первое упоминание руси в летописях
Древнейшие упоминания Руси
Почти все ученые считают Русь пришлым элементом на славянских землях и лишь некоторые советские исследователи пытаются доказать ее местное, славянское происхождение.
Большая часть как норманистов, так и антинорманистов признают, что первой была Азово-Черноморская или Тмутараканская Русь, однако есть историки, придерживающиеся иной точки зрения.
Ввиду особой важности этого вопроса еще раз рассмотрим основные источники.
Наиболее древним упоминанием народа Рос в связи с северным Причерноморьем многие исследователи считают сообщение Иордана, писавшего в VI веке. Повествуя о событиях конца IV века, он сообщает, что два брата, Сар и Ами, «из вероломного племени росомонов» (людей из племени Рос), мстя за гибель своей сестры Сунильды, ранили готского властителя Германариха.
Псевдо-Захарий в 550 г. упоминает народ «харос», живущий в нижнем течении Дона.
Народ Роси (Руси) как новый, дополняющий библейскую генеалогию, появляется у толкователя Библии Ефрема Сирина. Возможно, что это упоминание является вставкой VI века в более древний текст.
Арабский историк Табари под событиями, относящимися к 642-3 гг., помещает следующее сообщение (приводимое в персидском переводе Белами): когда авангард арабской армии подошел к Дербенту, правитель Дербента Шахриар заявил: «Я оказался между двумя врагами — хазарами и Русью, последние — враги всему миру и никто не может с ними воевать. Поэтому вместо того, чтобы брать с нас дань, поручи лучше нам воевать с ними».
С рассказом Иордана перекликается сообщение русского исторического документа XVI в., «Степенной книги», в которой указывается, что император Феодосий Великий (379-395 г. н. э.), «друг готов», воевал с русами: «Еще же древле и царь Феодосий Великий имеяше брань с русскими вой, его же укрепи молитвой великий старецъ Египтянин именемъ Иванъ Пустынникъ».
В этом же документе есть место, упоминающее о тех же событиях, что и сообщение Табари: «Последи же и при Ираклии цари ходиша Русь на царя Хоздроя Персьского». Лишь твердая уверенность автора в достоверности используемых им, но не дошедших до нас, источников могла заставить его включить в XVI веке сообщения о Руси, относящиеся к временам на сотни лет более древним, чем четко установленная «Повестью временных лет» дата возникновения Русского государства.
Отметим, что легендам Западной и Северо-Западной Европы («Старшая» и «Младшая Эдда», «Беовульф») неизвестно имя «Русь»; оно появляется в легендах о Нибелунгах, где русы выступают как вассалы короля гуннов Этцеля (сопоставляемого с каганом Атиллой) и в «Песне о Роланде», где они входят в состав арабского войска, противостоящего европейскому войску Карла Великого.
Анонимный географ из Равенны в VII в. упоминает город Малороса, расположенный на Таманском полуострове и отождествляемый Вернадским с Тмутараканью.
Древнейшие упоминания РусиВ самом начале IX в. или даже в конце VIII в. Русь нападает на Сурож в Крыму, а затем на Амастриду (820-842 гг.) в Малой Азии, при этом в «Житии Георгия Амастридского» о Руси говорится как о народе хорошо известном.
В Х в. Кедрин (Скилица) констатирует: «…на все, находящееся внутри Эвксинского Понта, и на все его побережье нападает русский флот (народ же Рос — скифский, живущий у Северного Тавра, дикий и грубый) и на самый царственный град навлекли они страшную опасность».
Во второй половине IX в. Русь напала на Абессун, на южном берегу Каспийского моря, о чем сообщает Мухамед-эль-Хасан в своей «Истории Табаристана».
Многие другие византийские и арабские источники говорят о Руси как о народе, живущем на берегу Черного моря, или во всяком случае недалеко от него.
Проанализируем выдержку из энциклопедии Ибн-Руста, подробно описывающего образ жизни древних русов. Ибн-Руста писал в Х в., однако пользовался значительно более ранними источниками.
«Что касается до Руси, то живут они на острове, окруженном озером. Окружность этого острова, на котором живут они (русы), равняется трем дням пути.
Покрыт он лесами и болотами, нездоров и сыр до того, что стоит наступить ногой на землю и она трясется по причине (рыхлости) обилия в ней воды. Русь имеет царя, который зовется «каган-Русь».
Они производят набеги на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, везут к хазарам и болгарам и продают там. Пашен они не имеют, а питаются лишь тем, что привозят из земли славян.
Когда у кого-нибудь из них родится сын, то он берет обнаженный меч, кладет его перед новорожденным и говорит: «Не оставлю тебе в наследство никакого имущества, а будешь иметь только то, что приобретешь этим мечом».
Они не имеют ни недвижимого имущества, ни селений, ни пашен, единственный промысел их — торговля соболями, беличьми и другими мехами, которые и продают они желающим, и они берут цену их в золоте и серебре, которое прячут в пояса (или сумки).
Они чистоплотны в отношении одежды и мужчины носят золотые браслеты. Они добры к рабам и одевают их хорошо, потому что они заняты в торговле.
Они имеют сулеманские мечи, и когда призываются к войне, они выступают все вместе и не рассеиваются, а воюют как один против своих врагов, пока не победят их.
Эти люди отважны и победоносны, когда они высаживаются на открытое место, никто не может противостоять им: они разрушают все, берут в рабство женщин и побежденных. Русы сильны и осторожны и они не совершают походов на конях, а все их набеги и битвы совершаются только на кораблях…».
Отметим следующие положения источника:
1. Русы живут на одном небольшом острове, определение местоположения которого вызвало многочисленные споры. Я разделяю мнение Вернадского, который по совокупности данных всех источников и описанию местности приходит к выводу, что Русский каганат находился на конце Таманского полуострова и, безусловно, существовал уже в первой половине IX в.
2. Русы прекрасно вооружены и являются опытными и отважными воинами. Поэтому выбор небольшого и нездорового, но изолированного острова в качестве местожительства можно объяснить только образом их жизни. По-видимому, именно это желание избежать контактов с посторонними и имеет в виду автор «Жития Георгия Амастридского», говоря: «…древняя таврическая ксеноктония остается юной у Руси…».
3. Русы живут грабежом и торговлей, заслуживая характеристику Табари (см. выше), что они «враги всему миру», а их прекрасная военная организация оправдывает мнение Шахриара: «…воевать с ними никто не умеет».
4. Русов связывает общая деятельность, которая характеризует их не как племя, а как военно-торговую организацию. Их дружественные отношения к «своим» и безжалостные — к «чужим» типичны для подобных организаций.
5. Русы имеют своего кагана и, следовательно, их остров является независимым государством.
6. Русы не совершают походов на конях. Корабли и передвижение по воде — неотъемлемая часть их жизни, свидетельствующая о вековой связи с морем, которая сохранится еще в течение продолжительного времени.
Насколько трудно было в то время освоить технику мореплавания сухопутному народу, хорошо видно на примере Болгарии, которая так и не смогла создать флот, совершенно необходимый ей для борьбы с Византией во времена Симеона.
7. Особенностью организации русов является наличие элементов демократии и «рекомендательной» судебной власти кагана.
Очень хорошо согласуется с Ибн-Руста и рассказ Истахри, географа-компилятора, работа которого датируется 932 г., однако сообщаемые им сведения могут относиться к более ранним временам, а иногда являются анахронизмами. Английский перевод опубликован Данлопом.
«Русы бывают трех родов.
Царь тех, которые ближе всего к булгарам, живет в городе, который называется Куяба (Киев). Он больше, чем Булгар.
Другой вид, живущий дальше, чем этот, называется Славенск;
И есть еще вид, называемый Арсания (Артания), король которых живет в Арсе (Арте).
Люди приходят торговать в Киев, не известно, чтобы кто-нибудь из посторонних когда-нибудь посетил Арсу, потому что они убивают всех посторонних, кто ступит на их землю. Они приезжают торговать по воде, и ничего не говорят о своих делах и товарах. Они никому не позволяют сопровождать себя или посетить их страну.
Из Арсы они привозят шкуры соболей и свинец. Лисьи шкуры буртасы привозят из этой страны.
Русы относятся к людям, сжигающим своих мертвых. Девушки добровольно сжигают себя с богатыми людьми из их среды. Некоторые из них бреют бороды, некоторые отращивают чубы.
Они одеваются в короткие куртки. Одежда хазар, булгар и печенегов — длинное платье.
Эти русы торгуют в Хазарии, в Греческой империи и в Великой Булгарии, которая граничит с Греческой империей с севера…».
В источнике говорится о трех центрах Руси — Киеве, Новгороде и Арсе, которая большинством исследователей отождествляется с Тмутараканью.
Существование трех центров Руси на огромных расстояниях друг от друга можно объяснить только тем, что Русь заняла господствующее положение еще в двух важных торговых центрах.
Указание на то, что Арса является закрытой для посторонних территорией, согласуется с образом жизни разбойничьей организации русов.
В Киеве образ жизни русов иной — здесь они не грабители, а «законные» собиратели дани (хозяева «Русской земли») с покоренного местного населения и торговцы. Существование царей в Киеве и Арсе свидетельствует о независимости этих центров друг от друга.
В 860 г. Русь совершила нападение на Константинополь, сравнительно крупную военную операцию, документированную византийскими источниками.
Многие исследователи (Шлецер, Звере, Василевский, Голубинский, Шафарик, Браун, Иловайский, Гедеонов и др.) считали, что нападение совершила Азово-Черноморская (Тмутараканская) Русь.
Вернадский полагает, что нападение было совершено совместными силами Тмутараканской и Киевской Руси. Некоторые норманисты и советские исследователи считают, что нападение было совершено из Киева.
Византийские источники, современные нападению, не приводят никаких географических данных, позволяющих однозначно ответить на этот вопрос, и именно этот факт свидетельствует, что современникам была известна только одна Русь, способная напасть на Константинополь.
Эта Русь, совершившая уже нападения на Амастриду и Сурожь, создавала постоянную угрозу всему византийскому побережью Черного моря.
Местонахождение ее основной базы было хорошо известно, и именно туда была направлена миссия Кирилла и Мефодия.
lsvsx
lsvsxВсё совершенно иначе!
Истина где-то посередине. Так давайте подгребать к ней не теряя достоинства.
В массовом сознании утвердилось мнение, что русскому государству, Древней Руси всего тринадцать с половиной столетий. А первым правителем на русских землях, принёсшим их жителям государственность, принято считать варяга Рюрика. То, что это не соответствует истине и Русь существовала задолго до этого легендарного князя, упорно замалчивается.
Игнорируется даже мнение Михаила Васильевича Ломоносова, автора мало известного большинству наших современников труда «Древняя российская история от начала российского народа до кончины великого князя Ярослава Первого или до 1054 года». Великий русский учёный писал в ней «о дальней древности славенского народа». Приведём цитату из 6-го тома его полного собрания сочинений (Москва, Ленинград, 1952 год).
«В начале шестого столетия по Христе славенское имя весьма прославилось; и могущество сего народа не токмо во Фракии, в Македонии, в Истрии и в Далмации было страшно, но и к разрушению Римской империи способствовало весьма много. Венды и анты, соединяясь со сродными себе славянами, умножали их силу. Единоплеменство сих народов не токмо нынешнее сходство в языках показывает, но и за тысячу двести лет засвидетельствовал Иорнанд, оставив известие, что «от начала реки Вислы к северу по безмерному пространству обитают многолюдные вендские народы, которых имена хотя для разных поколений и мест суть отменны, однако обще славяне и анты называются». Присовокупляет ещё, что от Вислы простираются до Дуная и до Чёрного моря.
Прежде Иорнанда Птоломей во втором столетии по Христе полагает вендов около всего Вендского по ним проименованного залива, то есть около Финского и Курландского. Сей автор притом оставил в память, что Сармацию одержали превеликие вендские народы. И Плиний также свидетельствует, что в его время около Вислы обитали венды и сарматы. Итак, народ славенопольский по справедливости называет себя сарматским; и я с Кромером согласно заключить не обинуюсь, что славяне и венды вообще суть древние сарматы.
Имя славенское поздно достигло слуха внешних писателей и едва прежде царства Юстиниана Великого, однако же сам народ и язык простираются в глубокую древность. Народы от имён не начинаются, но имена народам даются. Иные от самих себя и от соседов единым называются. Иные разумеются у других под званием, самому народу необыкновенным или ещё и неизвестным. Нередко новым проименованием старинное помрачается или старинное, перешед домашние пределы, за новое почитается у чужестранных. Посему имя славенское по вероятности много давнее у самих народов употреблялось, нежели в Грецию или в Рим достигло и вошло в обычай. Но прежде докажем древность, потом поищем в ней имени.
Во-первых, о древности довольное и почти очевидное уверение имеем в величестве и могуществе славенского племени, которое больше полуторых тысяч лет стоит почти на одной мере; и для того помыслить невозможно, чтобы оное в первом после Христа столетии вдруг расплодилось до толь великого многолюдства, что естественному бытия человеческого течению и примерам возращения великих народов противно. Сему рассуждению согласуются многие свидетельства великих древних писателей, из которых первое предложим о древнем обитании славянвендов в Азии, единоплеменных с европейскими, от них происшедшими».
Интересующиеся историей могут самостоятельно прочитать исторический труд Ломоносова, имеющийся в открытом доступе в Интернете [www.rus-sky.com/history/library/lomonos v.htm#_Toc488564228]. Из собранных несколькими поколениями отечественных учёных сведений можно сделать вывод, что возраст русской государственности не меньший, чем у Древнего Рима и Древней Греции.
Одним из наших современников, занимавшихся исследованиями на эту тему, был доктор наук Валерий Никитич Дёмин, скоропостижно скончавшийся в 2006 году. Он неоднократно выступал и в нашей газете по вопросам древней истории. Академические историки не жаловали его работы, рассматривая их как «псевдонаучные» в жанре «фолк-хистори». Не вступая с ними в полемику, отметим лишь, что заслуга Дёмина в том, что им был собран большой фактологический материал, в том числе в ходе археологических изысканий, скрупулёзно проанализированы древние русские летописи, в достоверности некоторых из них у него зародились сомнения. Точку зрения Валерия Дёмина по проблеме определения возраста русской государственности мы сегодня представляем.
Именно тогда произошла одна из тяжелейших по своим последствиям планетарных катастроф: по мысли Ломоносова, сместилась земная ось, изменилось местонахождение полюсов и в итоге как описано у Платона в диалоге «Политик», Солнце, ранее всходившее на западе (!), стало всходить на востоке. По Геродоту, такое случалось дважды.
Но есть в русских летописях ещё одна дата, не признанная официальной наукой. Речь идёт о древнерусском сочинении, известном под названием «Сказание о Словене и Русе и городе Словенске», включённом во многие хронографы русской редакции: начиная с XVII века известно около ста списков литературного памятника. Здесь рассказывается о вождях русского (и всего славянского) народа, которые после долгих скитаний по миру появились на берегах Волхова и озера Ильмень в середине 3-го тысячелетия до новой эры (!), основав города Словенск и Старую Руссу, откуда и начали военные походы «на египетские и другие варварские страны» (так сказано в первоисточнике), где наводили «великий страх».
Историки-снобы не видят в легендарных сказаниях о Русе и Словене никакого рационального зерна, считая их выдумкой чистейшей воды, причём сравнительно недавнего времени. Николай Карамзин, к примеру, в одном из примечаний к 1-му тому «Истории государства Российского» называет подобные предания «сказками, внесёнными в летописи невеждами». Спору нет: конечно, безвестные историки XVII века что-то добавляли и от себя, особенно по части симпатий и пристрастий. Ну а кто такого не делал? Карамзин, что ли? По накалу субъективных страстей и тенденциозности «История государства Российского» сто очков даст фору любому хронографу и летописцу.
Ещё иногда говорят: записи легенд о Словене и Русе позднего происхождения, вот если бы они были записаны где-нибудь до татаро-монгольского нашествия, тогда совсем другое дело. Что тут возразить? Во-первых, никто не знает, были или нет записаны древние сказания на заре древнерусской литературы: тысячи и тысячи бесценных памятников погибли в огне пожарищ после нашествия кочевников, собственных междоусобиц и борьбы с язычеством. Во-вторых, если говорить по большому счёту о позднейших записях, то «Слово о полку Игореве» реально дошло до нас только в екатерининском списке XVIII века да в первоиздании 1800 года; оригинальная же рукопись (тоже, кстати, достаточно позднего происхождения) сгорела во время московского пожара 1812 года, и её «живьём» мало кто видел.
Вот почему «довод» касательно поздней записи «Сказания о Словене и Русе» не выдерживает никакой критики. К тому же почти за двести лет до того содержащиеся в нём факты со слов устных информаторов были записаны послом «великого кесаря» Сигизмундом Герберштейном в его знаменитых «Записках о Московии». А ещё на полтысячи лет раньше о них сообщали византийские и арабские авторы.
Документальное подтверждение тому, что «Сказание о Словене и Русе» первоначально имело длительное устное хождение, содержится в письме в Петербургскую академию наук одного из ранних российских историографов Петра Крекшина, происходившего из новгородских дворян. Обращая внимание учёных мужей на необходимость учёта и использования в исторических исследованиях летописного «Сказания о Словене и Русе», он отмечал, что новгородцы «исстари друг другу об оном сказывают», то есть изустно передают историческое предание от поколения к поколению. Так что с легендарной историей Руси дело обстояло вовсе не так, как это представлялось Карамзину и последующим историкам.
В противоположность им Ломоносов усматривал в древних сказаниях русского народа отзвуки исторической действительности и писал буквально следующее: даже если «имена Словена и Руса и других братей были вымышлены, однако есть дела Северных славян в нём [Новгородском летописце] описанные, правде не противные».
У устных преданий совсем другая жизнь, нежели у письменных. Как отмечал академик Б.Д. Греков: «. в легендах могут быть зёрна истинной правды». Поэтому непременным условием аналитического и смыслового исследования исторических сказаний является отделение «зёрен от плевел». Легенды о происхождении любого народа всегда хранились как величайшая духовная ценность и бережно передавались из уст в уста на протяжении веков и тысячелетий.
Новгородские же летописи, имеющие совсем иную политическую направленность и раскрывающие подлинные исторические корни как самого русского народа, так и правивших на Руси задолго до Рюрика князей нередко замалчивались или попросту уничтожались. О том, что там было раньше, можно судить по летописи первого новгородского епископа Иоакима, которая дошла лишь в пересказе, включённом в «Историю Российскую» В.Н. Татищева.
Начальное новгородское летописание в корне противоречило интересам и установкам киевских князей, к идеологам которых относились и монахи Киево-Печерской лавры, включая и Нестора. Признать, что новгородские князья древнее киевских, что русская княжеская династия существовала задолго до Рюрика, считалось во времена Нестора недопустимой политической крамолой. Она подрывала право киевских князей на первородную власть, а потому беспощадно искоренялась. Отсюда совершенно ясно, почему в «Повести временных лет» нет ни слова о Словене и Русе, которые положили начало русской государственности не на киевском берегу Днепра, а на берегах Волхова.
Почему так происходило, удивляться вовсе не приходится. Уже в ХХ веке на глазах, так сказать, непосредственных участников событий по нескольку раз перекраивалась и переписывалась история такого эпохального события, как Октябрьская революция в России. Из книг, справочников и учебников десятками и сотнями вычёркивались имена тех, кто эту революцию подготавливал и осуществлял. Многие из главных деятелей Октября были вообще уничтожены физически, а хорошо известные и совершенно бесспорные факты искажались в угоду новым временщикам до неузнаваемости. Ну а спустя некоторое время наступала очередная переоценка всех ценностей, и уже до неузнаваемости искажался облик недавних временщиков. Это в наше-то время! Что же тогда говорить о делах давно минувших дней?
Вся Начальная летопись имеет ясно выраженную тенденциозную направленность. Её автору необходимо было в первую очередь доказать первородство киевских князей и легитимность династии Рюриковичей. Взглянем в данной связи ещё раз на знаменитое вступление (зачин) к «Повести временных лет»: «Се повести времяньных лет, откуда есть пошла Руская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и откуда Руская земля стала есть».
Кстати, Киев поминается только в Лаврентьевском списке Несторовой «Повести». В Ипатьевской летописи зачин начертан безо всякого упоминания Киева.
Вот эту-то лакуну Карамзин и заполнил Новгородом. Его же создатель «Истории Государства Российского» позаимствовал из никому недоступной теперь и заведомо поздней Троицкой летописи, которая сгорела вместе с другими бесценными реликвиями русской культуры во время знаменитого Московского пожара 1812 года.
Упоминание Новгорода в конспекте Карамзина, не имеющее никакого отношения к Нестору-летописцу, было немедленно канонизировано, абсолютизировано и объявлено истиной в последней инстанции. Так, вроде бы из благих побуждений происходит элементарный подлог и фальсификация истории. Карамзина по сей день выдают за Нестора, а неискушённому читателю и в голову не приходит, что всё это шито белыми нитками.
Не может не удивлять также и странная разборчивость в выборе кумиров: выписки Карамзина из утраченной Троицкой летописи признаются более достоверными, чем текст самого Нестора-летописца, а вот аналогичный конспективный пересказ Татищевым утраченной Иоакимовской летописи, не совпадающей с официальной и официозной точками зрения, считается сомнительным и чуть ли не поддельным.
Ещё недавно за подобное вольнодумство можно было попасть на плаху или на дыбу и в лучшем случае лишиться языка (чтобы не болтал) и глаз (чтобы не читал). Ну а как расправлялись с инакомыслием и вольнодумством во времена Новгородской республики, с леденящими душу подробностями изложено в документальных повествованиях о походе Государя всея Руси Ивана Васильевича III на Великий Новгород летом 1471 года.
Первое упоминание руси в летописях
Продолжаю размещать на 100 книг свои очерки по русской истории, опубликованные в разное время в разных местах.
18 мая 839 года. Первое летописное упоминание русского народа
17.11.2017 / Егор Холмогоров
Почему из всех терминов власти первые русские употребляли именно слово «каган»?
Дело в том, что в течение многих столетий именно это слово ассоциировалось у славян с понятием о высшей власти.
Авары вторглись в Восточную Европу из степей в середине VI века и создали свое государство в Паннонии, на Дунае. Нанеся на своем пути поражение славянскому племенному союзу антов, они заключили достаточно тесные отношения с другим союзом – склавинами.
Не раз и не два славяне, возглавляемые аварскими каганами, вторгались на территорию Восточной Римской империи в поисках добычи и мест для расселения. Иногда эти походы были удачны, иногда заканчивались полным провалом.
Между славянами и аварами сложились своеобразные отношения союза-вражды.
«Дунайские славяне, расселившиеся в различных местностях Восточной Европы, оказали несомненное воздействие на процесс нивелировки диалектного многообразия… Заметный прилив славянского населения из Дунайского региона сыграл существенную роль в консолидации славянского населения Восточно-Европейской равнины, которая завершилась формированием древнерусской народности», – отмечал академик В. В. Седов, крупнейший наш археолог-славяновед, в работе «Древнерусская народность».
Пришедшие с Дуная славяне, несомненно, несли представление о том, что носителя высшей для них государственной власти называют именно каганом. И перенесли этот титул на верховного главу своего государственного объединения (так же как западные славяне, оставшиеся соседями франков, начали называть своего политического лидера Карлом – королем).
Но начиналось все именно с «кагана», отсылавшего на Дунай, к аварам, а не на Волгу, к хазарам, как часто утверждает историографическая «фантастика». «Каган» – это претензия на высший титул, известный в славянском ареале.
Так же обратите внимание на продолжающий тему очерк:
860 г. Осада русскими Царьграда
01.11.2017 / Егор Холмогоров