первопроходцы это в истории
Значение слова «первопроходец»
Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
первопрохо́дец
1. человек, проложивший новые пути, открывший новые земли ◆ Рыжеволосый заика Копков со славой чудака, первопроходца дальних маршрутов, с его свитерами из шерсти мамонта, различными историями, которые то ли случались с ним, то ли нет, в сорок лет уже был легендой. Олег Куваев, «Территория», 1970-1975 г. (цитата из НКРЯ) ◆ Когда-то путешественники-первопроходцы составляли карты, двигаясь от поселка к поселку, от низины к сопке, от реки к озеру. О. Гомазков, «Модели, константы и логика жизни» // «Знание ― сила», 1988 г. (цитата из НКРЯ) ◆ Огромную, поистине неоценимую роль сыграла маленькая магнитная стрелка в освоении нашей Земли. Совсем простой, нехитрый приборчик служил путеводной звездой первопроходцам планеты на всех её морях и материках. В. А. Мезенцев, «Чудеса: Популярная энциклопедия», Том 2. Книга 3, 1991 г. (цитата из НКРЯ) ◆ Существенное отличие первопроходца от спелеотуриста ― принципиальное отсутствие или чрезвычайная скупость информации, которой приходится руководствоваться при подготовке и проведении экспедиции. Константин Серафимов, «Экспедиция во мрак», 1978-1996 г. (цитата из НКРЯ)
2. перен. высок. тот, кто первый прокладывает пути в освоении чего-либо нового ◆ Первопроходцем был, однако, француз, знаменный акробат Блонден. По канату на высоте сорока пяти метров он прошел из Канады в Америку. Василий Песков, Борис Стрельников, «Земля за океаном», 1977 г. (цитата из НКРЯ) ◆ Во многих областях общественных и производственных отношений, в искусстве и науке голландцам действительно довелось быть первопроходцами. В. В. Овчинников, «Размышления странника», 2012 г. (цитата из НКРЯ)
Делаем Карту слов лучше вместе
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: моментальный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
ЗЕМЛЕПРОХО́ДЦЫ
Том 10. Москва, 2008, стр. 384-385
Скопировать библиографическую ссылку:
ЗЕМЛЕПРОХО́ДЦЫ, рус. путешественники и мореходы, участники походов и плаваний, ознаменовавших крупные географич. открытия в Сибири, на Дальнем Востоке и в морях Сев. Ледовитого и Тихого океанов, гл. обр. в 17 в. З. были б. ч. поморами – выходцами из Поморья (включающего бассейны рек Онега, Сев. Двина и Мезень). Сведения об их жизни довольно скудны. Мн. З. относились к сословию «служилых людей» (казаки и стрельцы разных чинов), а также к торговому люду (купцы и приказчики) и «промышленникам», занимавшимся промыслами (чаще всего – пушным). Среди З. были строители, корабелы, землепашцы, охотники, рыболовы, воины, моряки, в осн. неграмотные; встречались «новокрещёные» (из татар) и военнопленные иноземцы (из Литвы). З. покидали родные места: одни – в надежде обогатиться, другие бежали от налогов, третьи мечтали о славе и власти. З. действовали в чрезвычайно тяжёлых климатич. условиях на огромных просторах тайги и тундры, а также в труднодоступных горных районах. По суше З. передвигались не только пешком, но и на лыжах, оленьих нартах и верховых лошадях. По рекам и морям ходили на стругах и байдарах, дощаниках и лодках, но гл. обр. – на малых кочах. Нередко приходилось участвовать в столкновениях с местным населением. Порой группы казаков, посланцев городов – конкурентов по сбору ясака вступали друг с другом в стычки и даже в бои, приводящие к гибели людей. Деятельность З. поддерживалась и частично направлялась центр. властью, а также сибирскими должностными лицами. В результате значит. часть Зап. Сибири до Енисея была в общих чертах исследована и к нач. 17 в. присоединена к Рус. гос-ву, что способствовало в дальнейшем небывалым по масштабам походам на восток, север, северо-восток и юг Сибири.
Русские первопроходцы
Искони известна тяга русского человека к неизведанным местам. Как ни странно, уроженцев далекой от моря российской глухомани привлекали к себе морские и океанские дали. Казак Семен Дежнев первым из европейцев отделил Евразию от Америки, вышел в Тихий океан. Его собратья, атаманы Василий Атласов и Данила Анциферов, в те же времена бродили на утлых лодьях по Великому океану вдоль Курильской гряды. Эти люди, их спутники и последователи не искали славы и золота, они были подвижниками, следопытами.
Семён Иванович Дежнёв (ок. 1605, Великий Устюг — нач. 1673, Москва) — выдающийся русский мореход, землепроходец, путешественник, исследователь Северной и Восточной Сибири, казачий атаман, а также торговец пушниной, первый из известных европейских мореплавателей, в 1648 году, на 80 лет раньше, чем Витус Беринг, прошёл Берингов пролив, отделяющий Аляску от Чукотки.
Примечательно, что Берингу не удалось пройти весь пролив целиком, а пришлось ограничиться плаванием только в его южной части, тогда как Дежнёв прошёл пролив с севера на юг, по всей его длине.
Биография
До нашего времени дошли сведения о Дежнёве только за период с 1638 года по 1671 год. Родился в Великом Устюге (по другим сведениям — в одном из пинежских сёл). Когда Дежнёв ушёл оттуда «искать счастья» в Сибирь — неизвестно.
В Сибири он сначала служил в Тобольске, а затем в Енисейске. Среди больших опасностей 1636—1646 годов «смирил» якутов. Из Енисейска он в 1638 году перешёл в Якутский острог, только что основанный по соседству с ещё непокоренными племенами инородцев. Вся служба Дежнёва в Якутске представляет ряд неустанных трудов, нередко соединённых с опасностью для жизни: за 20 лет службы здесь он был 9 раз ранен. Уже в 1639—40 гг. Дежнёв приводит в покорность туземного князя Сахея.
Летом 1641 года получил назначение в отряд М. Стадухина, добрался с ним до острожка на Оймяконе (левый приток Индигирки).
Весной 1642 года на острожек напали до 500 эвенов, на помощь пришли казаки, ясачные тунгусы и якуты. Противник отступил с потерями. В начале лета 1643 года отряд Стадухина, включая Дежнева, на построенном коче спустился по Индигирке к устью, перешел морем до реки Алазея и в ее низовьях встретил коч Ерилы. Дежневу удалось склонить того к совместным действиям, и объединенный отряд во главе со Стадухиным на двух судах двинулся на восток.
В середине июля казаки достигли дельты Колымы, были атакованы юкагирами, но прорвались вверх по реке и в начале августа на ее среднем течении поставили острожек (ныне Среднеколымск). На Колыме Дежнев прослужил до лета 1647 года. Весной он с тремя спутниками доставил груз пушнины в Якутск, по пути отбив нападение эвенов. Затем, по его просьбе, был включен в состав промысловой экспедиции Федота Попова в качестве сборщика ясака. Однако тяжелая ледовая обстановка 1647 года вынудила мореходов вернуться обратно. Лишь следующим летом Попов и Дежнев с 90 людьми на семи кочах двинулись на восток.
По общепринятой версии, до Берингова пролива дошли только три судна — два погибли в шторм, два пропали без вести; в проливе потерпело крушение еще одно. Уже в Беринговом море в начале октября очередной шторм разделил два оставшихся коча. Дежнева с 25 спутниками отбросило к Олюторскому полуострову, и только через десять недель они смогли добраться до низовьев Анадыря. Эта версия противоречит свидетельству самого Дежнева, записанному в 1662 году: Берингов пролив прошли шесть судов из семи, а в Беринговом море или в Анадырском заливе в «морскую непогоду» погибло пять кочей, включая судно Попова.
Так или иначе, Дежнев и его товарищи после пересечения Корякского нагорья добрались до Анадыря «холодны и голодны, наги и босы». Из 12 человек, отправившихся на поиски стойбищ, возвратились лишь трое; кое-как 17 казаков пережили на Анадыре зиму 1648/49 года и даже смогли построить до ледохода речные суда. Летом, поднявшись на 600 километров против течения, на Верхнем Анадыре Дежнев основал ясачное зимовье, где встретил новый, 1650 год. В начале апреля туда пришли отряды Семена Моторы и Стадухина. Дежнев договорился с Моторой об объединении и осенью совершил неудачную попытку достичь реки Пенжина, но, не имея проводника, три недели проблуждал в горах.
Поздней осенью Дежнев направил часть людей в низовья Анадыря для приобретения продовольствия у местных жителей. В январе 1651 года Стадухин ограбил этот продуктовый отряд и избил заготовителей, сам же в середине февраля ушел на юг — на Пенжину. Дежневцы дотянули до весны, а летом и осенью занимались продуктовой проблемой и разведкой (безуспешной) «соболиных мест». В итоге они ознакомились с Анадырем и большей частью его притоков; Дежнев составил чертеж бассейна (пока не найден). Летом 1652 года он на юге Анадырского лимана обнаружил на отмели богатейшее лежбище моржей с огромным количеством «заморного зуба» — клыков умерших животных.
Карта-схема плавания
и похода С. Дежнева в 1648–1649 годах.
В 1660 году Дежнева по его просьбе сменили, и он с грузом «костяной казны» посуху перешел на Колыму, а оттуда морем на Нижнюю Лену. После зимовки в Жиганске через Якутск добрался в сентябре 1664 года до Москвы. За службу и промысел 289 пудов (чуть более 4,6 тонны) моржовых клыков на сумму 17 340 рублей с Дежневым был произведен полный расчет. В январе 1650 года он получил 126 рублей и чин казачьего атамана.
По возвращении в Сибирь он собирал ясак на реках Оленёк, Яна и Вилюй, в конце 1671 года доставил в Москву соболиную казну и заболел. Умер в начале 1673 года.
За 40 лет пребывания в Сибири Дежнев участвовал в многочисленных боях и стычках, имел не менее 13 ранений, включая три тяжелых. Судя по письменным свидетельствам, его отличали надежность, честность и миролюбие, стремление исполнить дело без кровопролития.
Именем Дежнева названы мыс, остров, бухта, полуостров и село. В центре Великого Устюга в 1972 году ему установлен памятник.
Памятник Семёну Дежнёву в Великом Устюге.
Федот Попов, выходец из крестьян-поморов. Какое-то время жил в низовьях Северной Двины, где приобрёл навыки морехода и освоил грамоту. За несколько лет до 1638 году появился в Великом Устюге, где был принят на службу к богатому московскому купцу Усову и зарекомендовал себя энергичным, толковым и честным работником.
В 1638 году уже в должности приказчика и доверенного лица торговой компании Усова послан с напарником в Сибирь с большой партией «всякого товара» и 3,5 тыс. рублей (значительной по тем временам суммой). В 1642 году оба добрались до Якутска, где и расстались. С торговой экспедицией Попов двинулся дальше, на реку Оленёк, но расторговаться там ему не удалось. После возвращения в Якутск он побывал на Яне, Индигирке и Алазее, но все неудачно, — его опережали другие купцы. К 1647 годы Попов прибыл на Колыму и, узнав о далекой реке Погыче (Анадырь), куда еще никто не проникал, замыслил попасть на нее морем, дабы возместить потери, понесенные им за несколько лет напрасных скитаний.
В Среднеколымском острожке Попов собрал местных промышленников и на хозяйские, купца Усова, средства, а также на деньги своих спутников построил и снарядил 4 коча. Колымский приказчик, понимая важность начинания, придал Попову официальный статус, назначив его целовальником (таможенным чиновником, в чьи обязанности также входило взимание пошлин с пушных сделок). По просьбе Попова к промысловой экспедиции были прикомандированы 18 казаков под командованием Семёна Дежнёва, пожелавшего участвовать в предприятии по открытию «новых землиц» в качестве сборщика ясака. Но руководителем плавания был Попов, инициатор и организатор всего дела. Вскоре после выхода в море летом 1647 года из-за тяжёлой ледовой обстановки кочи вернулись обратно на Колыму. Попов сразу же занялся подготовкой к новому походу. Благодаря вновь вложенным средствам он снарядил 6 кочей (а Дежнёв зимой 1647—1648 гг. промышлял в верховьях Колымы). Летом 1648 года Попов и Дежнёв (опять в качестве сборщиков) спустились по реке к морю. Здесь к ним присоединился седьмой коч Герасима Анкудинова, безуспешно претендовавшего на место Дежнёва. Экспедиция в составе 95 человек впервые прошла Чукотским морем не менее 1000 км северо-восточного побережья Азии и в августе достигла Берингова пролива, где коч Анкудинова потерпел крушение. К счастью людей он перебрался на коч Попова, а остальные разместились на 5 других судах. 20 августа мореходы высадились где-то между мысами Дежнёва и Чукотским для ремонта судов, сбора «выкидника» (плавника) и пополнения запасов пресной воды. В проливе русские видели острова, но какие — установить было невозможно. В жестокой стычке с чукчами или с эскимосами Попов получил ранение. В начале октября в Беринговом море или в Анадырском заливе сильнейший шторм разбросал флотилию. Дальнейшую судьбу Попова Дежнёв выяснил спустя пять лет: в 1654 году на берегу Анадырского залива в стычке с коряками ему удалось отбить якутку — жену Попова, которую тот взял с собой в поход. Эта первая российская арктическая мореплавательница по имени Кивиль сообщила Дежнёву, что коч Попова был выброшен на сушу, большинство мореходов убито коряками, и лишь горстка русских бежала на лодках, а Попов и Анкудинов умерли от цинги.
Имя Попова незаслуженно забыто. Славу открытия прохода из Северного Ледовитого в Тихий океан он по праву делит с Дежнёвым.
Иван Александрович Кусков (1765, Тотьма, Вологодская губерния — 1823, Тотьма Вологодская губерния) — исследователь Аляски и Калифорнии, создатель Форта Росс в Америке. Тотемский мещанин. В 1787 достиг Иркутска, 20. 05. 1790 заключил контракт с каргопольским купцом А. А. Барановым, жившим в Иркутске, о морском вояже к американским берегам в компанию Голикова и Шелихова.
Известный исследователь северо-американского континента и основатель знаменитого форта Росс Иван Кусков еще в юношестве с упоением слушал рассказы и воспоминания путешественников, пребывающих в их края из далеких неизведанных мест и уже тогда всерьез заинтересовался мореплаванием и освоением новых земель.
Как следствие, уже в 22 года, Иван Кусков отправился в Сибирь, где заключил контракт о сопровождении к американским берегам. Большое значение имела развернутая организаторская деятельность Ивана Кускова на остров Кадьяк по освоению и заселению новых земель, строительству поселений и укреплений. Некоторое время Иван Кусков исполнял обязанности главного управляющего. Позднее он начальствовал строящимся Константиновским редутом на острове Нучев в Чугацком заливе, выходил на исследование острова Ситха на бриге «Екатерина» во главе флотилии из 470 байдар. Под командованием Ивана Кускова крупная партия русских и алеутов вела промыслы на западном побережье американского материка и была вынуждена вести бои с местными индейцами за утверждение своих позиций. Результатом противоборства стало возведение на острове нового крепостного сооружения и построение поселения, названного Ново-Архангельским. Именно ему в будущем суждено было обрести статус столицы Русской Америки.
Заслуги Ивана Кускова были отмечены правящими кругами, он стал обладателем медали «За усердие», отлитой из золота и звания «коммерции советника».
Встреча с Санниковым, одним из первооткрывателей Новосибирских островов, была большой удачей для Матвея Матвеевича. В лице Санникова он нашел надежного помощника и решил расширить район работ своей экспедиции. Санников, выполняя поручение Геденштрома, в нескольких местах пересек пролив между островами Котельным и Фаддеевским и определил, что ширина его колеблется от 7 до 30 верст.
Геденштром решил послать на Новую Сибирь артель промышленников под начальством Якова Санникова.
Санников открыл реку, которая текла на северо-восток от Деревянных гор. Он рассказывал, что члены его артели ходили по ее берегу «вглубь на 60 верст и видели спорную с моря воду». В показании Санникова Геденштром увидел доказательство того, что Новая Сибирь в этом месте, вероятно, не очень широка. Вскоре стало понятно, что Новая Сибирь не материк, а не очень большой остров.
Геденштром после встречи с Санниковым отправился на нескольких нартах с лучшими собаками к таинственной синеве. Санников полагал, что это земля. Геденштром позже писал: «Мнимая земля претворилась в гряду высочайших ледяных громад 15 и более саженей высоты, отстоящих одна от другой в 2 и 3 верстах. Они в отдаленности, как обыкновенно, казались нам сплошным берегом».
Осенью 1810г. на Котельном, на северо-западном берегу острова, в тех местах, куда не доходил ни один промышленник, Санников нашел могилу. Рядом с ней находилась узкая высокая нарта. Устройство ее говорило о том, что «тащили ее люди лямками». На могиле был поставлен небольшой деревянный крест. На одной стороне его была вырезана неразборчиво обыкновенная церковная надпись. Возле креста лежали копья и две железные стрелы. Недалеко от могилы Санников обнаружил четырехугольное зимовье. Характер постройки говорил о том, что она срублена русскими людьми. Внимательно осмотрев зимовье, промышленник нашел несколько вещей, выполненных, вероятно, топором из оленьего рога.
Экспедиция Санникова полностью обследовала берега острова Котельного. В глубинных его районах путешественники нашли «в великом множестве» головы и кости быков, лошадей, буйволов и овец. Значит, в древности на Новосибирских островах был более мягкий климат. Санников обнаружил «многие признаки» жилищ юкагиров, которые, согласно преданию, удалились на острова от эпидемии оспы лет 150 назад. В устье реки Царевой он нашел ветхое днище судна, сделанное из соснового и кедрового дерева. Швы его были проконопачены смоленой мочалой. На западном берегу путешественники встретили китовые кости. Это, как писал Геденштром, доказывало, что «от Котельного острова к северу простирается беспрепятственно обширный Ледовитый океан, не покрывающийся льдом, как Ледовитое море при матерой земле Сибири, где никогда китов или костей их не видывали». О всех этих находках поведано в «Журнале личных обсказаний мещанина Санникова, унтер-офицера Решетникова и записках, веденных ими во время обозрения и летования на острове Котельном. «Каменных гор земли Санников не увидел ни весной, ни летом. Она словно растворилась в океане.
15 января 1812г. Яков Санников и унтер-офицер Решетников прибыли в Иркутск. На этом завершились первые поиски Северного континента, предпринятые Россией в начале XIX века. Земли обрели свой настоящий облик. Четыре из них открыл Яков Санников: это острова Столбовой, Фаддеевский, Новая Сибирь и Земля Бунге. Но, волею судьбы, имя его получило большую известность благодаря землям, которые он видел издали в Северном Ледовитом океане. Не получая ничего за свои труды, кроме права на сбор мамонтовой кости, Санников исследовал на собаках все крупные Новосибирские острова. Две из трех земель, виденных Санниковым в различных местах Северного Ледовитого океана, появились на карте. Одна, в виде части огромной суши с гористыми берегами, была нанесена к северо-западу от острова Котельного; другая была показана в виде гористых островов, протянувшихся от меридиана восточного берега острова Фадееевского до меридиана мыса Высокого на Новой Сибири, и названа его именем. Что касается земли к северо-востоку от Новой Сибири, то на месте предполагаемого ее местонахождения был поставлен знак, которым обозначают приблизительную величину. Впоследствии здесь были открыты острова Жохова и Вилькицкого.
Таким образом, Яков Санников видел в трех различных местах Северного Ледовитого океана неведомые земли, которым затем на протяжении десятилетий занимали умы географов всего мира. Всем было известно, что Яковом Санниковым еще раньше были сделаны крупные географические открытия, что придавало его сообщениям большую убедительность. Он сам был убежден в их существовании. Как яствует из письма И.Б. Пестеля Н.П. Румянцеву, путешественник был намерен «продолжить открытие новых островов, и прежде всего той земли, которую видел он на север от Котельного и Фаддеевских островов», и просил отдать ему на два-три года каждый из этих островов.
Пестель находил предложение Санникова «весьма выгодным для правительства». Той же точки зрения придерживался и Румянцев, по указанию которого был подготовлен доклад об утверждении этой просьбы. В архивном деле нет записей, было ли принято предложение Санникова.
«Землю Санникова» напрасно искали более ста лет, пока советские моряки и летчики в 1937-1938гг. не доказали окончательно, что такой земли нет. Вероятно, Санников видел «ледяной остров».
Русские и советские исследователи Африки.
Среди исследователей Африки видное место занимают экспедиции наших отечественных путешественников. В исследования Северо-Восточной и Центральной Африки внес большой вклад горный инженер Егор Петрович Ковалевский. В 1848 г. он исследовал Нубийскую пустыню, бассейн Голубого Нила, нанес на карту обширную территорию Восточного Судана и высказал первое предположение о местонахождении истоков Нила. Много внимания Ковалевский уделил изучению народов этой части Африки и их быта. Он с возмущением относился к «теории» расовой неполноценности африканского населения.
Путешествия Василия Васильевича Юнкера в 1875—1886 гг. обогатили географическую науку точным познанием восточной области Экваториальной Африки. Юнкер проводил исследования в области верхнего Нила: он составил первую карту района.
Путешественник побывал на реках Бахр-эль-Газаль и Уэле, исследовал сложную и запутанную систему рек ее обширного бассейна и четко определил спорную до того линию водораздела Нил — Конго на протяжении 1200 км. Юнкер составил ряд крупномасштабных карт этой территории и много внимания уделил описаниям флоры и фауны, а также быта местного населения.
Ряд лет (1881—1893) провел в Северной и Северо-Восточной Африке Александр Васильевич Елисеев, подробно охарактеризовавший природу и население Туниса, низовьев Нила и побережья Красного моря. В 1896—1898 гг. по Абиссинскому нагорью и в бассейне Голубого Нила путешествовали Александр Ксаверъевич Булатович, Петр Викторович Щусъев, Леонид Константинович Артамонов.
В советское время интересное и важное по результатам путешествие в Африку совершил знаменитый ученый — ботанико-географ академик Николай Иванович Вавилов. В 1926 г. он прибыл из Марселя в Алжир, ознакомился с природой крупного оазиса Бискра в Сахаре, горной области Кабилии и других районов Алжира, проехал по Марокко, Тунису, Египту, Сомали, Эфиопии и Эритрее. Вавилова интересовали древние очаги культурных растений. Особенно большие исследования он провел в Эфиопии, проехав по ней более 2 тыс. км. Здесь было собрано свыше 6 тыс. образцов культурных растений, в том числе 250 одних только разновидностей пшеницы, добыты интересные материалы о многих дикорастущих растениях.
В 1968—1970 гг. в Центральной Африке, в районе Великих озер, геоморфологические, геолого-тектонические, геофизические исследования проводила экспедиция под руководством члена-корреспондента АН СССР профессора Владимира Владимировича Белоусова, уточнившая данные о тектонической структуре по линии великого африканского разлома. В некоторых местах эта экспедиция побывала впервые после Д. Ливингстона и В. В. Юнкера.
Абиссинские экспедиции Николая Гумилёва.
Первая экспедиция в Абиссинию.
Хотя Африка ещё с детства привлекала Гумилёва, решение отправиться туда пришло внезапно и 25 сентября он отправляется в Одессу, оттуда — в Джибути, затем в Абиссинию. Подробности этого путешествия неизвестны. Известно лишь, что он побывал в Аддис-Абебе на парадном приёме у негуса. Можно считать доказанными дружеские отношения взаимной симпатии возникшие между молодым Гумилевым и умудрённым опытом Менеликом II. В статье «умер ли Менелик?» поэт обрисовал происходившие при троне смуты, как и раскрывает личное отношение к происходящему.
Вторая экспедиция в Абиссинию.
Вторая экспедиция состоялась в 1913 году. Она была организована лучше и согласована с Академией наук. Сначала Гумилёв хотел пересечь данакильскую пустыню, изучить малоизвестные племена и попытаться их цивилизовать, но Академия отклонила этот маршрут как дорогостоящий, и поэт вынужден был предложить новый маршрут:
Я должен был отправиться в порт Джибутти оттуда по железной дороге к Харрару, потом, составив караван, на юг, в область между Сомалийским полуостровом и озёрами Рудольфа, Маргариты, Звай; захватить возможно большой район исследования.
Вместе с Гумилёвым в качестве фотографа в Африку поехал его племянник Николай Сверчков.
Сначала Гумилёв отправился в Одессу, затем в Стамбул. В Турции поэт проявил симпатию и сочувствие к туркам, в отличие от большинства русских. Там же Гумилёв познакомился с турецким консулом Мозар-беем, ехавшим в Харар; путь они продолжили вместе. Из Стамбула они направились в Египет, оттуда — в Джибути. Путники должны были отправиться вглубь страны по железной дороге, но через 260 километров поезд остановился из-за того, что дожди размыли путь. Большая часть пассажиров вернулась, но Гумилёв, Сверчков и Мозар-бей выпросили у рабочих дрезину и проехали 80 километров повреждённого пути на ней. Приехав в Дире-Дауа, поэт нанял переводчика и отправился караваном в Харар.
В Харраре Гумилёв не без осложнений купил мулов, там же он познакомился с рас Тафари (тогда — губернатор Харара, впоследствии император Хайле Селассие I; приверженцы растафарианства считают его воплощением Господа — Джа). Поэт подарил будущему императору ящик вермута и сфотографировал его, его жену и сестру. В Хараре Гумилёв начал собирать свою коллекцию.
Жирный негр восседал на персидских коврах
В полутёмной неубранной зале,
Точно идол, в браслетах, серьгах и перстнях,
Лишь глаза его дивно сверкали.
Там Гумилёву показали гробницу святого Шейх-Гуссейна, в честь которого и был назван город. Там была пещера, из которой, по преданию, не мог выбраться грешник:
Надо было раздеться и пролезть между камней в очень узкий проход. Если кто застревал — он умирал в страшных мучениях: никто не смел протянуть ему руку, никто не смел подать ему кусок хлеба или чашку воды…
Гумилёв пролез туда и благополучно вернулся.
Записав житие Шейх-Гуссейна, экспедиция двинулась в город Гинир. Пополнив коллекцию и набрав в Гинире воды, путешественники пошли на запад, в тяжелейший путь к деревне Матакуа.
Дальнейшая судьба экспедиции неизвестна, африканский дневник Гумилёва прерывается на слове «Дорога…» 26 июля. По некоторым данным, 11 августа измученная экспедиция дошла в долину Дера, где Гумилёв остановился в доме родителей некоего Х. Мариам. Он лечил хозяйку от малярии, освободил наказанного раба, и родители назвали в честь него родившегося сына. Однако в рассказе абиссинца есть хронологические неточности. Как бы то ни было, Гумилёв благополучно добрался до Харара и в середине августа уже был в Джибути, но из-за финансовых трудностей застрял там на три недели. В Россию он вернулся 1 сентября.
В 1786 году, в возрасте 13 лет, досрочно окончив корпус вторым по списку, Юрий Лисянский поступил гардемарином на 32-пушечный фрегат «Подражислав», входивший в состав Балтийской эскадры адмирала Грейга. На этом же фрегате он получил боевое крещение в Гогландском сражении во время русско-шведской войны 1788-1790 годов, в которой 15-летний гардемарин участвовал в нескольких морских сражениях, в том числе при Эланде и Ревеле. В 1789 году был произведен в мичманы.
До 1793 года Ю.Ф. Лисянский служил на Балтийском флоте, а в 1793 году он был произведен в лейтенанты и направлен волонтером в числе 16 лучших морских офицеров в Англию. Там четыре года он совершенствовался в мореходной практике, участвовал в боях Королевского флота Англии против республиканской Франции (отличился при пленении французского фрегата «Элизабет», но был контужен), сражался с пиратами в водах Северной Америки. Лейтенант Лисянский бороздил моря и океаны почти по всему Земному шару. Он путешествовал по США, в Филадельфии встречался с первым президентом США Джорджем Вашингтоном, затем на американском корабле был в Вест-Индии, где в начале 1795 года едва не погиб от желтой лихорадки, сопровождал английские караваны у берегов Южной Африки и Индии, обследовал и описал остров Св. Елены, изучал колониальные поселения в Южной Африке и другие географические объекты.
27 марта 1797 года Ю.Ф. Лисянский был произведён в капитан-лейтенанты, а в 1800 году он, наконец, вернулся в Россию, обогащенный большим опытом и знаниями в области навигации, метеорологии, морской астрономии, морской тактики; значительно пополнились его знания в области естественных наук. В России он сразу же получил должность командира фрегата «Автроил» на Балтийском флоте. В ноябре 1802 года за участие в 16 морских кампаниях и двух больший сражениях Юрий Лисянский был награждён орденом Святого Георгия 4-й степени. Вернувшись из-за границы, Лисянский привез в Россию не только большой опыт мореплавания и ведения морских сражений. Свой опыт он подкреплял и теоретически. Так, в 1803 году в Санкт-Петербурге вышла книга Клерка «Движение флотов», в которой обосновывались тактика и принципы морского боя. Необходимо заметить, что перевод этой книги с английского языка был выполнен лично Лисянским.
В 10 часов утра 26 июля (7 августа) экспедиция вышла из Кронштадта в далекий путь, «не испытанный до того россиянами». 14 ноября 1803 года в Атлантическом океане «Надежда» и «Нева» под флагом России впервые в истории российского флота пересекли экватор. Капитаны Лисянский и Крузенштерн сблизили свои шлюпы, стоя на мостиках в парадных костюмах при шпагах. Над экватором трижды грянуло русское «ура!», а матрос со шлюпа «Надежда» Павел Курганов, изображавший морского бога Нептуна, приветствовал высоко поднятым трезубцем русских моряков со вступлением в южное полушарие. Знаменательная деталь: англичане и французы, как и представители других морских наций, побывавшие на экваторе ранее наших соотечественников, прошли мимо важного научного открытия, сделанного русскими моряками: Лисянский и Крузенштерн обнаружили никем до них не описанные экваториальные течения.
Получив тревожное известие от правителя русских поселений в Америке А. Баранова, Лисянский направился к архипелагу Александра для оказания военной поддержки против индейцев-тлинкитов. Моряки помогли жителям Русской Америки отстоять свои поселения от нападения тлинкитов, участвовали в строительстве крепости Ново-Архангельск (Ситка), вели научные наблюдения и гидрографические работы. В 1804-1805 годах Лисянский и штурман «Невы» Д. Калинин обследовали остров Кадьяк и часть островов архипелага Александра. При этом были открыты острова Крузова и Чичагова.
В августе 1805 года Лисянский вышел на «Неве» с острова Ситка с грузом пушнины в Китай, и в ноябре пришел в порт Макао, открыв по пути остров Лисянского, риф Нева и риф Крузенштерна. Три месяца занял переход от Аляски до порта Макао. Жестокие штормы, туманы и коварные мели требовали осторожности. 4 декабря 1805 года, в Макао, Лисянский вновь соединился с Крузенштерном и «Надеждой». Продав меха в Кантоне и приняв груз китайских товаров, корабли снялись с якорей и вместе проследовали в Кантон (Гуанчжоу). Пополнив запасы провизии и воды, шлюпы двинулись в обратный путь. Через Южно-Китайское море и Зондский пролив путешественники вышли в Индийский океан. Вместе они достигли юго-восточного побережья Африки. Но из-за густого тумана у мыса Доброй Надежды они снова потеряли друг друга из виду.
Было условлено, что «Нева» встретится с «Надеждой» у острова Святой Елены, но встреча кораблей не состоялась. Теперь до самого возвращения в Кронштадт плавание кораблей проходило раздельно. Крузенштерн с приходом на остров Святой Елены узнал о войне России с Францией и, опасаясь встречи с кораблями противника, проследовал на родину вокруг Британских островов с заходом в Копенгаген. Ну а «Нева» Лисянского на остров так и не зашла. Тщательно проверив запасы воды и продовольствия, Лисянский решился на безостановочный переход до Англии. Он был уверен, что «столь отважное предприятие доставит нам большую честь; ибо еще ни один мореплаватель, подобный нам, не отважился на столь дальний путь, не заходя куда-либо для отдохновения. Мы получили возможность доказать всему свету, что мы заслуживаем в полной мере доверие, которое нам оказывали».
Лисянский первым в мире решился на такой беспрецедентный безостановочный переход, осуществив его на парусном шлюпе за удивительно короткий по тем временам срок! Впервые в истории мирового мореплавания корабль за 142 дня без заходов в порты и стоянки преодолел 13 923 мили от берегов Китая до английского Портсмута. Портсмутская публика восторженно встречала экипаж Лисянского и в его лице первых российских кругосветных мореплавателей. За это время «Нева» обследовала малоизвестные районы Тихого океана, наблюдала за морскими течениями, температурой, удельной массой воды, составила гидрографические описания берегов, собрала обширный этнографический материал. Лисянский за время плавания исправил многочисленные неточности в морских описаниях и на картах. На карте мира имя Лисянского упоминается восемь раз. Славный русский моряк открыл необитаемый остров в центральной акватории Тихого океана. А еще в историческую заслугу Лисянскому ставят то, что он первым проложил путь через моря и океаны от Русской Америки, до 1867 года принадлежавшей России, а затем проданной США, до берегов Невы.
22 июля (5 августа) 1806 года «Нева» Лисянского первой вернулась в Кронштадт, завершив продолжавшуюся 2 года 11 месяцев и 18 дней первую в истории отечественного флота кругосветку. Шлюп «Надежда» командира экспедиции Ивана Федоровича Крузенштерна вернулся в Кронштадт четырнадцатью днями позже. На протяжении всего путешествия Лисянский проводил океанографические исследования и собрал ценный этнографический материал о народах Океании и Северной Америки. Особую ценность имеют его наблюдения над морскими течениями, позволившие ему совместно с Крузенштерном внести исправления и дополнения в существовавшие в то время карты морских течений.
Лисянский и его экипаж стали первыми российскими кругосветными мореплавателями. Лишь через две недели сюда же благополучно пришла «Надежда». Но слава кругосветного мореплавателя досталась Крузенштерну, сумевшему первым опубликовать описание путешествия (на три года раньше, чем Лисянский, считавший задания по долгу службы более важными, чем публикация отчета для Географического общества). Да и сам Крузенштерн видел в своем друге и коллеге прежде всего «человека беспристрастного, послушного, усердного к общей пользе», чрезвычайно скромного. Правда, заслуги Лисянского были все же отмечены: он получил чин капитана 2 ранга, орден Святого Владимира 3-й степени, денежную премию и пожизненную пенсию. Для него самого главным подарком была благодарность офицеров и матросов шлюпа, перенесших вместе с ним тяготы плавания и подаривших ему на память золотую шпагу с надписью: «Благодарность команды корабля «Нева»».
Скрупулезность, с которой мореплаватель делал астрономические наблюдения, определял долготы и широты, устанавливал координаты гаваней и островов, где «Нева» имела стоянки, приближает его измерения двухвековой давности к современным данным. Путешественник перепроверил карты Гаспарского и Зондского проливов, уточнил очертания Кадьяка и других островов, прилегающих к северо-западному побережью Аляски. Попутно он открыл небольшой остров на 26° с. ш., к северо-западу от Гавайских островов, который, по желанию экипажа «Невы», был назван его именем.
В 1807-1808 годах Лисянский продолжал службу на судах Балтийского флота, командовал кораблями «Зачатие Святой Анны», «Эмгейтен» и отрядом из 9 судов Балтийского флота. Он участвовал в боевых действиях против флотов Англии и Швеции. В 1809 году Лисянский получил чин капитана I ранга и ему был назначен пожизненный пансион, единственное средство к существованию, поскольку других источников дохода он не имел. Почти сразу же Лисянский, которому было тогда лишь 36 лет, вышел в отставку. И, вероятно, он ушел не без обид. Адмиралтейств-коллегия отказалась финансировать издание его книги «Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на корабле «Нева» под начальством Ю. Лисянского». Возмущенный, Лисянский уехал в деревню, где и занялся приведением в порядок своих путевых записей, которые вёл в форме дневника. В 1812 году он за собственный счет издал в Петербурге свое двухтомное «Путешествие», а затем, также на свои собственные деньги, и «Альбом, собрание карт и рисунков, принадлежащих к путешествию». Не найдя должного понимания в отечественном правительстве, Лисянский получил признание за рубежом. Он сам перевел книгу на английский язык и в 1814 году выпустил в Лондоне. Годом позже книга Лисянского вышла на немецком языке в Германии. В отличие от русских британские и немецкие читатели высоко ее оценили. Труд мореплавателя, содержащий множество интересных географических и этнографических данных, заключает много оригинального, в частности им впервые подробно описана Ситка и Гавайские острова, стал ценным исследованием и впоследствии несколько раз переиздавался.
Умер путешественник 22 февраля (6 марта) 1837 года в Петербурге. Он был похоронен на Тихвинском кладбище (Некрополь мастеров искусств) в Александро-Невской лавре. Памятник на могиле мореплавателя представляет собой гранитный саркофаг с бронзовым якорем и медальоном с изображением жетона участника кругосветного плавания на корабле «Нева» (ск. В.Безродный, К.Леберехт).
Трижды в своей жизни Лисянский был первым: он первым совершил под российским флагом кругосветное путешествие, первым продолжил путь от Русской Америки до Кронштадта, первым открыл необитаемый остров в центральной акватории Тихого океана. Ныне его именем названы залив, полуостров, пролив, река и мыс на побережье Северной Америки в районе архипелага Александра, один из островов Гавайского архипелага, подводная гора в Охотском море и полуостров на Северном побережье Охотского моря.
Крузенштерн Иван Федорович (1770–1846), мореплаватель, исследователь Тихого океана, ученый-гидрограф, один из основоположников отечественной океанологии, адмирал, почетный член Петербургской академии наук.
Родился в Северной Эстонии в небогатой дворянской семье. Досрочно окончил Морской кадетский корпус. В 1793–1799 годах служил волонтером на английских судах в Атлантическом и Индийском океанах, а также в Южно-Китайском море. По возвращении Крузенштерн дважды представлял проекты прямого торгового сообщения между российскими портами на Балтике и Аляске. В 1802 году был назначен начальником первой русской кругосветной экспедиции.
Летом 1803 года вышел из Кронштадта на двух шлюпах — «Надежда» (на борту находилась миссия в Японию во главе с Н. Резановым) и «Нева» (капитан Ю. Лисянский). Главная цель плавания — исследование устья Амура и прилегающих территорий для выявления удобных баз и маршрутов снабжения тихоокеанского флота. Суда обогнули мыс Горн (март 1804 года) и через три недели разошлись. Через год Крузенштерн на «Надежде», «закрыв» по пути мифические земли юго-восточнее Японии, прибыл в Петропавловск-Камчатский. Затем он доставил Н. Резанова в Нагасаки и, возвращаясь весной 1805 года в Петропавловск, описал северные и восточные берега залива Терпения. Летом продолжил съемочные работы, впервые заснял около 1000 километров восточного, северного и частично западного берега Сахалина, приняв его за полуостров. В конце лета 1806 года вернулся в Кронштадт.
Участники первой русской кругосветной экспедиции внесли значительный вклад в науку, убрав с карты несуществующий остров и уточнив положение многих географических пунктов. Они открыли межпассатные противотечения в Атлантическом и Тихом океанах, измерили температуру воды на глубинах до 400 метров, определили ее удельный вес, прозрачность и цвет; выяснили причину свечения моря, собрали многочисленные данные о давлении атмосферы, приливах и отливах в акваториях Мирового океана.
В начале Отечественной войны 1812 года треть своего состояния (1000 рублей) Крузенштерн пожертвовал на народное ополчение. Почти год провел в Англии в составе российской дипломатической миссии. В 1809–1812 годах опубликовал трехтомное «Путешествие вокруг света. «, переведенное в семи странах Европы, и «Атлас к путешествию. «, включавший более 100 карт и рисунков. В 1813 году был избран членом академий и научных обществ Англии, Франции, Германии и Дании.
В 1815 году Крузенштерн ушел в бессрочный отпуск для лечения и научных занятий. Составил и издал двухтомный «Атлас Южного моря» с обширными гидрографическими примечаниями. В 1827–1842 годах был директором Морского кадетского корпуса, стал инициатором создания при нем высшего офицерского класса, впоследствии преобразованного в Военно-морскую академию. По инициативе Крузенштерна была снаряжена кругосветная экспедиция О. Коцебу (1815–1818), экспедиции М. Васильева — Г. Шишмарева (1819–1822), Ф. Беллинсгаузена — М. Лазарева (1819–1821), М. Станюковича — Ф. Литке (1826–1829).
Благо России Крузенштерн ставил превыше всего. Не боясь последствий, смело осуждал крепостнические порядки в стране и палочную дисциплину в армии. Уважение к человеческому достоинству, скромность и пунктуальность, обширные знания и талант организатора привлекали к исследователю людей. К нему обращались за советом многие выдающиеся отечественные и зарубежные мореплаватели и путешественники.
Именем Крузенштерна названы 13 географических объектов в различных частях планеты: два атолла, остров, два пролива, три горы, три мыса, риф и губа. В Петербурге в 1869 году установили памятник Крузенштерну.
ШЕЛИХОВ Григорий Иванович.
В 80-х годах XVIII столетия на северо-западном берегу Америки было уже несколько русских поселений. Их основали русские промышленники, которые, охотясь за пушным зверем и морским котиком, предпринимали далёкие плавания по Охотскому морю и северной части Тихого океана. Однако промышленники тогда не имели еще вполне осознанной цели основать русские колонии. Впервые эта идея возникла у предприимчивого купца Григория Ивановича Шелихова. Понимая экономическое значение побережья и островов Северной Америки, которые славились своими пушными богатствами, Г. И. Шелихов, этот русский Колумб, как его назвал впоследствии поэт Г. Р. Державин, решил присоединить их к русским владениям.
Г. И. Шелихов был родом из Рыльска. Еще молодым человеком он отправился в Сибирь в поисках «счастья». Первоначально служил приказчиком у купца И. Л. Голикова, а затем стал его пайщиком и компаньоном. Обладая большой энергией и дальновидностью, Шелихов убедил Голикова отправить суда «на Аляскинскую землю, называемую Американскою, на знаемые и незнаемые острова для производства пушного промысла и всяких поисков и заведения добровольного торга с туземцами». В компании с Голиковым Шелихов построил судно «Святой Павел» и в 1776 году отправился к берегам Америки. Пробыв в плавании четыре года, Шелихов вернулся в Охотск с богатым грузом пушнины на общую сумму не менее 75 тысяч рублей по ценам того времени.
Для осуществления своего плана колонизации островов и побережья Северной Америки Шелихов, совместно с И. Л. Голиковым и М. С. Голиковым, организует компанию для эксплуатации этих территорий. Особенное внимание компании привлекал остров Кадьяк своими пушными богатствами. В конце XVIII и в начале XIX столетий (с 1784 по 1804 г.) этот остров становится главным центром русской колонизации Тихоокеанского побережья Северной Америки. Во время своей второй экспедиции, начатой в 1783 году на галиоте «Три Святителя», Шелихов прожил два года на этом острове, наиболее крупном из островов, прилегающих к побережью Аляски. На этом острове Шелихов основал гавань, названную в честь его корабля, Гаванью Трёх Святителей, а также возвёл укрепления.
Небольшое укрепление было сооружено на острове Афогнак. Шелихов познакомился также с побережьем Аляски, побывал на Кенайоком заливе и посетил ряд островов, окружающих Кадьяк.
В 1786 году Шелихов вернулся из своего плавания в Охотск, а в 1789 году — в Иркутск.
Известия о его деятельности у американских берегов и основании там колоний дошли до Екатерины II, по вызову которой он отправился в Петербург.
Екатерина II прекрасно понимала значение деятельности Шелихова и приняла его весьма благосклонно. Вернувшись в Иркутск, Шелихов снаряжает два судна для исследования Курильских островов и побережья Америки и даёт наказ их командирам, штурманам Измайлову и Бочарову «утверждать власть её величества во всех вновь открытых пунктах». Во время этих экспедиций было выполнено описание североамериканского побережья от Чугацкого залива до бухты Льтуа и составлена его подробная карта. Одновременно расширяется и сеть русских поселений у берегов Америки. Начальник русской колонии, оставленный Шелиховым, Деларов, основал ряд населённых пунктов на берегах Кенайското залива.
Шелихов своей разнообразной деятельностью стремился расширить и укрепить сеть русских поселений на Кадьяке и Алеутских островах.
Он разрабатывал ряд проектов по приведению русских колоний в «достойный вид». Своему управляющему Баранову Шелихов поручил отыскать подходящее место на берегу Американского материка для постройки города, который он предполагал назвать «Славороссией».
Шелихов открывал на Кадьяке и других островах русские школы и старался обучить ремёслам и земледелию местных жителей, индейцев-тлинкитов, или колошей, как их называли русские. С этой целью, по инициативе Шелихова, на Кадьяк было отправлено двадцать русских ссыльных, знавших различные ремёсла, и десять крестьянских семей.
В 1794 году Шелихов организовал новую «Северную компанию», одной из главных целей которой было основание русских колоний на побережье Аляски.
После смерти Шелихова (в 1795 году), его деятельность по расширению русской колонизации у берегов Аляски и эксплуатации её богатств продолжал каргопольский купец Баранов. Баранов оказался не менее настойчивым и предприимчивым руководителем новых русских колоний, чем сам Шелихов, и продолжал начатое Шелиховым дело по расширению и укреплению русских владений на северо-западных берегах Америки.
АЛЕКСАНДР АНДРЕЕВИЧ БАРАНОВ – ПЕРВЫЙ ГЛАВНЫЙ ПРАВИТЕЛЬ РУССКОЙ АМЕРИКИ
Преемником Шелихова в Русской Америке стал первый Главный правитель российских владений в Америке каргопольский купец, иркутский гость Александр Андреевич Баранов, приглашенный еще в 1790 г. для управления Северо-восточной американской компанией.
Шелихов и его люди побывали на о. Кадьяк, в Кенайском заливе, в Чугачском залива, у о-ва Афогнак, прошли проливом между о-вом Кадьяк и Аляской. Шелихов шаг за шагом расширял сферу интересов России на тихом океане. На северном берегу Кадьяка, ближайшем к Аляске, в Павловской гавани строилась крепость и росло селение, строились крепости на Афогнаке и при Кенайской губе. После двухлетнего пребывания на Кадьяке Шелихов отправился в Россию и оставил своим первым преемником енисейского купца К. Самойлова. В 1791 году Шелиховым была опубликована книга о своих странствиях. Шелихов послал на Кадьяк своего управляющего Евстрата Ивановича Деларова, который сменил Самойлова в начале 1788 года. По договоренности с Шелиховым, Деларов требовал себе замены на посту правителя компании на месте, в Павловской гавани. Шелихов был знаком с Барановым еще с 1775 года. По прибытии с Аляски в 1787 году Шелихов предлагал Баранову управление компанией, но Баранов отказался, поэтому Шелихов послал Деларова. Наконец, после разграбления фабрики в Анадыре, Баранов обстоятельствами был принужден поступить на службу компании.
15 августа 1790 года Шелихов в Охотске заключил договор с Александром Андреевичем Барановым, по которому «каргопольский купец иркутский гость» соглашался на выгодных условиях управлять компанией в течение 5 лет. Контракт был утвержден в Охотске 17 августа 1790 года. Условия контракта материально обеспечивали жену и детей.
С личностью А.А. Баранова, ставшей легендарной в истории Аляски, связана целая эпоха жизни Русской Америки. Хотя в адрес Баранова было высказано немало упреков, но даже самые жестокие критики не могли обвинить его в преследовании каких-либо личных целей: располагая огромной и почти бесконтрольной властью, он не нажил никакого состояния. Баранов принял в 1791 году небольшую артель в Трех святительской гавани острова Кадьяк, он оставил в 1818 году главную факторию в Ситхе, постоянные конторы для управления дел в Кадьяке, Уналашке и Россе и отдельные управы промышленности на островах Прибылова, в Кенайском и Чугацком заливах.
Баранов сам снарядил три судна и, в сопровождении «Невы», отправился на Ситху. Когда колоши узнали, что возвращается Баранов, которого они называли «богатырь Нонок», ими овладел такой страх, что они даже не пытались помешать высадке на берег русских, оставили свое укрепление и дали аманатов. После переговоров, когда колошам предоставили возможность свободно удалиться, они незаметно ушли ночью, предварительно убив всех стариков и детей, которые могли бы задержать их бегство.
Поселение было отстроено вновь. Оно носило название Ново Архангельск и являлось главным городом русских владений в Америке, простирающихся от 52 с.ш. до Северного Ледовитого океана.
Можно утверждать, что если бы русские владения возглавлял не Баранов, то они, равно как и сама РАК, неминуемо потерпели бы крах еще в начале 1800-х, когда колонии фактически были брошены на произвол судьбы. Баранов, находясь в крайности, должен был из местных произведений извлекать вещи для платежей, а также обеспечивать запасами пищи все население колоний. У эскимосов и алеутов не было привычки и обычая делать запасы на голодное время года, промышленным приходилось организовывать ловчие партии и принуждать их к работам. Это главные статьи, на которые обвинители Баранова основывали свои доказательства, и повод для снятия его с должности. Но на его руках были жизни многих людей, а компания не выполняла его просьбы и не обеспечивала Русскую Америку товарами и продовольствием.
Кроме Аляски, в состав Русской Америки входили и южные территории. В 1812 году в Калифорнии был основан форт Росс. Помощник Баранова Кусков 15 мая 1812 года заложил селение и крепость на землях, купленных у береговых индейцев с их согласия и при их добровольной помощи. Индейцы рассчитывали на помощь и покровительство русских в их отношениях с испанцами. Колония Росс была продана в 1841 году.
С 1807 по 1825 г. на о-ве Оаху побывало не менее 9 торговых судов РАК, не считая ряда кругосветных экспедиций, снаряжавшихся продовольствием. После 1825 года контакты становятся все реже и реже.
28 лет провел Баранов в Америке и в ноябре 1818 года, 72 летний, принужденный Головниным, который ранее забрал с собой сына Баранова Антипатра, отплыл на корабле «Камчатка» в Россию.
Но ему не суждено было увидеть Родину. 27 ноября 1818 года Баранов отплыл с Гагемейстером на «Кутузове» в С Петербург для отчета компании. С 7 марта 1819 судно стоит в Батавии на ремонте, а Баранов один на берегу в гостинице сильно болен. Еще на корабле он заболел горячкой, но надлежащей медицинской помощи ему не оказали. (схимонах Сергий 1912 г). Судно стоит на ремонте 36 дней. Сразу после выхода в море, 16 апреля 1819 года Баранов умирает на борту. Судно только что отошло от берега, но Баранова хоронят в море, в водах Зондского пролива между о-вами Ява и Суматра. Он вез с собой все документы, которыми располагал, для отчета Главному правлению, но не было никого, кто видел бы указанные материалы после возвращения корабля «Кутузов» в Петербург. Они бесследно исчезли.
25 октября 1989 года в Ситхе установлен памятник Баранову.
К 250 летию со дня рождения Баранова установлен памятник в Каргополе (июль 1997 года).
В дальнейшем главные правители Русской Америки, назначаемые из заслуженных морских офицеров, известных мореплавателей и ученых, занимали этот пост, как правило, в течение пяти лет. Многие из них были связаны с Российско-Американской компанией по предшествовавшей службе.
Стадухин Михаил Васильевич (?–1666), землепроходец и арктический мореход, казачий атаман, один из первооткрывателей Восточной Сибири.
Уроженец архангельского Севера. В юности перебрался в Сибирь и 10 лет прослужил казаком на берегах Енисея, затем на Лене. Зимой 1641 года отправился во главе отряда «проведывать новых земель». Совершив переход на конях через северную часть хребта Сунтар-Хаята, попал в бассейн Индигирки. В районе Оймякона собрал ясак с окрестных якутов, прошел на коче до устья Момы и обследовал ее низовья. Затем отряд спустился к устью Индигирки и летом 1643 года первым достиг морем дельты «большой реки Ковыми» (Колымы), открыв 500 километров побережья Северной Азии и Колымский залив.
Во время плавания, как показалось мореходу, наблюдал «огромную сушу». Так родилась легенда о великой земле на Ледовитом океане против берегов Восточной Сибири. Более 100 лет после плавания Стадухина служилые люди и промышленники верили в то, что найдут на этой «землице» ценную «мягкую рухлядь» (песцовый мех), «заморную кость» (бивни мамонтов), «корги» (косы) с богатейшими лежбищами «зверя-моржа», дающего не менее ценный «рыбий зуб» (моржовые клыки).
По Колыме Стадухин поднялся на ее среднее течение (открыв восточную окраину Колымской низменности), поставил к осени на берегу первое русское зимовье для сбора ясака, а весной 1644 года — второе, в низовьях реки, где жили юкагиры. Основанный землепроходцем Нижнеколымск стал отправным пунктом для дальнейшей колонизации северо-востока Сибири и побережья Ламского (Охотского) моря. За два года на Колыме Стадухин собрал «восемь сороков соболей» (320) и привез этот «государев ясачный сбор» в ноябре 1645 года в Якутск. Кроме пушнины он доставил первые вести о новооткрытой реке: «Колыма… велика, есть с Лену» (что было явным преувеличением). Но вместо благодарности и платы за службу по приказу воеводы у него отобрали его собственные «четыре сорока соболей».
Около двух лет первооткрыватель прожил в Якутске, готовясь к новому путешествию на север, чтобы разведать земли, о которых собрал сведения во время зимовки на Колыме. В 1647 году он прошел на коче вниз по Лене. В марте 1648 года, оставив часть спутников зимовать на реке Яна «в ясашном зимовье», Стадухин с несколькими служилыми людьми отправился на нартах на Индигирку. На реке они построили коч, спустились к устью и морем достигли Нижнеколымского острога.
Летом 1649 года землепроходец двинулся дальше на восток, чтобы достигнуть «Чукотского Носа». Но нехватка запасов продовольствия, отсутствие хороших промыслов и боязнь «поморить голодною смертью служилых и промышленных людей» вынудили его повернуть назад, по-видимому, от островов Диомида (в Беринговом проливе). На Колыму он вернулся в сентябре и стал готовиться к сухопутному походу на Анадырь. Это новое путешествие, растянувшееся на десятилетие, Стадухин предпринял не только на свой страх и риск, но и за собственный счет. На Анадыре он встретил С. Дежнева, с которым у него возник спор по поводу сбора ясака. Погромив на Анадыре юкагиров, отняв у них сколько мог соболей, Стадухин зимой перешел на лыжах и на нартах на реку Пенжина.
В ее устье землепроходцы «поделали кочи» и на близлежащих участках западного побережья Камчатки заготовили лес для строительства судов. Морем они перебрались на зимовку к устью Гижиги («Изиги»). Опасаясь нападения коряков, Стадухин летом 1652 года направился на юго-запад вдоль скалистой приморской полосы Гижигинской губы и залива Шелихова. Осенью он прибыл к устью реки Тауй, построил там острог, собирал ясак и промышлял соболя.
Летом 1657 года Стадухин со спутниками дошли на кочах до острога в устье Охоты, летом 1659 года через Оймякон и Алдан вернулись в Якутск, замкнув гигантский кольцевой маршрут по Северо-Восточной Азии. Из поездки Стадухин привез не только большую «соболиную казну», но и чертеж своего пути по рекам и горам Якутии и Чукотки, а также плаваний у берегов Восточно-Сибирского и Охотского морей (этот важный картографический документ, видимо, не сохранился). В экспедиции им также были собраны сведения об островах в Северном Ледовитом океане и в Беринговом проливе.
Стадухину удалось первым побывать на Камчатке.
За 12 лет он прошел свыше 13 тысяч километров — больше, чем какой-либо землепроходец XVII века. Общая длина открытых им северных берегов Охотского моря составила не менее 1500 километров. Его географические открытия нашли отражение на карте П. Годунова, составленной в 1667 году в Тобольске.
За свою службу Стадухин был поверстан в атаманы. В 1666 году якутские власти поручили ему предпринять новый поход, но в пути атаман был убит в схватке с «немирными» аборигенами. Погиб он не богачом, а должником.
Карта-схема походов М. Стадухина в 1641–1659 годах