нибо анзор юрьевич биография

Северный Кавказ сквозь столетия. Наима Нефляшева

Причерноморские черкесы-шапсуги: ad memorandum

Одно из потрясающих ощущений в причерноморской Шапсугии – ощущение единства пространства исторической памяти. Люди хорошо помнят историю своей фамилии, знают свои родословные до 5-7 колена, в деталях могут рассказать историю своего аула. Историческая память создает упорядоченность их жизни и перед лицом возможного нового «вызова» обеспечивает консолидацию тысяч людей.

Когда-то совместные языческие моления с обращениями к богам и прославленным героям и танцевальные игрища служили той же цели, что и сегодня рассказы стариков у домашнего очага – через переживание прошлого, воспроизведение традиции общество осуществляло и продолжает осуществлять свой прорыв в будущее.

Мурдин Шугаибович Тешев, почетный председатель «Хасэ общественного парламента адыгов-шапсугов», является представителем того поколения черкесов, которое называют «уходящей натурой». В них чувство собственного достоинства и мудрость сочетаются с дерзостью молодого юноши, «жаждой жизни», открытостью и готовностью к переменам.

Мурдин Тешев много сделал для становления «Хасэ адыгов-шапсугов», и сегодня его боль о том, что когда-то процветающие совхозные земли, окружающие шапсугские аулы, теперь отнесены Министерством природных ресуросов и экологии к особо охраняемой территории с режимом рекреационного использования или переданы в аренду ЗАО «Шапсугский чай». Люди, рассказал нам Мурдин Шугаибович, оказались отрезаны от доступа к природным ресурсам – нехватка земли привела к тому, что у новых семей нет возможности строиться, несколько поколений одной семьи размещаются в одном дворе. Такие традиционные для шапсугов отрасли хозяйства, как животноводство, пчеловодство, выращивание фундука и чая пришли в упадок и, если и возрождаются, то силами энтузиастов.

Трансляция памяти через возведение памятников была частью идеологии в период СССР, а в 1990-2000-е годы, когда было снято табу на целый ряд исторических проблем, обрела новые смыслы.

Сегодня в каждом ауле причерноморской Шапсуги есть памятник воинам Великой Отечественной войны – небольшой субэтнос в 4 тыс. человек дал двух героев Советского союза, Айдамира Ачмизова и Исмаила Тхагушева, а также сотни кавалеров боевых орденов и медалей.

Памятник воинам Великой Отечественной войны в ауле Кичмай

В 2008 году в Большом Кичмае открылся мемориал адыгам, павшим в Кавказской войне. Новый мемориал был установлен напротив памятника односельчанам-фронтовикам, павшим в борьбе с фашизмом, что само по себе символизирует связь эпох и поколений. Само место двух мемориалов для аульчан является знаковым – с возвышенности, на которой установлены памятники, открывается живописный вид на долину реки Шахе и три аула – Ахинтам, Малый и Большой Кичмай.

В качестве эпиграфа на мемориале указана цитата из Обращения первого президента России Бориса Ельцина по случаю 130-летия со дня окончания Кавказской войны: «Народы Кавказа вели мужественную борьбу, не только за выживание на родной земле, но и за сохранение самобытной культуры и лучших черт национального характера».

Каждый, поднявшийся к мемориалам, должен ударить молотом о лемех. По древнему черкесскому обычаю звук удара символизирует поминовение ушедших

Сегодня в Сочи возведен единственный памятник жертвам политических репрессий и расположен он именно в шапсугском селении Тхагапш. Памятник односельчанам, по судьбам которых прошло красное колесо, разбросав их по лагерям в Казахстане, Магадане, Иркутске и Колыме, был установлен в ауле Тхагапш в 70-е годы.

Памятник жертвам политических репрессий в ауле Тхагапш

Через жернова репрессий прошли лучшие люди того времени – политики, учителя, врачи: председатель первого шапсугского съезда Муса Пшимафович Аллало; заведующий первой национальной школой, человек, стоявший у истоков формирования педагогических кадров и творческой интеллигенции шапсугов, Кримчерий Кочубеевич Хейшхо; Хаджибрам Мазисович Сизо, в 1937-1939 годах являвшийся первым секретарем Шапсугского РК ВКП(б) и другие.

Только из одного аула Тхагапш в сталинских лагерях оказалось 170 человек – учитывая, что в ауле проживало всего 20 семей, эта цифра кажется огромной.

Главред местной газеты «Шапсугия» Анзор Нибо, собирая материал по теме политических репрессий, заметил: «Долгое время, помногу общаясь с теми, кто сумел пройти все выпавшие на долю их поколения тяжкие испытания, мне не удавалось понять, почему в семейных альбомах среди сотен карточек сохранилось непозволительно мало, на мой взгляд, общих фотографий, где были бы запечатлены представители той эпохи. Таких фото сегодня, действительно, осталось единицы. В лучшем случае они хранятся в архивах, но чаще – просто исчезли безвозвратно. Почему? Один из старейшин, 15 лет проживший на поселении в Казахстане, был предельно откровенен: «Если из десяти человек, запечатленных на фото, находили хотя бы одного «врага народа» под подозрением у властей оказывались и все остальные. Зачастую, в конечном итоге, ссылали всех заодно. Избежать этой участи не мог никто, даже звания, достижения и успехи в труде не давали серьезного «иммунитета» от ареста».

На мемориале увековечены фамилии целых семей; за ними – сломанные жизни, и как тонко заметил в своей статье Анзор Нибо, «страх – страх, на многие десятилетия, сковавший умы и сердца людей, оказавшихся беззащитными перед грубым натиском власти тотальной диктатуры».

Возможно, возведение исторических мемориалов есть не только напоминание о прошлом, но и способ преодоления того самого страха, въевшегося в кровь поколения 1930-1940-х?

Источник

Нибо анзор юрьевич биография

Чтобы попрактиковаться в знании адыгского языка, молодой житель Тбилиси Александр Квахадзе специально отправился в черкесскую диаспору Турции. Желание побывать в Адыгее для него пока остается несбывшейся мечтой

… На фото в фэйсбуке молодой парень-грузин в белой черкеске гордо держит в руках зеленый адыгский флаг. На лицо я знаю его давно – пару лет назад небольшое интервью со студентом Тбилисского государственного университета по имени Александр Квахадзе, или Алеко, как зовут его друзья, присланное журналисткой из Краснодара Саидой Панеш, я публиковал в «Шапсугии». Тогда этот материал вызвал заметный интерес у читателей. Факт действительно нетривиальный: обычный паренек, живущий в Грузии, беззаветно влюбился в адыгский язык и фольклор, изучает их на научном уровне, пишет диссертацию.

Учитывая нынешние политические реалии в свете обострившегося на международном уровне «черкесского вопроса», Квахадзе сегодня кто-то смог бы заподозрить во всех смертных грехах: мол, зачем ему это? Значит, все неспроста, у него далеко идущие планы, не иначе – шпион. Между тем, кавказские языки в Тбилиси, в том числе убыхский, серьезно исследуются не одно десятилетие – здесь находится традиционно самая сильная кавказоведческая лингвистическая научная школа. Сам Алеко «прикипел» к адыгской речи около четырех лет назад, не имея в ту пору никакого понятия о проблеме геноцида черкесов, которая сегодня на слуху у всех, так что намеренно политизировать данную тему, пожалуй, не стоит.

Я случайно встретил его в Турции. Ансамбль «Нэф», принявший участие в Международном фольклорном фестивале, ежегодно проходящем в городе Ялова, был приглашен на вечерний торжественный прием и ужин от имени главы одного из муниципальных районов Бурсы под названием Османгази Мустафы Дундара. Нас ждали в городском парке, где были накрыты длинные столы. Среди встречавших людей я с удивлением увидел… весело улыбавшегося Алеко! Какими судьбами он здесь – где Тбилиси, а где Бурса?! Как выяснилось, Квахадзе проходил студенческую практику неподалеку отсюда. Узнав о приезде делегации из Адыгеи, он, естественно, сразу примчался на эту встречу.

– Закончив основной курс обучения в университете, я перешел в магистратуру, собираю материал для диссертации, которая будет посвящена адыгскому языку, его диалектам и их распространению в среде диаспоры, – рассказал он. – Мне повезло: в нашем университете действует государственная программа, помогающая студентам получить практические навыки разговорной речи в иностранных языках за границей. Я выбрал Турцию. Здесь у меня есть возможность попрактиковаться в знании турецкого, а заодно и адыгского языков, учитывая, что в этом государстве проживает самая крупная черкесская диаспора. К счастью, приехал не зря: тут много интересного материала, который, несомненно, пригодится мне в дальнейшей работе.

Алеко говорит по-адыгски легко, свободно, без особых затруднений. Старательно выговаривает, как бы смакуя, каждое слово, видно, найти достойного собеседника, виртуозно владеющего языком, как например, профессор Батырбий Берсиров, в повседневной жизни ему удается крайне редко. Нечеркесское происхождение Квахадзе выдает только легкий грузинский акцент. Но когда Алеко начинает громко, с чувством собственного достоинства читать наизусть лучшие стихи Машбаша – от настоящего адыга его практически невозможно отличить.

– Моя основная специальность – востоковедение, тюркология, – рассказывает он. – Однажды, это было года четыре назад, нам как-то отменили лекции. Я стоял в коридоре университета один и ждал начала следующего занятия. Мой друг предложил зайти на его лекцию, на кафедру кавказских языков, посидеть на занятии по адыгскому языку. Вела его Тамара Шамильевна Уджуху. Она родом из аула Джиджихабль Республики Адыгея. В советское время студенткой приехала в Тбилиси изучать грузинский язык, вышла замуж за местного парня, и вот уже много лет живет в Грузии. Здесь она преподает адыгский язык в университете и активно занимается общественной деятельностью. В тот день преподавательница разрешила мне присутствовать на ее паре, а затем неожиданно предложила попробовать повторить за ней некоторые адыгские звуки. Тамара Шамильевна была глубоко удивлена тем, с какой легкостью я произносил трудные звуки, которые с трудом поддавались другим студентам.

Так, неожиданный, на первый взгляд, зигзаг судьбы стал для Алеко определяющим в жизни. От своего увлечения он больше не отступал.

– Я быстро «схватываю» языки, – признается он. – За два дня занятий я уже научился свободно читать черкесский букварь, через неделю – писать по-адыгски, еще спустя 9 месяцев – выражать практически любую мысль на адыгском. Ежедневно запоминал по двадцать фраз, пополняя свой словарный запас и тренируя произношение. До совершенства мне, конечно, еще очень и очень далеко, но найти общий язык с черкесами мне уже вполне по силам.
Вплотную занявшись изучением адыгского языка, Алеко начал глубоко интересоваться нашей историей и культурой. После прочтения знаменитой книги Баграта Шинкуба «Последний из ушедших», рассказывающей о трагической судьбе убыхов – коренных жителей Сочи, растворившихся на чужбине, он твердо решил для себя: это его тема.

– Мне очень нравится адыгский язык, – продолжает собеседник. – Его знание крайне полезно для любого лингвиста, потому что в мире найдется немного языков, имеющих столь богатую фонетику и сложный глагол. И потом, грузинский и адыгский языки относятся к одной языковой группе. В разное время известные грузинские и зарубежные исследователи, такие как Михаил Курдиани, Мераб Чухуа, Ян Браун, Рене Лафон и Хайнц Фенрих окончательно доказали родство картвельских и северокавказских языков.

На кафедре кавказоведения Тбилисского государственного университета в настоящий момент преподаются несколько языков, рассказал Алеко. Среди них – абхазский, абазинский, адыгский, убыхский, грузинский, менгрельский, сванский, чеченский, ингушский, осетинский, азербайджанский, аварский, табасаранский и удинский. Лекции и практические занятия по убыхскому языку ведет дочь знаменитого лингвиста Симона Джанашия – Русудан Джанашия.

– Язык убыхов, к сожалению, мертв, поэтому сегодня его изучение ограничивается только грамматическим очерком и лингвистическим анализом текстов, – размышляет Квахадзе. – Большую помощь в исследовательской работе мне оказывают научные труды адыгских ученых-лингвистов, художественные произведения поэтов и писателей, а также интернет, где я нашел немало друзей из числа черкесской молодежи, проживающей в разных странах. Мы регулярно переписываемся, обсуждаем интересные темы и острые проблемы – это общение просто незаменимо для меня. В свободное время с удовольствием слушаю адыгские народные песни и инструментальную музыку, смотрю в записи выступления черкесских фольклорных коллективов.

Побывав в ряде зарубежных стран, Алеко мечтает о поездке в Россию, на Кавказ, в Адыгею. Там у него друзья, знакомые, там можно в полной мере применить накопленные знания, приобрести что-то новое. Но эта давняя мечта все еще остается для парня недостижимой. По политическим мотивам.

Усложнившиеся в последние годы взаимоотношения между Россией и Грузией всякий раз заставляют его отложить идею до лучших времен. Только когда они наступят?

Источник

«И дом у нас един. »

Анзор Нибо

Худяков, он же Ханферянц, маршал авиации…

Песня любви Андрея Бабаева

Самвел Оганесян: «Мы все здесь оренбуржцы»

Это было в далеком 43-м

Башкирский политик написал книгу в стихах об истории Армении

«Армяне никогда не просят ничего для себя, только для общественных нужд»

В Ереване прошел Первый российско-армянский межрегиональный форум

Кавказские приоритеты Израиля

Католикосы Армении

Продается бизнес в Ереване

В Карачаево-Черкесии и Ставропольском крае прошли творческие вечера сочинского поэта Крикора Мазлумяна

Творчество Мазлумяна напоминает восхождение по извилистой горной тропе, ведущей к заснеженной скалистой вершине. Долго поэт искал эту дорогу, чутко прислушиваясь к своему сердцу. Его с детства манили просторы есенинской Руси, в которую он влюблен беззаветно, мелодия древнего дудука, звучащая у отрогов Амшена, и песня гор, эхом отзывающаяся в ущельях седого Кавказа, где он обрел душевную гармонию. Каждая строка Крикора трепетно хранит детские воспоминания, образ матери, рассказы деда о героической истории предков и вечный зов крови, застывший в рисунках священного хачкара. Он всегда искренен в своих стихах – и это главное, что ценят в нем читатели. Поклонники таланта Мазлумяна, а их немало везде – в Сочи, Краснодаре, Москве, Адыгее, Абхазии, Украине, Белоруссии, и, конечно, на исторической родине в Армении – с нетерпением ждут его новых работ. Произведения поэта, продолжающего радовать истинных ценителей живого русского слова, понятны всем без исключения – здесь любой найдет частицу себя.

Легко перешагнув семидесятилетний рубеж, Крикор Мазлумян, являющийся основателем Лазаревского Центра национальных культур и многолетним руководителем отдела по вопросам культуры администрации Лазаревского района, пишет новые страницы своей биографии: много работает, публикуется, издает книги, встречается с читателями. Он сохранил жажду творчества, свойственную молодым, поэтому продолжает бодро двигаться вперед – спешит жить, трудиться, искать. После успехов в Ереване и Москве, где вслед за выходом поэтических сборников прошли творческие вечера Крикора Сааковича, настала очередь Карачаево-Черкесии и Ставропольского края – здесь интерес к сочинскому поэту, как оказалось, ничуть не меньший, чем в столице. На очереди другие северокавказские республики – Кабардино-Балкария и Дагестан, где в ближайшее время также состоятся его авторские презентации.

– Все эти встречи организованы по инициативе главы города Сочи Анатолия Пахомова в рамках Фестиваля национальных культур – он пройдет на базе нашего центра, – рассказал Крикор Мазлумян. – Помимо выступлений творческих коллективов ЦНК в разных районах Сочи, запланирована череда тематических мероприятий, в том числе мои творческие встречи с читателями в регионах юга России. Главная задача – общими усилиями содействовать укреплению мира и согласия на Кавказе, духовно объединить людей разных национальностей и религиозных конфессий. Я с огромной радостью взялся за эту ответственную миссию, готов приложить все силы для достижения важнейшей цели – сохранения единства России и Кавказа.

У армянского поэта Мазлумяна сотни друзей. Некоторое время назад он обрел еще одного. Во время фестиваля документального и авторского кино тележурналистов юга России, носящего символичное название «Кунаки», второй год подряд проходящего в Лазаревском, Крикор Саакович познакомился с главным редактором республиканской газеты «Черкес Хэку» («Родина черкесов») Увжуком Тхагапсовым из Карачаево-Черкесии. Они быстро нашли общий язык и интересы – оба творческие люди, глубоко увлеченные поэзией. Также легко у них возникли совместные планы. Тхагапсов перевел на черкесский язык поэму своего нового кунака «Убыхи», посвященную трагической судьбе древнего народа, до Кавказской войны населявшего территорию современного Сочи, и опубликовал ее в своей газете, а Мазлумян организовал творческий вечер Увжука в ауле Хаджико. Недавно черкесский поэт Тхагапсов пригласил армянина Крикора в гости – в аул Хабез.

– Я многое в жизни повидал, неоднократно принимал участие в крупных мероприятиях самого разного уровня, но такого приема, какой был в Хабезе, честно говоря, не встречал нигде прежде – это просто поразительно! – признался Мазлумян. – Зал дома культуры, вмещающий не менее пятисот человек, был забит буквально до отказа – дети, молодежь, старейшины, представители творческой интеллигенции. Я не думал, что здесь так тонко чувствуют и понимают поэзию, а главное – столь глубоко и искренне сопереживают происходящему в России.

Поэт из Сочи читал свои лучшие произведения из адыгского, кавказского и амшенского циклов, проникновенно, с болью в сердце говорил о поэме «Убыхи», рассказывал о современной жизни причерноморских адыгов.

В Пятигорске Крикора Мазлумяна ждали в Армянском духовно-культурном центре. Здесь собрались представители городской национальной общины и местной творческой интеллигенции. Специально на эту встречу с сочинским поэтом из Москвы приехали генеральный консул Республики Армения в России Арарат Гомцян и первый заместитель президента Союза армян России Герман Ананянц.

– Недавно в городе Минеральные Воды вышла моя книга стихов «Амшенский ветер», поэтому авторский вечер в Пятигорске стал своего рода презентацией нового сборника, – сказал Крикор Мазлумян. – Для любого литератора важны оценки читателей, настроение и мнение людей, соприкасающихся с его творчеством. В этом плане мне откровенно повезло – книга, судя по прозвучавшим откликам, понравилась публике. Во многом полезным получилось и само общение.

Трудолюбие, целеустремленность, патриотизм и твердая гражданская позиция поэта Мазлумяна находят признание не только в сердцах поклонников современной национальной литературы. Высоко оценивают эти качества и общественные организации. В ходе авторского вечера в Пятигорске сочинец был отмечен сразу нескольким наградами – медалями «Золотой фонд нации» Союза армян России и «Голос Отечества» от Международной наградной палаты. Теперь Крикор Мазлумян, помимо всех прочих заслуг и регалий, является также профессором Северо-Кавказской академии инновационных технологий в образовании и науке.

– Постепенно сбывается моя давняя мечта, – признался поэт. – Несколько лет назад я поставил перед собой задачу – объездить все республики Северного Кавказа, провести творческие вечера, пообщаться с местными жителями. Большой шаг в этом плане я уже сделал, обязательно будет и продолжение. Однажды, словно по наитию свыше, я написал стихотворение «Кавказ – мой дом». Там есть такие строки: «Кавказ – мой дом. Мне все кавказцы братья. И да хранит Господь наш общий дом!». Истинный смысл дружбы и братства все мы, жители этой благословенной древней земли, начинаем понимать только сегодня, когда враги России пытаются разъединить нас, вбить клин между народами страны. Я хочу ответить всем недругам так: «Кавказ – наш дом. Мне все кавказцы братья. И дом у нас один, и Бог у нас един. А вскинутые руки для объятья – знак мужества для истинных мужчин».

Источник

Философия адыгской души. Часть I.

К концу первой недели гастролей по Турции ансамбль «Нэф» добрался до города Рейханлы

Делегацию из Адыгеи ожидал изматывающий путь в восемьсот километров. Подходила к концу только первая неделя нашего путешествия по Турции, усталость уже начинала напоминать о себе, но безграничное любопытство и жгучее желание узнать, как живут наши собратья в этой стране, заставляли взять всю свою волю в кулак. Так что хватит разговоров, пора в автобус и вперед – на Рейханлы!

ПРИМЕР ДЛЯ ВСЕХ

Свободное время в пути коротали за беседой. У меня появился великолепный случай продолжить разговор с основателем «Нэфа» Мугдином Чермитом, состоявшийся накануне отъезда в Стамбул. Мы сидели в уютном ресторанчике где-то в пригороде Краснодара, не терпелось высказать свои первые ощущения и поделиться ожиданиями: ради чего все это затевается, что мы хотим увидеть, какими будут итоги трехнедельных гастролей. Этот дружеский диалог стал новой частью большого импровизированного интервью, начало которому было положено два года назад в Кфар-Каме и Рехании, потом – в Иерусалиме и Аммане, а годом позже продолжено в Берлине, Кельне и Мюнхене. Традиции нужно обязательно поддерживать. Итак…

– Мугдин Мадинович, это уже далеко не первые зарубежные гастроли вашего коллектива, насколько оправданы потраченные усилия, не обмануты ли ожидания?

– «Нэф» изначально создавался для того, чтобы объединить мальчишек и девчонок, живущих в Энеме, дать им возможность развиваться в традиционном эстетическом направлении – адыгагъэ. С ранних лет дети должны ощущать принадлежность к своему народу, его истории, языку, культуре, обрядам, духовному наследию. Мы все хорошо знаем, что так должно быть, а как воплотить это в реальность? За шесть лет своего существования «Нэф» стал своего рода школой жизни для почти тысячи подростков. Да, были те, кто в силу разных обстоятельств долго у нас не задержался, но есть и такие, кто даже в уже более зрелом возрасте гордо продолжают считать себя артистами ансамбля. За этих ребят мне, а также их родителям и педагогам никогда не будет стыдно – как личности они сформировались в благоприятной атмосфере родной культуры: учтивы, воспитаны, мыслят на более серьезном уровне, чем их сверстники. Этот идейный и духовный заряд сохранится у них на многие-многие годы. Ради подобного результата не жалко потратить любые деньги. Создание ансамбля – стало лишь первым шагом на этом пути. Потом возникли другие идеи и проекты. Такой механизм может работать не только на исторической родине, но и там, где живут наши соотечественники за рубежом. Если подобное удалось мне и моим единомышленникам, почему бы не создать это и в других местах? Конечно, это очень длительный процесс и нам на первых порах было совсем непросто, но нужно с чего начинать, необходимо действовать, работать! Опыт накапливался годами, кропотливо складывался коллектив педагогов, занимающихся с детьми: Софят Сташ, Инвер Юнух, Азамат Китыз, Нурбий Тугуз, Светлана Зазий, Анзаур Китыз. Не первый год с ансамблем сотрудничают популярная певица Сима Куйсокова, композитор Каласав Тлеуж и группа журналистов. Теперь в нашей команде – талантливый музыкант-гармонист Инвер Калакуток и известный в республике исполнитель Нух Усток. Вместе мы делаем общее дело – пропагандируем древнюю и самобытную культуру нашего народа. Безусловно, содержать такой коллектив непросто с финансовой точки зрения, но я не один, ощущаю поддержку друзей, других неравнодушных проблемам народа людей. В любом случае мы затевали все не зря: я вижу реальные результаты совместного труда. Приведу такой показательный факт. Еще пять-семь лет назад на свадьбах в Энеме, где проживает порядка восьми тысяч адыгов, практически некому было танцевать. Молодежь жалась по углам, пряталась – лишь бы не позвали в круг. Сейчас я прекрасно понимаю: нынешнее поколение винить не за что: они не умели элементарных вещей, потому что старшие не научили. Благодаря «Нэфу» ситуацию удалось поправить кардинально. Теперь в поселке и окрестных аулах парни и девушки самостоятельно организуют джэгу, общаются, принципиально разговаривают только по-адыгски, живо обсуждают актуальные для народа проблемы – собирается несколько сот человек! Они в очередь выстраиваются, чтобы станцевать! Это уже их внутренняя потребность. Так что «Нэф», который сейчас хорошо знают в Адыгее, Краснодарском крае и странах диаспоры, продолжает успешно выполнять свою важную миссию, работает достаточно эффективно. Но на достигнутом мы останавливаться не собираемся.

– Что было самым трудным в этом деле?

– Сложнее всего было преодолевать инертность в сознании людей, непонимание. Уровень национального самосознания у подавляющего большинства наших соотечественников сегодня, к сожалению, крайне низок. Я вспоминаю, с каким трудом приходилось убеждать родителей, призывать их стать нашими помощниками – речь ведь идет не о моих собственных детях, а о нашем подрастающем поколении, в процессе воспитания должен участвовать каждый. За нами пошли далеко не все – до сих пор многие видят в этом какую-то мою личную заинтересованность, мол, если я этим занимаюсь, значит, преследую какую-то выгоду, делаю себе рекламу, но люди, наконец-то, все-таки постепенно начинают осознавать истинный смысл данной идеи, убеждаются в моей правоте, все активнее поддерживают ансамбль.

– Мы только в самом начале пути. Всякий раз, отправляясь в очередную страну проживания адыгской диаспоры, я убеждаюсь, сколь много еще предстоит сделать. Потеря родного языка – серьезный катализатор наших общенациональных проблем, но это далеко не единственная забота. Есть другие важнейшие политические, экономические и социальные вопросы, требующие усилий всей нации. Тут все по-своему первостепенно. Идей много, конечно, не мы одни занимается данными темами, но это не должно иметь форму каких-то отдельных акций, ограниченных по времени проектов. Несколько лет назад, например, в Кабардино-Балкарии объявили конкурс «Мой язык – мой мир, моя душа», пропагандирующий родной язык в общеобразовательных учреждениях. Теперь он проводится на государственном уровне не только в этой республике, но и в соседней Карачаево-Черкесии. Включилась в этот марафон и Адыгея. Вот показательный пример совместных усилий, значит, можем, если захотим. Проблемы должны не разъединять, а консолидировать народ, укреплять его внутренний дух, развивать потенциал, поднимать самосознание. Теперь в Кабардино-Балкарии решили праздновать День национальной одежды – великолепная идея, давайте ее широко поддержим и на Кавказе, и в диаспоре. А почему бы, к слову, не отмечать в наших республиках День адыгейского сыра, ведь его знают во всем мире? Он прочно ассоциируется с нашим народом, это не просто вкусный и полезный продукт питания, а часть нашей древней культуры, его нужно и дальше «продвигать», повсеместно раскручивать, особенно за рубежом. Я не первый год пытаюсь найти единомышленников и по другому масштабному вопросу. Давно назрела необходимость создавать учебно-образовательные комплексы, включающие детский сад и среднюю школу, где весь процесс шел бы только на адыгском языке – как преподавание предметов, так и воспитательный цикл. Ребенок должен с утра до вечера находиться в этой среде, слышать родную речь, говорить, читать и писать по-адыгски, если в это дело еще активно включится и семья – мы кардинально изменим нынешнее положение, спасем нашу молодежь. При желании это достаточно легко можно сделать в крупных населенных пунктах республики, сначала в качестве эксперимента, а потом внедрить повсеместно. Давайте начнем с детских садов, потом «прирастет» другое. Я лично в конечном результате уверен, была бы на то наша общая воля, стремление что-то делать. Сейчас при обсуждении данного вопроса я слышу только одно: такие комплексы создать невозможно в принципе, мол, Адыгея – многонациональная республика, нас не поймут, зачем так выделяться, что об этом скажут другие… На мой же взгляд, все элементарно просто. Адыгский язык наряду с русским является государственным в республике, если у нас есть русские школы, почему не может быть адыгских национальных образовательных учреждений? Мы же не ограничиваем права представителей других этносов, живущих в Адыгее, – двери таких комплексов будут открыты для всех. Знание языка и культуры коренного народа пойдет только на пользу русским, армянским, греческим или татарским детям, еще больше укрепит мир и межнациональную стабильность в республике. Кстати, образовательные учреждения подобного типа уже существуют в соседнем Краснодарском крае, они работают не первый год и это, к слову, никого не оскорбляет, никто не задается глупыми вопросами. Люди захотели – и сделали. Мы имеем точно такое же право воспитывать гармонично развитое, хорошо образованное и патриотично настроенное новое поколение, знающее родной язык, влюбленное в культуру предков, воспитанное на лучших традициях своего народа. Неужели это противозаконно и оскорбительно?!

– Что ожидаете от этой поездки по Турции?

– В организацию данных гастролей вложены немалые финансовые средства, задействовано большое количество людей. Главная наша задача – продемонстрировать солидарность с диаспорой, выразить готовность участвовать в решении острейших проблем черкесов, ведь и на исторической родине, и на чужбине – ситуация в народе во многом схожая. По итогам этого визита будет сформирован пакет конкретных предложений – наших и представителей диаспоры, обратимся за помощью к президенту Адыгеи Аслану Тхакушинову, правительству республики. Постараемся учесть все мало-мальски значимые вопросы. Помимо обозначенных тем, это и необходимость регулярных обменов детскими и студенческими группами, налаживание сотрудничества с телеканалом «Нарт-ТВ», создание радиостанции в FM-диапазоне, которая позволит вещать на родном языке в республиках Северного Кавказа и странах диаспоры, оказание всесторонней помощи репатриантам. На мой взгляд, необходимо также повысить статус Государственного комитета Республики Адыгея по связям с соотечественниками до уровня отдельного министерства, что расширит его полномочия и реальные возможности. Так что идей много, будем их детально обсуждать, надеюсь, на конкретные результаты этой совместной работы.

– Вы надеетесь найти понимание на государственном уровне?

– Безусловно. Во всяком случае, нужно использовать все возможности для того, чтобы сдвинуть с места огромный воз наших проблем. Например, я буду предлагать нашему президенту побывать с визитом в странах проживания адыгской диаспоры. Пусть это будет две-три страны, например, Турция, Сирия, Иордания, и ему все станет понятно – необходимо более эффективно использовать огромный потенциал черкесской диаспоры, представляющей собой мощную политическую, экономическую, культурную силу. Это, безусловно, пойдет на пользу и нашему народу, и этим странам, и, конечно, России.

УЕЗЖАЯ, ОСТАЕМСЯ

… Когда уже становится совсем невмоготу, делаем кратковременные остановки в пути. Это какие-то полустанки – небольшие города, села, стоящие у дороги автозаправочные комплексы. Под вечер – позади уже километров пятьсот – нас ждет другая программа: длительный, часа на полтора, отдых в местечке под названием Гексун. На карте найти этот городок совсем непросто, да и имя его нам ровным счетом ничего не говорит. Сейчас важен другой момент: нас там будут встречать, все одно – развлечение, появится возможность пообщаться с местными черкесами.

Гексун оказался – так себе, мало чем выделяется на общем фоне: узкие улочки, грязновато, базары, магазины, кафе, назойливая реклама, такое ощущение, что здесь каждый промышляет торговлей. Загадываю: если в числе встречающих окажется кто-то из моих знакомых, дальше все пойдет как по маслу, без проблем.

У небольшого ресторанчика на въезде в Гексун нас ждет большая делегация – человек пятнадцать: представители местного Хасэ, молодежь. Нашим проводником, чтобы не заплутали в городе, стал Саами Хатко – старейшина, очень уважаемая здесь личность. Я как предчувствовал: мы давно знакомы. Хатко не первый год занимается общественными делами, с головой ушел в проблемы народа, бывает в разных городах Турции, часто приезжает в Россию.

В кафе, где давно накрыты столы, мы удобно устраиваемся большой компанией – Мугдин Чермит, Батырбий Берсиров, Тимур Дербе, Каласав Тлеуж, Инвер Юнух, Мадин Яхутель, Нух Усток. Рядом с нами хозяева: руководитель «Адыгэ Хасэ» Гексуна Бедри Ток и Саами Хатко. Местные ребята дружно «рассеялись» среди юных артистов «Нэфа» – им там заметно веселее.

Пока знакомимся, Саами, не спеша, вводит нас в курс дела. Гексун – городок небольшой, рассказывает он, всего восемнадцать с половиной тысяч жителей. Адыгов здесь маловато – две тысячи, основная масса черкесского населения сосредоточена в окрестностях, в селениях Туохабль, Шеожхабль, Хуажхабль, Хаткохабль. Вообще же в вилайете Кахраманмараш, где мы находимся, насчитывается два десятка аулов.

– После ужина вы поедете дальше, но сюда еще вернетесь через три дня – тогда все сами увидите, – обещает Саами. – Вас давно ждут, усиленно готовятся, будет очень интересно.

Хатко родом из селения Шеожхабль – полторы тысячи населения. Механик по специальности. Сейчас на пенсии. Рассказывая о проблемах адыгов, о самом наболевшем, он «заводится» с пол-оборота – может говорить часами. Его коллега, Бедри Ток, на этом фоне кажется совсем немногословным: беседу поддерживает, но проблемные вопросы оставляет «на потом» – гостям сейчас явно не до этого, время сильно ограничено, всему свой черед.

– Мы с большим нетерпением ждали вашего приезда, – говорит на прощание глава Хасэ. – В разные годы здесь бывали большие делегации с исторической родины – «Нальмэс», «Исламей», экспедиции ученых, собиравшие фольклор адыгов в Турции, например, профессора Айдамиркан Зафесов, Рая и Мира Унароковы. Теперь в нашем городе находится и «Нэф». Мы организуем очень яркий вечер народной культуры и сольный концерт вашего ансамбля – вам очень понравится!

АЛТЫН

«Нэф» провожают человек тридцать – подъезжает молодежь, из соседних кафе и магазинов выходят взрослые мужчины-адыги. Отовсюду звучит черкесская речь, громко слышна мелодия «Исламея». Неожиданно – где бы мы еще встретились?! – вижу других знакомых: нальчанина Владимира Накацева, президента организации «Родина», его дочь Елену, живущую в Санкт-Петербурге, и знаменитую певицу Алтын Гюльджан (Таймез) из Стамбула, с ней мы познакомились в прошлом году на Всемирном фестивале адыгской культуры, проходившем в Майкопе. Владимир с неизменной широкой улыбкой на лице, тоже заметно удивлен нашей встрече, мол, приехал по делам, был километрах в двухстах отсюда, как только услышал, что едет делегация из Адыгеи, специально приехал поприветствовать, но не думал здесь увидеть корреспондента газеты «Шапсугия».

– Пойдем, я тебя познакомлю с очень интересным человеком! – он показывает на невысокого, крепко сбитого седого мужчину – бывший спортсмен, не иначе. – Это – знаменитый Аднан Шеуджен – председатель Хасэ города Афшина. Если о нем ничего не слышал – обязательно услышишь!

Афшин тоже значится в нашей программе, так что новое знакомство пригодится: салам, Аднан!

Стоявшая рядом Алтын тоже приветливо улыбается, что-то весело говорит по-турецки.

– Она приедет завтра в Рейханлы, будет участвовать в вашем концерте, споет свои лучшие песни, – переводит Владимир. – Местная адыгская диаспора давно «гудит»: «Нэф» ждут с огромным нетерпением, ваш визит стал здесь очень важным событием, поверьте, не каждый удостаивается такого приема…

НА РОДИНЕ НЕДЖДЕТА

Года три назад в Стамбуле я записывал интервью с Недждетом Хаттам из рода Мешвез – уникальнейшим в своем роде человеком. Он одним из первых вернулся на историческую родину, давно и очень серьезно занимается общественными делами, активно продвигает вопросы репатриации и сохранения родного языка. У него самые разносторонние таланты: яркий публицист, опытный исследователь адыгской филологии, неутомимый пропагандист черкесской культуры – печатается в газетах, журналах, выступает на радио и телевидении, продвигает различные образовательно-культурные проекты. Вот уже более пятнадцати лет Мешвез, врач по специальности, живет в Майкопе и вполне счастлив – обо всем этом, в том числе о своем непростом пути на землю предков, он и рассказал в ходе нашей беседы. Тогда-то и выяснилось: Недждет, которого все давно считают коренным майкопчанином, на самом деле родом из городка Рейханлы. В его судьбе эти два корня уживаются достаточно гармонично: в Адыгее – спокойно сердце, в Рейханлы – душа, здесь родственники, друзья, ровесники. Признаться честно, я даже не думал, что мне когда-нибудь доведется побывать на родине Недждета, а вот ведь как все повернулось: в жизни действительно ничего случайного не бывает…

ЗНАКОМСТВО

Первую ночь в Рейханлы помню смутно: было почти два часа ночи, оказались в гостях у какого-то молодого парня, нам не до разговоров – устали смертельно, глаза буквально «слипались», поэтому сразу уснули. Наутро – совсем другое дело. Выглядываю на улицу – ярко светит солнце, дышится легко, приподнятое настроение. Прямо напротив дома – строящаяся красавица-мечеть. Главное здание практически готово, осталось завершить возведение двух минаретов. Улица оказалась оживленной – жилой микрорайон крупным не назовешь, но это явно не окраина – все кругом бурлит, находится в постоянном движении.

Наш бысым проснулся первым – уже «сидит» в интернете: показывает первые отклики о пребывании «Нэфа» в Турции. Это небольшие иллюстрированные отчеты о прошедших выступлениях ансамбля Мугдина Чермита в Карлы, Синопе, Самсуне и Эрбаа. Понять что-то трудно – все на турецком, но оперативность местных черкесов поражает: материалы выкладываются в глобальную паутину практически сразу после события.

Общаться с Хусейином, так зовут хозяина дома, приходится буквально на пальцах – он ни слова не знает по-адыгски. Живет один – разведен. Показывает на фото, висевшее на стене, мол, это мои отец, мать и брат, они живут рядом, будем завтракать у них – потерпите, там проблем с языком не будет.

Садимся в машину, проезжаем пару кварталов. Останавливаемся у небольшого одноэтажного дома – высокий забор, зеленая лужайка, все компактно, чисто, ухожено.

Нас встречает вся родня Хусейина – отец Ахмед, мать Фазирет, брат-близнец Хасан. Тут же ползает по полу самый младший – Каншао, сын Хасана, ему нет и года. Здесь действительно стало полегче – родители великолепно знают адыгский язык, разговор завязывается легко, сам собой.

Мы оказались в гостях у семьи Хатко. Старший, Ахмед, многие годы работал мировым судьей – говорит неспешно, знает цену каждому слову, такое ощущение, будто кирпич к кирпичу кладет – фразы выстраивает очень грамотно, четко, одно удовольствие слушать. Фазирет – домохозяйка, помогает воспитывать внука. Сидя дома, она неплохо зарабатывает – шьет одежду на заказ, от клиентов отбоя нет. Хасан – работает в аптеке, Хусейин – занимается челночным бизнесом: граница с Сирией в пяти километрах от Рейханлы – этим тут «кормятся» многие. Еще один сын, Мухамед, живет с семьей в Адане.

Ахмед, усаживая малолетнего внука себе на колени, рассказывает нам о родном городке. Население шестьдесят три тысячи жителей, черкесов – тысячи три. Лет пять назад адыгов тут было несколько больше – многие предпочитают уезжать в районы, где «поспокойнее». Говорят, уехавших почти полторы тысячи – половина нынешней адыгской общины. Близость границы негативно сказывается на привычном укладе жизни черкесов – стало очень шумно, грязно, в Рейханлы оседают не только турки, но и курды, арабы, такое соседство доставляет немало хлопот.

– Изначально Рейханлы был адыгским аулом, – говорит Ахмед. – Черкесы традиционно занимались сельским хозяйством и животноводством, до недавнего времени считались крупнейшими землевладельцами. Все начало меняться лет тридцать-сорок назад. После конфликтов на Ближнем Востоке, в эту часть Турции хлынули беженцы, активно начали скупать земельные участки, цены взлетели, все быстро подорожало. Адыгское население, пользуясь конъюнктурой рынка, бросилось спешно распродавать имеющуюся землю, многие на этом «приподнялись», но теперь уже самим места не хватает – внукам «строиться» негде…

Дом, в котором мы ночевали, построен на земельном участке, доставшемся Ахмеду от отца, тот, в свою очередь, когда-то получил его в наследство от своего предка. Несколько лет назад семья Хатко продала свой надел крупной строительной фирме на очень хороших условиях. Фирма построила на этой земле многоквартирный особняк, один этаж отдала с доплатой бывшим хозяевам.

Кстати, нечто подобное я видел в Аммане. Черкесы, считающиеся основателями нынешней столицы Иордании, теперь оказались здесь в явном численном меньшинстве. Адыгская диаспора сохранила свое влияние, но завоеванные позиции удерживать все сложнее. На операциях с землей здесь еще недавно делались большие деньги, сейчас возможности уже явно не те…

Ахмед, отвлекаясь от своего рассказа, пытается успокоить неугомонного внука – тому не сидится на одном месте, говорит с ним только по-адыгски. Чем ответит деду Каншао пока сказать трудно – малыш еще не умеет разговаривать, только что-то лепечет на своем «диалекте», но это уже хороший знак: если родной язык живет в доме, очаг не погаснет никогда.

– Даже на фоне того, что происходит с нашим народом в Турции, я остаюсь оптимистом, – размышляет Ахмед. – В самые трудные времена, когда признаваться в своих черкесских корнях было опасно, адыги сумели сохранить самую главную основу – хабзэ, а там где есть адыгагъэ, будет и все остальное. Наступит время, когда эта благодатная почва обязательно даст обильный урожай: через хабзэ возродится и родной язык. Мои старшие – Мухамед и Хасан – по-адыгски говорят неплохо, но младшего мы, конечно, упустили. Впрочем, не все потеряно: захочет – выучит. Сейчас я больше думаю о внуке – он с малых лет должен слышать родную речь…

Фазирет быстро накрывает стол, слушает наш диалог, но в беседу не вмешивается.

– Даже проживая в городе, мы стараемся использовать только привычные нам продукты, – говорит старший Хатко. – Вот, например, адыгейский сыр, а вот – домашние масло, сметана, мясо, фрукты, овощи. Это совсем не то, что в магазине продают. Фазирет научилась доводить продукты до нужной кондиции – добавляет специи, адыгскую соль. Попробуйте!

В САМАНДАГЕ

Мугдина Чермита мы нашли неподалеку. Хусейин повез нас куда-то в город – «покружил» по главным улицам, показал местные достопримечательности. Затем завел в большой дом. Поднимаемся на второй этаж – тут целое собрание: дружно сидят человек десять, о чем-то беседуют.

Знакомимся с коренными жителями Рейханлы. Ильхан Апиш, приветливый, веселый мужчина, ведет меня на самую крышу дома – отсюда окрестности видны как на ладони, фотографии получились просто замечательные. Затем попадаем в цепкие руки Хусни Гонежука.

– Садитесь в мою машину, поехали! – с улыбкой говорит он. – Что нам делать в этом шумном городе, я вам другие места покажу – закачаетесь!

Хусни просто великолепен. На адыгском говорит – дай бог каждому! Чувство юмора такое, что только успевай записывать «перлы».

Гонежук – бизнесмен. Крупными делами не занимается, но по местным меркам довольно твердо стоит на ногах: него свое кафе и продуктовый магазин с «говорящим» названием – «Эльбрус». Часто бывает в Адыгее, какое-то время даже жил в Майкопе и у родственников в ауле Ассоколай. Он с гордостью показывает свои владения – заходим в магазин «Эльбрус», знакомимся с продавцом Иджевидом Апиш. Парень очень рад гостям, выходит навстречу, широко улыбается – заходите, предлагает чай-кофе…

Мы выезжаем за окраину Рейханлы, мчимся куда-то на север.

– Вон там уже Сирия, – показывает Хусни в сторону скалистых синеватых гор. – Рядом пограничный пропускной пункт, поэтому главная трасса всегда переполнена транспортом.

Гонежук и Хатко везут нас на побережье Средиземного моря – в курортный городок Самандаг. Места тут живописные, сезон в самом разгаре, чистый воздух, душа отдыхает. На обратном пути мы долго общаемся – времени много, настроение великолепное. До вечернего концерта успеваем посидеть в турецком кафе, где в окрестностях Рейханлы. Хусни свое слово сдержал: поездка оказалась во всех отношениях приятной.

Анзор НИБО.
Сочи – Гексун – Рейханлы – Самандаг.
Фото автора.

Источник