Шансон это что такое в россии
Что такое истинный шансон?
Что сегодня в первую очередь приходит русскому человеку на ум, когда он слышит слово «шансон»? Зона, зеки и хриплые, порой неестественные мужские и женские голоса, поющие о тяжёлой и нелёгкой судьбе урки.
Сегодня в России, как, впрочем, и остальных постсоветских республиках, шансон накрепко слился с городским романсом и блатной песней. Под словом «шансон» сегодня мы подразумеваем блатную песню. Есть даже радиостанция «Шансон», где крутится преимущественно блатная или околоблатная музыка.
Однако на самом деле слово «шансон» имеет совершенно иной смысл, нежели тот, который появился у него в последнее время. Вот что по этому поводу пишется в Современном энциклопедическом словаре:
«ШАНСОН (франц. chanson), французская песня — народная, профессиональная полифоническая 15−16 вв., а также современная эстрадная (из репертуара шансонье)».
«ШАНСОНЬЕ (франц. chansonnier), французский эстрадный певец, исполнитель жанровых песен, часто автор их слов и музыки. В числе шансонье — П. Дюпон, Г. Монтегюс, М. Шевалье, Э. Пиаф, Ив Монтан, Ж. Брассенс, Ш. Азнавур, М. Матье, П. Каас.»
«ШАНСОНЕТКА (франц. chansonnette):1) песенка игривого, часто фривольного содержания…2) Исполнительница таких песенок в кафешантане, ресторане».
Как мы видим из приведённых выше цитат, шансон — это далеко не блатная песня. Это скорее бардовская песня или же лирическая песня о любви. Среди названных французских исполнителей песен в стиле шансон нет ни одного, кто пел бы о тюремной лирике, о зеках и их нелёгких судьбах.
Из русских шансонье середины прошлого века можно вспомнить того же Эдуарда Хиля, в репертуаре которого также нет песен о зеках. Это красивые, лирические песни о любви, и не только. 
Эдуард Хиль тоже был шансонье
Фото: Источник
Из числа современных российских так называемых шансонье далеко не все могут так именоваться. Хотя, безусловно, некоторые из них как нельзя лучше подпадают под этот стиль. Взять, к примеру, Михаила Круга: автор и исполнитель собственных песен, среди которых есть не только чисто блатные вещи, но и прекрасные лирические композиции, в которых нет ни малейшего упоминания о зоне и её обитателях. В песнях Михаила, спетых с душою русского человека, великолепно сочетаются смысл в текстах, мотив и хорошая, качественная аранжировка. Михаил Круг — это действительно лицо русского шансона нашего времени.
Безусловно, не один Михаил Круг может относиться к числу истинных шансонье в полном смысле этого слова. Есть и другие. Отчасти к ним можно отнести Ивана Кучина, Катю Огонёк, Сергея Нововицына, Жеку и других. Но лишь отчасти, ибо в их песенном творчестве много и таких вещей, которые имеют отношение к блатной песне, но никак не к шансону в прямом смысле этого слова. 
Михаил Круг — звезда русского шансона
Фото: Источник
Подмена понятий в России началась ещё в конце восьмидесятых. Шансон, как свидетельствуют вышеприведённые цитаты, это ещё и ресторанная музыка. А в России был такой период, когда процент от посетителей ресторанов составляли так называемые «новые русские», то есть люди из криминального мира. В их повседневности, конечно же, были актуальны именно блатные песни. А музыку, как говорится, заказывает тот, кто платит. Да и российская повседневность того времени была очень тесно связана с активными криминальными группами, что, пожалуй, также играло далеко не последнюю роль в популяризации песен тюремной тематики.
Нельзя сказать, однако, что до середины 80-х таковых песен в России не было совсем. Они были. Но они, как и многие музыкальные направления того времени, были запрещёнными, подпольными. И назывались тогда эти песни «блатными». Это был не шансон, это был городской романс. 
Катя Огонек
Фото: Источник
Нельзя также сказать и то, что тюремная лирика не может считаться шансоном. В определении музыкального направления «шансон» нет каких-либо ограничений в плане выбора тем для песен. Лирика с тюремным оттенком вполне может претендовать на звание песни в стиле шансон. Люди, по той или иной причине попавшие в места не столь отдалённые, точно так же могут чувствовать, любить и воспевать свою любовь.
Но вряд ли можно отнести к шансону песню, где речь идёт об ограблении, убийстве, где клеймится власть, сотрудники правоохранительных органов, и так далее. Это есть как раз та самая блатная песня, столь плотно смешавшаяся в последнее время с шансоном. И она не имеет никакого отношения к шансону как к таковому.
К шансону также можно отнести и некоторые из тех песен, которые сегодня считаются попсой. Но не ту бессмыслицу, которую мы слышим на популярных fm-станциях, а песни со смыслом, с мотивом и хорошей аранжировкой.
Шансон — это, по сути, та же попса или её часть, так как сегодня под это понятие подпадает множество различных музыкальных стилей.
Попса — это скорее даже не стиль, а просто популярная музыка. А популярным может быть многое, в том числе и хорошие, качественные песни о любви или незатейливые шуточные песенки, то есть шансон.
Что такое шансон?
Широкое распространение в обществе на рубеже веков приобрело направление так называемого «русского шансона». Для того чтобы представить себе разнообразие точек зрения и количество вопросов, занимающих аудиторию в этой связи, достаточно заглянуть на форум любого из тематических интернет-сайтов.
Шансонами во Франции вначале называли хоровые крестьянские песни, в отличие от романсов, имевшие письменное, литературно-поэтическое происхождение. Затем крестьяне, переселяющиеся в города, принесли с собой эту народную песенную культуру, а уличные и кафешантанные шансонье (т.е. «песняры» в прямом переводе) развили её. Лучшие песни фольклоризировались и создали городской песенный пласт. Они стали эхом народных проблем и чаяний, сохранили национальное своеобразие французской песни, в то время как эстрадное коммерчество пошло по пути массовой поп-культуры.
Французская песня трижды оказывала сильное влияние на русскую. В конце XVIII и начале XIX века это было влияние романса. В конце XIX и начале XX века песенки фривольного содержания, получившие название шансонеток, перекочевали со своей стилистикой в другие культуры, в том числе русскую. Здесь они постепенно скорреспондировались с русскими народными песнями городских окраин, «жестоким» романсом, особенно в цыганском исполнении, песенками одесских, питерских и иных куплетистов, ресторанной музыкой.
Пионеры русского шансона: С. Сарматов, Ю. Убейко, ансамбль В. Гартевельда, квартет «Сибирских бродяг» А. Гирняка и Т. Строганова, Я. Ядов, М. Ямпольский, Л. Утёсов, А. Баянова. Существовал тогда так называемый босяцкий, или «рваный», жанр, позже запрещённый в 20−30-х годах. 
Леонид Утесов
Фото: ru.wikipedia.org
Ещё ряд других авторов и исполнителей при содействии звукооператоров-энтузиастов создали предпосылки для становления в 80−90-х годах хорошо нам известного нового русского шансона.
Думаю, что люди, поющие шансон, отличаются от других исполнителей в мелодическом строении, в подходе к словам своих песен. В русском шансоне выливается миру русский дух, его менталитет. Песни в стиле «шансон» недостаточно просто слушать — их надо понять. Он усиливает ощущения человека. Это песни про жизнь, отражение реальности сегодняшнего дня. 
Алла Баянова, 2007 г.
Фото: ru.wikipedia.org
Многие под термином «шансон» ошибочно подразумевают только «блатную» песню и тему. Такие люди среди сторонников шансона подчёркивают, что «блатная песня — это часть нашего национального достояния». Противники сетуют на то, что популярность блатной песни — знак криминализации общества, падения нравов; шутники уверяют, что такие песни провоцируют потребление алкоголя.
В шансоне неоспорима важность текста, а не музыка. Но есть исполнители, которые придают значение не только смыслу, но и красивым аранжировкам: Анатолий Днепров, Михаил Круг, Слава Медяник, Александр Кальянов, Александр Розенбаум. 
Александр Розенбаум
Фото: ru.wikipedia.org
Шансон — это мужские песни, которые любят слушать женщины. Хотя среди представительниц прекрасного пола есть чудесные исполнительницы, такие как Катя Огонёк, Татьяна Лебединская, Любовь Успенская.
Классический шансон — это когда у человека нет голоса, но поёт он от всей души (яркий пример тому — Марк Бернес). Прежде всего, это честная песня, спетая от души и для души, а не для ног.
Некоторые считают шансон примитивным жанром. Но если взглянуть критически, то видно, что русский шансон находится в полосе высоких предпочтений, и, хотя твёрдого понимания границ этого творческого течения в отечественном песенном искусстве ещё нет, проявляется тенденция в пользу понимания русского шансона не как узкоблатной песни и не как содержательной песни многих творческих течений, а как русскоязычного городского песенного фольклора и авторских песен, ориентированных на эту разновидность фольклора.
Очарование языка, юмор, тоска и жестокая сила в этих песнях создают неповторимую поэзию, где грубость граничит с ненавистью. Ведь этот музыкальный жанр — неотъемлемая часть нашей культуры жизни. Если слушаешь песню и у тебя по коже «бегут мурашки», невольно возникает ностальгическое чувство — значит, песня «цепляет» и надолго! Что-то есть в этом творчестве такое, что задевает душу и сердце, огрубевшее за последние непростые годы.
Шансон для меня — это такое ощущение, когда ничего больше сделать не можешь, разве только запеть… А русский человек постоянно находится в таком состоянии. 
Александр Кальянов
Фото: ru.wikipedia.org
Шансон это что такое в россии
Что такое шансон, история шансона
«Под эту песню мы впервые встретились глазами. Эта мелодия навсегда останется для меня воспоминанием о нашем первом поцелуе. А помнишь, как мы танцевали на выпускном под эти ритмы?» Песня — это воспоминания. Услышав любимые мелодии, мы плачем и улыбаемся, уносимся в прошлое, чтобы вновь прочувствовать всю гамму эмоций ушедших событий. Песня — это жизнь, заключенная в 7 нот. Особенно ярко это ощущаешь, когда слушаешь шансон. Судьба этого музыкального жанра полна невероятных моментов и открытий, которые мы предлагаем узнать прямо сейчас.
О превратностях культур
Если спросить русского человека, что такое шансон, то он наверняка ответит: «Блатные песни». Да, российская действительность оставила свой отпечаток на восприятии этого жанра. Но это мнение далеко от истины. Произнесите вслух слово «шансон». Мягкое, нежное, певучее, оно никак не ассоциируется с грубым «блатняком».
Родина шансона — Франция. С французского языка слово переводится как народная песня. Учитывая культуру страны, в которой зародился этот жанр, несложно догадаться, что для шансона характерен романтизм. Посмотрим, с чего начиналась история этого музыкального направления.
История шансона
Это звучит невероятно, но своими корнями шансон уходит в 12 век. В то время во Франции стали появляться труверы или лирические поэты. Они сочиняли стихи, в которых воспевали самое трогательное чувство — любовь. Творчество труверов описывало простые сюжеты, что характерно для народной поэзии. На стихи накладывалась музыка, под которую пел и плясал народ. Песни были многоголосные. Их запевали сразу несколько человек, радуя окружающих своими произведениями.
В последующие века сюжетная линия обогатилась рыцарскими и религиозными мотивами, в общем, менялась жизнь вокруг — менялись и песни. Первоначально шансон был безликим. Найти какие-либо записи о первых шансонье невозможно. Позже стихи стали записывать с присвоением авторства. Одним из ранних представителей жанра считается Гийома де Машо.
Как музыкальный жанр шансон сложился лишь к концу 19 века. Народное творчество привело исполнителей в… кабаре. Именно здесь французы наслаждались трогательными и волнующими мелодиями, которые были неразрывно связаны с лирическими стихами.
Говоря о раннем развитии шансона, невозможно не вспомнить об Аристиде Брюане. Он выступал в знаменитом кабаре «Черный кот» и был известен не только своими песнями, но и запоминающимся образом: Аристид всегда выступал в черном пальто, поверх которого был накинут длинный красный шарф. Стоит отметить, что писал он на парижском арго — специфическом языке определенной замкнутой группы, со своей лексикой и фонетикой.
Вторая знаковая фигура — Жанна-Флорентина Буржуа. Эта романтичная певица выступала под псевдонимом Мистенгет. Ей довелось участвовать в шоу известного кабаре «Мулен Руж», художественным руководителем которого она стала в 1925 году. Самая знаменитая песня Буржуа была написана под влиянием чувств: расставание с Морисом Шевалье привело к созданию «Monhomme», которая хорошо знакома поклонникам французского шансона.
Музыка не статична. Она меняется под влиянием новых веяний. В начале 20 века мир стали покорять джазовые ритмы. Они непросто звучали отовсюду. Они создавали новую культуру, привносили нечто новое в уже сложившиеся музыкальные направления. Как итог — обновленный шансон, в котором явно звучали джазовые мотивы, и интересные дуэты. Так, известный французский шансонье Шарль Трене выступал с джазовым пианистом Джонни Хессом. Дуэт «Шарль и Джонни» радовал публику на протяжении трех лет. Первые концерты были даны в 1933 году, последние — в 1936. Почему музыканты прекратили сотрудничество? Все просто. В 1936 году Шарля Трене призвали в армию, где он написал самые проникновенные и лиричные песни, не без участия джазовых ритмов.
Кстати, начало 20 века примечательно не только влиянием других музыкальных направлений на развитие шансона, но и выходом этого жанра за пределы кабаре. Мелодичные песни начинают исполнять в концертных залах.
Стиль кабаре предполагает легкость и некую комичность, которая отмечалась во французских песнях того периода. Свой увеселительный, развлекательный характер шансон утратил после Второй мировой войны. Трагические события, захлестнувшие всю Европу, не прошли бесследно и для мира музыки. Для написания песен шансонье выбирают более глубокие, проникновенные сюжеты, которые в сочетании с соответствующим музыкальным сопровождением заставляют пересмотреть взгляды на этот жанр. Характер шансона становится серьезным. Авторы-исполнители затрагивают в песнях жизнь простых людей, выражают недовольство властями. Делают это подчас смело и дерзко. Это характерно, например, для творчества Бориса Виана.
После окончания войны начинает выступать и Жорж Брассен. Его творчество примечательно тем, что он не писал собственных стихов. Жорж сочинял мелодии на стихи Виктора Гюго, Антуана Поля, Франсуазы Вийон и других поэтов.
Послевоенное время связано еще с одним именем в истории французского шансона — с именем Эдит Пиаф . Она начинает активно гастролировать именно с середины 40-х годов. И ведь есть те, кто не знает, что популярные песни «Non, jeneregretterien» или «Padam… Padam…» — это и есть шансон. Благодаря Эдит Пиаф шансон этого периода получает название «женский».
Вторая половина 20 века — это, в некотором роде, новый расцвет жанра, который подарил миру Джо Дассена , Ива Монтана , Шарля Азнарвура , Энрико Масиаса, Лару Фабиан , Далиду , Мирей Матье и других исполнителей. Сложно найти человека, который хотя бы вскользь не слышал «Une Vie D`amour», «Les Champs-Élysées», «Pardone moi» или «La vie en rose». Даже не зная языка, понимаешь, что эти песни о любви — чувстве, которое хочется испытывать вновь и вновь. Стоит ли удивляться популярности классического французского шансона в настоящие дни? Нет.
Для современного шансона характерны два пути. С одной стороны, исполнители придерживаются традиций жанра, а звукозаписывающие компании выпускают диски с хитами ушедших десятилетий, с другой — чувствуется слияние с электронной музыки, как например, в творчестве Бенжамина Биоле, и другими направлениями. Так, смешивать жанры предпочитают Изабель Жеффруа , Камий Далме. Это так называемый «новый шансон», характерный для французской молодежи. В любом случае, жанр не теряет своего очарования, трепета и романтизма, чем и пленяет сердца меломанов по всему миру.
Возникнув как фольклорный или народный жанр, шансон претерпел значительные изменения. Он испытывал на себе влияние социальных событий, различных музыкальных течений. Он становился более профессиональным и безупречным. Средневековый и новый шансон — это уже два разных понятия, объединенные одной основой. О том, что ею является, мы сейчас и поговорим.
И все-таки, что же такое шансон?
Шансон — национальная черта французской культуры. Главный принцип этого жанра заключается в том, что песню обычно исполняет сам автор. При этом музыка неотрывна от текста, который представляет собой определенный сюжет. Каждая песня — своеобразная история, со своими эмоциями и образами.
Перечислим особенности французского шансона, чтобы еще лучше понять этот жанр:
реалистичность — другими словами, это песни про жизнь. Если проследить биографии известных шансонье, то нетрудно выделить одну закономерность:исполнители перекладывают на ноты свою жизнь, свои удачи и несчастья, успехи и потери. Получается, композиции «заряжены» настоящими, искренними эмоциями, что подкупает миллионы поклонников;
поэтичность. Для классического шансона характерно преобладание текста над музыкой. Последняя выступает как обрамление. Музыкальное сопровождение подчеркивает эмоциональную составляющая, создавая гармоничное произведение;
содержательность и глубина текста. Легкие тексты, которые не несут глубоких переживаний и мыслей, обычно с натяжкой относят к шансону, ведь этому жанру присуща другая направленность. Легкость в большей степени характерна для эстрадной песни. Границы между этими жанрами весьма условны, но это не мешает называть современных французских исполнителей шансонье, хоть и с натяжкой. Кстати, за рубежом шансонье принято называть всех франкоязычных певцов.
Реалистичность, поэтичность и содержательность — вот та основа, которая не меняется со времен труверов. Чтобы ни происходило с музыкальным сопровождением, пальму первенства удерживает текст. Именно ему уделяется особое внимание в классическом шансоне.
Существует ли русский шансон?
Вот и получается, что шансон на наш лад — это сочетание разрозненных культур в одном жанре. Сюда относят и городские романсы, и бардовские песни, и тот самый «блатняк». Но почему именно последний стал так явно ассоциироваться с русским шансоном?
Подмена понятий произошла в начале 90-х годов. Кризис, безработица, высокий рост криминала — так жила Россия в то время. Неудивительно, что музыка с неволи стала заполнять общественное сознание. Чтобы повысить продажи блатные песен, продюсеры стали называть их шансоном на французский манер. Все-таки «русский шансон» звучит куда благозвучнее и красивее, чем «блатняк». На смену утонченным и душевным песням пришла музыка сомнительного качества о жизни за решеткой.
Музыкальные исследователи рекомендуют разделять блатные, бардовские песни и романсы. Несмотря на общую составляющую — сюжетность — это разные жанры, которые характеризуют русскую культуру. А шансон был и остается французским, что не мешает нам наслаждаться трогательными и волнительными композициями со специфичным акцентом.
Будущее французского шансона рисуется по-разному. Одни считают, что он вполне может вытеснить поп-музыку, другие полагают, что жанр теряется на фоне современных звучаний. Спорить и разбираться, кто прав, а кто нет, можно долго. Вместо этого лучше включить записи французских исполнителей и окунуться в мир собственных переживаний и эмоций. Ведь именно для этого и был создан шансон.
Понравилась страница? Поделитесь с друзьями:
Русский шансон, как жанр шоу индустрии.
В российской музыкальной индустрии термин «русский шансон» был введён как эвфемизм в 1990-х годах, когда блатная песня стала звучать на эстраде, по радио и телевидению, и популяризован одноимённой радиостанцией. Таким образом, под понятием русского шансона попадают довольно отличные друг от друга исполнители — от Петра Лещенко, Михаила Шуфутинского и Аркадия Северного до Клавдии Шульженко и Марка Бернеса.
Но, как появился русский шансон в России. И так ли то, что «родился русский шансон» в 90-е годы?
Оговорюсь сразу: текст данного опуса не ставит своей целью каким-то образом вбить здоровенный клин между фанатами музыкального жанра, именуемого «русским шансоном», и их непримиримыми антогонистами. Более того, сам автор данного поста, хоть и не принадлежит к армии нежных воздыхателей баритонов и тенорков с характерной хрипотцой (за крайне редким исключением), но и яростным противником вливания этих шлягеров в уши народу не является тоже. Позиция автора строится на следующем убеждении: если звезды зажигают песни поют, значит, это кому-то нужно. Более того, вкусы самого автора настолько далеки от общепринятых, что судить о «хорошем» и «плохом» в музыке он просто не имеет никакого морального права. Поэтому – по возможности, беспристрастно о некоем явлении в российской музыке девяностых – нулевых, называемом «русским шансоном» (далее – РШ, с вашего позволения).
Заранее прошу прощения за возможные неточности, ошибки, взаимоисключающие утверждения и повторы в тексте. Материал подготовлен из «заметок на полях», сделанных в течение нескольких лет, и по возможности проверен в современности; однако все может быть. Надеюсь на то, что в этих случаях меня поправят.
Собственно шансон (chanson) – в переводе с французского означает «песня». То есть, если принимать во внимание только буквальный перевод, наименование жанра (стиля? течения? вида?) РШ звучит достаточно глупо – «русская песня». Но столь же неадекватно, в-общем, звучат и «примыкающие» к РШ явления в русской музыке (если не вдаваться в подробности) – «авторская песня» (а что, есть песни без авторов?), «одесская песня» (подавляющее большинство таких песен созданы где угодно, только не в Одессе), и т.д.
С точки зрения музыкальной, «шансоном» с глубины веков назывались музыкальные произведения (главным образом, на французские поэтические тексты), созданные на основе ставшей позже традиционной для эстрады формы: повторяющаяся мелодия в виде куплетов, либо куплетов – припевов, в отличие от иной музыки, где многократного повторения мелодии не наблюдалось.
Позже понятие несколько размылось, и «шансоном» стали звать практически любую эстрадную песню, независимо от грамотности стихосложения ее текста и определенного сюжета в нем; однако, к середине 50х XX века все же вернулись к пониманию «шансона» как песни, где грамотной поэтической составляющей уделяется основополагающее внимание (при этом, голосовые данные не являются основополгающим фактором) – в связи с появлением целого созвездия сочинителей таких песен. Тексты основных представителей этого вида эстрадной песни (Морис Шевалье, Эдит Пиаф, Жорж Брассенс, Жак Брель и др.) вошли в «золотой фонд» французской поэзии XX века.
Так называемый «классический шансон» строг и к музыке – в нем преобладают традиционные эстрадные аранжировки, близкие к 40м-60м годам прошлого века; не возбраняется акустическое гитарное сопровождение. Большое внимание уделяется сценическому образу исполняемой песни.
Морис Шевалье Эдит Пиаф
Жак Брель Шарль Азнавур
Шарль Трене Жорж Брассенс
С конца 70х начало формироваться явление, позже названное «новым шансоном», или «новой сценой». В этих песнях использовались уже иные музыкальные формы, с элементами рок-н-ролла, диско, синтпопа, клезмера и др., однако и в этих опусах неизменным осталось бережное обращение с поэтическим словом.
Доменик Ани Оливия Руиз
Корали Клемо Ренан Люс
Песни, исполняемые артистами этих двух течений во французской музыке, называются «шансоном» (chanson), а сами артисты – «шансонье» (chansonnier).
Все остальные эстрадные шлягеры, где текст имеет второстепенное значение, и поэтому сочинители при написании допускают серьезные отступления от основ стихосложения (но голосовые данные, как правило, играют превалирующую роль), называются на французском «пение» (chant) и «поп-шансон» (chanson pop), а исполнители – «певцы» (chanteur).
Границы этих двух видов эстрады в значительной степени размыты; например, Джо Дассен, Мирей Матье, Далида, Патрисия Каас и многие иные звезды мировой величины могут быть причислены (в зависимости от исполняемой песни) и к той, и к другой категории. Однако, они все же зовутся во Франции «шантэ», а не «шансонье».
Кстати, подобное же разделение существует и в английском языке: стихи – это poems, а текст песни – lyrics. Но это так, к слову.
Классический французский шансон
Charles Trénet – Je chante
Lucienne Boyer – Parlez-moi d’amour
Jean Gabin – Quand on s’ promine au bord de l’eau
Ray Ventura – Tout va très bien madame la marquise
«Новый» французский шансон
Предтечей явления, названного гораздо позже РШ, можно, с достаточной степенью достоверности, считать т.н. (в то время) «арестантские», «каторжные» и «кандальные» песни середины XIX – начала XX веков, уходящие своим началом в средние века, в творчество, называемое «разбойной» песней (вероятно, со времен Бояна, упоминаемого в «Слове о полку Игореве»). Они дали начало музыкальному явлению, названному позже «блатной песней», «блатняком». По текстовой тематике эти баллады перекликаются с ранним негритянским блюзом – в обоих случаях песенки вещают о тяжкой доле подневольного народа и несбыточных свободолюбивых мечтах.
Вероятно, первый яркий дошедший до нас образец подобного творчества – известная, считающаяся русской народной, «каторжанская» песня «Славное море – священный Байкал» (текст этнографа Д.П. Давыдова, 1848). Тему продолжила знаменитая народная песня середины 1880х – «Бродяга» («По диким степям Забайкалья…», авторство текста приписывается музыковеду И.К. Кондратьеву). Как утверждают исследователи, мелодии обеих песен скомпилированы из более ранних народных мелодий.
Довольно много подобных песен («Подкандальный марш», «Зачем я, мальчик, уродился» и др.) было опубликовано на протяжении 1907-1917 на российских грампластинках.
В самом начале XX века появился еще один нетленный и любимый до сей поры народом «арестантский» шлягер – «Таганка», воспевающий тюрьму, существовавшую в 1804-1958 годах. Известна также дореволюционная вещица «Дочь прокурора», описывающая романтические взаимоотношения урки и прокурорской наследницы (в многократно переделанных вариациях текста обе песни дожили до наших дней). Первые две песни издавались в дореволюционной России; на советских пластинках появились только в середине 40х – в сильно урезанном виде (без «каторжанских» куплетов); а последние две до революции не издавались (хотя, по слухам, «Таганку» неофициально пел даже Шаляпин), а в советское время существовали только в «магиздате» и «квартирных концертах».
Семен Садовников – По диким степям Забайкалья. (1910)
Еще одной предтечей РШ в дореволюционные годы стало появление и развитие музыкального течения «городской романс» («городской музыкальный фольклор») – прежде всего, в творчестве Александра Вертинского, а также других предреволюционных «сюжетных» певцов.
Александр Вертинский, 1917
Александр Вертинский, песни 1915-17 г.г.
В советское время возникло «ответвление» блатняка, которое можно условно назвать «уголовная романтика». Оно брало свое начало в частушках дореволюционного времени, которые воспевали жизнь «фартового вора». Тематика этих песенок – романтическая жизнь уркаганов и все, с нею связанное. Этих песен появилось немало в начале-середине 20х («Мурка», «Гоп со смыком», «С одесского кичмана…», «Как на Дерибасовской…» и др.; при этом изначальные тексты песен иногда не содержали никаких признаков уголовщины, и были стилизованы под блатняк чуть позже), и они характеризовали общее положение в стране в те годы, в частности, разгул всякого рода преступности. Интересно, что некоторые из этих песен исполнялись иногда даже перед бойцами на фронтах; их пропаганда на официальном уровне была полностью прекращена только по окончании Отечественной войны.
Некоторые из этих песен (в т.ч. «приблатненного» толка) исполнялись и издавались в 30х на пластинках настоящим одесситом, вездесущим Лейзером Иосифовичем Вайсбейном (более известен как Леонид Осипович Утесов) – одним из первых популяризаторов того, что ныне зовут РШ; правда, Утесов это делал на куда более высоком музыкально-аранжировочном и исполнительском уровне.
Песни были известны зарубежным меломанам, и не только в эмигрантской среде: часть из них явились в свет за кордоном («Тум балалайка», «Москва златоглавая» и др.), и первые исполнения случились на иврите; правда, с текстами, не имеющими ничего общего с их последующей русской интерпретацией. По правде говоря, «одесские песни» большей частью таковыми никогда не были, ибо были придуманы где угодно, только не в Одессе. Но термин устоялся (по крайней мере, в СССР).
Песни из репертуара Леонида Утесова (1920-30е годы)
Другие (в т.ч. более поздние) песни «одесского» толка:
Некоторая (небольшая) часть этих песен имеет либо сентиментальную ностальгическую основу, либо рассказывает о нелегких условиях существования эмигрантов за бугром. Некоторые из «эмигрантских» шедевров позже на поверку оказались нераскрученными дореволюционными романсами (причем с длинной историей), но продолжают поныне считаться «песнями эмигрантов».
Фундамент под эмигрантские песенки был залит во времена первой послереволюционной волны эмиграции, когда несогласные с новым режимом (или просто ищущие приключений на свои мягкие места) граждане массово покидали Родину, ища спасение или счастье за кордоном. Среди них было изрядное количество эстрадных певцов и музыкантов. Впоследствии, осев в Китае, Румынии, Франции, Германии, Бельгии и иных разного благополучия странах, они, естественно, продолжили заниматься тем, чем занимались у себя. Наиболее популярными стали румынская, французская и китайская диаспоры «эмигрантов». Поименно певцов-эмигрантов было очень много, но широко известными стали только некоторые из них: Петр Лещенко (Румыния), Александр Вертинский (Польша, Германия, Китай, Франция), Алеша и Валя Димитриевичи (Китай, Франция), Юрий Морфесси (Франция, Югославия), Володя Поляков (Франция) и некоторые другие, в т.ч. в Германии, США, Австралии, Канаде.
Юрий Морфесси Иза Крамер
Петр Лещенко Изабелла Юрьева
Алеша Димитриевич Вера Бриннер
Юлия Запольская Борис Рубашкин
Из песен, сочиненных в это время, стали относительно популярными «Эмигрантское танго» и романс «Все сметено могучим ураганом…» Песня «Институтка», текст которой приписывается парижской (в то время) поэтессе Марии Веге, скорее всего, никакого отношения к эмиграции не имеет, и, вероятно, относится к «дворовому» советскому творчеству 60х-70х.
Стали известными и очень многие песни, написанные в эмиграции Вертинским: «Степи Молдаванские», «О нас и о Родине», «Сероглазочка», «Желтый ангел», «В синем и далеком океане» и др.
Более поздние волны эмиграции (40х – 80х годов), а также эмигранты, вывезенные из России в детском возрасте, и родившиеся за границей в семьях эмигрантов, дополнили репертуар будущих шансонье еще некоторым количеством популярных песен; однако, большей частью эти волны музыкальной эмиграции перепевали советские эстрадные, дворовые и блатные шлягеры. Несколько особняком стоял Вилли Токарев, сочинявший свой репертуар сам; однако, после первых двух альбомов Вилли «спекся» и дальше стал сочинять всякую чушь.
Саша Зелкин Вилли Токарев
Борис Сичкин Михаил Гулько
Миша «Атаман» Шуфутинский Люба Успенская
Вообще, хорошо заметно, что на рубеже 70-80х аранжировки песен все более тяготеют к традиционным эстрадным.
Творчество музыкантов-эмигрантов (1920-80е годы)
Началось все это не с «дворовой песни», как предполагается некоторыми исследователями, а с «уличных поэтических концертов» середины 50х. Самодеятельные поэты, с началом «хрущевской оттепели», обычно в вечернее время, просто читали свои стихи в местах больших скоплений народа. Позже некоторые из них, для лучшей подачи своих творений, взяли в руки гитары. Причем, большинство из «бардов» (так окрестили авторов-исполнителей) не были профессиональными музыкантами или литераторами – у них были совсем другие основные профессии (Городницкий – инженер-геофизик, Кукин – спортивный тренер, Ким – учитель, Крупп – инженер-механик, Высоцкий и Визбор – актеры и т.д.)
Булат Окуджава Владимир Высоцкий
Александр Галич Александр Городницкий
Юрий Кукин Юлий Ким
Евгений Клячкин Юрий Визбор
Новелла Матвеева Арик Крупп
Ада Якушева Михаил Анчаров
Михаил Ножкин Александр Дольский
Были образованы объединения авторов-исполнителей, одним из первых стал КСП (Клуб самодеятельной песни), существовавший неформально с конца 50х, но оформившийся более детально только к 1967.
Первоначально в «авторских песнях» преобладали романтические мотивы; затем часть авторов перешла к социальной тематике. Особняком стояли песни о войнах (гражданской и Великой Отечественной) и туристические зарисовки (одно время существовало даже понятие «туристической песни», как самостоятельного жанра; однако «песни у костра» принадлежали двум совершенно разным, на мой взгляд, явлениям – «авторской песне» и «дворовой песне»).
В начале 60х некоторые авторы-исполнители (Галич, Высоцкий и др.) продолжили «блатную» тему 20х-30х годов. У Высоцкого появился целый «блатной» цикл, позже весьма негативно отразившийся на «официальном» продвижении всех остальных песен поэта. Впрочем, на неофициальных уровнях эти песни с большим удовольствием слушали и работники КГБ, и сотрудники партаппарата, и чиновники Минкульта.
В 50х-60х годах авторская песня довольно широко и, как правило, положительно, освещалась в прессе. Были также передачи по теме на радио и ТВ. Однако, после появления в репертуарах авторов-исполнителей песен социальной и политической направленности (Галич, Высоцкий, Ким), пресса стала замалчивать эту «гитарную культуру», а несколько позже стали публиковаться резко негативные отзывы о бардах. Галич не ограничился полумерами и эмигрировал; остальные продолжали жить и работать в СССР, а некоторые (Высоцкий, Окуджава, Никитин) даже издавали пластинки на «Мелодии» и за рубежом, и писали песни для кино (Высоцкий, Окуджава, Ким, Ножкин, Дольский).
Параллельно с «авторской песней», в 60х годах довольно получили довольно широкое распространение еще два вида народного, большей частью непрофессионального, творчества.
Первые песни подобной тематики появились в СССР в конце 60х годов (к этому времени относят романсы «Поручик Голицын» и «Господа офицеры» («Все идешь и идешь…») Почему именно тогда – четкого ответа я не нашел; хотя, очень вероятно, авторов «белогвардейских романсов» подтолкнули к теме появившиеся тогда кинематографические версии якобы «песен белогвардейцев»: «Последняя осень» (Н.Богословский – М.Танич, к/ф «Таинственный монах», 1967) и «Русское поле» (Я.Френкель – И.Гофф, к/ф «Новые приключения неуловимых», 1968). С авторством «Поручика Голицына» неясно до сих пор (версии написания песни М.Звездинским, А.Северным, Б.Окуджавой ничего, кроме здорового смеха, вызвать не могут).
Авторство большинства иных известных ныне «белогвардейских песен», ставших очень популярными в «застойном» Союзе и эмигрантских кругах, принадлежит Юрию Борисову – ленинградскому рецидивисту со стажем, и, по совместительству, поэтическому и музыкальному таланту. В частности, именно ему РШ обязан шедевральными романсами «Закатилася зорька за лес…» («Перед боем»), «Все теперь против нас…» («Белая песня»), «Новогодняя песня», «Ностальгическая» («Заунывные песни летели…») Впервые все они были исполнены другом и собутыльником Борисова, хорошим певцом Валерием Агафоновым, который подкорректировал некоторые тексты и музыкальные аранжировки товарища. Эти песни были написаны в период с конца 70х до середины 80х.
Другую значительную часть «белогвардейских романсов» написал тоже ленинградец, Владимир Раменский – автор значительной части песен для Аркадия Северного.
Юрий Борисов Владимир Раменский
Свою лепту в развитие тематики «белогвардейского романса» внес советский кинематограф. Начиная с 60х годов прошлого века, в советских фильмах о гражданской войне, прозвучало немало песен советских композиторов и поэтов по теме (кроме уже указанных выше): «Гусарская рулетка» (М.Дуневский – Н.Олев, из к/ф «Долгий путь в лабиринте», 1981); «Молитва» и «Я хочу попросить вас…» (Э.Хагогортян, из к/ф «Государственная граница», 1982); «Господа офицеры» (А.Дольский, из к/ф «Трактир на Пятницкой», 1978)… Эти песни тоже считались тогда, за неимением информации, настоящими «белогвардейскими».
Всем этим песням РШ обязан появлением при нем текстовой тематики, посвященной гражданской войне и, если обобщить, – ностальгиии по прошлым героическим временам вообще. Особенно много подобных композ появилось в начале-середине 90х, когда авторы РШ с разной степенью стыдливости переделывали тексты Борисова и Раменского в свои. Впрочем, большинство романсов перепевалось без изменений.
Песни Юрия Борисова в исполнении Валерия Агафонова
Песни Владимира Раменского в исполнении Аркадия Северного
«Белогвардейские» романсы советского кинематографа
Мелодика «дворовой» песни строится на нескольких гитарных аккордах, и, вследствие этого, большого разнообразия мелодий здесь не наблюдается. Многие тексты дворовых песен были положены, не мудрствуя лукаво, на музыку зарубежных поп- и рок-звезд того времени, или на мелодии советских эстрадных шлягеров.
Исполнению, как правило, сопутствует «жалостный» голос.
В текстах преобладают бытовые сценки и темы неразделенной любви.
Самое широкое развитие эти песенки получили в СССР 60х-70х годов, когда по вечерам целые компании подростков, юнцов и взрослых вовсю горланили нетленки дворового репертуара – обычно под гитару, но были и варианты – под гармошку и скрипку, а то и вовсе без какого-либо инструментального сопровождения.
До нас дошло немало песен того периода – «Сиреневый туман» (слова М.Матусовского, как ныне утверждается), «Ветер с моря», «В доме восемь…», «Все ребята говорят наперебой…», «Желтый лист марихуаны», «Фантом», «Дым кольцами», «Подснежники», «Солнечный зайчик», «Я бы спать укладывал слонов…», «Наташка» (а также еще с десяток-другой песен, прославляющих разнообразные женские имена), и великое множество иных подобных. Многие песни, считавшиеся ранее дворовыми – «Солнышко лесное», «За туманом», «Атланты» и др. – позже идентифицированы как авторские, некоторые – как старые русские народные или полузабытые эстрадные («Плачет девочка в автомате», «Ветер северный», «Лучина», «Дорожная», «Белая черемуха», «Вязаный жакет» и др.)
Иногда песня переходила из разряда дворовых в эстрадные. Например, Юрий Акулов вспоминал, что мелодию будущей песни «Клен» он сочинил еще в юношестве, как раз во дворе, на собственный незамысловатый текст; а эстрадным шлягером она стала с текстом Леонтия Шишко, и не в исполнении Акулова.
Дворовая песня дала шансону энтузиазм и простоту; она же, с другой стороны, увы, приучила подавляющее большинство будущих «шансонье» к небрежному, и даже неграмотному обращению с поэтическим словом. В-принципе (на мой взгляд), в значительной степени именно на основе «дворовых песнопений» и возникло явление РШ, как мы сейчас его понимаем.
Образцы «дворовых песен» (исполнения современные, из 1980х-2000х)
На протяжении 50-80х продолжилось укрепление позиций «блатного» репертуара. После войны начался новый всплеск преступности, но новых явлений жанра практически не было: перепевались старые, причем со значительными переделками текста – под современность.
А вот когда в 50х из тюрем вернулись амнистированная Берией братва, и частично реабилитированная, частично амнистированная Хрущевым 58-я, начался буйный расцвет блатняка, причем в объемах, который в 20х никому и не снился. Немалым подспорьем тому стало появление в СССР магнитофонов.
Изначально блатные хиты этого периода исполнялись самими авторами-отсидельцами, затем их стали перепевать другие, уже никогда не сидевшие товарищи (впрочем, некоторые из них сели позже; видимо, сработала поговорка: мечты сбываются).
Нельзя не упомянуть, конечно, о Высоцком, с конца 50х до начала 70х сделавшем немало для широкой популяризации блатняка; вероятно, он был первым из тех, кто, никогда не имея прямой конфронтации с правоохранительными органами, писал по теме так, как будто бы отсидел минимум раз пять по пять. Позже это стало своеобразным романтическим ореолом Владимира Семеновича: даже в передаче на канале CBS в Америке (1979) утверждалось, что Высоцкий провел немалое время в лагерях; а опровержение самого Высоцкого из этого интервью вырезали, ибо не поверили: как это можно вот так писать и не сидеть? Видимо, ориентировались на своего Чака Берри, который записывал рок-н-роллы вперемежку с отсидками.
В 70х блатняк пели уже практически в каждом ресторане, причем удельный вес «несидевших» исполнителей в общей музыкально-блатной массе рос с каждым годом.
Из «сидельцев» того времени ныне в узких кругах широко известны: Александр «Комар» Спиридонов (типичный «бытовой» урка, хулиган и алкаш), Владимир Шандриков (тоже уркаган со стажем чуть поменьше Комара), и Иосиф «Юз» Алешковский (политический зека, а так, вообще – вполне респектабельный гражданин литератор). Первый известен как исполнитель бесчисленного количества блатных зонгов, преимущественно чужого, анонимного, сочинения; второй сочинял сам, и позиционировался фанатами (весьма, впрочем, безосновательно) как «второй Высоцкий», или «омский Высоцкий».
Саша Комар Владимир Шандриков
Юз Алешковский привнес в блатняк определенный политический подтекст; его нетленка «Товарищ Сталин» была в свое время исполнена Самим Владимиром Семенычем; был среди его песен и чисто тюремный шлягер – «Окурочек», в конце 80х перепетый Фоминым-Медяником.
Юз Алешковский, 1948
Песни Владимира Шандрикова
Песни Юза Алешковского
А вот в более широких массах стали известны как раз те, кто не сидел никогда, либо сели уже позже, после обретения популярности: Аркадий Северный (в миру Звездин), Константин Беляев, Саша Шеваловский, Владимир Сорокин (он же Оршулович), Евгений Чумаченко, Виталий Крестовский (а по-настоящему – Валерий Цыганок; вау… зам. директора НИИ и член КПСС) и др.
Большое содействие появлению на советском и постсоветском пространстве «музыкального направления» под названием РШ оказал «магиздат» 70х-80х.
Песни всех перечисленных в этой статье направлений записывались на магнитофоны и ранее – в 50х-60х годах. Но именно в 70х бытовым пользователям стала доступна действительно высококлассная аппаратура из-за рубежа (в-основном, японская), которая появилась в комиссионных магазинах (усилиями граждан, имевших легальную возможность посещать забугор – дипломатов, моряков, туристов). Качество записи, в связи с этим фактом, возросло многократно.
Первыми примерами «магиздата» можно считать распространение пленок с записями известных бардов – Окуджавы, Высоцкого, Галича и др. Записи делались иногда прямо с концертов, из зала; но чаще – во время «квартирных концертов».
Однако, создателями первого в СССР серийного «магиздата», поставленного на коммерческие рельсы, стали, вероятно, одесситы Владислав «Влад» Коцышевский и Станислав «Стас» Ерусланов. С конца 60х годов ими были записаны и растиражированы десятки «магнитоальбомов» различных исполнителей, среди которых широко известны имена: Аркадий Северный, Алик Берисон, Константин Беляев, Евгений Свешников, Владимир Сорокин, Владимир Шандриков…
Сначала записи делались просто под гитару, либо с ресторанными ансамблями, где солировал главный герой «магнитоконцерта». В 1977 с подачи тех же «продюсеров» в записях стал аккомпанировать местный самодеятельный ВИА «Одесские ребята», который значился в «выходных данных» как «Черноморская чайка»; через пару месяцев ВИА развалился, и для последующих записей состав «Черноморской чайки» собирался непосредственно перед началом действа – из тех музыкантов, что оказывались «под рукой».
То, что было записано в 60х-80х Еруслановым и Коцишевским, большинством слушателей позиционируется как «блатняк», хотя это в корне неверно. «Блатных» песен на большинстве «магнитоальбомов» было немного; основную часть репертуара составляло то, что называется «одесской» и «дворовой» песней; присутствовало также немало шлягеров официальной советской эстрады (иногда с кардинально переписанными текстами); были песни «эмигрантской» и «белогвардейской» тематики, было представлено и творчество бардов.
Подобный же «магиздат» примерно с 1974 существовал и в Ленинграде, созданный усилиями студента (позже – инженера) Рудольфа Фукса, коллекционера Сергея Маклакова и музыкантов ресторана «Парус» (в записях значились как «Братья Жемчужные»). В сопровождении «Братьев Жемчужных» Аркадий Северный записал много «оркестровых» альбомов (еще до записей с «Черноморской чайкой», и после них). Те же «Братья Жемчужные» позже аккомпанировали «еврейскому казаку» Александру Розенбауму в его магнитоальбомах «Памяти Аркадия Северного» и «Новые песни», Виталию Крестовскому в его втором магнитоальбоме, а также записывали альбомы в собственном вокальном исполнении.
Подпольные «продюсеры» магиздата 70х
Стас (Станислав) Ерусланов Влад (Владислав) Коцышевский
Рудик (Рудольф) Фукс Сергей Маклаков
Вообще же, подобных ансамблей было немало в те годы; в записях Северного фигурируют названия «Химик», «4 брата и лопата», «Крестные отцы», «Аэлита», «6+1» и некоторые другие.
«Братья Жемчужные» с Аркадием Северным
Они же с Александром Розенбаумом
ВИА «Одесские ребята», ставшие в магиздате «Черноморской чайкой»
Александр Шеваловский и ВИА «Обертон»
Ансамбль «Химик», он же «Чайка»
Записи «магиздата» в оркестровке отличались, как правило, довольно хорошим по тем временам качеством, а некоторые приближались к качеству студийному.
В 1984 обрел моментальную известность «свердловский одессит» Александр Новиков, успевший записать всего один магнитоальбом (вернее, две несколько разных версии одного и того же альбома) до неба в клеточку (и друзей в полосочку). К чести Александра, его тексты всегда были поэтически грамотными, а музыка несколько отличалась от всего, что делали до него иные «одесситы» (правда, позже Новиков стал повторяться музыкально, копировать самого себя, и популярность растерял – но в текстах остался таки поэтом).
На официальном уровне эти записи любили не сильно, и издавать их не пытались, но и особых плотин на пути их распространения тоже не строили: в 70х-80х годах львиную часть этих «нетленок» можно было услышать в вечернем репертуаре любого ресторанного ВИА; а в т.н. «студиях звукозаписи» 80-х катушки и кассеты с подобным музицированием удостаивались отдельных витрин, или списков, под общим наименованием «одесситы» или «эмигранты», и пользовались неизменным успехом у слушателей.
Герои подпольного «магиздата» 70х-80х
Аркадий Северный (Звездин) Евгений Свешников
Александр Шеваловский Алик (Арнольд) Берисон
Владимир Сорокин (Оршулович) Валя Сергеева (Габович, в замужестве Оршулович)
Мария Иванова Виталий Крестовский (Валерий Цыганок)
Константин Беляев Евгений Чумаченко
Александр Розенбаум Александр Новиков
Собственно, продукция «магиздата» соединила в себе все вышеперечисленные течения в советской музыке, присоединив попутно официальную эстраду, и стала главным предшественником РШ – в его многообразии тематики, музыкального оформления (позже оформление было усреднено компьютерными технологиями) и исполнительского уровня (который к нынешним временам нивелировался до уровня среднего плинтуса; впрочем, это в полной мере касается большинства иных песен современной эстрады).
Нельзя не сказать отдельно о двух личностях в истории советской музыки 70х, без которых явление, подобное РШ, вряд ли стало бы настолько популярным в широких массах, да и вообще сомнительно, чтобы оно вышло бы за узкие круги увлеченных «блатняком», «дворняком» и «одесситами» людей.
Это, конечно же, Владимир Высоцкий и Аркадий Северный (в миру Звездин). При всей непохожести этих двух исполнителей – по образу жизни, профессиональной деятельности, исполняемому репертуару, голосовым данным и др. – их роднит как минимум один общий момент.
Тот, кто вдумчиво читал «Мастера и Маргариту» Булгакова, «Вечера на хуторе» Гоголя, «Одесские рассказы» Бабеля, «Хамелеона» Чехова, «Тихий Дон» Шолохова, «Три товарища» Ремарка – тот поймет. Только читать нужно не по диагонали, а каждое слово. При прочтении не просто усваивается некая увлекательная информация, а буквально перед глазами встают «живые» картинки, созданные мозгом из прочитанного. Как бы фильм, а не книга… что-то вроде того. Или это только мое личное впечатление?
Впрочем, опять же, все выше сказанное, возможно, относится лишь к личному восприятию.
В остальном (исключая, пожалуй, еще привязанность к веселящим напиткам) они абсолютно разные. Высоцкий почти не пел «чужих» песен, а Северный вообще ничего сам не сочинял. Высоцкого хорошо знало в лицо все население СССР, а Северного – лишь немногие счастливые обладатели фото. Высоцкий неоднократно посещал забугорье и давал там концерты, а Северный – ни разу. У первого вышло немало пластинок при жизни (и в СССР, и за рубежом), у второго – ни одной. Северный отслужил в армии и имел звание лейтенанта, Высоцкий вообще не служил. Один москвич, другой – ленинградец… Ох уж этот вечный антогонизм двух столиц… Ну и, конечно же, большей части репертуара Северного невозможно сравниться по глубине содержания с песнями Высоцкого.
При жизни они не встречались никогда, а ушли в один год, с разрывом всего в два с половиной месяца. О смерти Высоцкого в короткий срок узнала практически вся страна. О смерти Северного – немногие.
Так или иначе, но эти два человечища сделали то, что было неподвластно другим (включая всех предследователей и последователей) – они вывели… как бы это назвать… ну пусть будет РШ, хотя в то время подобного термина попросту не было… так вот, они вывели РШ на уровень популярности, сравнимый разве что с хорошей эстрадой. Ни рок, ни попса, ни классика не могли конкурировать (по популярности у слушателей) на равных с их песнями (особенно учитывая тотальное официальное замалчивание).
И всем этим – они создали локомотив для последователей, на котором едет весь РШ по сию пору… постепенно теряя корни, увы, и скатываясь в попсу. При этом, никто из «потомков» этих двух гениев так и не то что их не превзошел, а даже близко не подтянулся к тому уровню, что задан был ими. Ни Новиков, ни Розенбаум, ни, тем паче, современные «шансоньё» (буквой «ё» я оттеняю отличие от «шансонье»). Напротив, уровень со временем нивелировался практически до абсолютного нуля, опять же увы. Остались лишь хрипы «под Семеныча» и попытки подделать манеру Северного (как правило, весьма провальные).
Как-то так… Грустно получилось? А что делать…
А может, я просто старею и по-стариковски ворчу? :))
Нельзя объять необъятное, но все же – по десятку песен В.Высоцкого и А.Северного.
С началом 70х гайки «свободы на музыку» стали постепенно, но неуклонно затягиваться. Постепенно исчезли шейки и твисты (а если пелись, то старые); до конца 70х была изъята из употребления, как официальное понятие, рок-музыка; для записи песен в студии ВФГ нужно было пройти согласование как минимум с тремя ведомствами, а выпуск записанного материала на виниле превращался в 2-3хлетние хождения авторов песен, исполнителей и их директоров, редакторов «Мелодии» по инстанциям, и далеко не всегда эти походы имели успех. Еще раньше подобные порядки появились в радио- и ТВ-студиях звукозаписи.
Даже члены Союза композиторов были поставлены в очень стеснительные условия: более-менее качественно записать фонограммы собственных песен становилось делом нелегким, подчас – невозможным. Это привело к тому, что многие композиторы стали обзаводиться дорогостоящей аппаратурой и организовывать домашние звукозаписывающие студии. До середины 70х такие студии появились у Александра Зацепина, Алексея Рыбникова, Алексея Зубова (саксофонист и аранжировщик ансамбля Гараняна); немного позже – у Максима Дунаевского, Геннадия Гладкова, Вячеслава Добрынина, Андрея Петрова.
Алексей Рыбников в своей студии, конец 70х
Все это создало предпосылки для организации альтернативного ВФГ «Мелодия» бизнеса, частью и началом которого стал описанный выше «блат-магиздат». Однако явление было много шире – на магнитную ленту с середины-конца 70х стали записываться и «отверженные» рокеры; и барды; и поп-исполнители, в том числе статусные звезды официальной эстрады. Записанные фонограммы распространялись либо самими музыкантами (иногда за чисто символические деньги, едва перекрывавшие стоимость носителей), либо продавались «подпольным агентам», которые делали несколько копий и рассылали для дальнейшего тиражирования через систему т.н. «студий звукозаписи» (к тому времени они имелись при различных учреждениях культуры и торговли; особенно много их было в курортных городах.
Типичная продукция «поп-рок-магиздата»
Типичный вид «киоска звукозаписи»
Скучающая от музыкальной «ленинианы» публика с восторгом скупала, практически без разбору, кассеты и катушки с той музыкой, которая не проходила цензуру (или не пыталась ее пройти), ибо там пели не о руководящей роли КПСС, а о простых жизненных вещах – пусть даже совершенно неграмотно с музыкальной и поэтической точки зрения. И все это – в современных ритмах.
Владимир Асмолов Александр Кальянов
Михаил Звездинский Слава Фомин (Медяник)
Анатолий Полотно Анка (Наталья Ступишна)
Никита Джигурда Дёма Громов
Павел Ятсюк Виктор Березинский
«Лесоповал» Михаила Танича
Катализаторами процесса выступили знаменитые советские композиторы и поэты-песенники: Вячеслав Добрынин с середины 80х начал сочинять песенки в разухабистой псевдоцыганской манере а-ля «Мясоедовская улица», и запел сам нужным хриплым голосом; Александр Морозов записал целый альбом «приблатненных» песен на стихи Г.Горбовского; поэт Михаил Танич организовал «блатной» коллектив «Лесоповал» и выступил продюсером Натальи Ступишиной (Анки).
Появилась куча исполнителей «под Высоцкого» (тут в центре внимания был Джигурда с его политическими лозунгами); группы, перепевавшие ранний «одесский» репертуар («Новые одесситы», «АРМ»); группы, жонглирующие в текстах нецензурной лексикой («Ахас»); множество «околоблатных» певцов, употребляющих в текстах «феню» неправильно и не к месту, потому как о местах заключения знали не больше, чем о стихосложении; множество гитарных «авторов-исполнителей», которые не ведали рифм лучше, чем «елка – палка»; певцы-«эмигранты», никогда не выезжавшие из своих Мухосрансков.
Немного в стороне пристроился Тальков – главным образом, потому, что не брал за основу своих песен более ранние варианты мелодий «одесситов», «эмигрантов» и попсовиков, а втихую тырил музыку за рубежом.
Со всем этим надо было что-то делать, как-то делить на жанры, стили, течения (как на Западе; хотя в то время действительно было трудно разобраться в общем потоке – что есть поп, а что – «авторская песня»)… Или просто все обозвать поп-музыкой, что было бы честнее… Но решили по-иному.
За первенство в придумке термина РШ до сих пор идут споры-пересуды.
Вообще-то, «русским шансоном» французская пресса называла в 1977 песни Высоцкого, а самого их автора-исполнителя – «русским шансонье». Русским же шансонье звали в Париже Вертинского. Но довольно странно обижать память Владимира Семеновича и Александра Николаевича подобными сравнениями… поэтому, замнем для ясности.
В одном из интервью владелец Севостьянов говорит о том, как тщательно они подбирали артистов, насколько ответственным был подобный отбор. О «тщательности» и «ответственности», в частности, может сказать тот факт, что на лейбле Master Sound вышла куча альбомов эпохально пошлой «Красной плесени»…
Но это – просто к слову.
С появлением термина все стало еще запутаннее. Альбомы исполнителей подобного толка клепал не один Master Sound; были еще ZeKo Records (печально закончившие «заказом» одного совладельца другим, ибо о чем поешь – то и случится), Монолит, Jeff Records, Русское снабжение, Apex Records и многие другие, выпускавшие подобную продукцию. А поскольку термин был уже изобретен, народ, не сильно сведущий в тюремной тематике, решил окрестить РШ все, что хрипит под компьютерные ритмы. Под эту марку не попали разве что только хрипящие металлисты, и то только, видимо, потому, что под компьютер не пели.
Шутки шутками, но легче не стало. Дабы не использовать зарегистрированный Севостьяновым товарный знак, остальные производители и поддерживающие их масс-медиа стали называть «надрывные» песни просто «шансоном». Вуаля. Концы сошлись с концами, совершенно исключив коренные начала.
То, что происходило с начала 90х по их же конец, неплохо охарактеризовал Александр Новиков: «У истоков жанра стояли великие люди: Есенин, Высоцкий, Вертинский, Галич. В основе жанра лежат стихи, а не тексты. Сегодня же, когда жанр стал коммерчески выгодным, туда полезли все по принципу: куда конь с копытом, туда и рак с клешней. Быстро объявились халдеи, которые пасутся возле этого жанра и превращают его в блатную попсу».
В нулевых появилось «Радио шансон» (не «русский», но но все же), которое, начав с блатняка, со временем «загнало» в шансон Сюткина и Укупника, а после смены владельца (новым стал олигарх Михаил Гуцериев – основной спонсор «Песни года» и ее же основной «поэт») там и вовсе творится черт знает что, и под общую гребенку попали нестареющие Нанайцы, постаревшая Пугачева, а также Буйнов, Закирова, Слава, сведенные ноги Покровского, Лолита и даже Андрей Разин, которые к любому пониманию шансона (что к французскому, что к «русскому») имеют такое же отношение, как рыба к зонтику (независимо от их таланта и исполнительского мастерства). То есть, народу дают понять, что между тривиальной эстрадой и попсой и тем, что считается РШ – разницы никакой. И это, на мой взгляд, совершенно верно. Так зачем было огород городить?
Далее – личное мнение на основе собственных впечатлений.
А Стас Михайлов – почему РШ? Сюжетов в песнях там нет никаких, одни романтические страдания на тему «она так хороша, но вот ушла, пойду убьюсь апстену». Что-то вроде мужского варианта Тани Булановой. Но она же – не шансон? Или.
Ситуация усугубляется тем, что в «шансон» косяком пошли авторы, которые вообще незнакомы с какой-либо грамотой – музыкальной или литературной. Их «песни» больше похожи на интернет-комменты малообразованных людей.
Образцы «перестроечно-постперестроечного шансона» (1986-91).