наместничество это древняя русь

Наместничество

* Наместничества при Екатерине II — высшая единица административно-территориального деления в Российской империи в царствование Екатерины II, начиная с 1776 года. Упразднены Павлом I в 1796 году.

* В XIX — начале XX века в России существовали несколько наместничеств:

* Кавказское наместничество (1844—1883, 1905—1917);

* Наместничество Дальнего Востока (1903—1905);

* также отдельным наместничеством было Царство Польское (1815—1874).

Наместничества Великобритании (англ. Lieutenancy area) — территориальные единицы, для которых назначается лорд-наместник (Lord Lieutenant), почётный представитель британского монарха. В Англии называются церемониальными графствами.

Связанные понятия

Уезд (кит. упр. 县, пиньинь: xiàn, палл.: сянь) — основная административная единица уездного уровня в КНР. Уезды постоянно существовали с периода Сражающихся царств, то есть, намного раньше, чем любая другая административная единица КНР. Когда Цинь Шихуанди впервые объединил страну и унифицировал её административно-территориальную структуру, то там было около 1000 уездов.

Упоминания в литературе

Связанные понятия (продолжение)

Уе́зд — территориально-административная единица в Древней Руси, Русском царстве, с 1721 года — в Российской империи, с 1918 года — в РСФСР, с декабря 1922 года — в СССР.

Вследствие большого населения и обширной площади административное деление Китая с древних времён было многоуровневым. В конституции КНР предусмотрено трёхступенчатое административное деление: провинции (автономные районы, города центрального подчинения), уезды и волости. Однако де-факто в КНР насчитывается пять уровней местного самоуправления: провинция, округ, уезд, волость и деревня. Административное деление Китайской Республики, как называет себя правительство Тайваня, схоже с делением КНР, однако.

Сена́тские прови́нции — провинции в Римской империи, наместники которых назначались сенатом. Эти провинции были далеки от границ империи, а опасность восстания в них была минимальной. Таким образом, на территории этих провинций было очень мало войск, что уменьшало вероятность, что сенат попытается применить силу по отношению к императору. Разделение на императорские и сенатские провинции было принято вскоре после прихода к власти Октавиана Августа.

Источник

Значение слова «наместничество»

1. Должность, звание наместника (в 3 знач.), а также пребывание в этой должности.

2. Административно-территориальная единица в России (в конце 18 — начале 20 вв.). [Дедушка] отправился за Волгу, в Уфимское наместничество. С. Аксаков, Семейная хроника. Средина февраля застала 372 Мировича в черниговском наместничестве, в раскольничьей слободе Добрянке. Данилевский, Мирович.

Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека

Наместничества при Екатерине II — высшая единица административно-территориального деления в Российской империи в царствование Екатерины II, начиная с 1776 года. Упразднены Павлом I в 1796 году.

В XIX — начале XX века в России существовали несколько наместничеств:

Кавказское наместничество (1844—1883, 1905—1917);

Наместничество Дальнего Востока (1903—1905);

также отдельным наместничеством было Царство Польское (1815—1874).

Наместничества Великобритании (англ. Lieutenancy area) — территориальные единицы, для которых назначается лорд-наместник (Lord Lieutenant), почётный представитель британского монарха. В Англии называются церемониальными графствами.

НАМЕ’СТНИЧЕСТВО [сн], а, ср. (истор.). 1. Область, управляемая наместником. Я определен членом в здешнем наместничестве. Фнвзн. 2. Состояние в должности наместника.

Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека

Источник

НАМЕСТНИК

Впер­вые упо­ми­на­ют­ся в Нов­го­ро­де (1216), Вла­ди­ми­ре (1225-1226 годы), Смо­лен­ске (1283). С XIV века ин­сти­тут кня­же­ских Наместников по­лу­чил все­об­щее рас­про­стра­не­ние в Северо-Восточной и Северо-Западной Ру­си. Су­ще­ст­во­ва­ние Наместников до­ку­мен­таль­но за­фик­си­ро­ва­но в Яро­слав­ском (впер­вые в 1320-х годов), Твер­ском (не позд­нее 1362-1364 годов), Рос­тов­ском (не позд­нее 2-й тре­ти XV века), Ря­зан­ском (Наместники в Рос­ти­слав­ле не позд­нее ру­бе­жа XV и XVI веков) кня­же­ст­вах; в го­ро­дах Вла­ди­мир­ско­го ве­ли­ко­го кня­же­ст­ва Пе­ре­яс­лав­ле (За­лес­ском), Юрь­е­ве (Поль­ском), Ко­ст­ро­ме и др. (не позд­нее 2-й тре­ти XIV века). В Нов­го­род­ской рес­пуб­ли­ке в XIV-XV веках ве­ли­ко­кня­же­ские Наместники осу­ще­ст­в­ля­ли суд совместно со сте­пен­ны­ми по­сад­ни­ка­ми; кон­тро­ли­ро­ва­ли со­блю­де­ние ин­те­ре­сов сво­его сень­о­ра как во внутренней жиз­ни рес­пуб­ли­ки, так и в её ме­ж­ду­народных от­но­ше­ни­ях (например, при­сут­ст­во­ва­ли при за­клю­че­нии Нов­го­род­ских тор­го­вых до­го­во­ров, до­го­во­ров с Ли­вон­ским ор­де­ном и др.). В Псков­ской рес­пуб­ли­ке из­вест­ны Наместники, на­прав­ляв­шие­ся слу­жи­лы­ми князь­я­ми из чис­ла их вас­са­лов в псков­ские при­го­ро­ды-кре­по­сти, но при­но­сив­шие при этом при­ся­гу рес­пуб­ли­кан­ским вла­стям.

К ком­пе­тен­ции Наместников от­но­си­лись так­же: над­зор за при­шлы­ми людь­ми, кре­сть­ян­ски­ми пе­ре­хо­да­ми, за об­щественным по­ряд­ком, осо­бен­но в дни при­ход­ских и об­щин­ных пи­ров-брат­чин; кон­троль над зе­мель­ны­ми сдел­ка­ми в обо­ро­те свет­ских и цер­ков­ных вот­чин­ных зе­мель (су­ще­ст­во­вал ин­сти­тут док­ла­да Наместников великому или удель­но­му кня­зю ак­тов по по­куп­ке, об­ме­ну или раз­де­лу та­ких вла­де­ний; ско­рее все­го, док­ла­ды про­из­во­ди­лись эпи­зо­ди­че­ски); вы­да­ча льгот­ных об­роч­ных гра­мот на срок на за­пус­тев­шие зем­ли, на экс­плуа­та­цию про­мы­слов; кон­троль за ис­поль­зо­ва­ни­ем кня­же­ских ле­сов, за рыб­ной лов­лей в ре­ках и озё­рах и пр.; над­зор за сбо­ром про­ез­жих та­мо­жен­ных по­шлин и др.

На су­де у Наместников (по край­ней ме­ре, с конца XV века) при­сут­ст­во­ва­ли другие ли­ца кня­же­ской ад­ми­ни­ст­ра­ции (двор­ские, кня­же­ские тиу­ны), пред­ста­ви­те­ли («до­б­рые лю­ди») тяг­ло­го го­род­ско­го и сель­ско­го на­се­ле­ния. Они при не­об­хо­ди­мо­сти дол­ж­ны бы­ли под­твер­дить пе­ред судь­я­ми выс­шей ин­стан­ции или кня­зем-су­ве­ре­ном пра­виль­ность хо­да про­цес­са и точ­ность его фик­са­ции в пра­вой гра­мо­те. Нор­мы су­да Наместников (по гражданским и уго­лов­ным де­лам, по про­цес­су­аль­ным во­про­сам), ба­зи­ро­вав­ше­го­ся на тра­диционном пра­ве Московского великого княжества, фик­си­ро­ва­лись в уго­лов­ных на­ме­ст­ничь­их гра­мо­тах (не­ред­ко вы­да­ва­лись князь­я­ми-су­ве­ре­на­ми по ини­циа­ти­ве ме­ст­но­го на­се­ле­ния или при не­об­хо­ди­мо­сти адап­ти­ро­вать ме­ст­ные нор­мы к об­ще­го­су­дар­ст­вен­ным по­сле вклю­че­ния кня­же­ст­ва или зем­ли в со­став Русского государства), в жа­ло­ван­ных тар­хан­но-не­су­ди­мых гра­мо­тах (ре­гу­ли­ро­ва­ли от­но­ше­ния Наместника со свет­ским или цер­ков­ным им­му­ни­стом и тяг­лым на­се­ле­ни­ем его вла­де­ний), а так­же в вы­да­вае­мой им до­ку­мен­та­ции. Эти нор­мы бы­ли ко­ди­фи­ци­ро­ва­ны в Су­деб­ни­ке 1497 года (ста­тьи 18, 20, 37-45, 65) и Су­деб­ни­ке 1550 года (ста­тьи 22-24, 62-79) (смотри в статье Су­деб­ни­ки XV-XVI веков). Статья 64 Су­деб­ни­ка 1550 года вы­во­ди­ла всех слу­жи­лых де­тей бо­яр­ских из-под юрис­дик­ции Наместников по лю­бым де­лам.

По ме­ре ус­лож­не­ния за­дач по управ­ле­нию обя­зан­но­сти Наместники пе­ре­да­ва­лись (не все­гда по­сле­до­ва­тель­но) но­вым ме­ст­ным ор­га­нам: го­ро­до­вым при­каз­чи­кам, губ­ным ста­рос­там (смотри в стать­ях Губ­ная ре­фор­ма 1530-1550-х годов, Губ­ные уч­ре­ж­де­ния). По­сте­пен­ная ли­к­ви­да­ция ин­сти­ту­та Наместников бы­ла вы­зва­на кри­зи­сом сис­те­мы корм­ле­ний, оформ­ле­ни­ем еди­но­об­раз­ной струк­ту­ры уезд­ных кор­по­ра­ций слу­жи­ло­го дво­рян­ст­ва, зна­чительным уси­ле­ни­ем ро­ли со­слов­но­го пред­ста­ви­тель­ст­ва тяг­ло­го городского и сель­ско­го (чер­но­сош­ные и двор­цо­вые кре­сть­я­не) на­се­ле­ния в ор­га­нах ме­ст­ной вла­сти, бы­ст­рым фор­ми­ро­ва­ни­ем при­ка­зов. Зем­ская ре­фор­ма 1555-1556 годов при­ве­ла к рез­ко­му со­кра­ще­нию чис­ла Наместников, ко­то­рые во 2-й половине XVI века про­дол­жа­ли дей­ст­во­вать в не­ко­то­рых го­ро­дах-кре­по­стях на западном и осо­бен­но южном по­гра­ничье. С середины XVI века (в мас­со­вом по­ряд­ке в Смут­ное вре­мя) по­сте­пен­но рас­про­стра­ни­лась прак­ти­ка на­зна­че­ния вме­сто Наместников го­ро­до­вых вое­вод (смотри в статье Вое­во­да). По­след­ние упо­ми­на­ния о Наместниках от­но­сят­ся к концу XVI века.

3) В 1580-1700-х годах почетный ти­тул, жа­ло­вав­ший­ся гла­вам русских де­ле­га­ций, на­прав­ляв­ших­ся на пе­ре­го­во­ры с иностранными ди­пло­ма­та­ми. Наи­бо­лее по­чёт­ны­ми яв­ля­лись ти­ту­лы, об­ра­зо­ван­ные от на­зва­ний древ­ней­ших го­ро­дов Вла­ди­мир­ско­го великого княжества и са­мых круп­ных го­ро­дов со­сед­них зе­мель и кня­жеств (на­ме­ст­ник Нов­го­род­ский, Псков­ский, Чер­ни­гов­ский, Смо­лен­ский, Вла­ди­мир­ский, Суз­даль­ский, Твер­ской, Му­ром­ский, Ря­зан­ский, Ка­зан­ский, Ас­т­ра­хан­ский и др.).

4) В со­от­вет­ст­вии с по­ло­же­ния­ми гу­берн­ской ре­фор­мы 1775 года си­но­ним ге­не­рал-гу­бер­на­то­ра (до 1796 года).

Источник

Наместники и наместничества в конце XVI – начале XVIII века

Книга посвящена исследованию системы наместнических титулов, сложившейся в России в тот период, когда должность наместника как представителя власти великого князя на местах была упразднена и наместничество приобрело принципиально новое значение. В работе показана связь системы наместнических титулов с иными, подобными ей системами, регулировавшими социально-служебное положение представителей высшего российского общества (с чинами, должностями, местническим статусом и пр.) Автор анализирует правила функционирования титульно-наместнической системы в периоды господства местничества и в эпоху становления служебных принципов абсолютистского государства. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Оглавление

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Наместники и наместничества в конце XVI – начале XVIII века предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Трансформации государства и государственной службы как условия функционирования титульно-наместнической системы

В представлении большинства людей начала ХХI столетия, обладающих теми или иными познаниями в отечественной истории, термин «наместничество», как правило, связывается с периодами раздробленности и создания единого Московского государства. Действительно, в ХII–XVI вв. наместником называли должностное лицо, возглавлявшее местное управление и осуществлявшее власть на подведомственной ему территории от имени князя. Наместничества были отменены при Иване Грозном в результате реформ, проводимых Избранной Радой. Между тем само понятие «наместничество» не прекратило своего существования: мы встречаем наместников в исторических документах до начала ХХ в. Однако это понятие в различные исторические эпохи наполнялось принципиально разным содержанием. При Екатерине II с 1775 г. по 1796 г. наместничество представляло собой административно-территориальную единицу, состоявшую из двух-трех губерний, которой управлял наместник. В XIX столетии наместничество превратилось в систему управления национальными окраинами. В 1815–1874 гг. эта система существовала в Царстве Польском, в 1844–1883 гг. и 1905–1917 гг. — на Кавказе.

Пожалуй, менее всего известно о наместниках в конце XVI — начале XVIII века, но и на этом историческом отрезке наместничества в виде стройной системы, которой были присущи свои традиции и правила функционирования, существовали и развивались. В это время наместничество из должности превратилось в титул, связанный с дипломатической практикой. Это изменение прочно закрепили преемники Ивана Грозного.

Система наместнических титулов функционировала в условиях, заданных государством, отражала специфику развития общества, особенно его высших социальных групп. Титульно-наместническая система чутко реагировала на процессы, проистекающие в государстве и обществе, среди которых особо стоит отметить эволюцию института местничества и его отмирание в условиях развития национальной (традиционной) модели отечественного абсолютизма во второй половине XVII — начале XVIII века.

В период становления института местничества и титульно-наместнической системы в России развивался государственный строй, предшествующий абсолютизму, называемый большинством отечественных историков сословно-представительной монархией. При этой форме феодального государства наряду с относительно сильной монаршей властью существует сословно-представительное собрание, обладающее совещательными, финансовыми, а иногда и некоторыми законодательными функциями.

Само понятие «высшая власть» в России с конца XVI до начала XVIII в. претерпело значительные изменения. Если на стадии сословно-представительной монархии можно говорить о том, что в это понятие входили царь с Боярской думой и Земский собор, то на первом этапе становления абсолютной монархии (во второй половине XVII — начале XVIII в.) — царь и Боярская дума. Позднее (уже на стадии развития европейской модели абсолютизма в отечественных условиях, в I четверти XVIII в.) высшая власть была представлена царем (с 1721 г. — императором). (Как известно, Сенат власть монарха не ограничивал).

Земский собор не был постоянным учреждением. Его компетенция не определялась законом. Хотя Земский собор — законосовещательный орган, решение которого не обязательно для исполнения царем и правительством, он был необходим правительству, так как показывал, насколько органы на местах способны справиться с задачами, возлагаемыми на них центральной властью, в чем нужна помощь центра для проведения решения Собора. Земский собор позволял полностью обеспечить проведение в жизнь царского решения.

Земские соборы, возникшие в середине XVI в., в период Смуты значительно усилились. В Смуту и в начале правления первого государя из династии Романовых царя Михаила Федоровича ослабленная центральная власть нуждалась в поддержке «всей земли». Земские соборы практически превратились в орган распорядительной власти и реальное народное представительство.

При патриархе Филарете роль соборов существенно ослабла, а социальный состав стал менее дифференцированным (зачастую среди выборных с мест присутствовали только те, кто в период спешного созыва Собора находился в столице). Связь между центральным управлением и местным, напротив, все более укреплялась, что делало Земский собор не столь нужным. Некоторые представители общества, видя кризис соборов, предлагали их реформирование: выборность всех депутатов Земского собора, ограничение срока их полномочий одним годом, превращение Собора в постоянно действующий орган.

История пошла другим ходом. После Собора 1653 г. деятельность этого сословно-представительного учреждения практически прекращается. Царская власть с этого момента стала проводить совещания с сословными комиссиями, то есть с представителями тех сословий, которых непосредственно касался вопрос повестки Земского собора.

Роль Боярской думы в рассматриваемый нами период была более весомой. Дать более подробную характеристику данного учреждения вынуждает и тот факт, что именно с ним в царствование Федора Алексеевича будут связаны процессы реформирования титульно-наместнической системы.

За время правления этого царя во многом благодаря государственной политике, проводимой патриархом Филаретом, положение царской власти было восстановлено, а баланс сил между царем и Боярской думой стал смещаться в сторону царской власти.

Качественной работе Думы во второй половине XVII в. мешали ее многочисленность, невозможность участия всех членов этого учреждения в его работе, зачаточный характер специализации государственных служащих (особенно высшего звена). Работу в Думе приходилось совмещать с выполнением обязанностей военных и гражданских воевод, послов, начальников (судей) приказов.

Если обязанности приказного судьи не мешали участию в заседаниях Думы (приказы находились в Москве), то назначение воеводой или послом означало, что думный чин, пребывая вне столицы, не может принимать участия в работе Боярской думы. Государство нуждалось в более мобильной структуре и искало способы ее создания.

Тот факт, что Боярская дума численностью почти в сто человек не устраивала монархов второй половина XVII в., подтверждает и активное использование вместо Боярской Ближней думы. Ближняя дума, появившись в XVI в., получила официальный статус только при царе Алексее Михайловиче, когда в нее стали жаловать, так же, как и в Боярскую думу, на основании царского указа. Функции Боярской и Ближней дум, круг вопросов, которые могли решать два эти органа, практически совпадали. По своему желанию монарх либо вследствие секретности вопроса, либо при попытке отстранить Боярскую думу от решения определенной проблемы мог вместо Боярской думы собрать Ближнюю.

При царе Федоре Алексеевиче была создана Расправная палата. Главной функцией этого органа стала судебная деятельность. Палата по этому направлению практически становилась новой инстанцией между приказами и Боярской думой. Только после предварительного обсуждения и решения в Расправной палате проблемы, поставленные приказами и иными государственными учреждениями, выносились на рассмотрение Боярской думы.

Ближняя дума, Расправная палата, походные заседания сокращенной по численности Боярской думы в условиях развития абсолютизма в Европе и России все же оставались полумерами. Необходимо было решить вопрос о функционале центрального учреждения. Функционал Боярской думы был слишком размытым, фактически она вместе с царем отвечала за все.

Параллельно с развитием государства развивалось и общество. Хотя русское общество конца XVI — начала XVIII вв. было сословным, традиционная европейская схема сословий (первое — дворянство, второе — духовенство и т. д.) для России применима формально, но не выдерживает попыток нюансировки. Русское дворянство становится единым первым сословием только в XVIII в., для XVI–XVII столетий характерно говорить о боярско-княжеской аристократии и дворянстве как двух социальных группах, имеющих разные интересы, права, привилегии, обязанности и пр.

Деление высшего общества на аристократию и дворянство также весьма условно. Эта условность проистекает, в первую очередь, от того, что принадлежность к какой-либо социальной группе выражается в осознании своего единства со всеми ее членами («я обладаю теми же правами и обязанностями, что и равные мне по положению», «мне положено то, что они имеют, так как я — их часть» и т. д.). Однако представители русского высшего общества скорее были склонны находить отличия в своем социальном статусе и аналогичных показателях близких по положению фамилий, нежели осознавать единство с ними. Причина такой разверстки крылась в многовековом существовании местничества.

Местничество — институт, окончательно закрепившийся в XVI столетии и прекративший свое существование в царствование Федора Алексеевича в начале 80-х гг. XVII в. Это система, при которой служба конкретного лица напрямую зависела от служебного положения всего его рода и его личных служебных заслуг. При господстве местничества каждое лицо, вовлеченное в данную систему, обладало тем или иным местническим статусом, но он выражался при помощи таких категорий служебного функционирования, как должности, чины, наместнические титулы.

Местничество, став основой основ всей системы государственной службы, частично самоограничивалось правилами своего функционирования. Формально к сфере, в которой регулятором служебных отношений выступало местничество, относились совместные службы, то есть такие службы, при которых двое или более лиц вступали в отношения «начальник — подчиненный». Когда такие отношения благодаря произведенному служебному назначению возникали, то в силу вступало правило: если когда-то один служилый человек был подчинен другому служилому человеку, то их дети, племянники, внуки и прочие должны были находиться на службе в таком же соотношении.

Принять служебное назначение, не согласующееся с данным правилом, означало создать плохой прецедент для всего своего рода, нанести «поруху» чести рода. Службы, при назначении на которые действовали местнические правила, считались «службами с местами». Со времени Ивана Грозного затевать местнические счеты имели право только «родословные люди», чьи роды в середине XVI в. были внесены в официальный справочник «Государев родословец». Служба считалось службой с местами, если назначение на нее было записано в разрядные книги, которые с середины XVI столетия велись в Разрядном приказе. Службы, не занесенные в разряд, местническими не считались, были гораздо менее почетными, но и споров и местнических счетов при их исполнении не возникало.

Как только давался царский указ о назначении на службы (должности), то все назначенные принимались анализировать послужные списки своих сослуживцев и их предков. Главная цель состояла в том, чтобы подтвердить для себя, что твой начальник в местнической иерархии выше тебя, что тебя под его началом служить «мочно». Если же возникали сомнения, то лицо, недовольное служебным назначением, подавало царю челобитную «в отечестве». В этой челобитной излагались доводы в пользу того, что челобитчику служить под началом определенного в царском указе человека «невместно». Хотя служебные назначения проводила царская власть, челобитчики «в отечестве» формально выступали не против царя, а против сослуживца, заявляя, что служба в его подчинении позорит их самих и их род. Неисполнение «невместной» службы позором не считалось. Лишиться должности по местническим соображениям не составляло проблемы для того, кто эту должность терял. Вероятность подачи челобитной «в отечестве» была тем выше, чем ближе было социально-служебное положение и местнический статус сослуживцев. На человека, бывшего «много честнее» того или иного должностного лица, челом, как правило, не били. Такое дело было заведомо проигрышным.

Лицо, против которого была подана челобитная «в отечестве» отвечало челобитной «о бесчестье и оборони (от «оборонь» (оборона) — Г. Т.)». Задача этого иска состояла в том, чтобы отстоять позиции свои и своего рода, показать, что претензии со стороны другого рода не обоснованы, позорят всю фамилию, на члена которой били челом «в отечестве». Не подать челобитную «о бесчестье и оборони» означало согласиться со справедливостью челобитной «в отечестве», поданной против тебя. Впоследствии, при других служебных назначениях род, который пропустил без ответа местнический иск, могли попрекнуть этим. Основным итогом становилось понижение всего рода в местнической иерархии.

Любой местнический иск, как «в отечестве», так и «о бесчестье и оборони», стороны подкрепляли выписками из документации — разрядных книг. Тот факт, что кто-либо из ваших предков командовал кем-либо из предков вашего оппонента, нужно было не просто заявить, но и доказать. Выписки о прежних службах назывались «случаями». «Случаи» фиксировали не только совместные службы представителей двух родов, затеявших местнический спор, но и способные пригодиться служебные назначения с участием третьей стороны.

Местнические дела разбирались царем или комиссией Боярской думы, им назначенной. Все «случаи», поданные местничавшими сторонами, при этом проходили тщательную проверку. Решение по делу имело три основных вида. В первом случае власть признавала, что претензии бившего челом «в отечестве» обоснованы, что он не может служить в подчинении лица, назначенного его начальником. При этом, как правило, челобитчик «в отечестве» получал право не исполнять данную службу, на его место назначали другое лицо. Во втором случае власть признавала, что претензии челобитчика «в отечестве» не обоснованы, он бьет челом «сверх своей меры». Это, как правило, влекло наказание стороны, затеявшей местнический спор. Власть не всегда прибегала к наказаниям местничавших, понимая, что в трактовке своего положения они могут ошибаться из-за неточностей и разнородности документов, фиксировавших служебные назначения в разные периоды. В таких случаях давался указ «быть по-прежнему», что означало сохранение в силе ранее произведенных служебных назначений. В ряде случаев, но они были крайне незначительны, обнаруживалось, что истец и ответчик местнического спора равны по положению («в версту»).

Местничество стало главным фактором, определявшим социальную структуру высшего общества. Этот институт, сначала формально выделив аристократию как группу, обладающую правом затевать местнические счеты, а затем распространив это право на лиц дворянского происхождения, в тоже время разверстал всех членов данной группировки по своего рода лестнице неравенства, определив как положение родов по отношению друг к другу, так и взаимоположение отдельных их членов.

Одновременно с этим местничество определило главный критерий и главное проявление социального неравенства внутри высшего общества. Им стало положение на служебной лестнице. В местнической системе градация высшего общества носила не столько социальный, сколько социально-служебный характер. Положение на службе государству определяло остальные права и привилегии. Главными правами стали права в служебной сфере. Сам принцип «брать за основу» социальной градации службу ставил во главу угла взаимоотношения общества и отдельных его членов с государством, давал право государству быть первоопределяющим фактором структуры общества.

«Государственный фактор» на каждом историческом отрезке проявлялся в новых формах в соответствии с решающимися задачами. Если рассмотреть тот период, когда складывалось местничество (конец XV — начало XVI в.), то следует рассматривать роль государства в процессе объединения земель и изменение структуры общества в переходе от удельного периода ко времени складывания и развития целостного Московского государства. Даже самый поверхностный взгляд позволяет увидеть тот факт, что ряд понятийных категорий, когда-то характеризовавших социальные группы, стал характеризовать формы пожалования представителям общества от государства.

Чиновно-сословная структуризация общества ставит вопрос о степени замкнутости социальных групп, расположенных по вертикали; о возможности представителей общества перебазироваться на более высокий уровень русского сословного «слоеного пирога»; о роли государственной политики в определении социальной мобильности.

Если рассматривать местническую эпоху, то в ее рамках необходимо выделять отдельные периоды. Каждый из них как раз и будет связан с включением в местничество новых социальных слоев.

Второй этап функционирования местничества был связан с периодом исчезновения с середины XVI в. следов прежней автономии отдельных земель и княжеств, с выработкой строгого порядка как военной, так и гражданской службы. С середины XVI в. к числу разрядных служб, считавшихся «почетными» и «честными», стали относить не только службу воевод, как ранее, но и службу голов в полках, объезжих голов в Москве, лиц, участвовавших во встречах послов, лиц, назначенных «в Ответ», «сказывавших» чин, рынд. Большинство из этих служб выполнялось московскими чинами. Стала происходить определенная «демократизация» изначально сугубо аристократического института местничества.

Последний этап развития местничества, пришедшийся на 1650 — начало 1680-х гг., не расширил социального состава местничавших, но был связан с изменениями в институте местничества в связи со становлением в России абсолютистских принципов службы.

К XVII в. местничество более или менее определило границы высшего русского общества, определив его как лиц, имеющих право на местнические счеты при служебных назначениях, а фактически — как лиц, имеющих право на занятие высших должностей (то есть должностей, занесенных в разряды, служб с местами). Между тем, наличие высшей и низшей границы высшего общества не означало отсутствие границ внутри него. Понятие о боярских, окольнических, дворянских, дьяческих и т. п. должностях были неразрывно связаны с местничеством. Если обратиться к трудам авторов середины XVII столетия, то характерную картину пестроты социально-служебных группировок и множественности этих социальных групп можно найти у Г. Котошихина [24] :

— «бояре больших родов первой статьи, которые бывают в боярах, а в окольничих не бывают не ниже 5-го и 6-го роду»;

— «бояре больших родов первой статьи, которые бывают в боярах, а в окольничих не бывают, ниже 6-го роду»;

— «стольники первой статьи родов, которые из стольников бывают в боярах»;

— «бояре родов другой статьи, которые бывают и в окольничих, и в боярах»;

— «окольничие, которые бывают в боярах»;

— «окольничие другой статьи родов (средних родов), которые в боярах не бывают»;

— «стольники средних родов»;

— «окольничие из дворян»;

— «дворяне тех родов, которые бывают в думном дворянстве и окольничестве»;

— «дворяне добрых родов»;

— «дворяне средних родов».

Поясняя перечисленные современником местнической системы категории, отметим следующее. Социальная группа, претендующая на поверстание высшим думным чином — боярством, не едина по своим правам. Среди всех этих родов выделяются роды первой статьи и роды другой (второй) статьи. Первая подгруппа отличается тем, что ее представители, жалуясь царем в Боярскую думу, могли получать только первый думный чин — боярство. Пожаловать члена такого рода окольничеством означало оскорбить местнические претензии и унизить местнический статус рода. (При этом не жаловать в Боярскую думу вовсе кого-либо из такого рода — право царской власти, не нарушающее право рода). Вторая социальная подгруппа обладала правом при пожаловании в Думу миновать низшие думные чины, жаловаться сразу в окольничество. Только прослужив какое-то время в окольничих, представители этой подгруппы могли быть пожалованы боярством. Самым распространенным чином, в котором начинали служить представители социальной группы боярских родов (как первой, так и второй подгрупп), было стольничество. Именно из стольников одних жаловали в бояре, других в окольничие, третьих вовсе не жаловали в Думу.

Разделение на подгруппы в еще большей степени, нежели боярским родам, было присуще дворянству. Пестрота состава данной социальной категории отчетливо прослеживается как в работе Котошихина, так и во всех иных исторических источниках. На верхушке дворянской пирамиды оказывались те роды, чьи представители когда-либо достигали думных чинов, служили в думном дворянстве, а иногда дослуживались из думных дворян в окольничие. Дворяне «добрых родов» и «дворяне средних родов» принадлежали соответственно к более низким социальным подгруппам, их представителям так и не удалось попасть в Боярскую думу. В любом случае, основа социальной градации — служба и чины, полученные при ее исполнении. Кроме того, в существующей в местнической России системе безоговорочно действовало правило: хотя за родом сохраняется право претендовать на чины строго определенных рангов, за государством (в лице царской власти) остается незыблемое право жаловать или не жаловать их в эти чины.

Итогом местнической субординации было решение вопроса: кто кому начальник, а кто кому подчиненный. Одни и те же правила действовали для всех включенных в местничество от мала до велика. Например, в период русско-польских и русско-шведской войн принадлежащий к боярским родам первой статьи Алексей Никитич Трубецкой всегда при совместной службе командовал принадлежащим к родам второй статьи Юрием Алексеевичем Долгоруким. Этому не мешал тот факт, что Долгорукий — одна из знаковых фигур третьей четверти XVII в., чьими заслугами являлись и зарождение в России полиции, и приказное руководство, и подавление движения под предводительством С. Т. Разина, и многое другое.

Местничество по своей сути является системой, при которой переход на боле высокий социально-служебный уровень возможен только при поддержке и покровительстве высшей государственной власти. Отстаивать новые позиции своих выдвиженцев от местнических претензий их сослуживцев должен был сам царь. Недаром чрезмерно возгордившемуся и ставшему действовать в военных операциях по своему усмотрению, а не по царскому указу Ю. А. Долгорукому царь Алексей писал: «Ведаешь ты сам, что разве будет ныне у тебя много друзей стало, а преж сего мало было, кроме Бога и нас, грешных, и людей ратных для тебя ж сам понудился збирать» [25]

Конец ознакомительного фрагмента.

Оглавление

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Наместники и наместничества в конце XVI – начале XVIII века предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Источник