лучшая конница в истории
Нумидийцы: «дикие звери», или лучшая конница Античности
Нумидийская конница, прославившаяся в древности не меньше легионеров, была образцом лёгкой кавалерии, в руках умелого полководца способной творить чудеса.
Главенство пехоты или доминирование кавалерии?
В древнейшие времена пехота и кавалерия постоянно конкурировали, стараясь занять главенствующее положение на поле боя. В эпоху классической Греции сомкнутые построения копейщиков-гоплитов были неуязвимы при отражении фронтального удара, однако стоило противнику охватить фланг или забраться в тыл, как сражение превращалось в резню. На востоке, с его отсутствием полисной культуры, огромными пространствами и традициями коневодства кавалерия была распространена значительно шире — во времена Ассирии и Вавилона там были распространены колесницы, а после прихода Ахеменидов и складывания Персидской империи конница стала ядром армии, её главной силой. Даже создание постоянных пехотных частей — бессмертных и пешей гвардии мелофоров — не поколебали положения конницы.
Реформы Филиппа Македонского и его сына Александра вывели военное дело греков на новый уровень, включив в тактическую схему не только среднюю и лёгкую пехоту, но и конницу — ударную кавалерию и конных застрельщиков. Следствием этого было не только завоевание Азии эллинами, но и распространение кавалерии среди греков. Диадохи и эпигоны уделяли самое пристальное внимание развитию кавалерии, которая, как правило, была главным родом войск, решающим исход боя. Главный тактик позднего эллинизма — Ганнибал Барка не меньше Александра Великого и его полководцев понимал значение и роль кавалерии на поле боя. Победы великого пунийца над римлянами, чья пехота отличалась отличными боевыми качествами, были обусловлены не только знанием противника, его психологии и особенностей, но и умелыми применением конницы. Визитной карточкой ганнибаловой армии были испанские всадники и лучшая лёгкая кавалерия древности — нумидийская.
Лёгкая кавалерия — глаза и уши армии
В отличие от слонов и верблюдов кавалерия была более универсальным родом войск, пригождаясь не только на поле боя (но и там применение лошадей было гораздо шире всех прочих животных), но и в разведке, рекогносцировках, фуражировании, операциях на коммуникациях, преследовании противника и стратегических обходах. Чем шире был район ведения боевых действий, тем важнее и актуальнее становилось грамотное применение кавалерии, особенно в равнинных и слабо урбанизированных регионах. Разгадку успеха и неудач многих кампаний стоит искать именно в сфере непрямых действий, тесно связанных с быстротой и стратегическим манёвром, воздействием на противника не на поле сражения, а в его тылу, в чём лёгкая кавалерия была незаменима вплоть до распространения железных дорог и изобретения танков.
В античных армиях лёгкая кавалерия была представлена широко — снарядить всадника, вся амуниция которого часто ограничивалось несколькими дротиками, небольшим плетёным щитом и хитоном, было значительно проще, чем вооружать и тренировать ударную конницу ближнего боя. С другой стороны, даже такую конницу нужно было уметь применить на поле боя, причём качество солдатского материала, выучка и опыт офицеров в этом случае были даже важнее тактического таланта полководца. Нумидийские всадники с их простым, даже скудным вооружением, но богатой традицией верховой езды, конного боя, талантливыми и харизматичными вождями-командирами, выносливостью и яростью в бою как нельзя лучше подходили на роль застрельщиков и конницы прикрытия.
Пунические войны: решающий вклад нумидийцев
В Пунических войнах «нумидийский фактор» сыграл роль не меньшую, чем италийские союзники Рима, без которых он бы не выстоял в противостоянии с Карфагеном, или испанцы, покорение которых римлянами надломило материальную и людскую базу пунийцев. Вторгшись в Италию Ганнибал привёл с собой разношёрстную и многонациональную армию, в которой были и нумидийцы — давние союзники карфагенян, нанимавшиеся к ним на службу за звонкую монету. Несмотря сложности перехода через Альпы, маршевые потери и гибель в сражениях, даже на четвёртый год войны Ганнибал имел изрядное количество воинов-нумидийцев, не забывая снабжать их новыми лошадьми. В сражениях с римлянами африканские всадники сослужили пунийцу добрую службу — при Тицине и Треббии они атаковали римлян во фланг и в тыл, способствовав развалу их строя, при Каннах — осуществляли преследование бегущих, не оставляя им шанса на спасение. Какой же была тактика нумидийцев и чем они заслужили славу лучшей конницы древности?
Нумидийцы и мавры, проживавшие в Северной Африке к западу от Карфагена и до самого Атлантического побережья, не были народами как таковыми — это были скорее союзы племён, подчинявшиеся вождям, самым удачливым из которых удавалось взять под контроль значительные территории Северной Африки и прославиться в веках. До нас дошли названия более дюжины африканских племён, живших на территории Нумидии и Мавритании в разное время, схожих по своему социальному, экономическому и политическому устройству, а значит и особенностям военного дела. Африканскую конницу ценили за выносливость и скорость — всадники могли проводить в седле сутки напролёт, меняя лошадей, стойкость к жаркому климату, и непревзойдённые боевые качества. В древности, пожалуй, не было более неудобного противника чем нумидийцы — избегая рукопашной, эти воины предпочитали фланговые обходы, засады и удары в тыл, забрасывая противника градом копий-дротиков, заставляя того терять силы в бесплодных контратаках. Небольшие щиты, сделанные по замечанию римского историка и географа Страбона из слоновьей кожи, были лёгкими и обеспечивали приемлемую защиту от ударов по касательной, но главной защитой нумидийцев были их неказистые, но выносливые лошади. А когда противник был достаточно измотан, дезорганизован и деморализован мавры бросались в атаку, предпочитая рубить бегущих, чем сражаться в честном бою.
Бой римлян с нумидийцами. Источник: wikipedia.com
Как любая уважающая себя лёгкая кавалерия нумидийцы были первым при грабеже лагеря и взятии пленных, однако безо всякой охоты сражались в невыгодных условиях, когда шансы на победу были сомнительны. При управлении такими войсками очень важно было иметь талантливого и харизматичного лидера во главе, ладившего с главнокомандующим. Подобной тактики поведения придерживались не только «трусливые» нумидийцы, но и их «коллеги» в Новое время — хинеты, страдиоты, кроаты и татары. Все эти войска охотно сражались со слабым врагом, были большими мастерами фуражировок, грабежей, обходов, засад и разведки, однако как только становилось жарко — они мгновенно исчезали с угрожаемого участка, что подчас приводило к негативным и даже роковым последствием. В случае с нумидийцами всё обернулось ещё любопытнее.
К моменту прибытия Публия Корнелия Сципиона в Испанию под командой брата Ганнибала Гасдрубала было около 4 000 нумидийских всадников. Молодой римский полководец быстро оценил всю пользу неприятельских застрельщиков в бою, но ещё больше нумидийцы привлекали его как союзники против Карфагена, которые могли бы помочь римлянам в борьбе с неприятелем на его же земле. Именно усилия самого Сципиона позволили наладить контакт с африканским царьками и склонить их на свою сторону. Самой значимой фигурой нового римско-нумидийского союза со стороны африканцев был царь Массинисса, сделавший ставку на римлян, польщённый вниманием и подарками «римского Ганнибала». Именно всадники нумидийского царя сыграли решающую роль во время кампаний Сципиона в Африке. Высадившись на карфагенской территории римляне вошли в соприкосновение с Массиниссой, действия которого на пунийских коммуникациях и непосредственная помощь на поле боя при Заме обеспечили римлянам кратное превосходство в кавалерии. Кому как ни Ганнибалу было известно, что его ждёт в противостоянии с нумидийцами, но поделать ничего не мог: ни слоны, ни наёмники не сумели переломить ход боя, а как только карфагеняне дали слабину африканские всадники повеселились на славу.
Римская армия — «плавильный котёл» Средиземноморья
Победа при Заме стала вишенкой на торте римской победы над Карфагеном на стратегическом и тактическом уровне. Публий Корнелий Сципион стал Африканским и благодаря нумидийским копьям. Массинисса отныне стал надёжным противовесом Карфагену и гарантом его зависимости от воли римского народа. Однако взятие Карфагена и присоединение его территории к Риму в качестве провинции Африка сломали баланс сил в регионе, что очень скоро вылилось в полномасштабную войну с африканцами. События войны 112−105 гг. до н. э. тесно связаны с именем царя Югурты, силой захватившего верховную власть над нумидийскими племенами. Теперь римляне на своей шкуре ощутили всю тяжесть борьбы с нумидийцами, не спешавших подставляться под римские пилумы и гладиусы, изматывавших неприятеля ложными атаками и окружениями. Не один легион безвестно сгинул в пустынях Магриба, пока в Риме решили взяться за дело всерьёз. Только энергичные действия Гая Мария и молодого Луция Корнелия Суллы позволили разделаться с одним из главных врагов Рима в это непростое время.
С начала I века до н. э. африканские всадники стали всё чаще появляться в составе римских армий в качестве союзников — в годы Гражданских войн нумидийцы выступили на стороне республиканцев, не забывая переходить на службу к более удачливому или богатому из противников. Римский историк Саллюстий так писал о нумидийцах: «известны вероломство нумидийцев, их непостоянство, склонность к мятежам», а их бывший союзник Цицерон и вовсе назвал их «дикими зверями», однако столь нелестные отзывы древних об этих всадниках не должны вводить в заблуждение. С присоединением Нумидии (ставшей провинцией Новая Африка), а после и Мавритании (на месте которой были образованы ещё две новых провинции) африканские всадники не только не исчезли из римской военной организаци, но стали ещё больше использоваться императорами: от Домициана и Траяна до Диоклетиана и Константина.
И пока нумидийская знать перенимала римские обычаи и вооружение, подчас строя карьеру уже в качестве римских офицеров и чиновников, простые конники воевали также, как их прадеды во времена Ксантиппа и Ганнибала. Даже в VI веке н. э. во время Африканской экспедиции Велизария нумидийцы, снова присягнувшие римскому кесарю, сражались на сторону ромеев по-старому. Ни вестготское завоевание, ни принятие ислама и восприятие новой культуры не изменили ментальности и способа действий мавританских всадников, до XIX века остававшихся осколком античной традиции.
Лучшая кавалерия христианского мира — Крылатые гусары
Образ крылатого польского гусара хорошо известен всем, кто хоть в какой-то мере интересуется историей Восточной Европы. Самая лучшая кавалерия своего времени, войско, не знающее поражения, рыцари в леопардовых шкурах были не только великолепной военной машиной, но и боевыми товарищами.
Гусарские роты, зазывавшиеся хоругвями, состояли из 100-200 воинов и комплектовались по принципу, оставшемуся со времён Средневековья: ротмистр из богатых дворян после назначения собирал «товарищей»-шляхтичей, а каждый из них, в свою очередь, приводил с собой двух-трёх вооружённых слуг или бедных дворян, обязательно с лошадьми.
Таким образом, хоругвь формировалась согласно вкусам её командира, и зачастую сослуживцы были друзьями или добрыми знакомыми.
В XVII веке хоругви нередко объединяли в полки, которые могли состоять из нескольких сотен или тысяч гусар. Руководил полком полковник, избранный из числа ротмистров. Однако уже к середине столетия количество гусар в составе польской армии, как и число гусарских полков, сильно сократилось — например, в известной битве поляков с казаками под Берестечком участвовали всего 2 400 гусар при общей численности польской конницы в 18 тысяч человек.
Вооружение и доспехи гусар
Вооружение и доспехи гусар, элиты польской армии, были подобраны с большим тщанием. Броня этих воинов состояла из кирасы, ошейника, наплечников, нараменников и наручей — такие латы весили намного меньше, чем полный доспех средневекового рыцаря, а благодаря особенностям конструкции, позволяли всаднику свободно двигаться, что было особенно важно в ближнем бою. Головы гусар защищал шишак — шлем с козырьком и нащёчниками, заострённый сверху. Иногда польские конники носили вместо шишаков шлемы с невысоким плоским гребнем.
Есть мнение, что в бою шелест крыльев пугал вражеских лошадей, но очевидно, что шелест даже тысяч крыльев потерялся бы в страшной какофонии войны. Была предпринята попытка объяснить назначение крыльев как защиты против лассо, которые использовали восточные всадники, особенно татары, но этот тезис также не был доказан. На самом деле, единственным предназначением крыльев было создание мощной психологической атаки. Рыцарь с крыльями, закованный в доспехи со шкурой дикого животного, должно быть, выглядел как сверхчеловеческое существо, вызывающее у наблюдателя бурю эмоций — панику, уважение и восхищение. Но в самой битве эти длинные, неуклюжие крылья, намертво прикреплённые к спине всадника, вряд ли были полезны. Мы должны признать, что гусары, скорее всего, не одевали крылья в битву, а то и вовсе носили их только на парадах и церемониях.
Не менее интересны версии происхождения и самого термина «гусария»
По другой версии, в 1458 году венгерский король Матьяш Корвин приказал для защиты от турок собрать особое конное ополчение — в него набирали по одному солдату из двадцати дворов — по-венгерски » husz » означает двадцать, » ar » — жалование. Отсюда, возможно, и пошло название ополченцев — «гусары».
Вместе с упадком самой Речи Посполитой приходит в упадок и польская гусария. Если в 1706 г. гусары еще сражаются при Калише, то позднее гусария превращается фактически в декоративное, церемониальное воинское формирование, предназначенное скорее для парадов и смотров, чем для войны. Из-за их частого появления в погребальных кортежах знатных лиц, гусаров вскоре стали именовать «погребальным войском».