лебяжий переулок в москве история
Лебяжий переулок и его истории
Переулок мог исчезнуть по Генплану 1935 года, кварталы между Кремлевской набережной и Волхонкой предполагали сделать частью проспекта Дворца Советов, и они подлежали сносу.
Была у него и еще одна функция, как писал Иван Кондратьев в книге «Седая старина Москвы»: «Ров, идущий вокруг Кремля, великий князь (Василий Иоаннович) велел мастеру Алевизу Фрязину обложить камнем и кирпичом и выкопать при впадении Неглинной в Москву-реку, за Боровицкими воротами, пруд, названный Лебединым. На этом пруду была поставлена каменная мельница, и вода из него проводилась во рвы».
До восьмидесятых годов XVIII столетия владения в районе нынешнего Лебяжьего переулка, выходившие к Кремлевской набережной и практически к стенам Кремля, в разное время принадлежали боярскому роду Головиных и дворянам Зотовым.
В 1740-х гг. северную сторону переулка занимала усадьба царевны Екатерины Ивановны, племянницы Петра I.
Каждый дом в переулке имеет свою удивительную историю, в которую вплетаются судьбы обитателей.
Екатерина Иоанновна, дочь брата Петра I Ивана Алексеевича получила участок после падения Александра Меншикова, не удержавшегося в борьбе за власть. В числе многочисленных владений его был и дом у Боровицких ворот, который в октябре 1727 г. царевна Екатерина Ивановна просила отдать ей «на время». В конце ХIХ века усадьба Екатерины Ивановны была разделена на небольшие застроенные участки. Из старых, XVIII века, зданий остался лишь дом №4, но и он в 1907 г. был капитально перестроен.Другую, четную сторону Лебяжьего переулка занимала обширная усадьба, принадлежавшая в 1740-х гг. сержанту Преображенского полка Н. Зотову, внуку знаменитого петровского «князь-папы», который имел в этих местах дом еще в 1716 г. Исследователь Александр Можаев считает, что упоминаемая в документах Петровской эпохи «князь-папинская полата» находилась вблизи Кремля, и «всепьянейшие ассамблеи» с участием «смиренного Аникита» и «протодиякона Пахома Михайлова» происходили именно здесь.
По предположению историка С.К. Романюка, Зотовым-внуком был выстроен главный дом – на набережной, «лицом» к реке и «левым боком» к Кремлю. Палаты Зотова, возможно, сохранились до сих пор в объеме дома №1/9 по Кремлевской набережной. Сейчас это основное здание Российской книжной палаты.
После 1780-х годов усадьба не раз меняла владельцев, каждый из которых занимался перестройками и переделками. В современной литературе бывший главный дом часто упоминается как «дом Алябьевых». Известно, что сенатор А. В. Алябьев купил усадьбу в 1805 году у некоей кригс-комиссарши Шатиловой. Стараниями господина сенатора к главному дому были пристроены два флигеля; при этом здание чуть «выросло» в высоту за счёт мезонина. Вопреки надеждам любителей городских легенд, сын Алябьева, участник войны 12-го года, известный композитор-любитель, в этом доме не жил и романсов здесь не пел. После Отечественной войны перед домом был устроен парадный двор; в 1820-х годах появился портик о шести коринфских колоннах, он же балкон. Г.Лари. Вид Каменного Моста в Москве и палаты Зотова с деревянным мостиком у Водовзводной башни. Начало XIX века.
В течение ХIХ века усадьба продолжала менять владельцев и перестаиваться. В конце 1860-х здесь обосновался некий Попов, коллежский секретарь, и устроил на территории усадьбы водочный завод. По кончине предпринимателя фирма была унаследована его супругой, а затем перешла к «Товариществу преемников вдовы Поповой». Горячительные напитки завода называли не иначе, как «слеза вдовы Поповой». «Товарищество» просуществовало на Кремлевской набережной до 1908 года.
В 1911 году участок купил Петр Солодовников — сын миллионера-промышленника Гаврилы Солодовникова, известного в Москве своею скупостью и театром на Большой Дмитровке. Сын, продолжая семейную традицию, разместил в Лебяжьем театр миниатюр на 520 мест и «Электротеатр» с кинозалом на 280 мест. Со двора к ним было пристроено помещение для фойе, а перестроенное здание по Кремлевской набережной использовалось как вход в театр и для театральных касс. В 1915 году возник театр «Ассамблея», в 1917-м – «Театр миниатюр» С. Зимина. В октябре семнадцатого года на крыше училища стояли пулемёты – мятежные юнкера обстреливали подходы к Кремлю. Фото 1920 год.
После революции, с лета 1918 года здесь находился так называемый «Театр Народа», в котором ставились спектакли-митинги, то есть во время театрального действия одновременно проходил и митинг на заданную тему: «митинг введен в пьесу», как объявлялось в газете. В конце 1918 года в продолжение одного сезона в «Театре Народа» работал Евгений Вахтангов. Примерно треть территории усадьбы со стороны Кремля была «ликвидирована» в середине 30-х годов, когда началось строительство нового Каменного моста (архитекторы Щуко, Гельфрейх, Минкус, инженер Калмыков, 1936-38). Главное здание усадьбы оказалось фактически на стройплощадке, однако, что характерно, его не стали ни передвигать, ни сносить, хотя в результате особнячок с мезонином почти упёрся в монументальный лестничный сход с моста на набережную. Помимо зданий театра перестройке подверглись также и расположенное рядом двухэтажное здание по Лебяжьему переулку, незадолго до того горевшее.
В книге А. Кудри «Валентин Серов» читаем:
«А летом Серов приехал в Абрамцево повидаться с дорогими ему людьми и заодно поработать в открывшейся здесь два года назад керамической мастерской. Вокруг нее сплотились трое энтузиастов – приглашенный из Костромы молодой технолог по керамике Петр Ваулин, сын Мамонтовых Андрей и Врубель. Поначалу работа исполнялась незатейливая, вроде изразцов для каминов. Но вскоре, распознав ранее не ведомые ему возможности творить красоту с помощью глины, гончарного круга, специальных покрытий и жаркого пламени печи, Врубель начал создавать вещи поистине чудесные и как-то запечатлел на майоликовой вазе портрет приехавшей в Абрамцево кареглазой шатенки, балерины Гузикевич. Опыты Врубеля увлекли и Серова, и он тоже оставил на своей вазе портрет томной и грациозной балерины, хотя его работа и вышла не столь эффектной, как у коллеги. »
К сожалению, о Брониславе Гузикевич информации практически нет. Предполагают, что она могла служить в театральной труппе Солодовникова, семья которого дружила с Мамонтовыми и даже передала в аренду театр и синематограф в 1912 году одному из них – Сергею Саввичу, основавшему «Мамонтовский театр миниатюр».
Но панно – это еще не полная история нашего дома. Дважды, в 1913-м и весной 1917 года в этом доме жил Борис Пастернак. Первый раз — отделившись от родителей, второй, в квартире № 7, — «из суеверья».
«Окно его комнаты выходило на Кремль и Софийскую набережную, поверх деревьев Александровского сада, который в этом месте был гораздо шире теперешнего», – вспоминал сын поэта Евгений Пастернак.
«Вернувшись в Москву, Пастернак снял маленькую комнату у въезда в Лебяжий переулок (дом 1, кв. 7).
Из суеверья
Коробка с красным померанцем –
Моя каморка.
О, не об номера ж мараться
По гроб, до морга!
О неженка, во имя прежних
И в этот раз твой
Наряд щебечет, как подснежник
Апрелю: здравствуй!
— писал он об этой комнате в 1917 году в стихотворении «Из суеверья». Сравнение было понятно современникам: на этикетке спичек часто изображался яркий оранжево-красный померанец, горьковатый родственник апельсина». (Пастернак Е. Б. Борис Пастернак. Биография).В этом же доме, в коммунальной квартире родился 6 сентября 1923 года другой поэт Александр Межиров. «Помню старый Каменный мост, его деревянные пролеты, храм Христа Спасителя, в который водила меня няня, боясь оставить на мраморных плитах площади. В этом храме она совсем тихо подпевала хору, по-своему молилась. Помню, как храм взорвали. Видел с крыши котовского доходного дома (№ 6), еще ничего не понимая. Помню, как на противоположном берегу стали строить большой серый дом…» (А. Межиров. Артиллерия бьет по своим. Избранное. Вместо предисловия).Дом в Лебяжьем переулке 1960-е годы
Лебяжий переулок не раз упоминается в стихах Межирова, а в 1968 году вышел сборник с таким названием.
«Мою шинель походы разлохматили,
Прожгли костры пылающих руин.
А в медальоне спрятан адрес матери:
Лебяжий переулок, дом 1…»
…В 1938 году Большой Каменный мост был перенесен от устья Ленивки на новое место, ближе к Кремлю — на место зотовского двора. Главный дом, к счастью, уцелел. Вопрос: надолго ли?
Уже в наше время разрабатывают планы устройства дополнительного съезда с Боровицкой площади к Москве-реке и в результате этого оба памятника архитектуры могут навсегда исчезнуть с карты города.Говорят, что во время ремонта одной из квартир, в стене нашли заложенные кирпичом несколько толстенных гроссбухов. Вместо различных бухгалтерских операций там были записаны … номера и марки авто с указанием времени въезда-выезда с территории Кремля, из Боровицких ворот.
А лет пять-шесть назад его не начали расселять. Сейчас часть квартир уже пустует, штукатурка и краска облезли – отчетливо стали видны ампирные следы. «Градостроительство и быт гор. Таганрога» открылся в ноябре 1981-го, и тут же началась реставрация керамического панно, которое находилось в весьма плачевном состоянии: многие плитки разрушены, некоторые утрачены совсем. Стало ясно, что местными силами эту проблему не решить. Руководство музея-заповедника обратилось к специалистам реставрационных мастерских города Ленинграда. Впервые в России была применена так называемая «сухая реставрация», при помощи кремнеорганических соединений миллиметр за миллиметром восстанавливалось утраченное». В Таганроге восстанавливали по миллиметрам. Загадочная девушка с серьгой над входом в особняк Шаронова в Таганроге.
А в Москве «девушка с серьгой» в 2000-х фактически потеряла лицо… Участь памятников, «стоящих на пути прогресса», в Москве, как правило, незавидна… Тем более, что дом 6/1 по Лебяжьему даже и не памятник, он ЦГФО (что значит «ценный градоформирующий» вам даже специалисты не расшифруют). По новым правилам обычным горожанам крайне затруднительно заявить его на охрану. Для этого надо найти средства, заключить договор, провести экспертизу, доказать, что «единожды приговоренный к ЦГФО» достоен помилования. Документы же на снос у нас оформляются куда быстрее…
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Лебяжий переулок д.1. Литературная история.
1. История местности
Название Лебяжий переулок известно с 1737 г. и происходит от Лебяжьего пруда в нижнем течении реки Неглинной, принадлежавшего известному с 1620-х гг. Лебяжему двору. Двор располагался в окрестностях Аптекарского сада (на противоположном от Кремля берегу Неглинки) и ведал разведением птиц для царского стола. «В нижнем течении Неглинная была запружена, на пруду разводились лебеди, отчего он был назван Лебяжьим, и переулок, шедший от Ленивки к пруду, стал также называться Лебяжьим» (С.К. Романюк, Из истории московских переулков). Помимо разведения водоплавающей птицы для государева стола, пруд выполнял и еще одну, не менее важную функцию. «Ров, идущий вокруг Кремля, великий князь (Василий Иоаннович) велел мастеру Алевизу Фрязину обложить камнем и кирпичом и выкопать при впадении Неглинной в Москву-реку, за Боровицкими воротами, пруд, названный Лебединым. На этом пруду была поставлена каменная мельница, и вода из него проводилась во рвы» (И.К. Кондратьев, Седая старина Москвы). Этот пруд между Боровицким мостом через Неглинку и ее впадением в Москву-реку отмечен под №45 как «Лебединый пруд» на плане Москвы барона Мейерберга, составленном, скорее всего, по российскому оригиналу 1649 года и изданному в 1661-62 гг. На более ранних планах Москвы, первоисточники которых относятся к 1590-м годам («Петров чертеж» 1597-99 гг., «Сигизмундов план» 1610 г., «план Мериана» 1638 г.) также отчетливо видны строения и огороженая территория Лебяжего двора вдоль Неглинной. Территория вокруг двора как прилегающая к крепости из соображений обороны и противопожарной безопасности в XVI веке оставалась незастроенной.
Фрагменты «Петрова чертежа» 1597-1599 гг. (слева) и плана барона Мейерберга 1661 г. (справа).
Аптекарский сад и Конюшенный двор на Сигизмундовом плане 1610 г. (слева) и плане Мериана 1638 г. (справа).
Фрагмент гравюры М. Махаева на плане Москвы 1766 года с видом Каменного моста, Кремля и застройкой между ними. На переднем плане вдоль набережной – палаты Зотова.
Фрагмент гравюры Ч. Моттрама по рисунку И.И. Шарлеманя 1868 г. «Общий вид Москвы с окрестностями с высоты птичьего полета» с палатами Зотова и постройками вдоль Лебяжьего переулка.
Фрагменты плана 1852-53 гг. (слева) и 1913 г. (справа) с Александровским садом
Вид из космоса, 2007 год (GoogleEarth)
Лебяжий переулок на плане 1852-53 гг. и вид из космоса 2007 года (GoogleEarth)
Коробка с красным померанцем –
Моя каморка.
О, не об номера ж мараться
По гроб, до морга!
О неженка, во имя прежних
И в этот раз твой
Наряд щебечет, как подснежник
Апрелю: здравствуй!
Александр Петрович Межиров 6 сентября 1923 года в коммунальной квартире этого дома родился. «Дом, в котором я родился и рос, и теперь стоит на берегу Москвы-реки, окнами на Кремлевскую набережную и Лебяжий переулок. На другом берегу – Замоскворечье, Болотный рынок, Кадашевские бани, купеческие особняки в тихих переулках, особый, еще не разбавленный замоскворецкий говорок. Помню старый Каменный мост, его деревянные пролеты, храм Христа Спасителя, в который водила меня няня, боясь оставить на мраморных плитах площади. В этом храме она совсем тихо подпевала хору, по-своему молилась. Помню, как храм взорвали. Видел с крыши котовского доодного дома (№6), еще ничего не понимая. Помню. Как на противоположном берегу стали строить большой серый дом. » (А.Межиров. Артиллерия бьет по своим. Избранное. Вместо предисловия).
Роден
Пил водку, запивал ее рассолом,
Натужно думал о добре и зле,
О гнете справедливом, но тяжелом,
О равенстве и братстве на земле.
Шла женщина в проулке под капелью.
Была весна. Мыслитель ощутил
Повадку позабытую кобелью,
Предшествующую припадку сил.
И упиваясь зрячестью слепой,
Следил Мыслитель не без интереса
За взглядом, отрицающим собой
Возможность социального прогресса.
1969 г.
Значит, распрощаемся, Лебяжий,
Под окном трехтонку завели.
Не отягощенные поклажей,
Мы переезжаем за Фили.
Мы комод любимый подарили,
Продали возлюбленный буфет,
Стол дубовый (всяческие стили),
Ничего у нас в заначке нет.
Ты отступишь, в час минувший канув,
Но люблю, люблю, люблю, люблю
Пыль в диванах, даже тараканов
На кухонном траченном полу.
1977 г.
А.А. Шумейко «Лебяжий переулок. Москва» 2004 г.
Итак, интересующий нас доходный дом был выстроен на средства владельца усадьбы Петра Гавриловича Солодовникова архитектором Сергеем Михайловичем Гончаровым в 1913 году. При этом в объем постройки вошли двухэтажные служебные корпуса постройки 1860-1890-х годов. «У правой границы гончаровского дома сохранилась часть старого двухэтажного корпуса с арочными окнами и скрытым штукатуркой рустом, а в нижних этажах правой части надстроенного дома имеются непонятные подобия контрфорсов, являющиеся остатками прежнего портика». (А.Можаев, «Бахусова палата» // Архнадзор, 2007; первое фото ниже – его же. http://www.archnadzor.ru/?p=578)
Лебяжий переулок в сторону Ленивки (слева) и Боровицкой (справа).
Панно левого аттика «Битва Боривоя с датчанами».
П анно правого аттика «Битва Боривоя с датчанами».
Фрагменты панно с цитатами из поэмы Толстого «Боривой».
Фрагмент центрального панно
Панно крайнего левого аттика с драконами.
Панно крайнего правого аттика с грифонами.
Общий вид дома от Боровицкой площади.
Разруха в 150 метрах от Кремля, в лучших российских традициях.
Лебяжий переулок и его истории
Сегодня мы прогуляемся по одной улочке Москвы.
Переулок мог исчезнуть по Генплану 1935 года, кварталы между Кремлевской набережной и Волхонкой предполагали сделать частью проспекта Дворца Советов, и они подлежали сносу.
и план Горихвостова 1767-68 гг.) Фрагменты «Мичуринского плана» 1739 г. (слева) и плана Горихвостова 1767-68 гг. (справа) с петровскими бастионами вокруг Кремля и Китай-города.
Была у него и еще одна функция, как писал Иван Кондратьев в книге «Седая старина Москвы»: «Ров, идущий вокруг Кремля, великий князь (Василий Иоаннович) велел мастеру Алевизу Фрязину обложить камнем и кирпичом и выкопать при впадении Неглинной в Москву-реку, за Боровицкими воротами, пруд, названный Лебединым. На этом пруду была поставлена каменная мельница, и вода из него проводилась во рвы».
До восьмидесятых годов XVIII столетия владения в районе нынешнего Лебяжьего переулка, выходившие к Кремлевской набережной и практически к стенам Кремля, в разное время принадлежали боярскому роду Головиных и дворянам Зотовым.
В 1740-х гг. северную сторону переулка занимала усадьба царевны Екатерины Ивановны, племянницы Петра I.
Каждый дом в переулке имеет свою удивительную историю, в которую вплетаются судьбы обитателей.Екатерина Иоанновна, дочь брата Петра I Ивана Алексеевича получила участок после падения Александра Меншикова, не удержавшегося в борьбе за власть. В числе многочисленных владений его был и дом у Боровицких ворот, который в октябре 1727 г. царевна Екатерина Ивановна просила отдать ей «на время». В конце ХIХ века усадьба Екатерины Ивановны была разделена на небольшие застроенные участки. Из старых, XVIII века, зданий остался лишь дом №4, но и он в 1907 г. был капитально перестроен.Другую, четную сторону Лебяжьего переулка занимала обширная усадьба, принадлежавшая в 1740-х гг. сержанту Преображенского полка Н. Зотову, внуку знаменитого петровского «князь-папы», который имел в этих местах дом еще в 1716 г. Исследователь Александр Можаев считает, что упоминаемая в документах Петровской эпохи «князь-папинская полата» находилась вблизи Кремля, и «всепьянейшие ассамблеи» с участием «смиренного Аникита» и «протодиякона Пахома Михайлова» происходили именно здесь.
По предположению историка С.К. Романюка, Зотовым-внуком был выстроен главный дом – на набережной, «лицом» к реке и «левым боком» к Кремлю. Палаты Зотова, возможно, сохранились до сих пор в объеме дома №1/9 по Кремлевской набережной.Сейчас это основное здание Российской книжной палаты.
После 1780-х годов усадьба не раз меняла владельцев, каждый из которых занимался перестройками и переделками. В современной литературе бывший главный дом часто упоминается как «дом Алябьевых». Известно, что сенатор А. В. Алябьев купил усадьбу в 1805 году у некоей кригс-комиссарши Шатиловой. Стараниями господина сенатора к главному дому были пристроены два флигеля; при этом здание чуть «выросло» в высоту за счёт мезонина. Вопреки надеждам любителей городских легенд, сын Алябьева, участник войны 12-го года, известный композитор-любитель, в этом доме не жил и романсов здесь не пел. После Отечественной войны перед домом был устроен парадный двор; в 1820-х годах появился портик о шести коринфских колоннах, он же балкон. Г.Лари. Вид Каменного Моста в Москве и палаты Зотова с деревянным мостиком у Водовзводной башни. Начало XIX века.
В течение ХIХ века усадьба продолжала менять владельцев и перестаиваться. В конце 1860-х здесь обосновался некий Попов, коллежский секретарь, и устроил на территории усадьбы водочный завод. По кончине предпринимателя фирма была унаследована его супругой, а затем перешла к «Товариществу преемников вдовы Поповой». Горячительные напитки завода называли не иначе, как «слеза вдовы Поповой». «Товарищество» просуществовало на Кремлевской набережной до 1908 года.
В 1911 году участок купил Петр Солодовников — сын миллионера-промышленника Гаврилы Солодовникова, известного в Москве своею скупостью и театром на Большой Дмитровке. Сын, продолжая семейную традицию, разместил в Лебяжьем театр миниатюр на 520 мест и «Электротеатр» с кинозалом на 280 мест. Со двора к ним было пристроено помещение для фойе, а перестроенное здание по Кремлевской набережной использовалось как вход в театр и для театральных касс. В 1915 году возник театр «Ассамблея», в 1917-м – «Театр миниатюр» С. Зимина. В октябре семнадцатого года на крыше училища стояли пулемёты – мятежные юнкера обстреливали подходы к Кремлю. Фото 1920 год.
После революции, с лета 1918 года здесь находился так называемый «Театр Народа», в котором ставились спектакли-митинги, то есть во время театрального действия одновременно проходил и митинг на заданную тему: «митинг введен в пьесу», как объявлялось в газете. В конце 1918 года в продолжение одного сезона в «Театре Народа» работал Евгений Вахтангов. Примерно треть территории усадьбы со стороны Кремля была «ликвидирована» в середине 30-х годов, когда началось строительство нового Каменного моста (архитекторы Щуко, Гельфрейх, Минкус, инженер Калмыков, 1936-38). Главное здание усадьбы оказалось фактически на стройплощадке, однако, что характерно, его не стали ни передвигать, ни сносить, хотя в результате особнячок с мезонином почти упёрся в монументальный лестничный сход с моста на набережную. Помимо зданий театра перестройке подверглись также и расположенное рядом двухэтажное здание по Лебяжьему переулку, незадолго до того горевшее.
В книге А. Кудри «Валентин Серов» читаем:
«А летом Серов приехал в Абрамцево повидаться с дорогими ему людьми и заодно поработать в открывшейся здесь два года назад керамической мастерской. Вокруг нее сплотились трое энтузиастов – приглашенный из Костромы молодой технолог по керамике Петр Ваулин, сын Мамонтовых Андрей и Врубель. Поначалу работа исполнялась незатейливая, вроде изразцов для каминов. Но вскоре, распознав ранее не ведомые ему возможности творить красоту с помощью глины, гончарного круга, специальных покрытий и жаркого пламени печи, Врубель начал создавать вещи поистине чудесные и как-то запечатлел на майоликовой вазе портрет приехавшей в Абрамцево кареглазой шатенки, балерины Гузикевич. Опыты Врубеля увлекли и Серова, и он тоже оставил на своей вазе портрет томной и грациозной балерины, хотя его работа и вышла не столь эффектной, как у коллеги. »
К сожалению, о Брониславе Гузикевич информации практически нет. Предполагают, что она могла служить в театральной труппе Солодовникова, семья которого дружила с Мамонтовыми и даже передала в аренду театр и синематограф в 1912 году одному из них – Сергею Саввичу, основавшему «Мамонтовский театр миниатюр».
Но панно – это еще не полная история нашего дома. Дважды, в 1913-м и весной 1917 года в этом доме жил Борис Пастернак. Первый раз — отделившись от родителей, второй, в квартире № 7, — «из суеверья».
«Окно его комнаты выходило на Кремль и Софийскую набережную, поверх деревьев Александровского сада, который в этом месте был гораздо шире теперешнего», – вспоминал сын поэта Евгений Пастернак.
«Вернувшись в Москву, Пастернак снял маленькую комнату у въезда в Лебяжий переулок (дом 1, кв. 7).
Из суеверья
Коробка с красным померанцем –
Моя каморка.
О, не об номера ж мараться
По гроб, до морга!
О неженка, во имя прежних
И в этот раз твой
Наряд щебечет, как подснежник
Апрелю: здравствуй!
— писал он об этой комнате в 1917 году в стихотворении «Из суеверья». Сравнение было понятно современникам: на этикетке спичек часто изображался яркий оранжево-красный померанец, горьковатый родственник апельсина». (Пастернак Е. Б. Борис Пастернак. Биография).В этом же доме, в коммунальной квартире родился 6 сентября 1923 года другой поэт Александр Межиров. «Помню старый Каменный мост, его деревянные пролеты, храм Христа Спасителя, в который водила меня няня, боясь оставить на мраморных плитах площади. В этом храме она совсем тихо подпевала хору, по-своему молилась. Помню, как храм взорвали. Видел с крыши котовского доходного дома (№ 6), еще ничего не понимая. Помню, как на противоположном берегу стали строить большой серый дом…» (А. Межиров. Артиллерия бьет по своим. Избранное. Вместо предисловия).Дом в Лебяжьем переулке 1960-е годы
Лебяжий переулок не раз упоминается в стихах Межирова, а в 1968 году вышел сборник с таким названием.
«Мою шинель походы разлохматили,
Прожгли костры пылающих руин.
А в медальоне спрятан адрес матери:
Лебяжий переулок, дом 1…»
…В 1938 году Большой Каменный мост был перенесен от устья Ленивки на новое место, ближе к Кремлю — на место зотовского двора. Главный дом, к счастью, уцелел. Вопрос: надолго ли?
Уже в наше время разрабатывают планы устройства дополнительного съезда с Боровицкой площади к Москве-реке и в результате этого оба памятника архитектуры могут навсегда исчезнуть с карты города.Говорят, что во время ремонта одной из квартир, в стене нашли заложенные кирпичом несколько толстенных гроссбухов. Вместо различных бухгалтерских операций там были записаны … номера и марки авто с указанием времени въезда-выезда с территории Кремля, из Боровицких ворот.
А лет пять-шесть назад его не начали расселять. Сейчас часть квартир уже пустует, штукатурка и краска облезли – отчетливо стали видны ампирные следы. «Градостроительство и быт гор. Таганрога» открылся в ноябре 1981-го, и тут же началась реставрация керамического панно, которое находилось в весьма плачевном состоянии: многие плитки разрушены, некоторые утрачены совсем. Стало ясно, что местными силами эту проблему не решить. Руководство музея-заповедника обратилось к специалистам реставрационных мастерских города Ленинграда. Впервые в России была применена так называемая «сухая реставрация», при помощи кремнеорганических соединений миллиметр за миллиметром восстанавливалось утраченное». В Таганроге восстанавливали по миллиметрам.Загадочная девушка с серьгой над входом в особняк Шаронова в Таганроге.
А в Москве «девушка с серьгой» в 2000-х фактически потеряла лицо… Участь памятников, «стоящих на пути прогресса», в Москве, как правило, незавидна… Тем более, что дом 6/1 по Лебяжьему даже и не памятник, он ЦГФО (что значит «ценный градоформирующий» вам даже специалисты не расшифруют). По новым правилам обычным горожанам крайне затруднительно заявить его на охрану. Для этого надо найти средства, заключить договор, провести экспертизу, доказать, что «единожды приговоренный к ЦГФО» достоен помилования. Документы же на снос у нас оформляются куда быстрее…
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов