Тревожный декабрь 1986-го: И один, оказывается, в поле воин
Декабрь 1986 года сломал тысячи судеб. Только в Алма-Ате 264 человека были исключены из вузов, 758 – из комсомола и 52 – из партии. Комсомольские и партийные взыскания получили около 1 400 человек. Из органов внутренних дел было уволено 1 200 человек, из транспортных и медицинских учреждений – более 300. Своих постов лишились 12 ректоров вузов.
“Казахский националист”
Декабрь 1986 года депутат мажилиса парламента РК Нуртай САБИЛЬЯНОВ встретил студентом третьего курса учетно-экономического факультета института народного хозяйства. Он – тот самый парень с рупором, чье фото облетело весь мир.
– Когда я шел на площадь, то в отличие от однокурсников знал, чем это может закончиться, – вспоминает он те дни. – Я был тогда уже далеко не юнцом, пришедшим в институт со школьной скамьи: мне было 24 года.
Сотрудники КГБ уже через несколько дней после событий 16–17 декабря надолго обосновались в стенах нашего института. В кабинет к ним студенты ходили как на работу, но меня задержали позже.
В феврале 1987 года я уехал на каникулы к родителям, а когда вернулся, однокурсники предупредили, что в кабинете у следователя лежит фотография, где я изображен на площади с рупором в руках. Хорошо, что до начала занятий оставалось четыре дня, и я, пообщавшись с опытными людьми, успел морально подготовиться к изнуряющим допросам. С самого начала решил – буду отвечать только за себя. И когда показывали фото однокурсников, у меня на все был один ответ: “Сам на площади был, но про других не знаю, не до того было”.
Не скрою, выдержать допросы было нелегко, более того – страшно, мы уже знали о кровавых расправах с теми, кого задержали в первые дни.
Но именно это – не показывать пожирающий внутри страх, не отводить взгляд, когда тебя буравят глаза следователя, а порой держаться с ним даже дерзко, – видимо, и спасло меня: я не дал себя сломать. Когда шли тотальные чистки не только в нашем, но и в других алма-атинских вузах, выстоять мне помогли педагоги. Я до конца жизни останусь им благодарен за советы и негласную поддержку.
“Пришить” мне дело, несмотря на все старания сотрудников КГБ, не удалось: единственной уликой было фото, взятое из кадров кинолент. Однако интерес к нему со стороны органов сделал свое дело: ярлык “казахский националист” сопровождал меня до тех пор, пока я не окончил институт.
Получить красный диплом это не помешало, зато “накрылась” Ленинская стипендия, а с Доски почета срочно сняли мою фотографию. Все это сказалось на распределении: вместо предполагаемой институтской кафедры я попал на электротехнический завод. Там в общем-то было наплевать на мое прошлое, им нужен был хороший, перспективный бухгалтер – их больше впечатлил цвет моего диплома.
Не был исключен ни один “декабрист”
– Когда случились декабрьские события, я был проректором по воспитательной работе Восточно-Казахстанского педагогического института, – рассказывает президент Казахской академии туризма и спорта Кайрат ЗАКИРЬЯНОВ. – Мятежной в те дни была не только Алма-Ата, в каждом областном центре прокатились отголоски тех событий.
В Усть-Каменогорске часть молодежи тоже вышла на площадь. Когда страсти улеглись, компетентные органы поставили нас в известность, что 17 наших студентов были замечены на стихийных антигосударственных митингах.
Секретарь партбюро Анатолий Паюк, ставший впоследствии инструктором ЦК КП Казахстана, сообщил мне, что состоялось заседание комсбюро, которое своим решением исключило их из комсомола. А коль так, то эти студенты автоматически должны вылететь и из числа студентов. Оставались формальности, которые он решил сделать моими руками. Я уклончиво заявил, что не уполномочен решать эти вопросы. С этим мы и зашли к ректору вуза Ережепу Альхаировичу Мамбетказиеву.
– Ты и так их наказал – выгнал из комсомола. Но мне исключать их из вуза не за что, если они справляются с учебными нагрузками. И вообще, о чем сейчас идет речь? Подумаешь, 17-летний молокосос, у которого каша в голове, вышел на митинг. Да он в самом себе не разобрался, не то что в текущем политическом моменте.
Отказавшись исключать студентов, ректор, по сути, проигнорировал партию. Хотя в те годы перед ней не то что по стойке смирно стояли – люди получали инфаркты и инсульты, даже если им только грозили пальчиком.
– У вас будут неприятности! – пытался запугать его секретарь партбюро.
– А это уже не твои проблемы, – отмахнулся ректор.
Ни один из 17 заявленных студентов исключен не был, хотя в других вузах республики их выгоняли пачками.
Я уверен, что Кайрат Рыскулбеков, в честь которого Казахская академия спорта и туризма ежегодно проводит спортивный турнир по боксу, остался бы жив, если бы в архитектурно-строительном институте был такой же ректор.
Как шла “охота на ведьм” в минэнерго КазССР
Инженера-энергетика Прикаспийского горно-металлургического комбината Сагина ТАЖИКЕНОВА назначили директором центра автоматизации и информатики минэнерго КазССР весной 1986 года. А через девять месяцев грянул декабрь.
– Хотя в кармане и лежал партбилет, к политике я никогда никакого отношения не имел, – рассказывает он. – Так это трагическое событие и прошло бы мимо меня, если бы не вышел приказ по министерству: всех, кто 16 и 17 декабря не работал, считать не просто прогульщиками, а выяснить, не были ли они причастны к “событиям”.
У одного моего товарища 16 декабря сын попал с аппендицитом в больницу, и его, естественно, не было на работе. И начались издевательства! На собрании трудового коллектива товарища прессовали с 6 до 8 вечера в триста ртов. Один замминистра договорился до того, что обозвал его “черномазым”.
Когда министр подвел итог: “Ну что заканчиваем?”, – поднял руку я. Он встрепенулся:
– Ну, ну, товарищ Тажикенов!
А я сказал то, чего он совсем не ожидал:
– Мне стыдно! Ведь он принес справку, что у него болен ребенок, а вы ее не видите, потому что охвачены шовинистическим угаром.
Собрание, забыв про прогульщика, накинулось на меня. Министр подскочил:
– Это кого я принял на работу?! Ты кого защищаешь?
И уже отдавал распоряжения начальнику управления кадров и секретарю парткома:
– Собрать бюро, исключить из партии, уволить…
Меня тоже уже трудно было остановить:
– На каком основании? Я не с улицы пришел, а вы не заведующий складом по выдаче партбилетов! Холодная зима 1986-го
И вдруг, выйдя к трибуне, рядом со мной встал начальник секретного отдела. Кажется, его звали Владимир Иванович Колесников.
– Я горжусь, что из 300 сидящих в зале нашелся один порядочный человек, – сказал он. – Я обещаю: никто его не сможет ни уволить с работы, ни выгнать из партии, пока я сам здесь.
Когда собрание наконец закончилось, он пригласил меня в свой кабинет. Просматривая список членов партбюро, деловито сообщил:
– Так, двое из пяти мои. Прикроют.
Заседание бюро начиналось на следующий день в 10 утра, а в девять меня вызвал министр. Обычно, когда я заходил к нему, он выходил навстречу и, как инженер инженеру, крепко пожимал руку.
В этот раз, сухо поздоровавшись, сказал:
– Сейчас будет заседание партбюро. Извинись перед Юрьевым (замминистра, автор эпитета “черномазый”), и я все отменю.
– Виктор Тихонович, но мне не за что извиняться.
– Ну смотри, я тебя предупредил.
Самое интересное началось на партбюро. Одним из его членов был однорукий фронтовик, в годы войны майор управления контрразведки СМЕРШ (сокращенное от “Смерть шпионам”). В министерстве он занимал пост начальника канцелярии, мы каждый день встречались. Но здесь, видимо, сработала его смершевская хватка и склонность к допросам.
Когда он выкрикнул: “Фамилия?!” – я был поражен:
– Вы что, забыли мою фамилию?
Когда прозвучал окрик: “Родители?!” – я сказал:
– Отец погиб на фронте.
И тут в груди что-то встрепенулось:
– Знаете, я думаю, это вы его расстреляли.
– Мой отец-пехотинец шел на передовую, зная, что сзади такие, как вы, ставят заградительный огонь.
Майор, схватившись за сердце, упал. Все вскочили, забегали. Кто-то заорал:
В общем, бюро в тот день не приняло никакого решения. Но уже все энергетики знали, что Тажикенов пошел против большинства! И где я ни появлялся, везде – кто тайком, кто открыто – пожимали руку.
Меня таскали несколько месяцев на партийные собрания, и все никак не могли решить, что со мной делать. Народ к этому времени пришел в себя, никто не хотел голосовать против исключения из партии. Через девять месяцев решили объявить общественное порицание за нетактичное поведение на собрании коллектива без записи в трудовую книжку. Голос независимости: 30 лет “Желтоксану”
Мой Желтоксан
Журналист Талгат АЙТБАЕВ издал 11 книг (часть из них на собственные деньги), где собраны воспоминания участников декабрьских событий.
– В то время я работал заведующим отделом в газете “Қазақстан пионерi”, – вспоминает он. – 16 декабря многие алматинские журналисты были на площади, и я, конечно, тоже.
В тот день я видел собственными глазами и слышал своими ушами, как некие люди, разъезжая по центральным улицам Алма-Аты в машинах с открытым верхом, кричали в рупор: “Пьяная казахская молодежь убивает детей и стариков русской национальности. Они подожгли детский сад в районе Алма-Аты-1…”. И народ велся на это!
Позже, когда я стал оформлять воспоминания участников декабрьских событий в отдельные книги, туда вошел рассказ курсанта Алма-Атинского высшего общевойскового командного училища имени маршала Советского Союза И. Конева Жангельды Тулебаева, где есть такие строчки: “Нас подняли по тревоге. Сказали, что молодые казахи убивают детей и стариков русской национальности. В своей группе я был единственным казахом. Меня наши отцы-командиры предупредили: “Смотри там, не переметнись на сторону своих”. На площади я неожиданно встретил своего одноклассника Славу Игнатова. Он был среди дружинников. Посмотрев на меня виновато, Славка сказал: “Жора, здесь людей давят бэтээрами. Мне стыдно, но нас заставили…”.
Однако вернусь к своему Желтоксану. Днем, 16-го, я пробыл на площади недолго: думая о беременной жене, ушел домой. Жили мы тогда на пересечении улиц Фурманова и Аль-Фараби.
Ближе к 12 ночи вместе с соседями спустились к зданию Государственного музея, откуда хорошо была видна площадь имени Брежнева. А там – бойня! Женский визг, крики, плач… Солдаты лопатами гонят безоружных людей в один конец площади, а те, развернувшись, бегут обратно…
19 декабря состоялось объединенное партсобрание нескольких редакций – “Қазақстан пионерi”, “Дружные ребята” и “Спорт”, журналов “Балдырған” и “Бiлiм және еңбек”. Перед нами поставили задачу – проголосовать за исключение из партии, а следовательно, и за увольнение с работы поэта Мейрхана Акдаулетова. Я же говорю, что на площади в те дни были мы все, но не повезло ему одному – органы его засекли.
Мейрхан еле держался на ногах – лицо в ссадинах и синяках, ребра сломанные, в глазах – слезы. Он, наверное, думал в тот момент о своих четверых – мал мала меньше – детях.
Многие из нас, опустив головы, молчали, другие, среди них редактор “Қазақстан пионерi” Фариза Онгарсынова, заняли выжидательную позицию. Наш старший товарищ, поэт Туманбай Молдагалиев, принялся стыдить Мейрхана: “Что плохого тебе сделал русский народ?”. Пытаясь оправдываться, тот заплакал… Как бы восприняли декабрьские события 1986-го, если бы СССР не развалился
В тот день мы его отстояли большинством голосов, все обошлось строгим выговором, но через пару недель поступил указ сверху – уволить! Почти год Мейрхан ходил без работы, потом с большим трудом уже именитый поэт устроился корректором в журнал “Заря”.
Литературоведу Акселеу Сейдимбекову, главному редактору журнала “Бiлiм және еңбек”, припомнили материалы про казахских ханов и деятелей движения “Алаш” и тоже уволили. И он, большая умница и интеллектуал, три года работал лаборантом в Институте литературы имени М. Ауэзова.
…Что интересно, я что-то не слышал, чтобы тех, кто намеренно разжигал 16–17 декабря вражду между народами, сея слухи об “убиенных младенцах и стариках”, сожженных детсадах, привлекли к ответственности. Почему? Этот вопрос лично для меня остается открытым, равно как и тот, кому и зачем понадобилось организовывать Желтоксан против казахского народа?
Страницы истории: 16 декабря 1986 года. Беспорядки в Алма-Ате
16 декабря 1986 года начался бунт казахов в Алма-Ате, связанный с назначением новым главой союзной республики этнического русского. Декабрьские события в казахской столице стали первым массовым проявлением недовольства на национальных окраинах СССР в горбачевскую эпохи.
События развивались следующим образом: многолетний хозяин Казахстана Динмухамед Кунаев, ставленник еще самого Брежнева, просидевший во главе союзной республики почти четверть века, засобирался в отставку. Точнее, его к этому активно подгонял Горбачев, желавший по советской традиции привести свою команду. Предполагалось, что сменщиком Кунаева станет Нурсултан Назарбаев, однако наверху что-то переиграли, и на смену Кунаеву совершенно неожиданно приехал глава Ульяновского обкома Геннадий Колбин.
Ну приехал и приехал, что тут такого, дружба народов же. Но не все так просто — запуская перестройку, Горбачев открыл страшный ларчик со своей собственной погибелью. Назывался этот ларчик — ленинские нормы.
Многие, наверное, забыли, но вся перестройка проводилась под лозунгом возврата к ленинским нормам. Дескать, тогда партия была демократичная, без интриг, массовых расстрелов и коррупции. На окраинах идею сразу же подхватили, неспроста все дальнейшие движения, которые способствовали отделению национальных окраин от СССР, мимикрировали под движения в поддержку перестройки.
Так вот, назначение Колбина было в штыки воспринято казахами. Горбачеву прилетело оттуда, откуда он не ждал, ведь возврат к ленинским нормам означал и возврат к ленинской национальной политике, которая де-факто предполагала практически тотальную автономию национальных окраин.
Если в ранние ленинские времена еще можно было объяснить присутствие русских в руководстве национальных республик отсталостью этих регионов и отсутствием местных национальных кадров, то к концу 80-х этих кадров было уже в таком избытке, что русские только сидели и чесали затылки: куда бы деться от этих кадров. На окраинах СССР по-прежнему сохранялась огромная рождаемость, а вот смертность уменьшилась в десятки раз. Получилось прямо по Мао: деревня захватывает города.
16 декабря 1986 года на главной площади Алма-Аты стали собираться недовольные казахи с лозунгами о поддержке ленинской национальной политики, недопущения нового 1937 года, автономии, самоопределения и т. д.
Первый митинг разогнали, но на следующий день собрался еще более многочисленный. Многие из «мирных» протестующих были вооруженны прутьями, железной арматурой и ножами. В город были введены войска, начались столкновения. По официальным данным, в беспорядках в городе погибли 3 человека: русский дружинник, забитый толпой, казах из протестующих, получивший в стычке с военными серьезные травмы, и русский подросток, зарезанный в автобусе от избытка национальных чувств у местных трудящихся.
На 1986 год Казахская ССР был республикой без национального большинства, а самое крупное меньшинство составляли русские (ок. 40%), казахов было ок. 37%. Алма-Ата, основанная в 1854 году как имперская крепость Верный, была русским городом: русских здесь было около 60%, вместе с украинцами и белорусами — до 65%. Казахов при этом в городе было всего 25%, остальное население составляли различные этнические меньшинства (уйгуры, корейцы, немцы и др.)
Правда, среди казахов ходили слухи о сотнях убитых. Рассказывались даже леденящие душу подробности этих жестоких расправ: якобы их сбрасывали с крыш, чтобы потом оформить как самоубийц, а также вывозили в лес и раздевали догола, оставляя замерзать насмерть. В общем, типичный набор зверств, который всегда легендируется в подобных случаях.
В итоге события были объявлены проявлением буржуазного казахского национализма, было заведено около сотни уголовных дел. Колбин остался главой Казахстана на несколько лет, правда, уже через 2 года его сменил Назарбаев, роль которого в данных событиях так и остается непрояснённой. По одной версии, он был активным противником беспорядков и агитировал за их прекращение, по другим, сыграл значительную роль в их организации. Так или иначе, Назарбаев почти 30 лет продолжал оставаться безальтернативным хозяином Казахстана, пока наконец в 20 марта 2019 не подал в отставку
В ходе XXVII съезда КПСС, Динмухамед Кунаев подал Горбачёву заявление о своей отставке. Негласно подходящим кандидатом на освобождающееся вскоре место первого секретаря ЦК КПК был относительно молодой и активный лидер — председатель совета министров республики Нурсултан Назарбаев [3] За своё долгое время у власти в Казахской ССР, Кунаев активно помогал Назарбаеву, как и другим молодым этническим казахам из села продвигаться по местной партийной лестнице[4], часто в ущерб русскому и русскоязычному населению республики, всё слабее представленному во властных структурах [5]. Тем не менее, по неизвестным личным мотивам, Кунаев начал резко противиться назначению Назарбаева на его место [3].
Глубинной причиной конфликта было нарастание экономических трудностей советской системы в условиях разных этнодемографических тенденций развития двух основных этносов Казахской СССР — русских и казахов, что вело к росту социальной и межнациональной напряженности. Рождаемость казахов, особенно в сельских регионах юга страны, продолжала оставаться на очень высоком уровне при том что детская смертность существенно снизилась. Параллельно в крупных городах страны, в том числе Алма-Ате, где имелось русское большинство, несмотря на объявленный процесс коренизации, продолжалась реализация политики русификации. На высшие руководящие посты здесь назначались как этнические казахи так и русские не имеющие никакого отношения к Казахстану, так участились случаи назначения руководящих кадров ранее не работавших в Казахстане и не знающих местной специфики. Высокий естественный прирост казахов приводил к тому что излишки сельского казахского населения выезжали в русскоязычные города, где возрастала конкуренция за жильё и рабочие места. Этническим казахам из сельской местности стало сложнее трудоустроится вследствие плохого знания русского языка. Помимо личных качеств было обязательное требование знание русского языка. В то же время для назначения этнического русского на руководящую работу в Казахстане не требовалось знание казахского языка, даже если он назначался в регионе, где преобладало казахское население. Среди населения росло недовольство.
Выступления начались с мирной демонстрации 16 декабря, первые группы казахской молодёжи вышли на Новую (Брежнева) площадь столицы с требованиями отмены назначения Колбина. Правительство в Москве передало дело МВД, для разгона митинга. В городе сразу была отключена телефонная связь, эти группы были разогнаны милицией (операция «Метель»). Были собраны отряды спецназа из сибирского военного училища, а также курсанты местного пограничного училища. Слухи о выступлении на площади мгновенно облетели весь город. Утром 17 декабря на площадь имени Л. И. Брежнева перед зданием ЦК вышли уже толпы молодёжи, возглавляемые активными национал-патриотами. Плакаты демонстрантов гласили «Требуем самоопределения!», «Каждому народу — свой лидер!», «Не быть 37-му!», «Положить конец великодержавному безумию!» [6] Два дня шли митинги, оба раза заканчивающиеся беспорядками. Для поддержания порядка в городе использовались рабочие дружины.
Декабрьские события в воспоминаниях первого заместителя председателя КГБ СССР Филиппа Бобкова[7]:
17 декабря Н. А. Назарбаев, наряду с другими официальными лицами республики, выступал перед разбушевавшейся толпой, призывая молодежь вернуться на свои учебные и рабочие места [1] Однако, дальнейшее развитие истории Казахстана, равно как и поздние мемуары, написанные в годы его президентства, заставляют многих политологов выдвигать гипотезы об участии самого Назарбаева в организации беспорядков [8]
В результате беспорядков в Алма-Ате по данным КГБ КазССР погибло три человека, получили телесные повреждения 11З7 человек, среди которых только 365 были участниками беспорядков, а остальные — сотрудниками силовых структур и случайными жертвами погромщиков. Правоохранительные органы задержали около 2200 участников беспорядков, среди которых более 90 % были этническими казахами, при том что казахи составляли немногим более 20% населения города в 1986 г. (a русские — 60%). Студенты учебных заведений Алма-Аты составляли не менее половины задержанных, хотя основная масса участников беспорядков охарактеризована как «молодые рабочие».
4.1. Выступления в Караганде
Выступление студенческой молодёжи в Караганде произошло 19-20 декабря 1986 года. Около восьми вечера 19 декабря студенты нескольких вузов — примерно 80-120 человек — собрались на площади имени Гагарина. Затем двинулись к Советскому проспекту, где были разогнаны милицией. 83 человека были задержаны. 20 декабря студенты стали собираться на площади возле обкома (около 300 человек). Из служебной записки: «…никто из них хулиганских действий не допускал». Против студентов были направлены курсанты школы МВД, произведены массовые аресты.
Из вузов Караганды были исключены 54 студента, пять студентов привлечены к уголовной ответственности.
По опубликованным в Казахстане данным задержано правоохранительными силами 8500 человек, получили тяжёлые телесные повреждения (в основном черепно-мозговая травма) более 1700 человек, подвергнуты допросам в прокуратуре 5324, в КГБ — 850 человек. 900 человек подвергнуты к административным мерам наказания (аресты, штрафы), предупреждены 1400 человек, уволены с работы 319, отчислены из учебных заведений (только по Миннаробраз) 309 студентов[9] В уголовном порядке было осуждено 99 человек, среди них 18-летний К. Рыскулбеков, позже погибший в тюрьме.[10] Комсомольские и партийные взыскания получили около 1400 человек. Началась запоздалая, а потому безрезультатная борьба с националистическими настроениями среди казахской интеллигенции.
В начале 1987 году было принято постановление ЦК КПСС, в котором происшедшее объявлялось проявлением казахского национализма. Однако в дальнейшем под влиянием политической конъюнктуры позиция центральных властей изменилась. 9 января 1989 года на пост второго секретаря был поставлен этнический казах. 14 ноября 1989 года в Верховный Совет Казахской ССР обратилась группа людей во главе с писателем Мухтаром Шахановым в ЦК КПСС с просьбой о снятии формулировки «проявление казахского национализма», и формулировка была отменена.
17 декабря 1986 года в тогдашней столице Казахстана Алма-Ате начались волнения — первый межнациональный конфликт эпохи перестройки.
Декабрьские события в Алма-Ате (16 — 18 декабря 1986 года)
Накануне с поста первого секретаря ЦК компартии Казахстана был смещен Динмухамед Кунаев, управлявший республикой 22 года. На его место был назначен русский Геннадий Колбин, что вызвало недовольство многих казахов.
Утром 17 декабря на центральной площади Брежнева собрались 5000 студентов и учащихся ПТУ с лозунгами «Каждому народу своего вождя» и «Казахстан — казахам!».
Партийные руководители, включая нынешнего президента Назарбаева, убеждали их разойтись, но ретировались под градом камней.
В Алма-Ату были спешно переброшены войска и милиция из соседних регионов, которые вечером начали вытеснять толпу с площади с помощью дубинок и водометов.
На другой день к разгону митингующих подключились дружинники, вооруженные стальной арматурой. Власти объявили о гибели одного человека, хотя жертв с обеих сторон было не меньше двух десятков.
До 8000 человек были арестованы, 83 получили срок. В ставшем независимым Казахстане беспорядки назвали «справедливым протестом молодежи», а их усмирителей уволили с работы и подвергли травле.
Источник — Профиль, N46, 12.12.2005, с. 132
Второй год перестройки в Казахстане ознаменовался драматическими событиями. 16 декабря 1986 года состоялся Пленум Центрального Комитета (ЦК) Коммунистической партии Казахстана (КПК). На повестке дня стоял организационный вопрос — выборы первого секретаря ЦК КПК.
Первым секретарем ЦК КПК, вместо отправленного на пенсию Д. Кунаева, был единогласно избран Г. Колбин, работавший до того первым секретарем Ульяновского обкома КПСС.
Утром 17 декабря 1986 года в Алма-Ате начались демонстрация молодежи с протестом против принятого решения, длившаяся 2 дня, которая вошли в историю как Декабрьские события 1986 года в Алма-Ате.
К полудню 17 декабря на площади им. Л. Брежнева демонстрантов было около 5 тыс. С утра площадь была оцеплена силами МВД, после обеда к милиции добавили курсантов школы милиции и пожарно-технического училища.
Перед собравшимися выступали с увещеваниями и призывами разойтись секретарь ЦК З. Камалиденов, председатель Президиума Верховного Совета С. Мукашев, Председатель Совета Министров Н.
Назарбаев, 1-й секретарь Алма-Атинского обкома КПК М. Мендыбаев, прокурор республики Г. Елемисов и др. Успеха эти речи не имели.
Вечером 17 декабря была предпринята первая попытка разгона демонстрации, применены пожарные машины, саперные лопатки, дубинки, служебные собаки. Начались массовые беспорядки.
Утром 18 в Алма-Ату прибыли специальные части из других городов страны. Вечером началось «вытеснение» демонстрантов с площади. Демонстрация была разогнана.
По официальным данным, в ходе массовых беспорядков в Алма-Ате погибло 2 человека, сожжено 11, повреждено 24 транспортных средства, выведено из строя 39 автобусов, 33 такси, нанесен материальный ущерб 13 общежитиям, 5 учебным заведениям, 6 предприятиям торговли, 4 административным зданиям.
Митинги и демонстрации протеста прошли также в Джезказгане, Павлодаре, Караганде, Талды-Кургане, Аркалыке, Кокчетаве, Чимкенте и других городах.
После разгона демонстрации власти приступили к репрессиям.
Около 900 человек были наказаны в административном порядке, более 300 человек отчислено из вузов, уволены с работы 319 участников событий, исключены из рядов КПСС — 52, из ВЛКСМ — 758.
Общее количество задержанных составляло 8500 человек, 99 человек были осуждены к различным срокам лишения свободы.
Один — К. Рыскулбеков — по обвинению в убийстве С. Савицкого приговорен к смертной казни, которую позже заменили на 20 лет лишения свободы.
19 декабря 1986 года газеты опубликовали краткое сообщение ТАСС от 18 декабря, с первой официальной оценкой произошедшего: «Вчера вечером и сегодня днем в Алма-Ате группа учащийся молодежи, подстрекаемая националистическими элементами, вышла на улицы, высказывая неодобрение решения состоявшегося на днях пленума ЦК Компартии Казахстана.
Сложившейся ситуацией воспользовались хулиганствующие, паразитические и другие антиобщественные лица, допустив противоправные действие в отношении представителей правопорядка, а также учинив поджоги продовольственного магазина, личных автомобилей, оскорбительные действия против граждан города…».
25 декабря 1986 года на заседании Политбюро ЦК КПСС, произошедшее было оценено как «факты проявления национализма», а в июле 1987 года ЦК КПСС принял постановление «О работе Казахской республиканской партийной организации по интернациональному и патриотическому воспитанию трудящихся», в котором декабрьские события были названы «проявлением казахского национализма».
В конце 1986 — начале 1987 гг. печать была заполнена организованными статьями, названия которых говорят сами за себя: «Нам горько», «Цена самолюбования», «Паутина», «Горький урок», «По поводу болезненного национального чувства», в которых события декабря трактовались в духе первого официального сообщения.
В республике был установлен своеобразный заговор молчания о декабре 1986 года, активно шел поиск «националистов». Первую попытку прорвать завесу молчания предпринял М.
Шаханов весной 1989 года, выступив с требованием объективного рассмотрения декабрьских событий на 1 Съезде народных депутатов СССР.
Только через три года, в 1989 году, Верховный Совет Казахской ССР единогласно осудил постановление ЦК КПСС.
В июле 1989 года была создана Комиссия Президиума Верховного Совета КазССР, по рассмотрению обстоятельств, связанных с декабрьскими событиями.
Однако в ноябре 1989 года, Верховный Совет, заслушав отчет сопредседателя комиссии М. Шаханова, постановил преобразовать ее в «рабочую группу по рассмотрению жалоб «декабристов».
Под угрозой волнений и голодовки, которую были готовы объявить члены Комиссии, Указом Президиума Верховного Совета республики, в январе 1990 года была создана «Комиссия Президиума Верховного Совета КазССР по окончательной оценке обстоятельств, связанных с событиями в Алма-Ате 17-18 декабря 1986 года».
Параллельно шел процесс пересмотра дел осужденных «декабристов» — 32 из них освободили за отсутствием состава преступления.
В мае 1990 года Политбюро ЦК КПСС приняло постановление, в котором было признано, что содержащаяся в постановлении ЦК КПСС 1987 года «оценка массовых нарушений общественного порядка в г. Алма-Ате в декабре 1986 года как проявления казахского национализма является ошибочной… »
В сентябре 1990 года выводы Комиссии Президиума Верховного Совета КазССР были опубликованы.
Они гласили: « Выступления казахской молодежи в декабре 1986 года в Алма-Ате и ряде областей Казахстана не были националистическими — это была первая попытка воспользоваться гарантированным Конституцией и декларированным перестройкой правом на свободное выражение гражданской и политической позиции.
Глубокие причины недовольства молодежи уходили своими корнями в низкий жизненный уровень, социальную несправедливость и издержки командно-административной системы.
Непосредственным толчком к выступлению молодежи послужило келейное и оскорбительное по форме назначение Г.
Колбина первым секретарем ЦК КПК, которое было воспринято как грубый диктат центра при решении вопросов, затрагивающие жизненные интересы населения республики. Особое возмущение вызвало явное противоречие между традиционно-командными действиями центра и провозглашаемыми демократическими принципами перестройки.
С протестом против решения пленума ЦК выступила вначале небольшая группа рабочей и учащейся молодежи г.
Алма-Аты. Демонстрация была мирной и носила политический характер, не содержала призывов к свержению государственного строя и выпадов против других народов. Молодые люди, собравшиеся перед зданием ЦК Компартии республики, не нарушали законов и общественного порядка, они требовали лишь разъяснений по поводу решений пленума и выражали свое несогласие с этим решением.
Руководство республики в самом начале не пожелало вступить в равноправный диалог с молодежью и выслушать ее мнение.
Расценив политический протест как угрозу устоям власти, оно отреагировала на него приведением в готовность Алма-Атинского гарнизона и оцеплением площади силами, во много раз превосходившими количество демонстрантов.
Решение о переброске из разных регионов страны в Алма-Ату специальных частей внутренних войск МВД, принятое министром внутренних дел СССР А.
Власовым по настойчивым просьбам республиканского руководства, не вызывалось никакой необходимостью и было незаконным… Это решение было принято за спиной высшего органа власти и правительства республики узким кругом лиц.
Перерастание мирной и немногочисленной демонстрации протеста в массовые беспорядки было вызвано политическим бессилием руководителей республики, их неумением и нежеланием найти мирный выход из острой ситуации, их опорой на силу, а не на разум и добрую волю.
Действия части демонстрантов нередко выходили за рамки законного поведения.
При попытках диалога с руководителями республики демонстранты проявили по отношению к ним отсутствие политической культуры, нетерпимость, недопустимое неуважение, вплоть до прямых оскорблений и хулиганских выходок. Оказывая сопротивление силам охраны порядка, оскорбляли их, вступали с ними в стычки, драки, забрасывали камнями, наносили им телесные повреждения.
Имели место безответственные, провокационные призывы к незаконным действиям, поджоги автомашин, повреждения зданий.
При подавлении беспорядков силы охраны порядка совершили неоднократные и вопиющие нарушения законности — избиение задержанных, вывоз их зимой полуодетыми за город, помещение без санкции прокурора в следственные изоляторы и изоляторы временного содержания на несколько суток, нередко без пищи и медицинской помощи.
При разгоне использовались дубинки, малые саперные лопатки, служебные собаки…
По оценке комиссии, телесные повреждения получили более 1.7 тыс. человек.
Грубые нарушения законности были допущены также в процессе судебно-следственного разбирательства по возбужденным уголовным делам против участников событий.
Следствие по ним велось в сжатые сроки, поверхностно и с явным обвинительным уклоном».
По результатам работы Комиссии, в сентябре 1990 года было принято Постановление Президиума Верховного Совета КазССР «О выводах и предложения Комиссии по окончательной оценке обстоятельств, связанных с событиями в городе Алма-Ате 17-18 декабря 1986 года».
В нем отмечалось, что «выступление казахской молодежи в декабре 1986 года в Алма-Ате не было националистическим и в начальной стадии не носило противоправный характер. Непосредственной причиной протеста молодежи послужили откровенное пренебрежение мнением населения и партийных масс республики со стороны центра, направившего первым секретарем ЦК Компартии Казахстана по стереотипу до перестроечных времен малоизвестного в республике партийного работника, недооценка возросшего самосознания народа».
В связи с тем, что, как считали некоторые представители оппозиции, ни президент республики, ни правительство не были заинтересованы в рассмотрении выводов и предложений Комиссии по расследованию декабрьских событий 1986 года в Казахстане и принятии действенных мер по ним, в 1992 году ряд представителей общественности республики и отдельные потерпевшие лица обратились в Конституционный Суд республики с заявлениями о возбуждении конституционного судопроизводства по делу «О конституционности решений, принятых органами государственной власти и управления бывшего СССР и КазССР, а также правоприменительной практики административных, судебных и правоохранительных органов и действий их высших должностных лиц в период декабрьских событий 1986 года».
В октябре 1992 года Конституционный Суд республики определил возбудить конституционное судопроизводство по делу.
Однако в декабре 1995 года принял определение прекратить конституционное судопроизводство по делу в связи с неподведомственностью Конституционному Суду части исковых требований, утратой силы ряда актов, конституционность которых подвергается проверке, а также из-за ненадлежащих субъектов обращения по некоторым исковым требованиям.
Главными причинами, несомненно, являются политика Советского правительства и Коммунистической партии, направленные на уничтожение культуры, национальных обычаев и традиций, языка и менталитета. Все это вызвало недовольство народа, особенно молодежи. Годами накапливалось негодование, протест и возмущение произволом компартии и советской власти.
В народе назревал стихийный протест против такой политики. Поводом для начала воссстания в Алматы послужило назначение на пост первого секретаря ЦК Компартии Казахстана Г.Колбина 16 декабря 1986 года, человека, не знакомого республиканской общественности. Митинги и демонстрации протеста прошли также в Джезказгане, Павлодаре, Караганде, Талды-Кургане, Аркалыке, Кокчетаве, Чимкенте и других городах. После разгона демонстрации власти приступили к репрессиям.
Около 900 человек были наказаны в административном порядке, более 300 человек отчислено из вузов, уволены с работы 319 участников событий, исключены из рядов КПСС — 52, из ВЛКСМ — 758. Общее количество задержанных составляло 8500 человек, 99 человек были осуждены к различным срокам лишения свободы.
Один — К. Рыскулбеков — по обвинению в убийстве дружинника, инженера телецентра С. Савицкого приговорен к смертной казни, которую позже заменили на 20 лет лишения свободы.
По характеру Декабрьские события — это закономерное продолжение многовекового национально-освободительного движения казахского народа за свободу и независимость.
Вначале это было мирное шествие. Собравшиеся на площади выразили недовольство кадровой политикой Центра. Они потребовали соблюдения принципов ленинской национальной политики, проявления заботы о развитии национального языка и культуры, достаточного количества национальных политических деятелей в руководящих органах.
Молодежь хотела высказаться по наболевшим проблемам. Но поскольку кадровые вопросы решались в Москве, никто не имел права спорить с Центром ни по какому вопросу. Декабрьские события 1986 г. стали катализатором демократизации политической жизни и имели важное историческое значение: 1.Первое выступление против существующей политической системы на территории бывшего СССР; 2.Открыл путь в стремлении казахского народа к независимости.
