моя мать моя рабыня истории

Существует множество способов заставить людей дать вам то, чего вы хотите. Вы можете угрожать болью или вознаграждать удовольствием, направляя их к желаемым вам результатам. Финансовые трудности, после смерти его отца, заставляют мать Джека стать рабыней, с Джеком в полном контроле над ней. У нее есть то, чего он хочет, но как он это получит? Сможет ли он с помощью удовольствия получить от нее то, чего он больше всего желает?

Существует множество способов заставить людей дать вам то, чего вы хотите. Вы можете угрожать болью или вознаграждать удовольствием, направляя их к желаемым вам результатам. Финансовые трудности, после смерти его отца, заставляют мать Джека стать рабыней, с Джеком в полном контроле над ней. У нее есть то, чего он хочет, но как он это получит? Сможет ли он с помощью удовольствия получить от нее то, чего он больше всего желает?

Существует множество способов заставить людей дать вам то, чего вы хотите. Вы можете угрожать болью или вознаграждать удовольствием, направляя их к желаемым вам результатам. Финансовые трудности, после смерти его отца, заставляют мать Джека стать рабыней, с Джеком в полном контроле над ней. У нее есть то, чего он хочет, но как он это получит? Сможет ли он с помощью удовольствия получить от нее то, чего он больше всего желает?

Существует множество способов заставить людей дать вам то, чего вы хотите. Вы можете угрожать болью или вознаграждать удовольствием, направляя их к желаемым вам результатам. Финансовые трудности, после смерти его отца, заставляют мать Джека стать рабыней, с Джеком в полном контроле над ней. У нее есть то, чего он хочет, но как он это получит? Сможет ли он с помощью удовольствия получить от нее то, чего он больше всего желает?

Существует множество способов заставить людей дать вам то, чего вы хотите. Вы можете угрожать болью или вознаграждать удовольствием, направляя их к желаемым вам результатам. Финансовые трудности, после смерти его отца, заставляют мать Джека стать рабыней, с Джеком в полном контроле над ней. У нее есть то, чего он хочет, но как он это получит? Сможет ли он с помощью удовольствия получить от нее то, чего он больше всего желает?

Существует множество способов заставить людей дать вам то, чего вы хотите. Вы можете угрожать болью или вознаграждать удовольствием, направляя их к желаемым вам результатам. Финансовые трудности, после смерти его отца, заставляют мать Джека стать рабыней, с Джеком в полном контроле над ней. У нее есть то, чего он хочет, но как он это получит? Сможет ли он с помощью удовольствия получить от нее то, чего он больше всего желает?

Существует множество способов заставить людей дать вам то, чего вы хотите. Вы можете угрожать болью или вознаграждать удовольствием, направляя их к желаемым вам результатам. Финансовые трудности, после смерти его отца, заставляют мать Джека стать рабыней, с Джеком в полном контроле над ней. У нее есть то, чего он хочет, но как он это получит? Сможет ли он с помощью удовольствия получить от нее то, чего он больше всего желает?

Анонсы перевода

Анонсы — это как бы лента новостей проекта перевода. Анонсы пишут модераторы перевода. Так как этот перевод – открытый, все его анонсы попадают также и в общую ленту анонсов.

Написать анонс в книге можно только в случае, если в ней были переводы за последние 5 дней.

Источник

Меня зовут Аннеке Лукас, и в свои 6 лет я была сексуальной рабыней европейской элиты

В атмосфере сочилась необычная, космическая музыка, и большинство людей было слишком «высоко», чтобы заметить меня. Один мужчина в деловом костюме привлек мое внимание. Он выглядел испуганным, но на мгновение задержал мой взгляд и, казалось, чувствовал что-то ко мне. Затем он ушел. Я никогда не видела его снова в оргиях, но спустя годы я увидела его по телевизору. Он стал выдающимся бельгийским политиком.

Я была тихо уведена и доставлена в подвал. Я была уверен, что меня убьют, но вместо этого мне показали свежее тело молодой жертвы убийства. Я должна была молчать.

В течение недели я ходила в школу. Я была застенчивой девушкой, с несколькими друзьями. Я помню, однажды, во втором классе, когда я почувствовала какой-то энергетический сдвиг в комнате, я поняла, что все смотрят на меня. Учитель звал меня, а я была слишком расстроена, чтобы слышать его. Она громко спросила, знаю ли я ответ на заданный ею вопрос, но я сидела в неловком молчании, пока класс смеялся.

Я был ничтожеством в школе, и дома никто не заботился обо мне. Я получила больше внимания в сети. Было приятно, когда мощные мужчины с высокими стандартами вкуса рассматривали меня как самый прекрасный, чувственный объект. Это был единственный положительный момент в моей жизни, и я держалась за него как за свой единственный плот, чтобы не утонуть в море стыда и ненависти к себе.

После четырех лет выживания в сети, когда мне было 10 лет, новый гость привел с собой своего 20-летнего сына: высокого, лихого, белокурого и голубоглазого. Он смело подошел ко мне. Я улыбнулась, и он назвал меня маленькой шлюхой. С тех пор, как четыре года назад меня впервые привели на оргию, я не выражала никогда своих истинных чувств. Я была в ярости.

«Вы думаете, мне здесь нравится?» Я усмехнулась.

Это краткое общение положило начало самому напряженному году в моей жизни. Тогда же я подверглась самому жесточайшему обращению со стороны того молодого человека, чем когда-либо.

Пока меня пытали, молодой человек вел переговоры с политиком, отвечающим за сеть. Они заключили сделку: он будет работать на политика, продлевать свои теневые услуги в обмен на мою жизнь. Этот добрый поступок в итоге стоил ему жизни. В этой среде любой кусочек человечества является смертельной слабостью.

Моя жизнь была спасена, и мне сказали, чтобы я молчала вечно. Мне потребовалось 40 лет, прежде чем я смогла заговорить об этом.

В 1988 году, когда мне было 25 лет, я шла по центру Лос-Анджелеса, возле Скид-роу, и почувствовала слабый специфический запах человеческих фекалий, и на меня напали воспоминания о крайнем унижении, которое я перенесла в детстве. Моя мгновенная мысль была: «Если это правда, я убью себя».

Я впервые публично делюсь этим опытом. Я также считаю, что мир более чем когда-либо готов противостоять тьме. Мы должны, если мы хотим выжить как вид.

. я страдаю от посттравматического стрессового расстройства и, например, у меня по-прежнему тошнит всякий раз, когда я слышу какую-то триповую музыку.

Источник

Моя мать моя рабыня истории

Ее муж скупал у деревенских охотников шкуры и перепродавал их в городе. В сезон манчжун[1] он помогал сельчанам высаживать рис. Рассаду он умел высаживать так ровно, что крестьяне всегда просили его идти впереди, чтобы им было по кому равняться. Но он по-прежнему жил в бедности, и долги его росли с каждым годом. С отчаяния он пристрастился к табаку, вину, втянулся в азартные игры. Стал раздражительным и злым. А бедность все не оставляла его, и люди уже не решались дать ему взаймы даже ничтожную сумму денег.

От постоянного недоедания скупщик в конце концов заболел: он осунулся, щеки его стали медно-желтыми, даже белки глаз пожелтели. Сельчане были уверены, что у него желтуха, а дети прозвали его «желтым дяденькой».

Однажды он сказал жене:

– Нет больше моих сил! Скоро последний котелок продать придется. Хоть бы ты помогла. Какой толк всем голодать?

– Как же я… могу… помочь? – запинаясь, тихо опросила жена.

Она сидела у очага с мальчиком, ему было уже три года, но она все еще не отняла его от груди.

– А вот так… – проговорил муж слабым голосом. – Я… я отдал тебя под заклад.

Наступила тишина. Затем послышался вздох. То и дело останавливаясь, чтобы перевести дыхание, муж сказал:

– Три дня назад приходил Ван Лан. Он долго сидел здесь и все требовал, чтобы я отдал ему долг. Спровадив его, я тоже вышел из дому. Дойдя до пруда Цзю-мутань, я подумал: «Чего мне ждать от жизни?! Лучше утопиться!» Внезапно заухала сова, да так страшно, что у меня сердце захолонуло. Только повернул я назад, как увидел на дороге старую сваху Шэнь. Она спросила, что я там делаю в такой поздний час. Я рассказал ей все и попросил занять для меня у кого-нибудь денег. У нее много знакомых барышень, могла бы попросить одежду или украшения, чтобы я заложил их на время. Тогда бы Ван Лан перестал рыскать своими зелеными волчьими[2] глазами по нашей лачуге. Но старая сводня только рассмеялась: «А жена-то у тебя на что? Погляди на себя, желтый весь стал!» Стою я перед ней, опустив голову, а что сказать – не знаю. Тогда она говорит: «Расстаться с сынком тебе, конечно, трудно – один он у тебя. А вот о женой…» – «Неужто она предложит продать тебя?» – думаю я. «Другого выхода у тебя нет, – продолжала Шэнь. – Ты слишком беден, чтобы держать жену. Недалеко отсюда живет сюцай. Ему уже за пятьдесят, а детей все нет. Хотел было он завести наложницу, да жена воспротивилась: разрешила ему купить женщину только года на три, па пять. Она и поручила мне подыскать женщину лет тридцати, скромную, добросовестную, чтобы работящая была да слушалась ее во всем, а главное, чтобы могла иметь детей. Когда я была у них в последний раз, хозяйка сказала, что она готова заплатить юаней восемьдесят или даже сто. Я уже давно ищу, но пока ничего подходящего. Лучше твоей жены мне никого не найти». Я, честно сказать, даже всплакнул. Но ничего не поделаешь! Пришлось согласиться.

Он опустил голову. Жена молчала, точно пораженная столбняком. Помолчав немного, муж продолжал:

– Вчера сваха была у сюцая. Он и его жена очень довольны. Они дают за тебя сто юаней при одном условии: если в течение трех лет ты не родишь сына, придется пожить у них еще два года. Шэнь даже назначила день твоего отъезда – восемнадцатое число этого месяца, то есть через пять дней. Сегодня она пошла заключать договор.

Дрожа всем телом, жена спросила, запинаясь:

– Почему ты не сказал мне об этом раньше?

– Вчера я несколько раз подходил к тебе, но так и не решился. Однако сваха права: другого выхода нет.

– Ты окончательно решил?

– Жду только договора.

– Несчастная моя доля! Неужели и впрямь нет другого выхода, отец Чунь-бао?

Чунь-бао звали сына, которого она держала на руках.

– Да! Доля несчастная! Мы нищие, и помрем с голоду, если ты нас не спасешь. Боюсь, в этом году меня даже рис не возьмут высаживать.

– А ты подумал о Чунь-бао? Ему всего три года, каково ему остаться без матери?

– Я буду смотреть за мальчиком. Его ведь можно уже не кормить грудью.

Видимо рассерженный, муж вышел из комнаты. Мать Чунь-бао громко зарыдала.

В памяти у нее встало прошлое – она вспомнила, как год тому назад родила дочку. После родов она лежала неподвижно, будто мертвая. Но мертвый не чувствует ничего, а она испытывала адскую боль. Новорожденная лежала на соломе и, судорожно подергивая ручонками и ножонками, кричала: «У-а, у-а». Пуповина еще не была отделена от тела ребенка, тут же рядом валялась плацента. Напрягаясь из последних сил, мать хотела встать, чтобы омыть девочку, но не могла даже головы поднять. И тут появился ее муж, лицо у него было багровое. Он тащил ведро с кипятком. «Что ты собираешься делать?! – в ужасе закричала она. Но муж ничего не ответил. С решительным видом мясника, собирающегося зарезать ягненка, схватил он своими грубыми руками девочку и бросил в кипяток. Послышался всплеск и бульканье. Мать тоща подумала удивленно: «Почему малютка больше не кричит? Разве справедливо, чтобы она умерла такой смертью?» Позже мать поняла, что все случилось оттого, что она в тот момент была почти без сознания, и у нее словно вырвали сердце.

Сейчас у нее уже и слезы иссякли.

– Ох, несчастная моя доля, – в который раз повторила она.

Чунь-бао оторвался от ее груди и позвал:

Вечером, накануне отъезда, мать уселась в темном углу. Она поставила перед очагом светильник, и в комнате замерцал тусклый свет. Молодая женщина машинально склонила голову к Чунь-бао, который лежал у нее на руках. Мысли ее витали далеко-далеко, она и сама не могла бы точно сказать где.

Вскоре ее мысли возвратились к реальной жизни, к ребенку.

– Чунь-бао, сокровище мое! – прошептала она.

– Мама, – отозвался ребенок, не выпуская груди.

– Твоя мама завтра уходит.

– У-у. – Мальчик не совсем понял смысл ее слов, но инстинктивно прижался к ней покрепче.

– Мама не вернется, три года не будет видеть своего сыночка. – Она утерла слезы.

Ребенок оторвался от груди:

– Нет, уезжаю к чужим людям.

– А я хочу, – заупрямился мальчик и снова прильнул к полупустой груди.

– Ты останешься дома с папой. Он будет заботиться о тебе, спать рядом с тобой, играть. Слушайся папу! А через три года…

– Папа будет бить меня, – всхлипнул ребенок.

– Папа больше не тронет тебя. – Она погладила шрам на лобике сына. Год назад муж утопил свою новорожденную дочь, а несколько дней спустя так сильно ударил сына рукояткой мотыги, что на лбу у него навсегда остался этот шрам.

Мать собиралась еще что-то добавить, но в этот миг вошел муж. Он приблизился к ней и вытащил из кармана пачку денег.

– Сюцай уже заплатил мне семьдесят юаней. Остальные деньги получу через десять дней. – Он помолчал. – Хозяева согласились прислать за тобой паланкин. – Снова молчание. – Обещали, что носильщики, придут утром, сразу же после завтрака. С этими словами он вышел из комнаты. В тот вечер они не ужинали.

На другой день с утра накрапывал мелкий весенний дождь. Мать Чунь-бао всю ночь не сомкнула глаз: чинила и штопала одежду сына. Она привела в порядок даже изодранную ватную курточку, которую мальчик носил зимой, хотя только приближалось лето. Всю эту одежду она хотела передать мужу, но тот уже спал. Ночь тянулась медленно, она собиралась поговорить с мужем, однако не решалась его разбудить. Наконец набралась храбрости и, нагнувшись к нему, что-то пробормотала, но он не проснулся. Тогда она тоже легла.

Задремала она только на рассвете. А тут проснулся Чунь-бао и сразу ее разбудил. Одевая малыша, мать наставляла его:

– Веди себя хорошо, родненький, не плачь, тогда папе не придется тебя наказывать. А мама будет присылать тебе сладости, чтобы ты не плакал.

Манчжун (колошение хлебов) – один из двадцати четырех сезонов сельскохозяйственного года; начинается с 7–8 числа шестого месяца по лунному календарю.

Источник

Рабыня Барина «часть 1»

Оля,сидела у себя дома,читала книжку,и особо не о чём не думала.Ей было всего лишь 16 лет,и она не как не могла знать что её жизнь,сегодня изменится до не узнаваемости.Тут к её дому,подъехала карета барина,она знала что нужно делать в таких случаях.Она быстро вышла из дома,поклонилась барину что привело его в их края.

-Помолчи девка — крикнул барин,и продолжил говорить со какими-то людьми,в его большой карете —

Она была,действительно очень большой,запрежены в ней были породистые кони,а внутри была какая-то суета.Оля,конечно не сильно услышала что там было.Но для вас — читателей,всё прекрасно слышно.

-Да да,та — почти одновременно сказали девки —

Пока шёл их диалог,Оля увидела сзади кареты прикреплённую повозку,она знала для чего они нужны и ужаснулась.Если слышна она сказала:

Обе девочки,примерно такого же возраста как Оля,может быть постарше на пару лет.Вышли из кареты,и приказали Оле залезть в клетку

-Нет! — прокричала Оля — Не за что!

И тут вышел барин,которому надоело долгое ожидание,Оля сразу приклонила перед ним колено.

-Ах,ты ещё и дерзить мне посмела? Ну нечего,я из тебя то дурь выбью,либо сама садись,либо силой посадят.Но тогда,хуже будет,высекут прямо на главной площади!

Оля принесли тысячи извининий и параллельно села в клетку,в которую едва ли помещалась,пока они ехали она отчётливо слышала диалог барина и его прислуги,но вмешиваться не посмела.

-Хорошая,жопастая,но наглая какая.Ваше дело,когда приедем — усмехнулся барин — обучить её нашим премудростям её.

Когда приехали они,в большой,можно сказать дворец!Барин куда-то ушёл,а Олю открыли,довели до комнаты,и посадили за стол.И начали беседу

Обе девки усмехнулись,и начали объяснять всё Оле.

-Так вот,там такие как ты и я,носят тяжёлые грузы.Только там всё жоще,намного жоще.Уронишь что то,так там без лишних слов повалят на землю,штаны сдёрнут,и отхлестают розгами 20 ударов.

— Оля прервала рассказ —

-А почему там,некоторые люди ходят голыми. — Заметила Оля,которая внимательно смотрела в окно —

— А,да это если человек больше 2 раз провинился,то ему конечно сначала 20 розог дают,а одежду потом не отдают до конца дня.А вон там,шахта,там всё хуже всего.Туда ссылают тех,кого взяли в плен,и некоторых обычных рабов.Но их,только если они очень сильно споротевляются когда их забирают,и так же они очень не красивые и мужского пола.Так вот что там происходит,дней отдыха — там просто нет.Люди капают группами,по 5 человек,к каждой группе привязан надсмотарщик.Если кто то халтурит,то надсмотарщик сразу записывает ему крапиву.

-Да вижу — уже чуть более спокойно сказала Оля —

-Так вот,есть ещё 4 таких поля.На каждое из них засаженно крапивой!Там работают в основном рабы,рабынь туда почти не отправляют.

-Так что за наказание — крапива —

Они вышли на главную площадь,и в её центре были странные приспособления,некоторые Оля сразу узнала,а о некоторых ей рассказала Маша.

-Вот посмотри, — и Маша пальцем указала на:скамейку,с небольшими выступами по краям, они были нужны,как позже Оля узнала что бы привязывать наказуемого. — Эту лавку обманывают 4 слоями крапивы,и крепят их.Потом туда животом в низ,ложится жертва,и сверху заказывают тоже 4 слоями крапивы.Каждые 20 минут их меняют,а сколько лежит там наказуемый зависит от решения барина.

— А это,столб для порки кнутом. Сейчас объясню,видешь тут лежит, 10 кнутов разной длинны и ширины,так вот.Того кто провинился за руки,привязывают толстой верёвкой к столбу,но так,что бы он мог бегать вокруг столба,а убежать не смог.Потом берут кнут и дают привязанному минимум 30,максимум 100 ударов кнутом.

И так Оле рассказали о всех приспособлениях,и когда они вернулись ей начали рассказывать о самом главном.

-В общем и целом,я рассказала тебе о том что тут происходит.Но самое главное тебе узнать о своей работе.Так вот,правил много так что внимательно слушай.

-Если нет,то доложу барину и тебя высекут розгами 100 ударов.

— Оля поняла что тут,шутить не кто не собирается и быстро выполнила приказ —

Маша тоже разделась и начала рассказывать про,так называемые «позы»

Источник

Моя мать моя рабыня истории

Иногда бывает достаточно одного взгляда, чтобы захотеть кого-то. Жадно и нетерпеливо. А когда ты с легкостью можешь получить все, что пожелаешь, то просто берешь это не задумываясь. Так и Кирилл, произнеся: «я хочу ее прямо сейчас», решил судьбу невинной девушки. Отныне, она никто иная как его раба. Границы размыты, пороки вышли наружу. Остается лишь вопрос: выдержит ли душа девушки свою новую жизнь или сломается под ее гнетом?

Раба для моих забав

Кирилл Александрович откровенно скучал. Каждый год в начале мая ему необходимо было потратить около пяти своих драгоценных часов, вальяжно заседая на стуле и рассматривая очередного студента, который мечтал попасть к нему на работу. Хотя правильней всего сказать в одну из фирм его корпорации.

Сейчас же перед ним появлялись только умненькие девушки, учащиеся на стипендию, жаль только что в глазах их горел такой же алчный блеск, слишком хорошо знакомый мужчине. И все это заставляло Кирилла откровенно скучать. А скуку мужчина просто ненавидел.

Так было до тех пор, пока в аудиторию не вошла она. Застегнутая на все пуговицы белая блузка, темно-синяя юбка-карандаш прикрывающая колени, туфельки на невысоком каблучке, который никак нельзя назвать сексуальным, собранные в пучок на затылке светлые волосы и небесно-голубые глаза.

Кровь моментально прибыла в его орган, заставляя тот отдаться приятным напряжением под молнией брюк. По венам потекла раскаленная лава, и первое слово, прозвучавшее в его похотливых мыслях, было «хочу». А то, что Ольховский хотел — всегда получал. Она села на стул перед комиссией с прямой спиной и прижатыми друг к другу коленками, немного нервно сжимая пальцы, но уверенно смотря вперед.

Кирилл ни одним жестом не выдал своей заинтересованности, хотя дикий доминантный самец в его душе метался в мыслях от желания схапать в свои объятия молоденькую самочку. Что же было в ней такого особенного, что так отличало ее от всех предыдущих студенток? Возможно отсутствие алчного взгляда в его сторону, а лишь мимолетное любопытное скольжение глаз, возможно надежда, которую она так и источала, возможно невинный и слишком простой вид. Все же он не мог ответить, что именно это было, но как ни странно мужчина с первого взгляда понял, что она идеальная добыча, которая будет сражаться до последнего, подогревая его азарт и развеивая скуку.

— Представьтесь, пожалуйста, — произнесла его менеджер по персоналу, курирующая набор молодых сотрудников в большинстве его фирм.

— Екатерина Гущина, двадцать лет, специальность экономика предприятий.

Екатерина, Катя, Катенька, Котенок, словно дивный деликатес мысленно испробовал он ее имя. Славное такое, нежное, простое и притягивающее, как сама девушка.

Дальше на нее посыпался град неважных для Кирилла вопросов. На какую должность хотела бы пойти, как у нее со знанием предмета, основные понятия по экономике, ее прогнозы и мнения, что его ни капли не интересовало. Хотя он отметил, что девушка дольно таки смышленая, только это не та область, в которой он ее задействует.

Полностью равнодушный снаружи и кипящей бурей похоти внутри, он понимал, что не желает идти по медленному пути завоевания. Не то желание проснулось в его темной душе, совсем не то. Он хотел ее немедленно, сегодня, хотя и здесь себя разочарует и перенесет исполнение этого желания на завтра. Сначала нужно тщательно изучить объект, и лишь потом затаскивать в свою берлогу.

Время собеседования, наконец, вышло, и Катя незаметно облегченно выдохнула, что не укрылось от изучающего взгляда мужчины, и, попрощавшись, покинула аудиторию. Как только за ней закрылась дверь и комиссия приготовилась к обсуждению, он резко поднялся со своего места.

— На этот раз с меня достаточно, как и прежде выбор остается за вами. До свидания господа.

— До свидания Кирилл Александрович, — почти хором пропели его сотрудники и преподаватель университета.

Мужчина в сопровождении своего телохранителя направился к двери, и, толкнув ее, ощутил на своем пути преграду.

— Ой, — услышал он невольный девичий возглас, голос который эти пол часа ласкал его уши, заставляя представлять, как она будет стонать и хрипеть под его телом и руками.

— Будь осторожна, — с явным предупреждением и скрытым мотивом произнес он. Хотя никакая осторожность не спасет девушку, если он выбрал ее в качестве своей жертвы.

— Простите, пожалуйста, — покраснев, затрещала Катя, и ее румянец лишь подтолкнул его к осознанию правильности своего решения.

Такой румянец идеально будет смотреться на ее лице после того как он жестоко и плодотворно выебет ее. Кирилл уже мечтал об этом идеальном румянце и спутанных, мокрых от пота белокурых волос.

Девушка потупила взгляд, и еще раз промямлив извинения, развернулась и быстрым шагом поспешила убраться от него подальше. Он уловил еле заметный страх, или скорее предчувствие в ее попытке бегства, и снова порадовался ее уму. Эдакая новизна в его сексуальной жизни.

Покинув здание университета с черного входа, он уверено разместился на кожаном сиденье своего Веntlеу, в то время как телохранитель Серый, он же Сергей Романович Донов, что был также начальником его личной безопасности и доверительным лицом, уместился спереди.

— Я хочу ее, — просто произнес мужчина, как только за Серым закрылась дверь машин.

— Эту цыпочку, что прижалась к двери?

— Да. Узнай о ней все. Доклад завтра с утра.

— Проще простого, — усмехнулся мужчина.

— И подготовь мой особый дом. Завтра вечером я хочу увидеть ее там.

— Я же сказал, что хочу.

— И так можешь получить, возьми на работу, — предложил его секюрити.

Только нескольким людям было позволено так вольно общаться с ним. И к счастью для Серого, он входил в этом число. И не просто входил, а был среди первых лиц, тех с которыми он мог разделить женщину или скрыть преступление. Такое как похищение.

— Я хочу прямо сейчас. Мнимая игра в принца меня не интересует. Хочу ее связанной и в моей власти.

Источник