милостники в древней руси это
Условное феодальное держание на Руси в XII в.
В русских землях XIV—XVI вв. хорошо было известно так называемое «кормление». Кормленщик получал во владение доходы с города или волости, но пользовался своими правами временно и на определенных условиях. Такой вид условного феодального пожалования отмечается в наших источниках по крайней мере с XIV в.; с более же раннем времени можно судить только предположительно. Настоящая статья и ставит своей задачей показать, что условное феодальное держание уже существовало в XII в. под другими названиями — «милость», «придаток», «хлеб», а сами феодальные держатели носили название милостников.
В источниках XII в. слово «милостник» встречается хотя и не часто, но и не настолько редко, чтобы остаться в полном забвении. И если все-таки разряд людей, известных под этим названием, остался в стороне от научного изучения, то это объясняется прежде всего тем, что «милость» «Русской Правды» почему-то не сопоставлялась с милостниками летописи, хотя это слово употребляется в летописи в применении к совершенно определенной категории людей — к княжеским слугам.
Таким образом, статья о «милости» вовсе не опекает бедных людей, которых голод и нужда заставили взять ссуду у богатого человека. Эта статья ставит своей задачей охранять от порабощения мелких феодалов, занявших холопские места при боярском и княжеском дворе, но стремившихся сохранить свою свободу. Подобная статья типична именно для «Русской Правды» как кодекса феодального права.
Таким образом, историю поместной системы и служилого землевладения надо начинать искать гораздо раньше, чем в XIV—XV вв. Поместная система была только частью феодальной системы. Она начала складываться на Руси уже в XII—XIII вв., когда появляются милостники.
Комментарии
Работа опубликована в сборнике «Академику Борису Дмитриевичу Грекову ко дню семидесятилетия» (М., 1952, стр. 100—104). Новейшее издание Законника Стефана Душана, на который ссылается М.Н. Тихомиров (стр. 337), — «Законик царя Стефана Душана 1349—1354» (Београд, 1960).
Примечания
1. «Новгородская Первая летопись старшего и младшего изводов». М.—Л., 1950, стр. 632.
3. «Летопись по Ипатскому списку». СПб., 1871, стр. 397—402 [ПСРЛ, т. II. М., 1962, стр. 585—593].
4. Там же, стр. 416 [там же, стр. 614].
5. Там же, стр. 45 [там же, стр. 57].
6. С.В. Юшков. Общественно-политический строй и право Киевского государства. М., 1949, стр. 250—254.
7. «Летопись по Ипатскому списку», стр. 401 [ПСРЛ. т. II. М., 1962, стр. 590].
8. «Летопись по Ипатскому списку», стр. 401 [ПСРЛ, т. II, М., 1962, стр. 590].
9. «Правда Русская», т. I. Тексты. М.—Л., 1940, стр. 116.
10. Б.Д. Греков. Киевская Русь. М., 1949, стр. 204.
11. Н.Н. Зарубин. Слово Даниила Заточника. Л., 1932, стр. 68, 70—71.
12. «Svod sákonův slovanských». Praha, 1880, str. 286—287.
13. «Новгородская Первая летопись. », стр. 272.
14. «Летопись по Лаврентьевскому списку». СПб., 1872, стр. 475.
15. «Грамоты Великого Новгорода и Пскова». М.—Л., 1949, стр. 18.
16. «Правда Русская», т. 1, стр, 116 (Троицкий список XIV в.).
Милостники в древней руси это
Святая Русь (Энциклопедический словарь русской цивилизации)
Энциклопедический словарь русской цивилизации
Составитель и главный редактор О.А. Платонов
(составление, предисловие, библиография)
Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна (Снычева);
Готье Неимущий (Gautier Sans Avoir)
И я ему посвящаю. Беззаветный был человек.
Словарь уникален; надо выразить глубокую благодарность автору-составителю О.А. Платонову и коллективу других авторов, а также редакции, создавших в наше время столь ценный и объемный труд.
Несколько упрощенно понимаются большевики, ну да ладно.
В конце исходной версии имелось следующее обращение: «Если вы обнаружите ошибку в тексте энциклопедии, вышлите, пожалуйста, строку с ошибкой по адресу: [email protected] «.
Разбиение электронных версий энциклопедий по буквам (за исключением Web-страничек, где это неизбежно) обедняет их ценность, априори большую, чем ценность книжных вариантов. В электронных версиях можно осуществлять поиск на интересующее слово или словосочетание по всему тексту, что дает дополнительную информацию. В книгах же нечто подобное возможно только при наличии предметного указателя, часто несовершенного. Поэтому делить электронные версии больших словарей по буквам не следует; надо представлять их едиными файлами, разбитыми на тома rar.
Выполнивший OCR и корректуру не был указан, возможно, по следующей причине.
Не совсем удовлетворительным было форматирование (много лишних пробелов, имелись пустые абзацы, обрывы строк и т.д.).
Ниже представлено, что сделано в процессе доработки исходной версии и к чему это привело.
3. Убраны пробелы между инициалами (в исходной версии было и так, и этак). Это следует учитывать при поиске на необходимую фамилию с инициалами.
5. В формате *.txt не отображается курсив. Помимо оформления, курсивом в статьях были выделены слова и словосочетания, для которых имеются другие, более полные статьи. Но для электронной версии такая информация не нужна: при необходимости можно включить поисковую систему. Более того, отсутствие выделения курсивом в исходной книжной версии не всегда должно означать, что применительно к таким словам и словосочетаниям в словаре нет информации. К ним просто нет специальных статей, но где-то в других местах текста информация может быть. Что касается авторских курсивов, то, исходя из «Предисловия» составителя, можно сделать заключение, что их вроде не было.
6. Список сокращений («Основные сокращения») перенесен из конца в начало (перед Предисловием, как и положено). Для наибольшего удобства следовало бы вынести данный список в отдельный файл, но это усложняет версию. Поэтому пользователю рекомендуется сделать в виде отдельного файла копию «Основных сокращений».
7. Выходные данные книжной версии перенесены из конца в начало; библиография оставлена в конце.
При пользовании словарем рекомендуется выставить в Word «Вид Обычный», но не «Разметка страниц» (долго листает). Применять «Найти».
Православное издательство «Энциклопедия русской цивилизации» готовит к выпуску БОЛЬШУЮ ЭНЦИКЛОПЕДИЮ РУССКОГО НАРОДА, которая включает в себя следующие тома:
Милостники в древней руси это
3. Холопы и другие категории зависимых людей в городах
Наряду со свободными ремесленниками в городах жили ремесленники-холопы, зависевшие от князей и бояр. Без них картина древнерусского города в средние века была бы совершенно неполной и даже неверной. Такие же несвободные ремесленники жили в городах средневековой Европы.
Яркий пример существования в одном городе свободных и несвободных ремесленников имеем в Боголюбове второй половины XII в. Этот город являлся созданием князя Андрея Юрьевича, так и прозванного Боголюбским. Центром города был обширный княжеский замок, остатки которого в виде церкви и каменных переходов к ней сохранились до нашего времени. В замке или в непосредственной близости к нему были расположены мастерские, где работали «делатели», т. е. мастера и их помощники, являвшиеся, судя по летописи, зависимыми княжескими людьми. Тотчас после смерти Андрея Боголюбского горожане разграбили княжеский дом «и делатели, ижеф бяху пришли к делу» ( Ипат. лет., стр. 402). Действия боголюбовских горожан, направленные против княжеских «делателей», объясняются тем, что свободные ремесленники были недовольны конкуренцией княжеских людей.
Княжеские ремесленники занимались обслуживанием княжеского хозяйства и производством главным образом вооружения и предметов роскоши. В интересной статье Б. А. Рыбакова о знаках собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси указаны разнообразные знаки принадлежавшие отдельным князьям. Правда, происхождение формы этих знаков осталось недостаточно объяснённым, но общие выводы автора представляются обоснованными и ценными.
Выводы Б. А. Рыбакова о большом количестве предметов, производимых в княжеском хозяйстве, безусловно заслуживают всяческого внимания. Нетрудно наметить также и круг деятельности княжеских мастерских: это по преимуществу изготовление предметов роскоши, обработка драгоценных металлов. Совершенно правилен основной вывод автора, имеющий прямое отношение к нашей теме: «В XI-XII вв. города разрослись, значительно развилось свободное ремесло, но наряду с ним продолжали существовать на княжеских дворах и ремесленники-холопы» ( Б. А. Рыбаков, Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси («Советская археология» № 6, стр. 250-257)). Ремесленники-холопы жили не только при княжеских дворах, но и при епископских домах. Только в этом смысле можно понять сообщение летописи и ремонте Успенского собора во Владимире после большого пожара. Собор был покрыт оловом и заново побелён известью, причём работали не мастера из немцев, по клевреты святой богородицы и свои».
Кроме ремесленников существовали купцы-холопы. Русская Правда знает подобного купца-холопа, за которого должен отвечать его господин: «аже пустить холопа н торг, а одолжаеть, то выкупати его господину и не лишитися его» ( «Правда Русская», т. I, стр. 456). В городах такие ремеслённики-холопы и торговцы должны были населять особые слободы. В районе Михайловского монастыря в Киеве найдены были полуземлянки, служившие мастерскими и жильём для ремесленников. Слобода их находилась на аристократической «Горе», поблизости от княжеских и боярских дворов.
Из милостников, получивших «милость», или «придаток», видимо, состояли те боярские дружины, о которых узнаём из некоторых известий. В конце XI в. киевский боярин Ратибор имел свою дружину («начаша думати дружина Ратиборова чадь с князем Володимером»). Далее выясняется, что у Ратибора были свои «отроки в оружьи» ( Ипат. лет., стр. 158-159). В Пушкинском списке Русской Правды (XIV в.) находим прямое указание на боярскую дружину («аще в боярьстей дружине»). Впрочем, в других списках Русской Правды читаем о боярах и о дружине, что не лишает вышеприведённый вариант его ценности.
В XI-XIII вв. замечается стремление князей создавать особые города-замки, где работало зависимое население. Образцом для замков был Вышгород под Киевом, «град Ольжин», принадлежавший в X в. княгине Ольге. Вышгородские «боярцы» поддерживали Святополка Окаянного. Позже возникают Боголюбово под Владимиром и Смядынь под Смоленском. Летопись прямо сравнивает Боголюбово с Вышгородом, говоря, что оно стоит на таком же расстоянии от Владимира, как Киев от Вышгорода. Князья обычно строили в таких подгородных замках укрепления, дворец и собор, стремясь завладеть какой-либо почитаемой святыней. В Вышгороде лежали мощи Бориса и Глеба, в Боголюбове была воздвигнута великолепная каменная церковь, хотя почитаемая икона Богоматери (позже владимирская), увезённая Андреем Боголюбским из Вышгорода, была поставлена в Успенском соборе во Владимире. В Смядынь (1191г.) была доставлена рака Бориса и Глеба из Вышгорода, что заставляло видеть в Смядыни «второй Вышегород». При более тщательном исследовании мы найдём такие же княжеские замки в окрестностях других больших городов. Может быть, оживление Городища под Новгородом в XII в. связано с тем же стремлением новгородских князей иметь свой загородный замок.
Милостники в древней руси это
«Князья, бояре и дети боярские». Система служебных отношений в Московском государстве в XV–XVI вв.
© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2019
Стремительная экспансия и расширение границ Московского государства в последние десятилетия XV в. стали полной неожиданностью для его соседей. На этой волне было успешно осуществлено присоединение Новгородской республики, Тверского княжества, Вятской земли, а также захвачены значительные массивы земель, принадлежавших прежде Великому княжеству Литовскому. В первые десятилетия XVI в. наступательное движение было продолжено аннексией Псковской земли, Рязанского княжества и, в качестве заключительного аккорда, взятием Смоленска, которые обозначили с незначительными изменениями западные рубежи России на несколько последующих столетий. Что более важно, присоединенные обширные территории в дальнейшем прочно вошли в состав государства, потеряв в течение времени характерные для них ранее особенности политического и социального положения.
Весь этот насыщенный территориальными присоединениями отрезок времени занял менее четырех десятилетий и был тем более удивителен на фоне нескольких предшествующих столетий, когда границы Северо-Восточной Руси – великого княжества Владимирского оставались в значительной степени стабильными и неизменными.
В основе наступательного «спурта» лежало коренное переустройство действующих моделей устройства государственного механизма, выработка новых ориентиров социальной политики. В первую очередь изменения затронули систему организации службы, которая стала со временем определяющим элементом, под который подстраивались другие социальные институты.
Уникальность ситуации заключалась в том, что рассматриваемый промежуток «больших реформ», включающий и активизацию экспансионистских планов московского правительства, начался в период затишья на внешних рубежах страны. Ориентировочной точкой отсчета для него стали крупномасштабные поместные раздачи в Новгородской земле 1480–1490-х гг., во время которых более 2000 детей боярских были перемещены на новозавоеванную территорию.
Правление Ивана III характеризуется значительным ослаблением татарской угрозы. После казанских походов конца 1460-х гг., инициатором которых выступала московская сторона, а затем и успешного водворения на престол в 1487 г. московского ставленника Мухаммеда-Амина это направление военных действий не требовало приложения значительных усилий. Достаточно спокойно складывалась в это время и ситуация в «Поле». Если не считать нападения «казаков» (1468 г. – разорение волости Беспута и 1492 г. – вылазка на волость Вошань), то всего удается насчитать несколько крупных операций. В 1472 и в 1480 гг. русской армии противостояли силы хана Большой Орды Ахмата. В обоих случаях дело так и не дошло до масштабных столкновений. После бесславного ухода с берегов Угры Ахмат был убит. Вплоть до начала 1490-х гг. татарские отряды не беспокоили земли Московского государства. В 1491 г. русские полки вместе с отрядами союзных казанцев были выдвинуты в «Поле» в помощь крымскому хану Менгли-Гирею для отражения удара сыновей Ахмата. В этом случае также обошлось без кровопролития: «Сила великого князя возвратися восвояси без брани».
Не преуменьшая значения этого «фронта», где при неблагоприятном стечении обстоятельств события могли развиваться совсем в другом направлении, стоит констатировать, что здесь не возникало значимых предпосылок для наращивания оборонных мощностей. Немногочисленные для этого времени, не в пример последующим десятилетиям, татарские набеги могли отражаться силами местных ополчений.
Ко второй половине XV в. сошла на нет экспансия со стороны Великого княжества Литовского, которое не смогло даже извлечь сколько-нибудь серьезных дивидентов из затянувшейся междоусобной войны на территории своего восточного соседа. Обосновавшиеся там удельные князья московского дома не проявляли значительной активности, а заключавшиеся между ними соглашения (договор между Иванами Можайским и Серпуховско-Боровским) о совместных действиях по возвращению отобранных земель имели скорее декларативный характер.
После смерти великого князя Бориса Александровича закончился золотой век Тверского княжества. Иван III был женат на его дочери, что впоследствии сыграло свою роль в утверждении здесь московского влияния. Новый тверской князь Михаил не отличался энергичностью и заслужил нелестную оценку современников «играл в дуду, сбежал в Литву». Уже в 1470-х гг. начался массовый отъезд его бояр. Общий вектор взаимоотношений был отражен в летописном тексте о пограничных обидах: «Где межи сошлися с межами, где ни изобидять московские дети боярские, то пропало. А где тверичи изобидять, а то князь великий (Иван III. – М. Б.) с поношением посылает и с грозами к Тверскому. А ответом его веры не иметь, а суде не дасть»[1]. Быстрое и безболезненное завоевание Тверского княжества в 1485 г. было естественным продолжением подобной пассивной политики.
В союзнических отношениях с Московским государством состояло также Рязанское княжество. В 1456 г. Иван Рязанский поручил своего сына Василия, а вместе с ним и управление своим княжеством Василию Темному. Позднее Василий Рязанский женился на дочери московского великого князя и не проявлял признаков своеволия. После его преждевременной смерти в 1485 г. правительницей стала сестра Ивана III Анна.
В последних двух случаях не возникало даже гипотетической возможности противостояния возрастающей мощи московских князей. Тверские и рязанские полки задолго до потери этими княжествами политической независимости регулярно принимали участие в походах московских (общерусских) ратей.
Недееспособность военно-политической организации Великого Новгорода отчетливо проявилась во время сражения под Русой в 1456 г. и, в значительно большей степени, в Шелонской битве 1471 г. В 1460–1470-х гг. для Новгородской республики жизненно важное значение имел вопрос отстаивания существующих территориальных границ, который, впрочем, не получил своего разрешения. В 1478 г. это политическое образование потеряло независимость, став частью объединенного государства.
Непокорные вятчане, наводившие ужас своими молниеносными свирепыми походами во времена Феодальной войны, после разгрома Дмитрия Шемяки утратили свое «знамя». Не являясь союзниками великокняжеской власти, они значительно умерили активность. Походы на Вятку 1457 и 1459 гг. привели к тому, что вятчане «великому князю добили челом»[2]. Они участвовали в походе на Казань 1469 г., а затем в 1471 г. в боях на Двине с новгородцами. Конфликт с устюжанами 1484 г. привел к появлению вятской рати под устюжским городком Осиновцем. Расплата за «измены» последовала в 1489 г., когда на Вятку были отправлены московские воеводы, покончившие с полунезависимым статусом этой отдаленной территории.
Не были созданы идеологические предпосылки для реваншистских или экспансионистских настроений. Дипломатическая переписка с Великим княжеством Литовским в 80-х – 90-х гг. XV в. демонстрирует скромные территориальные претензии к западному соседу. Речь пока не шла о возвращении комплекса русских земель (Киев, Полоцк, Витебск), как это будет характерно для последующих переговоров о вечном мире. Только в 1504 г., уже по итогам победоносной для московской стороны войны, были озвучены притязания на наследие киевских князей: «Вся Русская земля, и Киев, и Смоленеск, и иные городы… из старины, от наших прародителей наша отчина»[3]. Московские князья не могли претендовать и на статус наследников Золотой Орды.
В целом рассматриваемые десятилетия были исключительно благоприятными для внутреннего развития. Границы страны не подвергались угрозам систематических опустошений со стороны соседей. Необходимость наращивания военного потенциала имела второстепенный характер и вполне могла быть отложена до лучших времен. Большая часть внушительных территориальных завоеваний третьей четверти XV в. была осуществлена имеющимися силами, в рамках традиционной системы организации воинских сил. Создание новой структуры, с введением обязательной службы и масштабными поместными раздачами, было обусловлено скорее внутренними факторами, причем военная (оборонительная) составляющая имела в них далеко не главное значение.
Милостники в древней руси это
Тезис о якобы характерной доля русского народа «рабской психологии» издавна используется в информационных войнах против России. Чаще всего среди доказательных аргументов ссылаются на позднюю отмену крепостного права – в 1861 году. Правда, «в самой передовой стране мира» – США – рабство отменили двумя годами позже… Да и утвердилось крепостное право в Московской Руси позже, чем в других странах. И это было тесно связано с развитием военного дела.
Пехота против конницы
В древние времена на полях битв господствовала пехота. Сухопутная Спарта подарила миру образец идеального пехотинца-гоплита – идеально подготовленного, закованного в броню из мышц, выносливого. Но мощь спартиатов была сломлена сарисами (длинными копьями) фаланг Александра Македонского. Хотя и фаланга господствовала сравнительно недолго, поскольку могла действовать лишь на равнине.
Римляне додумались до «мини-фаланг» – легионов и разорвали единый строй фаланги на составные мобильные части, где у бойца было немного больше простора.
Парфяне создали аналогичную конницу, вооружились дальнобойными луками и успешно продемонстрировали все это римлянам.
Цивилизации, живущие вблизи моря, делали ставку на тяжелую пехоту, поскольку ее легче было перевозить на кораблях и высаживать в любой необходимой точке. Однако существовали еще и кочевники, которые перемещались в бескрайних степных просторах. С потреблением мяса в степи проблем не возникало, но для полноценного содержания кочевого всадника требовались запасы зерна, а чтобы их создать, следовало подчинить земледельца.
Именно борьба кочевников с земледельцами и торговцами привела к созданию принципиально нового войска. Так появились римские катафрактарии – вроде бы тяжелая кавалерия, но, отстегивая доспехи коня, воин одномоментно превращался в легкого всадника. Подлинный расцвет катафрактариев связан с Византийской империей.
Чтобы содержать катафрактария, пришлось создать новую систему «оплаты труда», пронию, – право сбора налогов с определенной территории либо поместье, дававшееся за службу (в том числе и в пехоте). Аналогичная система возникла и на Западе, где для содержания своего рыцарства создали вассально-ленную систему, державшуюся на труде закрепощаемых крестьян. Рано или поздно аналогичные процессы происходили в любой стране.
«Милостники» – опора самодержавия
В Древней Руси изначально князь и дружина содержались общиной. Народ участвовал как в приглашении, так и в изгнании князя, который был «первым среди равных», третейским судьей и вождем ополчения на время боевых действий.
Ополченцы традиционно воевали пешими, а дружинники – на конях. Чтобы обеспечить содержание всадников, требовались вотчины – населенная крестьянами земля, которая передается по наследству. И если изначально основные доходы дружинники получали за счет военных походов и грабежей на торговых путях, то со временем вотчины с обитающими в них крестьянами вышли на первый план как источник постоянных доходов. По тем временам это была самая прогрессивная система комплектования тяжелой кавалерии.
Неизвестно, в каком направление шло бы развитие военного дела Древней Руси, но свои коррективы внесло нашествие монголов. Их созданное Чингисханом войско было самым передовым и эффективным для своего времени. Самым крупным соединением был тумен (в русском переводе «тьма») – десять тысяч воинов. Далее – тысячи, сотни, десятки. В случае бегства одного умерщвлялся весь десяток, десяти – сотня и так далее. Понятно, что дисциплина в войске была железная.
Спасаясь от монголов, русское население стекалось в самые труднодоступные для степняков места – в центр Владимиро-Суздальского княжества, в Москву, а также в Тверь. Потом, когда отношения с Золотой Ордой как-то отрегулировались, Москва и Тверь стали соперниками. Москва победила.
Московские служилые «милостники» и приглашенные на службу татары не были столь своевольны, как бояре. Представители могущественных боярских фамилий фактически узурпировали должность московского тысяцкого, ведавшего не только городским ополчением, но и финансовым, и судебным надзором. И в 1373 году, после смерти последнего тысяцкого Василия Протасьева, должность просто упразднили. Зато расплодились подчинившиеся Москве правители ранее независимых удельных княжеств, «княжата».
Процесс консолидации самостоятельных княжеств в единое государство занял почти два века и завершился в правление Ивана III (1462–1505). Присоединение новых земель к сравнительно небольшому московскому княжеству привело к раздаче новых поместий, а значит, и к численному увеличению дворянского войска.
Поместье давалось роду за службу, его можно было передать по наследству. При этом крестьяне постоянно переходили от одного помещика к другому, тому, который обещал более выгодные условия. Понятно, что более выгодные условия обещали более состоятельные бояре и княжата. Рядовое дворянство, на которое великий князь всегда опирался, злилось и требовало упорядочить и ограничить это брожение.
В 1488 году Иван III дал уставную грамоту населению недавно присоединенного Белозерского княжества, определив количество «корма», взимаемого с «сохи». Наместник мог собирать «корм» только с помощью выборных сотских. По примеру этой грамоты создавались ограничивающие право сбора «доходные списки», выдаваемые наместникам. Срок кормления сокращался до года – трех, после чего наместник возвращался обратно в Москву для выполнения бездоходных поручений великого князя. Это резко ограничило произвол на местах и способствовала усилению централизации.
Дворянское ополчение несло службу пожизненно, причем служение государю на войне рассматривалось как великая честь. Иван III жестоко карал дворян, самовольно покинувших службу из-за неурядиц в поместье.
Наш ответ Великой Степи
При Иване IV Грозном дворянство усилилось. Земской собор 1549 года принял решение, согласно которому «дети боярские» и дворяне могли обращаться с челобитной к царю, минуя бюрократическую приказную иерархию, где дело могло лежать годами.
В 1550 году провели военную реформу: чины предлагалось давать не по происхождению, а по воинскому таланту – идея, вызвавшая массовое недовольство в среде «княжат» и бояр. На время военных действий ограничили местничество (назначение на командные посты по принципу принадлежности к знатному роду). Было решено «испоместить» в Московском уезде «избранную тысячу» – то есть из 1070 дворян создали ядро дворянского ополчения, которое являлось надежной опорой самодержавия. Кроме того, для служилых людей установили два порядка прохождения воинской службы: «по отечеству», то есть по происхождению, и «по прибору», то есть по набору.
Службу «по отечеству» проходили дворяне и «дети боярские». Служба начиналась с 15 лет и продолжалась до смерти и переходила по наследству. Эта категория служилых людей составляла основную часть вооруженных сил – конное ополчение и обеспечивалось жалованьем и поместьями. Службу по набору проходили стрельцы. Им не давали землю, но полагалось государево содержание. Стрелецкое войско составляло личную охрану царя.
Каждому роду было четко определено его место, фиксируемое в разрядных книгах. Такой порядок способствовал непримиримым конфликтам между боярскими и дворянскими родами. Разрядный приказ распределял деньги, ведал учетом и комплектованием армии, проверял способность к воинской службе дворян и «детей боярских». На особых смотрах «новика» определяли на службу, учитывая происхождение и опыт, зачисляя в разряд от которого зависело денежное содержание. Приказ мог увеличить или понизить оклад и чин, отобрать землю. Поместный приказ следил, чтобы служилые дворяне получали земли за военную службу в соответствии с установленными нормами.
«Конно, людно, оружно»
Система была оптимальной, но московские князья все равно не имели возможности полностью предотвратить татарские набеги. Минимизировать зло удавалось, укрепляя границы: делая засеки и высылая сторожевые заставы, укомплектованные, разумеется, все той же дворянской конницей.
Ссылаясь на указ дворянам являться по царскому зову «конно, людно, оружно» историки почему-то толкуют его таким образом, будто на войну шли ратники, облаченные в какое угодно вооружение и на любых конях. Но есть, например, из «Десятников» XVII века – списков служилых людей, которые составлялись в период проведения смотра войск – следует, что вооружение было довольно унифицированным. В списках 1621–1622 годов у служилых людей «по отечеству» присутствуют лишь два комплекта вооружения: саадак и сабля (саадак – стандартный набор: лук, колчан и стрелы). Однако в других документах фигурируют также пищали, мушкеты или самопалы, а также и карабины.
Однако стоял вопрос о создании системы, способной противостоять и европейцам, и конным «варварам». И здесь все равно более эффективной оказывалась именно тяжелая конница, московские «катафрактарии». Но для содержания такого «катафрактария» требовался участок земли с прикрепленными к нему крестьянами. Так на Московской Руси утверждался сословный принцип управления. «Тягло» содержания новых «катафрактариев» ложилось на плечи еще недавно лично свободных, но «внезапно» и словно из ниоткуда появившихся на рубеже XVI–XVII веков «тяглых сословий». Иного пути, вероятно, просто не существовало.
Система была окончательно отлажена только в 1649 году Соборным уложением царя Алексея Михайловича. Дворянам даровали право передачи поместья по наследству; устанавливался бессрочный срок сыска беглых крестьян, тем самым отменялись «урочные лета», что означало окончательное оформление крепостного права в России. Самое передовое по тем временам законодательство создало идеальные условия для создания конного войска.
Однако к тому времени на Западе перешли к иному, более современному типу армии – по регулярному принципу комплектования. Под губительные залпы «дроба», вылетавшего из развернутых жерл пушек и артиллерийской картечи, эпоха катафрактариев близилась к закату. Вновь наступила эпоха пехоты, оставив российским правителям в наследие законодательно закрепленное крепостное право. И никто не знал, что с ним делать.