деньги и денежные обязательства в гражданском праве лунц
Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства в гражданском праве
В данном вопросе, как и во многих других, обнаруживается оскудение юридической мысли буржуазии в эпоху империализма, иногда возврат ее к отжившим доктринам.
§ 5. Доктрина «valor impositus»
Вопрос о содержании денежного обязательства здесь ставится как вопрос о юридическом значении наименования денежной единицы.
Мы должны рассмотреть вопрос о том значении, которое в правовой доктрине придавалось наименованию денежной единицы, ибо ряд заблуждений и извращений в этой области имели решающее значение в законодательстве и судебной практике.
Но первая четкая формулировка доктрины valor impositus связана с именем крупнейшего французского юриста ХVI в. Dumoulin (он же Molinaeus), учение которого было подхвачено многими сторонниками абсолютной монархии в других странах, в частности, как мы видели, было использовано британским судом в деле 1604 г. «Джильберт против Брэтт».
Любопытно отметить, что в России аналогичные условия вызвали такую же доктрину: Иван Посошков в 1724 г.[237] пишет: «Мы не иноземцы, не меди цену исчисляем, но имя царя своего величаем; нам не медь дорога, но дорого его царское именование. Того ради мы не вес в них числим, но счисляем начертание на ней: У нас толь сильно его пресветлого величества слово, ащеб повелел на медной золотниковой цате положить рублевое начертание тобы она за рубль в торгах ходить стала во веки веков неизменно:»
У юристов ХVIII в. понимание денежной единицы как обозначения неизменной стоимости монеты, фиксированной законом, не вызывает ни малейших сомнений, несмотря на резкую критику этой теории со стороны физиократов. Так, Potier[238], говорит: «Notre jurisprudence est fondée sur ce principe que dans la monnaie on ne considère pas les corps et pièces de monnaie, mais seulement la valeur que le prince y a attachée: Il suit de ce principe que ce ne sont point les pièces de monnaie, mais la valeur qu’elles signifient qui fait la matière du prêt ainsi que des autres contrats».
Однако пережитки старой доктрины сохранились во французской юриспруденции и поныне (см. гл. II, § 13).
Несмотря на эти пережитки старой доктрины и несмотря на то, что некоторые буржуазные экономисты и юристы говорят еще о «номинальной цене» денег[240], было бы все же неправильно утверждать, что ныне кто-либо серьезно допускает возможность закрепления стоимости денег на определенном уровне путем обозначения на денежных знаках определенной суммы денежных единиц.
Значение наименования денежной единицы как денежного названия весовых частей металла[240] полностью раскрывается в марксистском учении о деньгах.
Это объяснение полностью приложимо к теории valor impositus, родившейся задолго до возникновения золотого обращения и в течение ряда веков служившей одним из политических принципов абсолютной монархии.
§ 6. Учения Кнаппа и Нусбаума. Критика этих доктрин
Кнапп в своей Staatliche Theorie des Geldes[243] ставит вопрос о сущности денег, но его государственная теория денег в юридической литературе была использована для весьма серьезных выводов по теории денежных обязательств; поэтому мы остановимся подробнее на этой теории.
Государственная теория денег является ошибочной в своих исходных положениях и выводах.
Идеальный характер денежной единицы, по мнению номиналистов, явствует из того, что она определяет счетное соотношение денег, изготовленных из разного материала.
Таким образом, вопреки Кнаппу, если пользоваться его терминологией, надо сказать, что переход от пензаторных платежей (при которых деньги взвешивались) к платежам путем счета денежных знаков по их отношению к денежной единице вовсе не означал, что денежные знаки стали хартальным платежным средством и что денежная единица утратила свои материальные свойства.
Попытка номиналистов объяснить номинальный характер денежного обязательства «идеальным» характером денежной единицы, в которой исчислена сумма обязательства, оказывается, таким образом, полностью несостоятельной.
Вопреки Кнаппу и другим номиналистам[248] вопрос о влиянии на денежные обязательства изменений в покупательной силе денег не разрешается тем, что государство при переходе от одной денежной единицы к другой устанавливает между ними соотношение, которое Кнапп называет обратною связью. Эта обратная связь имеет, конечно, большое значение при перечислении денежных сумм, выраженных в старой денежной единице, на новую денежную единицу, но она сама по себе не может считаться выражением принципа номинализма.
Прежде всего необходимо отметить, что соотношение старой и новой денежных единиц обычно устанавливается государством не авторитарно, а применительно к действительному фактическому положению вещей. История большинства денежных реформ показывает, что установлению названной обратной связи между старой и новой денежными единицами обычно предшествует период параллельного обращения денежных знаков, выраженных в соответствующих денежных единицах. В течение этого периода времени принимаются меры к стабилизации фактического курсового соотношения, которое затем закрепляется законодателем. По этому курсу совершаются не только расчеты по денежным обязательствам, но и выкуп старых, изымаемых из обращения, денежных знаков.
Таким образом, обратная связь лишь закрепляет фактическое отношение старой и новой денежных единиц на момент демонетаризации денег, выраженных в старой денежной единице, и замены их новыми деньгами. Отсюда ясно, что отношение «обратной связи» само по себе не отвечает и не может ответить на вопрос о содержании денежных обязательств, выраженных в старой денежной единице, в условиях, когда установлению обратной связи предшествовало изменение покупательной силы денег.
Например, если в 1913 г. совершен был договор, по которому должник обязан в 1925 г. уплатить 10 000 марок, то установленная по закону обратная связь между маркой и рейхсмаркой (один биллион марок равен одной рейхсмарке) сама по себе не является основанием для того, чтобы должник в 1925 г. мог возразить, что он по этому долгу обязан уплатить лишь 10 000 биллионных долей рейхсмарки, т. е. ничего. Для того, чтобы должник мог сделать этот вывод, он сперва должен доказать, что марка, как она существовала в 1924 г. на момент изъятия ее из обращения, по своей платежной силе равнялась марке 1913 г., т. е. что платежная сила марки, невзирая на ее катастрофическое обесценение, еще до реформы 1924 г. (т. е. до установления названной обратной связи) определялась по номиналу: а это заключение, очевидно, не может быть выведено из обратной связи, установленной между маркой и рейхсмаркой.
[235] Цит. у Mater, стр. 114.
[236] Tractatus de natura, origine, jure et mutationibus monetarum, Fischer Verlag, Jena, 1937, стр. 54 – 56.
[237] В своей книге «О скудости и богатстве», изд. М. Погодина, 1824.
[238] Traité du prêt de consomption, изд. Bugnet, t. V, p. 55; ср. также t. III, p. 173; Traité du contrat de vente.
[242] Nussbaum. Geld, стр. 3; Nussbaum. Money, стр. 5 – 6; Mann, стр. 15.
[243] Мюнхен, 1923, 2-е издание, см. его же статью в русском переводе в сборнике «Деньги», изд. «Плановое хозяйство», 1926, стр. 189, и критический очерк И. Трахтенберга, там же, стр. 213.
[244] См.: Маркс, стр. 103; см.: Nussbaum. Money, стр. 147.
Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства в гражданском праве
Особенностям договорной ответственности в экстраординарных условиях посвящает Л. А. Лунц главу в сборнике статей «Советское право в период Великой Отечественной войны»[20]. Центральной проблемой для сегодняшнего дня с полным правом можно считать рассмотрение clausula rebus sic stantibus. Л. А. Лунц, критикуя позицию А. Г. Зейца, приходит к выводу о том, что в советском гражданском праве ссылка на изменившиеся обстоятельства как основание прекращения обязательства и соответственно как основание для освобождения должника от ответственности за неисполнение обязательства во взаимоотношениях между социалистическими организациями принципиально недопустима. Вместе с тем Л. А. Лунц полагал, что договорные отношения между гражданами требовали в экстраординарных условиях (в частности, в условиях Великой Отечественной войны) в некоторых случаях другого подхода и иного решения.
Но наибольший интерес, безусловно, представляет для нас сегодня анализ Л. А. Лунца clausula rebus sic stantibus в экономически развитых западных странах (Германии, Англии и США). Данное положение связано с тем, что правила о clausula rebus sic stantibus сегодня специально урегулированы в ст. 451 ныне действующего ГК Российской Федерации. В результате рассмотрения опыта применения оговорки о неизменности условий в указанных странах после первой мировой войны автор приходит к выводу о том, что судебная практика возродила и до сих пор сохранила применение clausula rebus sic stantibus (в различных ее вариантах) в качестве регулярного института гражданского права[21].
Вторым важнейшим направлением изучения обязательственного права, как уже отмечалось ранее, является исследование Л. А. Лунцем кардинальных проблем в этой области в зарубежном гражданском праве. Вопросы понятия, оснований возникновения, исполнения, обеспечения исполнения обязательств, перемены лиц в обязательстве и прекращения обязательств, а также последствий их неисполнения или ненадлежащего исполнения в гражданском и торговом праве капиталистических стран до сих пор являются необычайно актуальными. Вот почему их разработка Л. А. Лунцем стала классическим исследованием указанных проблем в современном западноевропейском и американском гражданском и торговом праве[22].
Одним из наиболее актуальных вопросов сегодняшнего дня является вопрос о свободе договора и ее ограничениях[25]. Свобода договора получила свое выражение в законодательстве, во-первых, как отсутствие обязанности к вступлению в какой бы то ни было договор; во-вторых, как невозможность предопределения законом содержания договора.
Однако принцип свободы договора во многих областях подвергается существенным ограничениям. Первое такое крупное ограничение было сделано по договорам железнодорожной перевозки, а затем распространено на сферу договорных отношений с организациями связи, энергоснабжающими организациями и т. п. Ограничения касались установления обязательности заключения такими лицами договоров с любым контрагентом, принудительной тарификации и некоторых других условий. Из указанных ограничений выросла категория «публичный договор», основной целью которого является предотвращение нарушения принципа равенства сторон в обязательстве.
Второе крупное ограничение свободы договора было связано с развитием «формулярного права». Крупные профессиональные предпринимательские организации (банки, страховые компании) стали применять для заключения договоров с контрагентами «стандартные» формы или «формуляры», содержащие условия, выработанные без участия клиента. Последнему приходилось присоединяться к таким условиям без всякого их обсуждения. Такие договоры получили название «договоры присоединения». Широкое распространение такого рода договоров породило необходимость их специального регулирования, которое, как и в случае публичного договора, было направлено на предотвращение нарушения принципа равенства сторон в обязательстве.
Не менее интересны положения, касающиеся толкования и восполнения договора. Л. А. Лунц отмечает, что важнейшим правилом толкования договора являются закрепленные законом положения о том, что договоры и обязательства должны исполняться «по доброй совести». Поскольку стороны, заключая договор, далеко не всегда могут предусмотреть все тонкости и детали будущих взаимоотношений, а восполнить пробелы иногда не представляется возможным с помощью диспозитивных норм закона, возникает необходимость восполнения договора. Л. А. Лунц на основе анализа ст. 1135 ФГК выделяет три источника восполнения пробелов в договоре: закон, обыкновение и справедливость. При восполнении договора англо-американская судебная практика стремится обнаружить предполагаемую волю сторон, т. е. «те условия, которые стороны включили бы в договор, если бы их внимание остановилось на данном вопросе (так называемых implied conditiones)»[26].
Появление в части первой ныне действующего ГК РФ ст. 421, 422, 426, 428, 431, содержащих нормы о свободе договора, особенностях публичного договора и договора присоединения, а также о толковании договора, свидетельствует о большой ценности исследований Л. А. Лунца в области иностранного гражданского права и необходимости учитывать зарубежный опыт при их применении.
В сфере ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств Л. А. Лунц, анализируя законодательство зарубежных стран, выделяет по способу исчисления, когда предметом обязательства является вещь, во-первых, конкретные убытки, определяемые по цене, которую вещь имеет для данных конкретных лиц, и, во-вторых, абстрактные убытки, исчисляемые путем определения разницы между ценой товара, указанной в сделке, и рыночной (биржевой) ценой. Сегодня такой подход мы встречаем в ст. 524 ГК РФ, когда речь идет об исчислении убытков при расторжении договора поставки[27].
Разработка Л. А. Лунцем проблем денег и денежных обязательств
Работы, посвященные проблеме денег и денежных обязательств, занимают особое место в творческом наследии Л. А. Лунца. Разработкой данной темы он занимался на протяжении значительного отрезка жизни и создал труды, которые с полным основанием можно назвать классическими. Практически до настоящего времени его книги остаются единственным капитальным исследованием данной проблемы в таком широком аспекте, не утратившим своей актуальности до настоящего момента. Это в известной мере и обусловило желание составителей настоящего сборника посвятить его именно проблеме денежных обязательств.
Не менее важным обстоятельством, свидетельствующим в пользу такого подхода, было то, что включенные в сборник работы представляют собой прекрасный образец научного анализа, сочетающегося с глубочайшим знанием фактического материала, что в целом характерно для теоретических работ Л. А. Лунца. С другой стороны, временной разрыв между двумя монографиями, составившими настоящий сборник, позволяет проследить эволюцию гражданско-правового регулирования денежных обязательств на достаточно протяженном отрезке развития общества, причем отрезке, для которого характерны принципиальные изменения в системе денежного обращения.
Следует заметить, что Л. А. Лунц исследовал проблемы финансовой деятельности хозяйственных организаций не только применительно к понятию денежных обязательств. В 1960 г. в рамках Курса советского гражданского права была издана работа «Страхование», где Л. А. Лунцем написаны главы об общих вопросах страхования (совместно с К. А. Граве) и о личном страховании. В настоящее время данная работа в известной мере устарела с точки зрения фактического материала, но представляет безусловный интерес как образец научного труда.
Проблеме денежных обязательств посвящена монография Л. А. Лунца «Деньги и денежные обязательства»[28], а также более поздняя работа «Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран»[29]. Изданиям этих работ предшествовали публикации статей по отдельным аспектам рассматриваемых проблем, которые руководствуясь в том числе и позицией самого Л. А. Лунца[30], составители сочли возможным в данный том не включать, поскольку они не имеют принципиальной новизны в сравнении с двумя основными трудами автора по рассматриваемой проблеме.
Проблематика денежных обязательств в той или иной степени исследовалась в науке гражданского права не только Л. А. Лунцем. Он сам указывает в числе своих предшественников дореволюционных юристов Цитовича, Литовченко, Шершеневича. В тот же период, что и Л. А. Лунц, разработкой отдельных аспектов данной проблемы, связанных в основном с вопросами банковской деятельности, занимались Л. С. Эльяссон, М. М. Агарков[31]. В 50-е гг. нашего столетия разработка данной проблематики практически целиком сосредоточивается в области правового анализа расчетно-кредитных отношений, который сам по себе носит уже не вполне гражданско-правовой характер, а находится где-то на стыке (если таковой возможен) гражданского и финансового права[32].
Возобновление интереса к проблематике денежных обязательств в чисто гражданско-правовом аспекте происходит в середине 90-х гг. и может быть объяснено двумя обстоятельствами. Первым из них явились, безусловно, экономические преобразования в нашей стране, с которыми связано в том числе и изменение роли денежного регулятора в функционировании всего хозяйственного механизма. Вторым обстоятельством, реанимировавшим научный интерес к данной проблеме, явилось, как представляется, вступление в силу Гражданского кодекса Российской Федерации, который содержит некоторые принципиально новые по сравнению с социалистическим гражданским правом положения, в том числе и специально посвященные денежным обязательствам. Думается, что переиздание в этих условиях работ Л. А. Лунца, давно уже ставших если не раритетными, то, во всяком случае, труднодоступными, является, безусловно, актуальнейшей задачей, решение которой позволит предоставить в распоряжение заинтересованного читателя блистательные образцы научного творчества по актуальной правовой проблеме, при том, что большинство выводов автора не утратило своего значения и по сей день, а использованный им фактический и теоретический материал представляет интерес если не в практическом, то, безусловно, в теоретическом аспекте.
Л. А. Лунц первым (и, пожалуй, до сих пор единственным) в российской цивилистике подробно рассматривает категорию денежного обязательства. Вместе с тем нельзя сказать, что предмет его интересов лежит в области исключительно обязательственного права. Значительное место в работах отводится проблеме денег как объекта гражданского права.
Разделяя понятия «законное платежное средство» и «денежный знак», выполняющий функции такого средства, Л. А. Лунц останавливается на вопросах эволюции платежных средств от монет, изготовленных из драгоценных металлов, включая банковские билеты (банкноты), разменивавшиеся на золото и представлявшие собой разновидность денежных ценных бумаг на предъявителя, эволюционировавшие со временем в современные нам бумажные денежные знаки, неразменные на золото, вплоть до зачатков системы безналичных расчетов в том виде, в каком она существовала в 20-е гг. и какого достигла к концу 50-х гг. нашего столетия. Останавливаясь на характеристике банкнот, разменных на золото, как предъявительских денежных ценных бумаг, Л. А. Лунц отмечает, что они являлись тем не менее своеобразным видом ценных бумаг, поскольку обязательства эмитента по размену банкнот на золото могли быть прекращены только самим разменом (немыслим был, например, зачет встречных требований).
Л. А. Лунц затрагивает и вопрос о так называемых денежных суррогатах, а также об использовании в этой роли чеков и векселей, приходя при этом к выводу о том, что ни с прикладной, ни с теоретической точки зрения они «не могут рассматриваться как виды денежных знаков в юридическом смысле слова»[35]. Л. А. Лунц подчеркивает, что передача векселя или чека не может рассматриваться в качестве денежного платежа, а представляет собой либо замену такого платежа, либо способ его получения.
Подробно анализируется в предлагаемых вниманию читателя работах и эволюция концепции законного платежного средства: от обязательного для граждан данного государства приема в платежи денежных знаков этого государства под страхом уголовного наказания (Англия до XVIII в.) и до современного порядка, при котором кредитор, отказывающийся принять надлежащим образом предложенное ему исполнение в виде существующих денежных знаков данного государства, впадает в просрочку и несет связанные с этим неблагоприятные последствия.
Рассматривая вопрос о содержании денежных обязательств, Л. А. Лунц подчеркивает, что предметом такого обязательства «является не известная абстрактная ценность, а денежные знаки в определенной сумме счетных единиц»[36], оставаясь, таким образом, на позициях номинализма. Несмотря на то, что этот принцип (что отмечается и самим Л. А. Лунцем) признан всеми правопорядками, несомненный интерес представляет обоснование этого обстоятельства и подробный анализ причин, в силу которых законодательство и суд в вопросе о содержании денежных обязательств исходят из данного принципа. Не менее любопытным является богатый материал судебной практики различных государств, иллюстрирующий как незыблемое следование данному принципу, так и отступления от него (в частности, в Германии после первой мировой войны). Вместе с тем существуют обязательства, относительно которых строгое следование принципу номинализма не соответствовало бы их существу. К их числу Л. А. Лунц относит так называемые обязательства по выплате содержания, поскольку в них главным является предоставление кредитору определенной выраженной в деньгах ценности.
Способы фиксации ценностного содержания денежного обязательства есть в большей степени забота самих участников оборота. Л. А. Лунц подробно анализирует различные способы, имеющие распространение в современной ему международной практике. К числу этих способов относятся: 1) определение суммы долга в иностранной валюте либо альтернативно в нескольких валютах; 2) исчисление платежа на базе рыночной цены определенного товара; 3) исчисление платежа по индексу товарных цен; 4) «золотая оговорка», которая была особо распространена в рассматриваемый период и практика использования которой в различных правопорядках приведена во второй из предлагаемых читателю работ.
Весьма актуальными в настоящее время являются выводы Л. А. Лунца о процентах за пользование чужими денежными средствами. Юридическая природа процентов за пользование чужими денежными средствами выражена им следующим образом: «Проценты есть периодически начисляемое на должника вознаграждение за пользование «чужим» (т. е. подлежащим возврату управомоченному лицу) денежным капиталом в размере, не зависящем от результатов использования капитала (в отличие от дивиденда, размер которого зависит от этих результатов). Обязанность платить проценты устанавливается наряду с обязанностью вернуть капитал, и поэтому тот, кто платит проценты, не погашает задолженности по капиталу»[37].
Следовательно, автор не рассматривал данную обязанность как разновидность гражданско-правовой ответственности, отмечая, что она может возникать в силу таких оснований, которые не влекут за собой обязанности возместить убытки. Он подчеркивал, что «обязанность платить проценты всегда остается вознаграждением за пользование чужим капиталом»[38].
С принятием части первой ГК РФ и появлением в ней ст. 395, озаглавленной «Ответственность за неисполнение денежного обязательства», в научной литературе возникла полемика именно о правовой природе процентов. Следует подчеркнуть, что эта дискуссия получила отражение и в судебно-арбитражной практике. Не вдаваясь в подробности описания существа высказанных в ходе дискуссии аргументов[39], отметим, что наиболее близкий к точке зрения Л. А. Лунца и наиболее обоснованный с нашей точки зрения подход к решению вопроса о юридической природе процентов по денежному обязательству предложен М. Г. Розенбергом[40] и Е. А. Сухановым[41].
Работы Л. А. Лунца построены на основе анализа научных трудов зарубежных авторов, а также содержат материал из области российского и зарубежного законодательства и судебной практики вплоть до конца первой половины XX в. Таким образом, настоящее издание окажется полезным при изучении не только гражданского права, но и истории права, гражданского и торгового права иностранных государств, а также международного частного права.
[20] Лунц Л. А. Гл. IV: Договорная ответственность // Советское право в период Великой Отечественной войны. С. 107 – 129.
[21] См. там же. С. 126 – 129; Гражданское и торговое право капиталистических стран / под ред. проф. Д. М. Генкина. М.: Госюриздат, 1949. с. 284 – 286.
[22] Л. А. Лунц является автором целого ряда глав, посвященных этим вопросам, в учебнике «Гражданское и торговое право капиталистических стран».
[23] Гражданское и торговое право капиталистических стран. С. 226.
[24] Такое положение Л. А. Лунц объясняет использованием в англо-американсом праве многих правовых форм, сохранившихся со времен феодализма в экономических отношениях капиталистического общества (там же).
[25] В связи с этим следует отметить, что в монографии «Вопросы хозяйственного договора» (М.: Госюриздат, 1954), написанной в соавторстве с профессором С. Н. Братусем, разработанные Л. А. Лунцем вопросы об основных условиях поставки продукции и их юридической природе, а также о структуре договорных связей по поставке продукции, представляют в настоящее время лишь исторический интерес.
[26] Гражданское и торговое право капиталистических стран. С. 234.
[27] Заинтересованный читатель, безусловно, найдет в анализируемом труде также много других актуальных вопросов, касающихся обязательств в иностранном гражданском и торговом праве, которые не включены во вступительную статью исключительно из-за ограниченного ее объема.
[28] См.: Лунц Л. А. Деньги и денежные обязательства. М.: Финансовое изд. НКФ СССР, 1927.
[29] См.: Лунц Л. А. Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран // Ученые труды Всесоюзного ин-та юрид. наук Министерства юстиции Союза ССР. Вып. ХIV. М.: Юрид. изд. Министерства юстиции СССР, 1948.
[30] См.: Лунц Л. А. Деньги и денежные обязательства. С. 5.
[31] Эльяссон Л. С. Деньги, банки и банковые операции. М., 1926; Агарков М. М. Основы банкового права. М., 1929; Он же. Основы банкового права. Учение о ценных бумагах. М., 1994.
[32] Достаточно подробную библиографическую справку относительно рассматриваемых вопросов читатели могут найти в работе К.С. Бельского «Финансовое право». М., 1995 г., само название которой достаточно ясно показывает, в какой именно области юридической науки происходила разработка основных вопросов денежного обращения.
[33] Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства. С. 4.
[35] Лунц Л.А. Деньги и денежные обязательства. С. 46.
[37] Лунц Л. А. Денежное обязательство в гражданском и коллизионном праве капиталистических стран. С. 62.
[39] Достаточно четко и подробно указанные аргументы, а также подходы к решению данной проблемы, выработанные судебной практикой, изложены В. В. Витрянским (Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право: Общие положения. М., 1997. С. 546 – 560).
[40] См.: Розенберг М. Г. Правовая природа процентов по денежным обязательствам. Практические и теоретические аспекты применения новых положений ГК РФ // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сборник памяти С. А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский. М., 1998. С. 309 – 333.
[41] См.: Суханов Е.А. О юридической природе процентов по денежным обязательствам // Законодательство. 1997. № 1. С. 8 – 12.