Что такое электоральная мобилизация

Наиболее популярные методы предвыборной мобилизации

Сейчас мы поговорим о самых популярных видах мобилизации в день голосования, а именно:
1)Административная мобилизация
2)Мотивированная мобилизация
3)Непрямая мобилизация
4)Ивент-мобилизация
5)Демобилизация электората оппонентов

Административная мобилизацияПростыми словами, ты обычный сотрудник в какой-то условной строительной фирмы и тут в твой кабинет заходит начальник и говорит, что тебе надо проголосовать за Ивана Иванова и очень срочно – это Административная мобилизация Мотивированная (платная) мобилизация Опять же попробуем донести это все просто. Это банальный и самый простой способ мотивировать проголосовать на выборах людей – предоставляете им небольшое вознаграждение за их подписи, причем вознаграждение может быть необязательно денежным, но и какими-нибудь скидочными картами, сертификатами, путевками, подарками и тд Непрямая (идеологическая) мобилизация сторонников по базамУже по систематизированной базе сторонников, предварительно разделенной на группы отправляется определенные месседж с конкретным призывом – самый дешевый и простой способ, но чтобы им воспользоваться надо эту базу наработать, а это уже другая историяИвент-мобилизация Проведение всевозможных мероприятий, чтобы увеличить явку и повысить лояльность голосующих: — митинги-концерты накануне и в день проведения выборов;— предвыборные лотереи-викторины;— скидочная выездная торговля — мини-концерты — использование календарных праздников (1 сентября, День города или других);— проекты типа «Танцуй и голосуй» или организованный для защиты «победы» митинг на центральной площади

Демобилизация электората оппонента

Может проводиться любым способом: от открытого использования административного ресурса и СМИ до фейковых агитационно-пропагандистских материалов от лица оппонентов, интернет-активностей, граффити и организации иных спецпроектов. Возможна как идеологическая акция: от дискредитации оппонентов как лузеров и недостойных голосования (или вообще элементарного блефа либо «террора») до организационных:отправки в отпуска, ограничении транспортных возможностей, временного изъятия документов

Источник

Как в регионах России ведут работу по «мобилизации избирателей» для увеличения явки

В России началась техническая работа по мобилизации электората. Об этом говорят наводнившие интернет методички по «стимулированию» людей идти 18 марта на выборы президента РФ. В инструкциях подробно расписано, кто отвечает за явку избирателей и что нужно делать, чтобы она была высокой. «Настоятельные просьбы» принять участие в голосовании уже вызвали недовольство среди работников промышленных предприятий и бюджетников.

Как передает корреспондент Znak.com, федеральный центр не разрешил регионам для повышения явки проводить в день голосования лотереи и конкурсы, как это было на осенних выборах 2017 года. Отказаться от такой инициативы пришлось из-за негативной информационной волны, вызванной «розыгрышем призов» на избирательных участках. Вместо этого 18 марта пройдут опросы по проектам благоустройства городов, «школьные референдумы» и референдумы об объединении районов. Удастся ли властям таким образом привлечь россиян к выборам — большой вопрос. Все помнят, что даже с учетом розыгрыша квартир, машин и народных гуляний явка на сентябрьских губернаторских выборах колебалась вокруг 40%.

Наблюдатели отмечают, что с прицелом на 18 марта в субъектах РФ началась настоящая кампания по мобилизации населения. Одними из первых на это обратили внимание активисты движения «Голос» из Калуги. Они опубликовали файлы, регламентирующие работу с сотрудниками корпорации «Ростех» перед президентскими выборами (в холдинг входит 700 заводов, на которых работают 450 тысяч человек).

В них описаны методики агитации на предприятиях, сбора персональных данных, контроля за явкой и взаимодействия с избирательными комиссиями. Среди файлов есть формы отчетов о выступлениях лидеров общественного мнения перед рабочими, о выдаче «персональных пригласительных» сотрудникам и других мероприятиях в «мобилизационный период». «Начальство дало указания „выдать креативные идеи“ и отчитаться строго в срок. Многие работники в шоке от тех обязательств, которые на них накладывает начальство. Но боятся увольнений», — написали представители «Голоса». В корпорации это пока не комментируют.

Структура команд по мобилизации

Еще об одном интересном документе рассказали жители Заполярья. В распоряжении блогеров из Мурманска оказалась памятка по мобилизации коллектива местного крупного предприятия, входящего в перечень «основных финансово крепких коммерческих предприятий» региона. По их словам, в ней раскрывается структура команд, которым придется готовить людей к выборам. Полный текст документа не опубликован (лишь отдельные части). Между тем утверждается, что типичная мобилизационная команда похожа на пирамиду, наверху которой — мэр. Ниже стоит директор предприятия, который должен докладывать о результатах проделанной работы. Ему поставлена задача контролировать явку избирателей в день голосования «по списку работников и ветеранов», стимулировать сотрудников для похода на избирательные участки.

Далее идут «ответственные за мобилизацию по предприятию» — их выбирают за организаторские способности и знание коллектива. Внизу иерархии расположены так называемые референты. Каждый из них ответственен за приход на выборы 25–30 человек — своих коллег и членов их семей. «Формула такова: одна бригада или отдел — одно закрепленное референтное лицо. Такие же группы должны быть сформированы и среди ветеранов отрасли», — говорится в документе. Авторы документа особо оговаривают, что запрещена любая агитация за кого-либо из кандидатов и любые формы административного прессинга.

Все взаимодействия с работающим электоратом называются «касаниями». Основной формой «касаний» для повышения явки считаются собрания коллектива, которые проводит руководитель предприятия и референтные лица. Избирателям должны напоминать об их гражданском долге.

Наиболее действенный инструмент в этом — личный авторитет реферерента. Накануне дня выборов все сотрудники должны получить напоминание о «красном дне» календаря (например, по смс), а после волеизъявления — отчитаться в посещении избирательного участка.

‏График агиткампании и план дня выборов

Еще одну инструкцию из Мурманска выложила в своем «Твиттере» региональный менеджер кампании Навального по центральному и северо-западному округам Екатерина Мошонкина. «В ней больше всего доставляет почасовой план действий в день голосования: смс, звонки-напоминания и посещения мобильными группами», — отметила она.

Параллельно стало известно о методичке, выпущенной Московской торгово-промышленной палатой (МТПП) для бизнес-сообщества. Документ призван стимулировать предпринимателей, чтобы они «проявили активную гражданскую позицию» и разъяснили «коллективам важность участия в выборах». Неучастие в выборах фактически является «призывом к управлению страной извне», отмечается в инструкции.

Здесь же указывается, как проводить агитацию (потребуются собрания сотрудников, в том числе неформального характера, а также плакаты на инфостендах и транспаранты). Призывать идти на выборы можно также с помощью радио, телесети и громкой связи — если речь, например, идет о торгово-развлекательных центрах, магазинах и общественном транспорте. И вновь говорится, что заставлять работников идти голосовать и угрожать им в случае нежелания запрещено. В конце методических рекомендаций от МТПП приведен примерный график агитационной кампании.

Добровольно-приказной порядок

О том, что в России начался электорально-мобилизационный процесс, подтверждают жалобы от сотрудников бюджетной сферы. Недавно на «настоятельные просьбы» начальства прийти на выборы президента РФ пожаловались работники Свердловского многофункционального центра (МФЦ). С их слов, в качестве стимула им добавили 400 рублей к окладу. Чтобы подтвердить факт голосования, нужно будет прислать работодателю фото бюллетеня.

В одной из школ Ростова-на-Дону член родительского комитета в рамках опроса просил родителей передать учителю информацию о том, за кого они будут голосовать. Скриншот этого сообщения публиковало издание The Insider. Сообщалось также, что в одном из вузов Ярославля студентов не только призывают пойти на выборы, но и просят заранее уведомить о том, кто пойдет голосовать. «Должно быть не менее 10 человек от группы», — говорится в сообщении, разосланном студентам. А сотрудникам местного детского санатория угрожают лишением премии в случае неявки. Информация об этом появилась на странице ярославского штаба Навального в Facebook.

Сведения о сборе личных данных также поступили от работников научной лаборатории и одного из Домов культуры Екатеринбурга. Каждого сотрудника просят указать, где он будет голосовать, вдобавок нужно подать аналогичные сведения о коллегах и знакомых. Аналогичные мероприятия проводятся в школах Волгограда. Кроме того, «отличились» власти Нижнего Тагила, которые придумали оригинальный способ привлечь молодежь к участию в выборах — принудительно собрать лидеров мнений из студенческой среды на встречу с сотрудниками администрации города, пообщаться с ними «за чашкой кофе». Среди тех, кого хотели видеть чиновники, значились «хакеры и рокеры».

Мнение эксперта

Масштабная мобилизация электората происходит на фоне заявленной установки федерального центра — законность выборов важнее явки. Об этом говорилось в недавнем докладе близкого к Кремлю Экспертного института социальных исследований (ЭИСИ). Политтехнолог, экс-заместитель полпреда в УрФО Андрей Колядин говорит, что ничего страшного в методичках по мобилизации как таковых нет. Чаще всего они основаны на известных учебниках по выборным политтехнологиям. Но когда такие инструкции вынуждают людей приходить на избирательные участки, это выглядит как форма давления и вызывает негативную реакцию.

«Мне тоже предлагали идею выпустить подобную инструкцию. Я против. Потому что все это в конечном счете неоднозначно воспринимается. Если вам нужны мобилизационные мероприятия — наймите лучше официально агитаторов, заключите с ними договоры», — отметил Колядин.

Эксперт не сомневается, что задача по распространению и изучению методичек поставлена региональными властями. «Перед областными властями стоят целевые задачи — по повышению явки, укреплению рейтингов и так далее. Они должны добиваться определенных показателей, как строители домов или рабочие заводов. В противном случае предвыборная кампания бессмысленна. Естественно, люди начинают нервничать, боятся не выполнить цифр по той же явке. И начинается „живое творчество масс“. Набирают ход бесчисленные совещания, растет объем истраченной бумаги, выпускаются те же методички по мобилизации электората, определяется KPI (ключевой показатель эффективности) и так далее. И совсем не исключены на местах моменты, когда кто-то перегибает палку», — добавил политтехнолог.

Он напомнил, что по итогам сентябрьских выборов 2017 года в России было возбуждено 27 уголовных дел, в основу которых легли истории о принудительной отправке бюджетников на избирательные участки. Обвиняемые по 17 уголовным делам получили реальные сроки.

Источник

Что такое электоральная мобилизация

Автор	Левада Ю.
Название	От мнений к пониманию
Год издания	2000
Раздел	Книги
Рейтинг	0.24 из 10.00
Zip архив	скачать (1 291 Кб)
Поиск по произведению

Структура российского электорального пространства [1]

Электоральные ситуации представляют исследователям редкие возможности для анализа природы и деятельности социально-политических институтов, в том числе, разумеется, и общественного мнения. В условиях повышенной общественной напряженности отдельные структуры и связи предстают более рельефными, обнажаются скрытые обычно внутренние механизмы социальных подсистем. Кроме того, результаты всеобщих выборов могут служить средством проверки не только исследовательских данных, но также моделей и гипотез относительно ряда параметров социальной и политической реальности.

В российской общественной жизни (включая периферийную) высоко нестабильные 1993–1996 гг. оказались наиболее нагруженными избирательными кампаниями, а с осени 1995 г. до середины лета 1996 г. практически непрерывная электоральная ситуация определила не только фон и меру, но в значительной мере и само содержание социально-политической жизни, характер политических решений и требований. В острейшей конкуренции за передел власти выявились и закрепились основные компоненты структуры властных отношений в обществе, в том числе политический набор, реальные конкурентные механизмы, типология субъектов и символов политического действия. Одновременно определились и основные параметры (структура, дифференциация, устойчивость, возможности влияния) общественного мнения на современном этапе его формирования. В то же время интенсивные избирательные кампании 1989–1991 гг. дали богатейшие возможности для испытания исследовательского инструментария и разработки концептуальных моделей.

Было бы непростительным упущением не воспользоваться исключительной ситуацией электоральной интенсификации социальных процессов и самих исследований для анализа и разработки концептуальных рамок изучения общественного мнения, — и не попытаться тем самым подойти к пониманию современного отечественного «человека политического» (Homo Politicus).

Материалом для данной статьи послужили данные предвыборных опросов, проводившихся ВЦИОМ в последние месяцы, в частности, сопоставление показателей общественной ситуации в двух мониторинговых исследованиях, первое из которых было проведено за три месяца до последних парламентских выборов (в сентябре 1995 г.), а второе — за три месяца до президентских выборов (в марте 1996 г.).

Параметры обстановки

Значимые показатели в момент развертывания (или официального начала) предвыборных кампаний по многим позициям весьма близки:

Таблица 1
Общественные настроения за три месяца до президентских выборов
(в % от числа опрошенных) *

Таким образом, массовые оценки «объективной» о

«Ваше настроение в последние дни»?

С каким суждение Вы скорее согласны?

Отношение к рыночным реформам

Оценка политической обстановки в России

Выступления против падения уровня жизни…

Ваше участие в них

бстановки за полгода не претерпели сколько-нибудь заметных изменений, несмотря на все волны политической напряженности вокруг парламентских выборов 1995 г., оценки их результатов, развертывания президентской избирательной кампании. Это, видимо, подтверждает обсуждавшееся ранее предположение о том, что наблюдаемая стабильность распределения оценок различных параметров социально-политической жизни «куплена» ценой отторжения индивидуальной повседневности от официальной, общественно-значимой. Но параллельно отмечается весьма заметная разница в переживании собственно электоральных установок: готовности участвовать в голосовании и приверженности к различным политическим силам (или субъектам политического действия).

Таблица 2
Намерения участвовать в выборах (в % от числа опрошенных)*

Уверен, что не буду голосовать

Сомневаюсь, что буду голосовать

Не знаю, буду голосовать или нет

Наверно, буду голосовать

Совершенно точно буду голосовать

Если в сентябре 1995 г. готовность участвовать в выборах выражали 42% населения, то в марте 1996 г. — 58%, то есть почти в полтора раза больше.

Степень мобилизации показывает уровень напряженности избирательного «поля».

Другой существенный показатель электоральной ситуации — структура этого поля, то есть распределение выраженных интересов и потенциальных действий (намерений поддержать определенную партию, личность). В условиях низкой партийной организованности в межвыборный период такая структура заметна довольно слабо.

Структура избирательного поля определяется двумя измерениями — поляризацией (размежеванием позиций, склонностей) и персонализацией (ориентацией избирателей на личности политических лидеров).

Как показывает опыт, эти три измерения (мобилизованность, поляризация, персонализация), в общем, достаточны для представления «электорального пространства». Добавление к ним какого-либо еще, например, степени рационализации мало что прибавляет и потому вряд ли целесообразно.

Итак, электоральным пространством будем считать такую абстрактную модель системы социальных действий, намерений и оценок, которая может быть описана через названные три измерения. Состояние этого пространства характеризует как общество, так и человека, поскольку последний выступает субъектом электоральной активности.

Таблица 3
Деятели, вызывающие наибольшее доверие (в % от числа опрошенных) *

Факторы электоральной мобилизации

Уровень электоральной мобилизации, как уже отмечено выше, накануне президентских выборов остается весьма высоким и можно предполагать, что ко дню голосования, по крайней мере, в первом туре 16 июня 1996 г., все «рекорды» участия последних лет будут превышены. Чем это можно объяснить?

В определенной мере — тем, что электоральная активность остается в постсоветском обществе единственным средством прямого участия населения в политической жизни. Неразвитость политической организованности общества, «зрительский» характер политического участия (о чем чуть подробнее будет сказано ниже) придают выборам характер экстраординарного массового действия.

Другой серьезный фактор электоральной мобилизации — обеспокоенность за собственное положение и ситуацию в обществе. Примерно в равной мере эта обеспокоенность находит свое выражение в стремлении сохранить хотя бы существующую меру общественного порядка (в потенциальном электорате нынешнего президента такое пожелание разделяют около 40%) или добиться радикального его изменения (электорат Зюганова и других представителей оппозиции).

При этом для первого тура президентских выборов мотивация «голосования против» (то есть чтобы помешать оппонентам) играет сравнительно небольшую роль. Так, по данным конца апреля 1996 г. только 2% опрошенных мотивируют свой выбор желанием не допустить сохранения президентской власти за Б. Ельциным и только 4% — стремлением не допустить к власти представителя коммунистов. Довольно четкое размежевание политических ориентаций между социальными группами, отличающимися возрастом, степенью урбанизации, образованием приводит к тому, что небольшая разница в электоральной мобилизованности между ними может иметь серьезные последствия для результатов голосования, особенно во втором туре.

Структура и поляризация электорального пространства

Однополюсная структура социального пространства, характерная для мобилизационного общества советского и первого постсоветского периода, формально кончила свое существование с крушением советской социально-политической системы. Многопартийные выборы 1993 и 1995 гг. создали определенную видимость — и определенные элементы — политического плюрализма.

Однако, как показывает отечественный электоральный и парламентский опыт, почва для реальной плюралистической политической системы, — то ли в качестве «спектра» западно-европейского типа, то ли в качестве системы взаимных сдержек и противовесов, характерных для двухпартийных систем англо-саксонского типа, — в российском постсоветском обществе практически отсутствует. Для описания нынешней политической модели равно малопригодны и европейская картина одновременного «спектрального» плюрализма (правые—центр—левые в различных вариантах) и американская модель последовательного, двухтактного политического механизма.

Осью политической организованности общества остается властная вертикаль, которая отличается от тоталитарной большей неорганизованностью и (отчасти поэтому) — большей терпимостью. Политическое господство организовано по старому моноиерархическому образцу, лишенному, правда, своих идеологических и силовых опор. Парламентская оппозиция при всей — как кажется иногда — радикальности своих устремлений способна ограничивать некоторые акции правящей иерархии, но не может ни предлагать, ни реализовать какой-либо альтернативы.

Тем более, что ядром оппозиции после выборов 1995 г. стала компартия, которая с момента ее прихода к власти была не политической партией, а монопольной государственной структурой, опиравшейся на аппарат принуждения, в том числе идеологического. Практически сложилась оппозиция двух государственных властных структур — действующей и прошлой (точнее, отчасти ушедшей в прошлое) «партий власти». Конституционно декларированный политический плюрализм трансформировался в бинарную дихотомическую структуру, не оставляющую места для «третьей» или «четвертой» и т. д. силы. Кульминацией такого типа противостояния стала президентская избирательная кампания 1996 г. Эмпирические референты этой принципиальной ситуации хорошо известны, выражены, в частности, в многочисленных данных опросов общественного мнения. Наиболее важен здесь почти несомненный (на конец апреля) выход в решающий тур выборов только представителей нынешней и прошлой властных структур.

Два важных момента предвыборной гонки могут быть с большой степенью уверенности «выведены» из отмеченных выше особенностей российского политического пространства: отсутствие на электоральной сцене влиятельной демократической структуры и неудача создания промежуточной «третьей силы».

Существующий в постсоветской России уровень демократичности (точнее, либеральной толерантности, допускающей существование определенных демократических ценностей и институтов) явился скорее вынужденным и побочным продуктом разложения тоталитарной партийно-государственной системы, чем результатом какого-то особого демократического движения. Поэтому в стране не сформировались какие-либо влиятельные и самостоятельные собственно демократические силы или партии — ни массовые, ни элитарные. В борьбе с имперской державностью союзного «центра» российский авторитаризм вынужден был допустить и использовать демократические лозунги. И точно так же демократически и реформистски ориентированные силы страны вынуждены были искать опоры и прикрытия в этом новом авторитаризме; только в таких условиях оказался возможным развал советского тоталитаризма и реальная трансформация экономики и общества — при всей ее ограниченности и болезненности. Можно, вероятно, считать печальной, трагической неизбежностью этот блок, в значительной мере превращающий мечтательную, эмоциональную по происхождению российскую демократию в заложника авторитаризма и его политики. Но в то же время он ставит власть в определенную зависимость от вынужденной поддержки со стороны демократических реформаторов и создает некоторое пространство для изменений в обществе. За этот компромисс прагматической демократии приходится платить бесчисленными внутренними расколами и утратой поддержки, как массовой, так и элитарной. Такой представляется принципиальная, не определяемая отдельными акциями или лицами, «линия судьбы» «Выбор России» (потом ДВР) за последние годы.

Другая сторона той же медали, продукт тех же принципиальных обстоятельств — многочисленные и, в конечном счете, неудачные попытки создания «альтернативной» демократии. Наиболее глубокая причина неуспеха кроется не в организационных или программных способностях/неспособностях, личностных амбициях лидеров и т. п., а в том, что в нашем политическом пространстве просто не находится места («ниши») для такого направления. Поэтому повисают в воздухе туманные обещания лидеров «яблочной» демократии, столь привлекательной для значительной части населения и столь беспомощной политически. В этом не вина ее лидеров, а скорее беда всего демократического направления или устремления в нашем политическом водовороте, в том числе в электоральной кампании 1996 г.

В значительной мере аналогичная аргументация применима и к различным вариантам организации политической «третьей силы» как некоего среднего фактора между властью нынешней и прошлой, а отчасти и между властью и демократией. Полную неудачу потерпели в последние годы все попытки искусственного создания политического «центра», как под либерально-реформаторскими так и под социал-демократическими (бесчисленные вариации «социалистических» движений и партий, не имевших ни организации, ни поддержки избирателей) лозунгами. Дело опять-таки не в отсутствии энергичных лидеров или эффективных лозунгов — это скорее следствие, чем причина — а в отсутствии места для подобных конструкций в политическом пространстве современной России. В дуалистическом российском политическом пространстве, фигурально выражаясь, всякий третий с неизбежностью оказывается «лишним». Нельзя быть «серединой» там, где для середины нет места, как нельзя быть «промежуточным» в конструкции, где не существует самой возможности для промежутков.

Персонализация ориентиров

Общеизвестно, что при неразвитости политических институтов политическое пространство оказывается личностно размеченным — организации, партии, движения воспринимаются по именам реальных или, скорее, «должностных» лидеров. В конечном счете, при всей противоречивости и запоздалости процессов социально-экономической и социально-политической и пр. трансформации советского, потом постсоветского, общества, они сводятся к распаду утративших свою эффективность структур и утверждению давно известных институтов; поиски «особых» путей остаются в сфере компенсаторных деклараций. Поэтому, в частности, не возникает реального социального спроса на лидеров харизматического типа, а функции «вождей» (формируемые массовой психологической инерцией) возлагаются на высших должностных лиц. В какой-то мере в таких ситуациях может действовать вторичная, наведенная статусом харизма (ореол личного влияния, получаемый после занятия соответствующей должности и с помощью доступных средств воздействия на массовое сознание). Поэтому персонализация политического, в том числе, электорального, пространства означает скорее присвоение личных «меток» («Ф.И.О.») безличным структурам, чем «присвоение» этого пространства сильными, своеобразными личностями. Перелом начала 90-х годов со всей очевидностью обнаружил отсутствие таковых в «обойме» лидирующих политиков и групп символической поддержки.

Тем интереснее, в аналитическом плане, рассмотреть, какие типы лидеров (а точнее, какие их конфигурации) оказались востребованными и пригодными для разметки политического пространства, в том числе, электорального. Несколько ранее я попытался представить постэлекторальную (после декабря 1995 г.) партийно-политическую картину российского общества как своего рода связную функциональную структуру, вершины которой исполняют определенные необходимые «роли». Возможно, подобная аналитическая схема может быть пригодной и для рассмотрения проблемы персонализации в том ее смысле, который оговорен выше.

Весьма обширный эмпирический материал, который может быть отнесен к такому анализу, содержит опрос, проведенный в сентябре 1995 г.

Таблица 4
Качества, в наибольшей мере свойственные таким политикам, как...
(в % от числа опрошенных) *

Источник