шоу «Игра» заявили о временной приостановке трансляции.
Руководство канала озвучило официальную версию, но в Сети выдвигают и неофициальные причины того, почему популярный проект оказался заморожен.
Коронавирус
В руководстве ТНТ заявили, что съемки «Игры» приостановлены. Как и трансляция готовых эпизодов, которые должны были выйти в эфир. Причина довольно банальна – пандемия и локдаун в столице. Как пояснили авторы программы, для дальнейшей работы нужны не только актеры и члены съемочной группы, но и зрители в зале. А из-за введенных ограничений пригласить живых людей на съемки было нельзя.
Работу решили перенести на неопределенный срок, чтобы не подвергать никого риску заражения.
Если верить официальной версии, все равно остается вопрос о том, почему нельзя было выпустить в эфир уже отснятый и смонтированный материал.
Двойник КВН
А вот неофициальной причиной многие поклонники проекта считают то, что шоу побило рекорды другой известной комедийной программы. На самом деле скандал начался с того, что многие медийные личности начали обращать внимание на то, что формат и концепция «Игры» уж очень напоминают КВН. Например, об этом говорила Ксения Собчак, которая сочла поступок создателей проекта нечестным по отношению к Александру Маслякову.
В официальном аккаунте «Игры» в Instagram подписчики обсуждают, как бессменный ведущий КВН обращался к вышестоящим чиновникам с просьбой убрать с экранов конкурентов. Сам он не раз высказывался против шоу, считая его точной копией КВН.
Поклонники «Игры» считают, что телеведущий испугался конкуренции. По некоторым опубликованным сведениям, у программы ТНТ были более высокие рейтинги. Поэтому в социальных сетях фанаты призывают Маслякова отстать от любимого шоу.
Поцелуй мужчин
И все же проект не закрыли даже после жалобы ведущего КВН. По предположению некоторых поклонников, чашу терпения переполнил эпизод, вышедший в эфир в начале октября. В нем комики мужчины изображали жениха и невесту и в результате поцеловались.
Эта спорная сцена у части зрителей в зале вызвала смех. Но некоторые отреагировали на нее негативно. В дальнейшем последовал ряд разбирательств и жалоб от представителей общественности, которые сочли комедийный эпизод пропагандой нетрадиционных сексуальных отношений. В результате МВД даже возбудило дело в отношении телеканала. Не исключено, что ТНТ по результатам проверки назначат штраф, как это произошло с «Муз-ТВ».
Каналу пришлось заплатить миллион рублей за пропаганду гомосексуализма.
Не хотят дополнительной шумихи
Возможно, сам по себе поцелуй комиков в эфире и не был причиной для закрытия шоу. Но он мог повлиять на решение руководства о снятии его с эфира. Некоторые комики высказывают предположение, что продюсеры просто не хотят провоцировать новые скандалы в отношении телеканала. Достаточно и истории с мужским поцелуем.
Даже резидент Comedy Club Гарик Мартиросян не одобрил этот эпизод. Он заявил, что является консервативным человеком и для него это слишком. В ответ комик Саша Малой сказал, что Мартиросян хочет дожить жизнь спокойно, без напрягов и разбирательств. И новые скандалы ему, конечно, ни к чему.
Боятся суда
Еще одно предположение высказала уполномоченный по правам ребенка Татарстана Ирина Волынец. В интервью «Газете.Ru» она предположила, что снятие программы с эфира связано с тем, что руководство хочет избежать проблем с законом. Она заявила, что весь проект построен на шутках «ниже пояса», и только подобные темы привлекают внимание зрителей. Соответственно, если убрать шутки, программа потеряет актуальность.
А дальнейшая эксплуатация откровенных тем может спровоцировать новые расследования в отношении канала.