парусник чем занимался на руси
Допетровская Русь. Традиции кораблестроения. Часть 2
Тем временем на Руси
А на Руси тем временем наступила эпоха раздробленности, в середине XIII века усугубленной неудачной попыткой войны с монгольской ордой Бату-хана, которая окончилась превращением многих русских княжеств в его данников.
Коч XVII века в реконструкции М.И. Белова, являющийся прямым наследником новгородской кораблестроительной традиции XIII-XV веков.
Реконструкция старая, 1950-х годов, но оснований считать её устаревшей нет по настоящее время.
Сходство многих кораблестроительных элементов с североевропейскими судами конца XIV в. несомненно, но оно во многом обманчиво.
Существовавшее в своё время предвзятое мнение о примитивности и архаичности «староманерных» судов Русского Севера было полностью опровергнуто уже исследованиями 1950-х годов. На самом деле, известные нам северорусские кочи XVI-XVII веков, являющиеся прямыми потомками новгородских торговых судов XIII-XV веков, представляли собой достаточно крупные плоскодонные суда с полной палубой, интегрированными в конструкцию корпуса палубными надстройками («чердаками»), достаточно развитым такелажем, железными якорями, навесным рулём и другими отнюдь не архаичными чертами.
Сходство их архитектуры и даже внешнего облика с североевропейскими коггами и хольками отмечается весьма часто, но при этом всё же назвать их копиями европейских судов было бы крайне опрометчиво. Достаточно отметить, что у коча обшивка днища была клинкерной, такой же, как и на бортах, а не выполненной вгладь, как у когга, шпангоуты были цельными, а не Г-образными, и технология строительства в целом была совершенно иной. Стоит отметить также, что типичная килевая конструкция (матица) «староманерных» судов очень напоминала собранное из отдельных частей подобие долблёной колоды; это, насколько мне известно, уникальная, чисто северорусская конструкция, видимо ведущая начало от долблёнок и «набойных» лодей.
В общем, в Северной Руси вплоть до конца XV, а кое-где и до XVII-XVIII веков имелась своя непрерывная традиция кораблестроения, причём она не подбирала за Европой уже готовые, отработанные конструкции, а развивала свои собственные, идущие из глубины веков, архетипы, время от времени внося в них как свои оригинальные, так и подсмотренные у соседей новшества.
Этот багаж знаний был передан новгородскими мастерами колонистам-поморам, которым он очень помог в освоении побережья Белого моря. Здесь русские корабелы создали свои собственные типы судов, приспособленных для плаваний в суровых условиях северных морей, на которых русские мореходы доходили до Берингова пролива и Аляски. Очень пригодились кораблестроительные навыки поморов и в ходе освоения Сибири, осуществлявшегося по рекам.
На представленном выше реконструированном чертеже большом коча для плаваний в направлении Груманта (Шпицберген), датированного XVI-XVII веками, показана его достаточно сложная и вполне своеобразная конструкция. Как видно, у него уже транцевая (плоская) корма, не характерная для других клинкерных судов, две мачты и очень характерная система укрепляющих корпус распорок в трюме. Реконструкция тоже старая, но выполнена на основе раскопок в Мангазее и на Шпицбергене, и не доверять ей особого резону нет. Плоское днище коча и три фальшкиля позволяло вытаскивать его на лёд для зимовки при помощи системы блоков и рычагов, и даже перетаскивать по поверхности льда. Стоит отметить, что многие решения, применённые на этом судне, напоминают использованные Ф. Нансеном на «Фраме», тоже предназначенном для плавания в ледовых условиях.
Разумеется, у поморов не возникало потребности в огромных торговых судах, вроде поздних ганзейских хольков, поэтому их суда были сравнительно небольшие, но прочные и имеющие достаточно развитую конструкцию. Что же касается принадлежащих к той же традиции судов новгородского периода, то они, по имеющимся данным, по размерам и грузоподъёмности были вполне сравнимы с современными им североевропейскими.
О судостроении новгородцев и поморов в XV веке пишут следующее:
Его конструкция также объединяла полностью клинкерную обшивку корпуса с прямыми, как у когга, штевнями и, видимо, навешенным на ахтерштевень рулём (между прочим, это одна из первых в Европе находок корабля с навесным рулём). Вероятно, он был построен местными племенами ливов или куршей, вплоть до завоевания германцами в начале XIII века находившихся в тесном контакте со славянами, включая новгородцев и, вероятно, имевшим с ними близкую кораблестроительную традицию. Некоторые русские корабельные термины, например «ушкуй», также имеют финно-балтские корни.
Время перемен
Ещё до окончательного падения Италии центр развития средиземноморского кораблестроения переместился в Византию. Здесь античную технологию стали постепенно подвергать ревизии: шипы сначала стали ставить намного реже, а на рубеже I и II тысячелетий вовсе отказались от них, став строить корабли начиная с каркаса, который обшивали досками. Это дало целый ряд преимуществ.
В первую очередь, корабли с развитым каркасом и обшивкой вгладь были прочнее и могли быть построены намного большего размера, чем при клинкерной технологии (римский способ был свободен от таких ограничений, однако сооружение по нему больших кораблей было крайне трудоёмко).
Новая технология также существенно упростила сам процесс строительства, снизив требования к квалификации задействованных плотников, чем открыла путь к более массовому судостроению. Требования к материалу были также менее жёсткими, так как не являющаяся несущей гладкая обшивка могла быть выполнена из более узких планок, в то время, как для того же клинкера требовались достаточно широкие доски, получаемые из стволов соответствующего размера деревьев.
В первые Крестовые походы европейцы отправлялись на греческих или построенных по греческом образцу хеландиях, усиерах и таридах, итальянских навах, скандинавских шнеккерах, германских, фламандских и байоннских коггах. в порты Средиземноморья заходили эскадры, состоящие из невиданных там ранее кораблей, особенности конструкции которых стали предметом пристального влияния местных корабелов. Результаты этого «обмена опытом» стали сказываться не сразу, но оказались чрезвычайно плодотворны: началось постепенное сближение северной и южной кораблестроительных традиций, осуществляемое путём заимствования наиболее удачных решений.
В ближайшие 100 лет это различие исчезнет, открыв дорогу к новой эпохе в кораблестроении и мореплавании.
Корабли стали строить начиная с каркаса, с обшивкой из стандартизированных пиленых досок.
Опыт, полученный при этом, пошёл впрок: около 1500 года английские верфи уже полностью переходят на строительство кораблей по новой технологии; клинкерную обшивку с этого времени имеют только лодки, небольшие рыболовные и речные суда. Как видно, тогдашний король Англии Генрих VII поступил примерно так же, как впоследствии Пётр в России.
Выводы
Итак, теперь мы видим, как возник тот разрыв, который пришлось преодолевать Петру I своей реформой кораблестроения.
Допетровская Русь. Традиции кораблестроения. Часть 1
Было время, когда у исследователей, занимающихся историей допетровской Руси, возникало впечатление, что в течение большей части своей истории она практически не имела развитого кораблестроения и мореходства, застряв чуть ли не в эпохе викингов и будучи принципиально несравнима в этом отношении с соседними странами Европы. К сожалению, это мнение всё ещё достаточно широко распространено и порой воспроизводится в популярной литературе, а то и школьных учебниках. Между тем, уже довольно давно появилось много новых данных по истории как отечественного, так и европейского кораблестроения, которые позволили по-новому взглянуть на этот вопрос, а исследования последних десятилетий вносят в него всё большую ясность. Попробуем разобраться в том, каким было место древнерусского кораблестроения в мировом и насколько был оправдан осуществлённый Петром I разрыв с его давними традициями.
Немного, но достаточно для того, чтобы составить общее представление о его уровне и направлении развития.
Для начала стоит отметить, что русичи всегда жили около воды: все свои поселения наши предки строили на реках и озёрах, реки же служили им основными транспортными артериями. Это означает наличие как минимум достаточно развитой кораблестроительной традиции, которая и наблюдалась на практике. Типы плавсредств, бытовавшие на Руси XI века, перечислены в «Русской правде»: чёлн, струг, простая лодья, набойная лодья, заморская лодья.
Долблёная однодеревая лодья из Новгорода. Конец XI в.
Новгородская речная набойная лодья (вероятно, лодка паромщика). Реконструкция по данным археологии.
К сожалению, точно восстановить облик древнерусских кораблей вряд ли возможно, особенно с учётом того, что в большой, этнически пёстрой стране наверняка существовало огромное количество их локальных разновидностей; к тому же, русичи не имели традиции хоронить своих вождей в болоте вместе с кораблём, а имеющиеся изображения более, чем условны.
Археология как будто свидетельствует в пользу второго варианта: наиболее ранние свидетельства использования в Древней Руси судов с полностью наборными корпусами относятся лишь к IX веку, которым датируются находки досок обшивки, заклёпок и похожей на скандинавские образцы Т-образной стойки судового навеса в Старой Ладоге. Широко же ладейные заклёпки отмечены в археологической летописи центров Древеней Руси (Новгород, Гнездово, Киев и другие) лишь с X века. Опираясь на это, П.Е. Сорокин считает, что скандинавская кораблестроительная традиция была именно в это время привнесена на Русь уже в готовом виде, а до этого там строились лишь более примитивные однодеревки и набойные лодьи.
Североевропейское кораблестроение раннего средневековья
Установленная принадлежность древнерусских кораблей к североевропейской кораблестроительной традиции позволяет, в условиях отсутствия иных данных, в какой-то степени распространить на них ту технологию строительства, которая была задействована для аналогичных кораблей в других регионах.
Способ строительства корпуса по клинкерной технологии. Видны доски обшивки, расположенные внакрой, соединяющие их заклёпки с клинкшайбами, и шпангоуты, крепящиеся к обшивке деревянными нагелями.
В Северной Европе, под которой с точки зрения технологии судостроения мы должны понимать Скандинавию, европейское побережье от Прибалтики до испанской Страны Басков и Англию, параллельно существовали две оставившие значительный след кораблестроительный традиции.
Флот Древней Руси. V—XII вв.
Уже несколько столетий историки спорят, когда и где конкретно на бескрайних просторах Восточной Европы появились славянские племена. Нет у ученых единого мнения, как и благодаря чему возникло Древнерусское государство — Киевская Русь — первая держава восточных славян, очень быстро ставшая крупнейшей в средневековой Европе. Однако ни один исследователь не сомневается в том, что транспортными артериями у наших предков были исключительно реки.
Путь «из варяг в греки»
Именно по рекам — большим и малым, впадающим в моря или протекающим средь дремучих лесов огромной Восточно-Европейской равнины, — пролегал важнейший в Средние века торговый путь «из варяг в греки», связывающий Балтийское и Чёрное моря. Северные берега Балтики долгое время являлись вотчиной норманов или викингов — знаменитых мореплавателей, которых на Руси называли варягами. На берегах Чёрного моря формировался союз торговых приморских городов и государств средневековой Западной Европы, вошедший в историю под названием Ганза, в V–XIII вв. процветала Византийская империя. Между Балтикой и Чёрным морем постепенно росло и укреплялось Древнерусское государство восточных славян, которое исторически и географически имело выход к обоим морям, а потому не могло не быть морской державой.
Корабли Древней Руси
Обширные дремучие леса Восточно-Европейской равнины, лишь незначительно отступающие вблизи берегов многочисленных рек, озер, прудов и ставков, представляли для наших предков колоссальную выгоду. Коллективным трудом целого племени или даже группы племен восточные славяне вырубали многовековые леса в стремлении распахать пусть и небольшое поле, пни деревьев выкорчевывали и сжигали, а образовавшуюся золу бросали в перепаханную землю в качестве удобрений. Бревна служили великолепным материалом для постройки домов, хозяйственных и культовых сооружений и даже стен — укреплений древних городов.
Время от времени связанные между собой бревна славяне использовали в качестве плотов. Только, в отличие от населения других государств Европы, Азии и даже Америки, делали это весьма своеобразно. Конечно же, они перемещались на них по рекам, правда, не вдоль, по течению, а поперек, как на пароме.
Однако на паромах, пусть и качественно сделанных, по бурным и опасным рекам Восточной Европы древние славяне далеко уплыть не могли. Многочисленные отмели, созданные гранитными валунами, древесными и каменными завалами или песчаными и иловыми наслоениями, представляли не менее серьезную преграду передвижению на плотах. Выходом стал челн и его более качественная производная, вошедшая в историю под названием «ладья».
Ремесло паромщика на Руси считалось очень важным, по своему статусу представители этой профессии были на одном уровне с руководителями племенных союзов — князьями. Лучшим подтверждением тому является не решенный до сих пор исторический спор, кем же был основатель Киева, знаменитый Кий, — паромщиком на Днепре или князем полянским.
Челн-однодревка
Бревна многовековых дубов и других деревьев прочных пород славяне издревле использовали для изготовления челнов-однодревков. Технология производства была несложной. Большие бревна выдалбливали или выжигали с одной стороны — получалось простое, но весьма надежное речное судно, которое вмещало около 10 человек. Средствами движения были весла-гребки. Прочная конструкция судна позволяла ему проходить без повреждений многочисленные речные препятствия. Когда же по тем или иным причинам преодолеть их было невозможно, гребцы перетаскивали лодку по суше от одного водоема к другому.
У челна-однодревки имелись недостатки: неудачная форма с точки зрения гидродинамики (поведение плавсредства на воде), неудобное размещение груза и людей (последние находились в настолько стесненных условиях, что работать веслами-гребками иногда было трудно). Ширина и прочность днища и бортов лодки были неодинаковыми. Если подводная часть могла выдержать самые страшные повреждения, то борта из-за стремления мастера создать более комфортные условия для людей оказывались непрочными. И часто лодку оставляли или сжигали по причине разбитого борта. Выход мастера Древней Руси нашли в создании ладьи.
Ладья
Судя по дошедшим до нас описаниям, при строительстве речной ладьи подходящее бревно распиливали (раскалывали) надвое, оставляли лишь днищевую конструкцию. Далее ее немного усиливали досками, которые набивали поверху, особенно в передней части. В итоге получалось небольшое речное судно с улучшенной гидродинамической формой и невысокими, но при этом легко заменяемыми бортами. Размещение груза и людей стало более просторным. Однако район плавания ладьи был небольшим: в акватории реки с хорошо знакомыми берегами и уже изученными подводными препятствиями.
Более основательно строились так называемые морские (набойные) ладьи. Технология их изготовления близка к предыдущей, за одним исключением — на готовую конструкцию из досок набивали уже высокие борта, благодаря чему ладья вмещала 40–60 человек и выдерживала как многочисленные подводные препятствия на реках, так и сильный шторм в Чёрном море. Кстати, по примеру ладьи строились, причем часто в походных условиях, и небольшие лодки, которые к началу IX в. полностью заменили челны-однодревки.
Организация флота Древней Руси
Постоянно растущая территория, население, экономическая и военная мощь Древнерусского государства вызывали опасения у императоров Византийской империи, которые в течение нескольких веков всячески пытались поставить путь «из варяг в греки» под свой контроль. Это вызывало противодействие со стороны киевских князей. Поэтому на протяжении IX–XI вв. практически непрерывно шли русско-византийские войны. Уникальными их эпизодами были морские походы русичей на Византию и ее столицу — прекрасно укрепленный и огромный для того времени город Константинополь, который на Руси называли Царьградом.
Для боевых действий против Византии русичи не создавали специальных военных подразделений. Тогда каждый взрослый мужчина фактически являлся и воином, и мореходом, и кораблестроителем, поэтому прослойка профессиональных воинов- дружинников была относительно небольшой (в их число входили наемники — варяги) — от 300 до 2000 человек в разные исторические периоды. Она выполняла организаторские, командные и педагогические функции по отношению к призванным на службу русичам, которые назывались воями.
Организация княжеских дружин и войска в целом базировалась на десятичной системе: 10,100,1000 воинов во главе с десятниками, сотниками и тысячниками. Над отдельными подразделениями — полками или ратями, разнообразными по численности в зависимости от ситуации, — стояли назначаемые князем воеводы. Киевская ладья принимала на борт 40-60 воинов (очень редко 80-100), поэтому организация флота Древней Руси строилась по числу не людей, а кораблей и была кратной 5, 10 либо 20 по примеру Византийской империи.
Вся совокупность воинов Древней Руси, действовавших на ладьях, называлась морской, или судовой, ратью. Как правило, ею командовал князь. Ни дружинников, ни обычных воев специально морскому делу на Руси не обучали.
В целом такая организация в условиях русско-византийских войн себя неплохо зарекомендовала и впоследствии была взята на вооружение в Новгородской боярской республике, Московском государстве (применительно к ее речным флотилиям, состоящим из стругов) вплоть до конца XVII в., а также в различных казачьих войсках России и Украины (флотилии стругов и чаек соответственно) примерно до конца XVIII в.
Когда точно в первый раз ладьи древних русичей вышли в открытое море, нам неведомо. Известно, правда, что уже в VII в. их флотилии достигали не только византийских берегов Чёрного, но и Мраморного и даже Средиземного морей, доходили до Кипра и Апеннинского полуострова. Так, в 610 г. славяне с суши и моря осадили город Солунь, а в 623 г. древнерусская флотилия появилась у берегов Крита и успешно высадила там свои войска.
Примечательно, что количество русских морских ладейных флотилий увеличивалось чуть ли не каждый год, благодаря чему византийцы вполне справедливо называли Чёрное море Русским. Однако долгое время особой опасности от русичей византийские императоры не видели, возможно, потому, что уже первая попытка славян в союзе с аварами взять Царьград осадой и штурмом, предпринятая в 626 г., закончилась провалом. Однако все неожиданно изменилось через 200 лет.
Первый военно-морской поход
Большой флот русских ладей под руководством киевских князей Аскольда (ум. 882) и Дира (ум. 882) 18 июня 860 г. подошел к Константинополю. Об этом полулегендарном походе известно крайне мало. Вопросы вызывает буквально все: от причин, побудивших киевских князей идти на Царьград, до хода и итога самого события. Более того, помимо многочисленных трактовок этого события историками разных стран и эпох, существует и церковная версия. Ее, абсолютно не похожую ни на одну историческую гипотезу, очень долгое время исследователи не воспринимали всерьез. Попробуем разобраться в фактически первом в истории Руси знаковом военно-морском походе.
К весне 860 г. в Византии были учинены препятствия русским купцам, часть их даже убили. В это время находящаяся на пике своего могущества империя во главе с Михаилом III начала завоевательную войну против Аббасидского халифата. В столице остался слабый гарнизон: основные силы армии ушли на более чем 1000 км к востоку от нее, а флот — в Эгейское море. Император не сомневался в великолепной защите Константинополя, поскольку город был окружен двумя рядами крепостных стен и с суши, и с моря. Удобная и широкая бухта Золотой Рог в случае опасности надежно перекрывалась мощной цепью (по легенде, даже позолоченной), становясь непреодолимым препятствием для кораблей того времени. По этой причине появление флота Аскольда и Дира не вызвало в византийской столице страх, а скорее удивление. Более того, оно стало абсолютной неожиданностью, поскольку в Византийской империи в то время использовали наиболее передовую систему дальнего оповещения о нападении с моря — посредством маяков с сигнальными кострами.
Вероятно, Аскольду и Диру удалось наладить эффективную разведку Царьграда и его окрестностей. В качестве «разведчиков» могли выступать русские и варяжские купцы и, возможно, норманские воины-наемники, долго служившие киевским князьям. Разведывательная информация касалась и состояния Чёрного моря. В результате успех похода древнерусского флота на Царьград был обеспечен еще до его начала.
Несмотря на то, что бухту Золотой Рог византийцы перекрыли цепью, русские ладьи преодолели это препятствие довольно быстро. Но как? Согласно христианской легенде, Дир, будучи уже крещеным, снял свой пояс и бросил его за цепь. Произошло чудо — вода из бухты ушла. Русичи сняли цепь, и флот оказался в бухте, как только вода вернулась. Что же произошло на самом деле? Особенностью некоторых акваторий Чёрного моря, таких как озеро Сиваш, бухта Золотой Рог, является вымывание воды, которое случается раз в несколько сотен лет на протяжении не более суток. Видимо, Аскольд и Дир знали об этом.
Во время похода русские вои захватили богатую добычу, и, что немаловажно, многие из них приняли христианство. Нынче это трактуется как первое крещение Руси, которое способствовало улучшению отношений между Русью и Византией. Главное — была восстановлена обычная торговля между государствами. Но продолжалась она не более полувека.
Легендарный поход на Царьград
В 907 г. великий князь Киевский Олег Вещий предпринял масштабный и успешный поход на Царьград. Основная его причина — обеспечение благоприятных условий для русской торговли, а повод — возобновившиеся притеснения русских купцов.
Для похода на Царьград Олег привлек колоссальные по тем временам силы — около 88 000 воинов и не менее 2000 ладей. Основная часть войска шла на ладьях. Княжеская конная дружина и наиболее подготовленные вои двигались параллельно вдоль берегов современных Румынии и Болгарии. Сам князь, вероятно, находился на одной из ладей.
Переход русского войска и флота от Киева к стенам Константинополя длился 2-2,5 месяца: за 30 дней славянские ладьи преодолели 952 км речного пути по Днепру, конница же двигалась в сторону современного украинского города Измаила. Переправившись через Дунай и выйдя к его устью в районе нынешнего города Вилково (Украина), она дождалась ладейного флота, а далее сухопутные и морские силы Олега шли параллельно.
Численность русских воинов и их ладейного флота неизвестна. Предположительно, ратников было около 8000, а ладей не менее 200. Но удивляют не цифры, а то, как быстро Аскольду и Диру, которые были лишь князьями полянскими, удалось собрать огромный для того времени флот и войско. И это в условиях, когда единого государства еще не существовало.
Наученные поражением 860 г., византийцы выставили на дальних подступах к Константинополю усиленные дозоры и мощные гарнизоны. Передовые подразделения славянского войска вступали с ними в бой и, наращивая натиск благодаря появлявшимся на горизонте ладьям или даже высадке с них десанта, вынуждали византийцев отступать к своей столице. Олег не заботился об эффекте неожиданности: его силы давали огромные шансы на успех. Несмотря на то, что византийская армия насчитывала примерно 120 000 человек, ее части были разбросаны по огромной территории, поэтому непосредственно защищать столицу империи могла лишь половина войск.
Чтобы преодолеть брошенную византийцами цепь, киевский князь прибег к хитрости. По его приказу русские воины срубили деревья и соорудили переволоку, по ней и перетащили свои ладьи в акваторию бухты Золотой Рог, взяв Царьград в полукольцо, на флангах которого размещались их конные подразделения.
Появление мощного войска славян у стен хорошо укрепленного города, окружение Константинополя с моря и суши потрясло византийцев, и они предложили Олегу заключить мир. Киевский князь согласился.
В 909–910 гг. русское 20-тысячное войско на 500 киевских ладьях спустилось по Днепру в Чёрное море, обогнув Крымский полуостров, вошло в Азовское, а оттуда поднялось по реке Дон до подготовленного волока. Фактически это был набег на побережье Персии (южный берег Каспия), на город Сири с грабительскими целями. Затем киевские ладьи вернулись домой.
Неудачные походы князя Игоря
Как ни парадоксально, но ни Византия, ни Древняя Русь не дали истории ни одного флотоводца в традиционном понимании этого слова. Зато человеком, который именно на море бросил вызов Византийской империи, причем дважды, был великий князь Киевский Игорь Рюрикович по прозвищу Храбрый.
В 941 и 943 (или 944) гг. Игорь (ок. 878 — 945) предпринял крупные морские походы на Царьград, чтобы продлить выгодный для Руси договор 911 г., срок действия которого истекал в 941 г.
Весной 941 г. княжеские ладьи стали спускаться по Днепру в Чёрное море. Византийцы были осведомлены об этом, но основные силы их флота ушли в Эгейское и Средиземное моря, у Константинополя находились лишь 15 кораблей. Чтобы дать серьезный отпор русским у стен города, нужно было выиграть время. Византийцы оставили в небольших поселениях близ столицы некие приманки. Воины Игоря, теряя бдительность, стали грабить их и загружать добычей свои ладьи, из-за чего те становились инертными и тяжелыми. Это позволило византийцам сосредоточить у своей столицы вызванный из Эгеиды флот. Из Босфора у небольшого города Ие- рон 11 июня вышли 15 хеландий (разновидность византийского дромона). Оснащенные приспособлениями для метания «греческого огня» (смеси жидкообразных горючих материалов, которые невозможно потушить водой), они смело атаковали армаду русских ладей.
Бой у маяка Искресту. 1043 год
В 1043 г. по приказу последнего великого князя Киевского Ярослава Мудрого (1019-1054) его старший сын Владимир (1020-1052) и воевода Вышата предприняли очередной поход на Константинополь. Причины — защитить права Руси на свободную торговлю. Поводом послужило убийство в Царьграде знатного русича. Для этого похода собралась огромная рать. Византийцы утверждали, что воев Владимира и Вышаты было 100 000 человек. Однако доподлинно известно, что ладейный флот русичей состоял из 400 ладей с максимум 24 000 воинов на борту. Так что поход Владимира был не таким грандиозным, как Олега и Игоря.
Поход
Русский флот привычным путем спустился в Чёрное море по Днепру и, двигаясь вдоль его северо-западного побережья, дошел до устья Дуная. Здесь воины получили отдых, а воеводы начали совещаться. Вышата и его сторонники предлагали Владимиру оставить ладьи и двигаться к Царьграду по суше. Воеводы же княжеской дружины — опытные воины и мореходы из варягов — настаивали на продолжении морского похода. Княжич прислушался к совету последних. Через 6 дней, достигнув Босфора, русские ладьи заняли удобную позицию у маяка Искресту (Фару) — прямо на выходе из пролива. Часть воев во главе с Вышатой высадились на берег, где расположились укрепленным лагерем.
Начало сражения
Византийский император Константин IX Мономах был готов к появлению флота русичей и приказал незамедлительно атаковать его комбинированным ударом — с моря и суши. Однако командиры повиновались не сразу — оба противника еще сутки стояли друг против друга. За это время, оставив для охраны своего лагеря часть сил, киевские ладьи с почти полными экипажами отошли от места стоянки и выстроились в одну линию напротив дромонов и триер византийцев.
В полдень византийский император, находясь на высоком холме, с которого отлично просматривался театр военных действий и на море, и на суше, дал сигнал. Сразу 2 имперских легиона (около 9000 воинов) атаковали русский лагерь, а из строя византийского флота в направлении русской линии вышли 2 триеры и дромон. Тут же 2 группы русских ладей (видимо, по 5 кораблей в каждой) пошли на сближение с противником. Пропустив дромон, ладьи окружили и атаковали менее скоростные триеры. Византийцы принялись бросать с высоких бортов в ладьи горшки с «греческим огнем», копья, камни и даже весла. Дружинники Владимира, прикрываясь щитами и активно маневрируя с помощью весел, отстреливались из луков и старались пробить борта вражеских кораблей ручными таранами из толстых бревен. Одновременно они быстро поднимали специальными клещами и выбрасывали за борт попавшие в ладьи горшки с «греческим огнем».
Кульминация боя
В разгар сражения неожиданно налетел сильный восточный ветер, поднявший большие волны. Более 150 русских ладей в одночасье выбросило штормом на берег, иные отдалились от него. Однако Владимир перейдя в ладью тысяцкого Ивана Твориримича, продолжил руководить боем даже в этих экстремальных условиях, но в силу безысходности положения оставшиеся ладьи и 6000 воинов начали уходить.
Исход сражения
По приказу императора Константина 14 дромонов и 10 триер преследовали остатки русского флота, а легионы — воинов Вышаты. Через несколько дней у современной Варны византийцы догнали русичей и в завязавшемся бою разгромили. Захваченные в плен русские вои и дружинники были приведены в Константинополь и впоследствии отпущены на родину за выкуп. Византийскому же корабельному отряду удача изменила. Буквально к вечеру у маяка Искресту все дромоны и триеры были окружены и уничтожены русскими ладьями.