персонажи колосья под серпом твоим
Владимир Короткевич «Колосья под серпом твоим»
Колосья под серпом твоим
Каласы пад сярпом тваім
Язык написания: белорусский
Перевод на русский: — В. Щедрина (Колосья под серпом твоим) ; 1974 г. — 3 изд. — П. Жолнерович (Колосья под серпом твоим) ; 2019 г. — 1 изд.
Приднепровье, середина XIX века. Готовится отмена крепостного права, меняется традиционный уклад жизни, растёт национальное самосознание белорусов. В такой обстановке растёт и мужает молодой князь Алесь Загорский. Воспитание и врождённое благородство натуры приводят его к пониманию необходимости перемен, к дружбе с людьми готовыми бороться с царским самодержавием. Одним из героев книги является Кастусь Калиновский, который впоследствии станет руководителем восстания 1863-1864 в Беларуси и Литве.
Первая публикация: журнал «Полымя» Минск, 1965, № 2-6.
Первое книжное издание: Караткевіч Ул. «Каласы пад сярпом тваім» — издательство «Беларусь», Минск, 1968.
Издания на иностранных языках:
Впечатление от книги неоднозначное. Работа масштабная, вопросы поднимаются не только общенациональные, но и философские. Но, во-первых, книга предназначена сугубо для белорусов, остальных проблемы, почему тутэйшие должны зваться белорусами, и чем приднепровская воля отличается от занеманской, сильно не впечатлят.
Историческая беллетристика местами весьма живая, образы Алеся и старого Вежи красочные и яркие, ноостальные — какие-то дискретные. Майка-Михалина то Мадонна, то дура. Кастусь Каплиновский, как в кино, вошел. отыграл эпизод, вышел, а большинство персонажей не дописаны, не доведены до конца. Ровный повествовательный ряд срывается на прыжки то в общую диалектику. то в литературные экзерсисы.
Да и общая парадигма вызывает вопросы — вот, например, есть добрый пан Раубич, замышляющий бунт против царизма и злой пан Кроер, самодурствующий с мужика. Кого идут жечь лесные братья? Разумеется, Раубича, потому что у Кроера местное войско есть, могут самих порубить, а панов добрых не бывает — гаси Раубича. То есть, Короткевич хотел показать, что пан мужику не товарищ и рано или поздно от него отгребет любой.
И не забываем. что роман писан и опубликован в середине шестидесятых (эпоха развитого социализма), которая совершенно не способствует роману о национальном освобождении. Вероятно. цензурные ножницы и рекомендации тоже прошлись по произведению.
Даже историческо-религиозный «Христос приземлился в Городне» выглядел куда цельнее.
Игорь Екимов, 21 сентября 2014 г.
Впечатление от книги неоднозначное. Вроде бы и интересно, и авторский стиль хорош — но там ТАКОЕ количество штампов, что периодически начинаешь просто обалдевать. Извините, у меня не получается воспринимать всё это серьёзно. Трудно сказать, насколько Короткевич сумел вжиться в то время (об этом пусть скажут профессиональные историки), но из-за этих штампов у меня просто не возникает доверия к книге. Конан-Дойля читаешь — вроде бы примерно то же самое, но доверие есть. Стопроцентное. А здесь — нету. Такое количество романтизма. я просто не понимаю, в каком мире автор живёт. Мне даже оценивать это трудно.
Кстати. Есть хорошая историческая справка об одном из главных героев книги — «Кастусе» Калиновском. Это статья историка Александра Гронского «Кастусь Калиновский: как был сделан белорусский герой из участника польского восстания 1863-1864 гг.»
Великолепная, прекрасная, блестящая вещь. Шедевр. Как я раньше не читал этот роман – и сам не знаю. Очень доволен, что прочёл. Это написанная блестящим, живым, настоящим языком предыстория белорусского восстания 1863 года – и мне безумно нравится, что Короткевич не просто великолепно подаёт историю, докапывается до самых тонких её моментов, играет эмоциями, детально выписывает характеры – но при этом не принимает ничью сторону. Читая роман, не «болеешь» за крестьян или интеллигенцию, а осмысливаешь всю политическую ситуацию в Российской империи в целом. Короткевич показывает читателю картины и предоставляет возможность самостоятельно принять сторону и осмыслить происходящее. Мужчины в этом романе смелы и горды, а женщины прекрасны, реки полноводны, а луга зелены. И нет тому края.
На удивление интересная и захватывающая книга. Понравились и герои, и сам стиль написания. Там и борьба, и мораль и love story.
Как я добрался до Короткевича и этого романа? Дополнительное, сверх программы, чтение книг по заданию учителя литературы. Громадный плюс такого обучения- многие книги мы должны были прочитать позже, перед самыми выпускными экзаменами, а так и овцы целы, и волки сыты- программа пройдена, но время на подготовку к экзаменам больше. Впрочем я отклонился от темы отзыва. О чем эта книга? О простых и понятных вещах: свою историю нельзя забывать, нельзя все оставлять на самотек. Люди всегда остаются людьми, будь они помещиками или крестьянами. Ведь есть огромная разница между Загорскими и Торкайлами, Когутами и Лопатами- но все они люди! Это очень простые истины, настолько простые, что без подсказки их можно не заметить. Кроме того в «Колосьях. » Короткевич рассказывает, какими мы могли стать в идеале, какими мы можем стать: можно стать человеком, бегущим за сиюминутной выгодой, а можно постараться и оставить после себя что-то хорошее. Да, этот роман гимн белорусам, но скорее- гимн свободе, равноправию. Счастью. Такое надо было суметь написать без пафоса, без грязи, без всего лишнего.
Не только хлеб и зрелища нужны человеку. Надо что-то для духа. Что-то наподобие «Колосьев. »
Великолепная книга. Для белорусов, наверное, этот роман был тем же, чем и «Тихий Дон» для казаков. Широченная эпопея о белорусах — от самых элит до простых людей. Написано с любовью к нашему народу, с гордостью за него. При этом, считаю, без ретуши, без «ура-патриотизма» — тихо и сдержанно. От того, думаю, ещё сильнее звучала эта нота любви к народу.
Очень жаль, что Владимир Семёнович не закончил этот труд до конца — тогда у нас была бы своя Трилогия и свой «Тихий Дон».
Но, как бы там ни было, у нас есть — Короткевич.
Будучи школьником, я читал много и охотно. При этом книги у меня чётко делились на две половинки: «для себя» и «по школьной программе». (Ох уж этот твердолобый непробиваемый подход к преподаванию литературы, который чаще отбивает охоту к чтению, чем прививает её). Роман Короткевича, едва ли не первая книга, в которой «хочу прочитать» и «надо прочитать» безоговорочно совпали. Интересный сюжет, большое количество познавательного материала в книге, колоритные персонажи – один Старый Вежа чего стоит, благородный главный герой. Единственное, что огорчило, это то, что автор пообещал продолжение, но вот нет его, а так хотелось продлить общение с героями.
Не так давно я книгу перечитывал. Естественно, сейчас я замечаю некоторые недостатки в книге, понимаю, что она написана достаточно неровно, но тем не менее читал с удовольствием и интересом. Фактически – это первый белорусский исторический роман, и иногда возникают аналогии с Сенкевичем, который если и похвалит храбрых и боевых украинцев, то тут же добавит, что, конечно, с любым польским шляхтичем могли справиться не меньше трёх-четырёх казаков. Короткевич, конечно, скромнее и «памяркоўнее», как любой белорус, но основной посыл его романа — показать, что белорус это не только «мужык, дурны мужык», это и дворянство со своими вековыми традициями, да и у «мужыка» есть чему поучиться, и что перенять.
Доводилось мне уже читать что-то вроде: да зачем сейчас читать Короткевича, писал как партия и правительство требовали. Это не так, хотя любая книга, даже если она рассказывает о XIX веке, это ещё и документ, рассказывающий о времени, когда она написана. Короткевич был человеком достаточно независимым в своих суждениях, и у него были серьёзные проблемы с этим романом. После опубликования в журнале, ему были представлены замечания на 74 страницах, которые он должен исправить. А как же – и восстание 1863-1864 в Беларуси и Литве у автора задумывают и готовят дворяне, а не народ, и будущий руководитель восстания Кастусь Калиновский при первом знакомстве с главным героем подрался с ним (что из того, что они были тогда подростками) и т.д. Если бы не друг Короткевича Адам Мальдис, который уговорил писателя сделать чисто декоративную правку и опубликовал пространное интервью о том, что роман серьёзно переработан, книга, скорее всего, была бы издана значительно позже.
Тем не менее, задумывавшейся трилогии о восстании не состоялось (роман «Колосья под серпом твоим», разбитый издателями на две книги, должен был быть первым её томом), и возможно одной из причин этого было то, что писатель понимал, с каким вмешательством в текст ему предстоит столкнуться. А кто знает, может быть и так, что писатель с его жизнелюбием и оптимизмом, внутренне не был до конца готов описывать трагические события восстания и гибель своих героев.
Владимир Короткевич «Колосья под серпом твоим»
Колосья под серпом твоим
Каласы пад сярпом тваім
Язык написания: белорусский
Перевод на русский: — В. Щедрина (Колосья под серпом твоим) ; 1974 г. — 3 изд. — П. Жолнерович (Колосья под серпом твоим) ; 2019 г. — 1 изд.
Приднепровье, середина XIX века. Готовится отмена крепостного права, меняется традиционный уклад жизни, растёт национальное самосознание белорусов. В такой обстановке растёт и мужает молодой князь Алесь Загорский. Воспитание и врождённое благородство натуры приводят его к пониманию необходимости перемен, к дружбе с людьми готовыми бороться с царским самодержавием. Одним из героев книги является Кастусь Калиновский, который впоследствии станет руководителем восстания 1863-1864 в Беларуси и Литве.
Первая публикация: журнал «Полымя» Минск, 1965, № 2-6.
Первое книжное издание: Караткевіч Ул. «Каласы пад сярпом тваім» — издательство «Беларусь», Минск, 1968.
Издания на иностранных языках:
Впечатление от книги неоднозначное. Работа масштабная, вопросы поднимаются не только общенациональные, но и философские. Но, во-первых, книга предназначена сугубо для белорусов, остальных проблемы, почему тутэйшие должны зваться белорусами, и чем приднепровская воля отличается от занеманской, сильно не впечатлят.
Историческая беллетристика местами весьма живая, образы Алеся и старого Вежи красочные и яркие, ноостальные — какие-то дискретные. Майка-Михалина то Мадонна, то дура. Кастусь Каплиновский, как в кино, вошел. отыграл эпизод, вышел, а большинство персонажей не дописаны, не доведены до конца. Ровный повествовательный ряд срывается на прыжки то в общую диалектику. то в литературные экзерсисы.
Да и общая парадигма вызывает вопросы — вот, например, есть добрый пан Раубич, замышляющий бунт против царизма и злой пан Кроер, самодурствующий с мужика. Кого идут жечь лесные братья? Разумеется, Раубича, потому что у Кроера местное войско есть, могут самих порубить, а панов добрых не бывает — гаси Раубича. То есть, Короткевич хотел показать, что пан мужику не товарищ и рано или поздно от него отгребет любой.
И не забываем. что роман писан и опубликован в середине шестидесятых (эпоха развитого социализма), которая совершенно не способствует роману о национальном освобождении. Вероятно. цензурные ножницы и рекомендации тоже прошлись по произведению.
Даже историческо-религиозный «Христос приземлился в Городне» выглядел куда цельнее.
Игорь Екимов, 21 сентября 2014 г.
Впечатление от книги неоднозначное. Вроде бы и интересно, и авторский стиль хорош — но там ТАКОЕ количество штампов, что периодически начинаешь просто обалдевать. Извините, у меня не получается воспринимать всё это серьёзно. Трудно сказать, насколько Короткевич сумел вжиться в то время (об этом пусть скажут профессиональные историки), но из-за этих штампов у меня просто не возникает доверия к книге. Конан-Дойля читаешь — вроде бы примерно то же самое, но доверие есть. Стопроцентное. А здесь — нету. Такое количество романтизма. я просто не понимаю, в каком мире автор живёт. Мне даже оценивать это трудно.
Кстати. Есть хорошая историческая справка об одном из главных героев книги — «Кастусе» Калиновском. Это статья историка Александра Гронского «Кастусь Калиновский: как был сделан белорусский герой из участника польского восстания 1863-1864 гг.»
Будучи школьником, я читал много и охотно. При этом книги у меня чётко делились на две половинки: «для себя» и «по школьной программе». (Ох уж этот твердолобый непробиваемый подход к преподаванию литературы, который чаще отбивает охоту к чтению, чем прививает её). Роман Короткевича, едва ли не первая книга, в которой «хочу прочитать» и «надо прочитать» безоговорочно совпали. Интересный сюжет, большое количество познавательного материала в книге, колоритные персонажи – один Старый Вежа чего стоит, благородный главный герой. Единственное, что огорчило, это то, что автор пообещал продолжение, но вот нет его, а так хотелось продлить общение с героями.
Не так давно я книгу перечитывал. Естественно, сейчас я замечаю некоторые недостатки в книге, понимаю, что она написана достаточно неровно, но тем не менее читал с удовольствием и интересом. Фактически – это первый белорусский исторический роман, и иногда возникают аналогии с Сенкевичем, который если и похвалит храбрых и боевых украинцев, то тут же добавит, что, конечно, с любым польским шляхтичем могли справиться не меньше трёх-четырёх казаков. Короткевич, конечно, скромнее и «памяркоўнее», как любой белорус, но основной посыл его романа — показать, что белорус это не только «мужык, дурны мужык», это и дворянство со своими вековыми традициями, да и у «мужыка» есть чему поучиться, и что перенять.
Доводилось мне уже читать что-то вроде: да зачем сейчас читать Короткевича, писал как партия и правительство требовали. Это не так, хотя любая книга, даже если она рассказывает о XIX веке, это ещё и документ, рассказывающий о времени, когда она написана. Короткевич был человеком достаточно независимым в своих суждениях, и у него были серьёзные проблемы с этим романом. После опубликования в журнале, ему были представлены замечания на 74 страницах, которые он должен исправить. А как же – и восстание 1863-1864 в Беларуси и Литве у автора задумывают и готовят дворяне, а не народ, и будущий руководитель восстания Кастусь Калиновский при первом знакомстве с главным героем подрался с ним (что из того, что они были тогда подростками) и т.д. Если бы не друг Короткевича Адам Мальдис, который уговорил писателя сделать чисто декоративную правку и опубликовал пространное интервью о том, что роман серьёзно переработан, книга, скорее всего, была бы издана значительно позже.
Тем не менее, задумывавшейся трилогии о восстании не состоялось (роман «Колосья под серпом твоим», разбитый издателями на две книги, должен был быть первым её томом), и возможно одной из причин этого было то, что писатель понимал, с каким вмешательством в текст ему предстоит столкнуться. А кто знает, может быть и так, что писатель с его жизнелюбием и оптимизмом, внутренне не был до конца готов описывать трагические события восстания и гибель своих героев.
Великолепная, прекрасная, блестящая вещь. Шедевр. Как я раньше не читал этот роман – и сам не знаю. Очень доволен, что прочёл. Это написанная блестящим, живым, настоящим языком предыстория белорусского восстания 1863 года – и мне безумно нравится, что Короткевич не просто великолепно подаёт историю, докапывается до самых тонких её моментов, играет эмоциями, детально выписывает характеры – но при этом не принимает ничью сторону. Читая роман, не «болеешь» за крестьян или интеллигенцию, а осмысливаешь всю политическую ситуацию в Российской империи в целом. Короткевич показывает читателю картины и предоставляет возможность самостоятельно принять сторону и осмыслить происходящее. Мужчины в этом романе смелы и горды, а женщины прекрасны, реки полноводны, а луга зелены. И нет тому края.
Как я добрался до Короткевича и этого романа? Дополнительное, сверх программы, чтение книг по заданию учителя литературы. Громадный плюс такого обучения- многие книги мы должны были прочитать позже, перед самыми выпускными экзаменами, а так и овцы целы, и волки сыты- программа пройдена, но время на подготовку к экзаменам больше. Впрочем я отклонился от темы отзыва. О чем эта книга? О простых и понятных вещах: свою историю нельзя забывать, нельзя все оставлять на самотек. Люди всегда остаются людьми, будь они помещиками или крестьянами. Ведь есть огромная разница между Загорскими и Торкайлами, Когутами и Лопатами- но все они люди! Это очень простые истины, настолько простые, что без подсказки их можно не заметить. Кроме того в «Колосьях. » Короткевич рассказывает, какими мы могли стать в идеале, какими мы можем стать: можно стать человеком, бегущим за сиюминутной выгодой, а можно постараться и оставить после себя что-то хорошее. Да, этот роман гимн белорусам, но скорее- гимн свободе, равноправию. Счастью. Такое надо было суметь написать без пафоса, без грязи, без всего лишнего.
Не только хлеб и зрелища нужны человеку. Надо что-то для духа. Что-то наподобие «Колосьев. »
Великолепная книга. Для белорусов, наверное, этот роман был тем же, чем и «Тихий Дон» для казаков. Широченная эпопея о белорусах — от самых элит до простых людей. Написано с любовью к нашему народу, с гордостью за него. При этом, считаю, без ретуши, без «ура-патриотизма» — тихо и сдержанно. От того, думаю, ещё сильнее звучала эта нота любви к народу.
Очень жаль, что Владимир Семёнович не закончил этот труд до конца — тогда у нас была бы своя Трилогия и свой «Тихий Дон».
Но, как бы там ни было, у нас есть — Короткевич.
На удивление интересная и захватывающая книга. Понравились и герои, и сам стиль написания. Там и борьба, и мораль и love story.
Приднепровье, середина XIX века. Готовится отмена крепостного права, меняется традиционный уклад жизни, растёт национальное самосознание белорусов. В такой обстановке растёт и мужает молодой князь Алесь Загорский. Воспитание и врождённое благородство натуры приводят его к пониманию необходимости перемен, к дружбе с людьми готовыми бороться с царским самодержавием. Одним из героев книги является Кастусь Калиновский, который впоследствии станет руководителем восстания 1863–1864 в Беларуси и Литве.
Авторизованный перевод с белорусского В. Щедриной
Колосья под серпом твоим
В РУКИ ГОЛОДНЫХ БЕДНЯКОВ
ПРЕДАШЬ ТЫ ВРАГОВ ВСЕХ СТРАН,
ДАБЫ УНИЗИТЬ МОГУЧИХ ЛЮДЕЙ
Кумранский свиток войны
Матери моей посвящаю
Книга первая. Истоки вод
Он же сказал им в ответ:
вечером вы говорите: «будет вёдро,
потому что небо красно»;
и поутру: «сегодня ненастье,
потому что небо багрово».
Лицемеры! Различать лица неба вы умеете,
а знамений времен не можете?»
Евангелие от Матфея, 16, 2, 3.
Груша цвела последний год.
Все ее ветви, до последнего прутика, были усыпаны сплошным бело-розовым цветом.
Она кипела и роскошествовала в пчелином звоне, протягивала к солнцу свои старые лапы и распрямляла в его сиянии маленькие, нежные пальцы новых побегов. И была она такой могучей и свежей, так неистово гудели в ее розовом раю пчелы, что казалось, не будет ей извода и не будет конца.
И, однако, конец ее приближался.
Днепр подбирался к ней исподволь, потихоньку, как разбойник. В своем вечном стремлении сокрушить правый берег, он в половодье подступал к нему вплотную, разрушал пологие места, уносил лозняк, чтоб посадить его в другом месте берега, вырывал куски или осторожно подмывал его, чтоб вдруг обрушить в воду целые глыбы земли. Потом отступал до следующей весны, и трава милосердно спешила залечить раны, нанесенные могучей рекой. Весной он возвращался снова, и опять где разрушал, где подмывал, и со временем окружил грушу почти со всех сторон.
…За грушей кончался Когутов надел. Лет сорок тому назад за деревом стояла черная баня. Но в одну из ночей Днепр внезапно проглотил ее — даже бревнa не успели спасти. Так, наверно, и уплыли все бревна из Озерища аж в самый Суходол, где полуголодные мещане и щепки не пропускали.
Новую баню старый Данила Когут построил саженей за сто от берега, намного выше своей хаты. Снохи жаловались: пока натаскаешь воды, руки отвалятся. Данила слушал их и ворчал в ласково-въедливые, золотистые тогда еще усы:
— Лишь бы моя калита с деньгами не отвалилась. Рук не покупать…
И гнал сыновей, чтоб помогли бабам натаскать воды.
Новая баня со временем стала слишком просторной для семьи Когутов. Сыновья, по новым обычаям, отделились, и с отцом остался только старший, Михаил, с женой да их пятеро сыновей и дочь-мeзеница — последыш.
Пойдут семь «мужиков» в первый пар, а места — хоть собак гоняй, даже холодно от этого простора.
И все же о старой бане никто не жалел. Вместе с баней сплыла и черная история семьи Когутов.
Произошло это спустя несколько лет после того, как Приднепровье отпало от «Короны». Данила был тогда еще подросток, единственный сын у отца, единственный внук у деда. Словно напасть какая-то навалилась на людей. За три поколения холера дважды выкосила Озерище. Когутам повезло: по одному мужику все же осталось на развод. Остальные умерли. Не помогло и то, что Роман, Данилин дед, считался ведьмаком. И он ничего не мог поделать, потому, видать, что хвороба была новая. Даже самые старые люди не слыхали ничего от своих дедов про холеру.
Всем, кто не сбежал в лес, пришлось худо. А Роману с сыном Маркой не позволил убежать пан. Дал им ружья и приказал остаться в пустой деревне, чтоб не разграбили крестьянского скарба лихие люди. Ружья, пожалуй, и не стоило давать. От холеры ружьем не отобьешся, а лихие люди боялись Романа с его славой ведьмака больше, чем ружья.
Наверно, Роман не был бы Романом, если б не нашел средства от худой напасти. Он и отпоил сына резким березовым квасом. Не отдал смерти. Но остальных спасти не успел.
Холера отошла. Забыли о ней. А в Когутовой хате так и жили старый, взрослый да малый.
Аким Загорский, старый озерищенский князь, услыхав такое, за голову схватился. Чего же тогда ожидать от человека, если он на отцеубийство решился? Что же это делается? То ли библейские времена возвращаются, то ли конец света настает? А так как он двадцать лет неизменно ходил в почетных судьях — и до раздела, и после, в губернском суде, — то и решил закатать преступника туда, откуда и ворон костей не приносил, благо теперь просторы были неизмеримые, даже Сибирь своей была. Схватили Марку — хорошо! В цепях он — хорошо! Быстрее его, выродка, в Суходол, на судебную сессию!
А потом одолело Акима раздумье. И не то чтобы князь теперь оправдывал убийцу. Он задумался: как могло случиться, чего ради мог пойти на такое любимый, от смерти отцом спасенный сын, единственный наследник? И, главное, удивляло Загорского то, что никто из односельчан ни словом, ни даже взглядом не осудил Марку. Будто так и надо было.
Аким Загорский понимал силу обстоятельств. Знал и то, что ни один суд никогда не докопается до глубины того, что принудило человеческую душу совершить такой тяжелый проступок. Не для того люди суды выдумали. Суд — это расправа. И хозяева каждого суда хотят только одного: чтоб расправа наступила как можно скорее и не очень дорого стоила.
А поэтому однажды ночью он явился в темницу старого замка. Замок был двухэтажный, с подземельями. В башнях новая власть разместила провиантские склады, а подземелья так и остались тюрьмой.
Аким Закорский думал, что увидит слизняка, раздавленного тяжестью собственной вины, а увидел человека, который даже глаз не прячет.
— Может, не твоя в том вина? — смутился Загорский. — Может, кто-то другой?…
— Моя вина, — ответил Марка. — Моя рука совершила, мне и нести кару.
— Так что же ты тогда святым прикидываешься?! — вскипел князь — У собаки глаза занял?
— Вы не кричите на меня, — совсем не по-мужицки, с гонором, сказал Марка, закованный в кандалы. — Земной суд мне не страшен. Меня преисподняя ждет. Я душу свою навек загубил, и мне уже из огня ада никогда не выйти.
Загорский, так ничего и не добившись, ушел. И начал расспрашивать озерищенских крестьян. Долго ничего не мог узнать, пока одна старушка не рассказала обо всем. И тогда у Акима волосы встали дыбом.
Недаром покойного Романа считали ведьмаком. Сам Аким Загорский в такую глупость, конечно, не верил, но они, они-то все верили. Да и как было не верить, если Роман лечил какими-то там травами коросту и болячки, вправлял вывихи, выводил родимчик, «выводил» у детей испуг: брал их на руки, смотрел в глаза, и детям сразу становилось легче.
Владимир КОРОТКЕВИЧ: Колосья под серпом твоим
Здесь есть возможность читать онлайн «Владимир КОРОТКЕВИЧ: Колосья под серпом твоим» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). В некоторых случаях присутствует краткое содержание. Город: Минск, год выпуска: 1977, категория: Историческая проза / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Колосья под серпом твоим: краткое содержание, описание и аннотация
Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Колосья под серпом твоим»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.
Владимир КОРОТКЕВИЧ: другие книги автора
Кто написал Колосья под серпом твоим? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
Возможность размещать книги на на нашем сайте есть у любого зарегистрированного пользователя. Если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Колосья под серпом твоим — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Колосья под серпом твоим», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.
А потом одолело Акима раздумье. И не то чтобы князь теперь оправдывал убийцу. Он задумался: как могло случиться, чего ради мог пойти на такое любимый, от смерти отцом спасенный сын, единственный наследник? И, главное, удивляло Загорского то, что никто из односельчан ни словом, ни даже взглядом не осудил Марку. Будто так и надо было.
Аким Загорский понимал силу обстоятельств. Знал и то, что ни один суд никогда не докопается до глубины того, что принудило человеческую душу совершить такой тяжелый проступок. Не для того люди суды выдумали. Суд – это расправа. И хозяева каждого суда хотят только одного: чтоб расправа наступила как можно скорее и не очень дорого стоила.
А поэтому однажды ночью он явился в темницу старого замка. Замок был двухэтажный, с подземельями. В башнях новая власть разместила провиантские склады, а подземелья так и остались тюрьмой.
Аким Закорский думал, что увидит слизняка, раздавленного тяжестью собственной вины, а увидел человека, который даже глаз не прячет.
– Может, не твоя в том вина? – смутился Загорский. – Может, кто-то другой?…
– Моя вина, – ответил Марка. – Моя рука совершила, мне и нести кару.
– Так что же ты тогда святым прикидываешься?! – вскипел князь – У собаки глаза занял?
– Вы не кричите на меня, – совсем не по-мужицки, с гонором, сказал Марка, закованный в кандалы. – Земной суд мне не страшен. Меня преисподняя ждет. Я душу свою навек загубил, и мне уже из огня ада никогда не выйти.
Загорский, так ничего и не добившись, ушел. И начал расспрашивать озерищенских крестьян. Долго ничего не мог узнать, пока одна старушка не рассказала обо всем. И тогда у Акима волосы встали дыбом.
Недаром покойного Романа считали ведьмаком. Сам Аким Загорский в такую глупость, конечно, не верил, но они, они-то все верили. Да и как было не верить, если Роман лечил какими-то там травами коросту и болячки, вправлял вывихи, выводил родимчик, «выводил» у детей испуг: брал их на руки, смотрел в глаза, и детям сразу становилось легче.
А такие «врачевания» без нечистой силы, ясно, не обходятся. И каждому ведьмаку, будь он самым умным, даже тому, кто не употреблял своей силы во зло, предстояло после смерти расплачиваться.
Наступит время, и ведьмак должен залезть в подпечье, лучше всего в бане. И именно там отдать дьяволу душу. Так сводить с дьяволом последние счеты предстояло и Роману. И рядом с ним обязательно должен был быть сын.
Они и пошли в баню вдвоем, когда «ведьмак» почувствовал приближение смерти. Старик залез в подпечье и долгое время там что-то бортотал. Может, вспоминал жизнь, а может, бредил. Потом пришел в себя и протянул руку, чтобы сын помог ему выбраться.
Марка знал: он не желает унаследовать колдовство отца. Против этого были жизнь и слова, которые он каждое воскресенье слышал в церкви. Притом – если бы унаследование хоть спасало от ада душу старика. Но оно не спасало, а только обещало ад еще и ему, Марке, пусть не сегодня, так через какое-то время.
И он не взял руки отца, хотя знал, что, если не возьмет, старик будет мучиться в подпечье еще долго – ночь, две, возможно, даже три.
Он сидел со стариком почти до утра. И тот все время стонал и все чаще и чаще вскрикивал. А Марка смотрел на него и плакал от жалости.
Перед рассветом он решился. Конечно, то, что он собрался сделать, угрожало ему преисподней и вечными мучениями, но зато освобождало отцову душу от когтей дьявола.
Марка сходил в гумно и принес вилы.
Узнав все это, Загорский начал судить не только убийцу, но и себя. Да, такому варварству и дикости нет оправдания. Однако кто повинен в том, что эти люди дикари? Государство, которое вспоминает о них только во время мятежа? Властители душ, которым есть до них дело лишь после жатвы? Откуда им знать законы природы, окружающей их. Церковь кричит им об аде, предания угрожают дьяволом и колдунами.