ляля кандаурова биография возраст
Ляля кандаурова биография возраст
Ляля Кандаурова как никто умеет просто рассказать о сложном. заинтересовать музыкой, влюбить в музыку. Её подкасты способны в корне изменить ваше представление о классической музыке, а её новая книга «Как слушать музыку» (издательство «Альпина.Дети») — это великолепный путеводитель по миру музыки практически всех эпох. А ещё Ляля – финалист премии «Просветитель».
— В вашем доме всегда звучит музыка? Какая?
Мой муж – один из самых известных русскоязычных музыкальных журналистов (Денис Бояринов — прим. ред.); он меломан и собирает винил, поэтому да – думаю, музыка звучит у нас дома чаще, чем в какой-то другой семье. Она разнится в зависимости от настроения и момента – от ренессансных мадригалов до израильского даба, от Эдиты Пьехи до техно.
Из-за того, что мы с мужем – представители двух взаимодополняющих миров, мы, скорее, всё время друг другу показываем свои находки и кайфуем от того, что можем слушать очень разную музыку «друг друга» с интересом.
— Вы учите людей слушать музыку. Когда не рано начинать? И когда не поздно?
Я тут как будто должна сказать, что никогда не рано и никогда не поздно – да? Вроде бы это правда, но с другой стороны, мне безумно сложно представить себе сложившегося, тонкого, умного человека, в течение десятилетий не слушавшего никакой музыки, просто исключившего эту сферу человеческой культуры из своей картины мира, который на девятом десятке возьмёт вдруг и заделается опероманом. Зачем ему это? Он уже знает о себе всё. Мне почему-то кажется, что привычка к потреблению музыки всё-таки растёт из детства, из семейной культуры.
— Считается, что людей, получивших классическое музыкальное образование, видно издалека. Согласны с этим?
Никогда не встречалась с таким мнением. А как именно их видно – имеется в виду, что они несут музыкальный инструмент? А если человек композитор или пианист?
Любой день, когда я вообще не занималась ерундой, – идеальный.
— Вы скрипачка, а значит, у вас абсолютный слух. Это помогает или мешает по жизни?
На самом деле, нет никакой связи между тем, что я (бывшая) скрипачка, и абсолютным слухом. У большинства исполнителей на струнных, действительно, развивается хороший слух – но его вполне может и не быть. Я распознаю и могу называть ноты, сыгранные на любом музыкальном инструменте и спетые, а также бытовые звуки, обладающие тоном – типа свистка чайника или звона бокалов. Мне не приходило в голову, что в этом есть какой-то практический аспект, который может чему-то помочь или мешать.
— Какие 5 произведений, на ваш взгляд, должен послушать каждый человек в своей жизни?
Нет таких, слава богу. Никто никому ничего не должен: все люди разные, и выбирают для себя разное. Это как попросить меня выбрать 5 людей, которых каждый в своей жизни должен полюбить.
Самое главное – чтобы произошла твоя встреча с той музыкой или любым другим художественным текстом, который будет для тебя что-то значить; а для этого надо уметь воспринимать, быть любопытным и дисциплинированным, а ещё учиться ориентироваться.
— Помните свое самое яркое музыкальное потрясение?
Помню, но не хотела бы рассказывать.
Сын растёт буквально под музыку, играя под двумя большими стеллажами с пластинками.
— Вы получили классическое музыкальное образование, консерватория, аспирантура… А для своего ребенка планируете музыкальную школу?
Мы пока об этом не разговаривали. Мне сложно представить себе, что он вырастет равнодушным к музыке человеком – надеюсь, это невозможно в наших домашних условиях, сейчас сыну полтора года, и он растёт буквально под музыку, играя под двумя большими стеллажами с пластинками. А что будет дальше – решится как-то на месте, наверное.
— Вообще музыкальная школа для общего развития нужна всем? Или только одаренным стоит идти учиться слушать и играть?
Привычка к потреблению музыки растёт из детства, из семейной культуры.
— Ваша новая книга «Как слушать музыку» – это своеобразный учебник по истории музыки. Хотели бы, чтобы его включили в обязательную программу музыкальных школ? Или, может быть, согласились бы написать подобный по просьбе Минобразования? Те, что есть сейчас, просто ужасны. Ваша книга куда лучше.
Спасибо, мне очень приятно. Я не имею права писать официальные учебники по истории музыки, поскольку не являюсь музыковедом, учёным; я могу только преподавать игру на инструменте. Этим мне заниматься совсем не хочется, потому что у меня нет к этому таланта, а музыкальная журналистика меня устраивает полностью. Мне очень приятно говорить про музыку с людьми, которым она интересна и важна.
Я была на вечеринке, где музыканты играли эмбиентные сеты. Люди плавали, а динамики были под водой в бассейне – это было дико круто.
— Слушать музыку, писать о ней – это очень энергоёмкое занятие. Как вы отдыхаете? Посоветуете пару-тройку композиций для релаксации?
Тут я полный адепт академика Павлова; лучший отдых – это смена вида работы. Мне очень нравится работать, это ужасно интересно и только даёт силы, а не забирает их. Композиций для релаксации никак не могу посоветовать; правда, один раз я была на вечеринке, где музыканты играли эмбиентные сеты, люди плавали, а динамики были под водой в бассейне – это было дико круто.
— Расскажите о своей семье, о сыне?
Мы самые обычные; фрилансеры-журналисты, я в классической музыке, муж – в неклассической. И с нами – полуторагодовалый Яша.
— Как удается совмещать столь активную профессиональную деятельность, лекции, книги, выступления и работу мамы? Поделитесь лайфхаками?
Мне просто очень этого хочется, а муж мне очень помогает.
— Как вы делите обязанности с мужем?
Пополам. Ещё он великодушно отпускает меня в разъезды, оставаясь с младенцем. Он изумительно готовит (я не делаю ничего сложнее детской каши, никогда), зато я убираю что-то по мелочи. Для настоящей уборки у нас есть помощь квалифицированного человека, конечно.
— А есть какие-то волшебные мелодии, которые помогают успокоить малыша?
У нас есть ужасно смешное видео из роддома – по-моему, первое, на котором заснят Яша – где он в возрасте нескольких часов дрыхнет под Стива Райха, льющегося из моего ноутбука. Я решила очень рано приступить к его музыкальному образованию, понимаете.
Ладно, если серьёзно – то, конечно, их успокаивает только белый шум, все же это знают. В случае с Яшей – ещё вода, с сильным напором льющаяся из крана.
— Каких методов воспитания вы придерживаетесь или собираетесь придерживаться в своей семье?
Пока что Яша очень маленький. В дальнейшем, наверное, придётся задумываться про какие-то методы; я предчувствую, что я буду сторонником старомодной дисциплины и требовательности, а муж – деликатности и либерализма.
Если серьёзно – то, конечно, детей успокаивает только белый шум, все же это знают.
— Расскажите про ваш тайм-менеджмент. Есть ли в семье помощники?
В докарантинные времена у нас была одна постоянная девушка-бебиситтер на один раз в неделю – буквально ангел, с каким-то даром находить общую волну с младенцем; мы тоскуем по ней каждодневно. Ещё было какое-то количество девчонок, помогавших от случая к случаю, плюс моя бабуля – ей за 80, но это мой лучший друг и моя главная семейная опора. Физически ей не всегда было легко с малышом, но она помогала нам постоянно. Сейчас уже больше месяца мы обходимся сами – сначала казалось, что это невозможно, ведь профессиональных задач стало больше, а не меньше – а потом выяснилось, что возможно, вполне.
Мы обязательно ищем магазин с пластинками, где бы мы ни оказались – от какого-нибудь Петрозаводска до Веллингтона в Новой Зеландии.
— Какие у вас в семье есть традиции?
Связанные с музыкой, да. Я бы сказала, что они появились с подачи моего мужа: у самой меня как-то не было склонности к созданию традиций. Мы обязательно ищем магазин с пластинками, где бы мы ни оказались – от какого-нибудь Петрозаводска до Веллингтона в Новой Зеландии. Если он физически имеется – то мы отыскиваем его и привозим домой что-нибудь, обнаруженное и купленное там.
— Часто берете в руки скрипку?
Нет, ни разу с 2015, когда мой квинтет сыграл последний концерт в Малом зале Консерватории. Потому как я чувствую: этим надо или заниматься серьёзно, на высоком уровне, или не заниматься совсем.
— Ваш идеальный день с семьей?
Любой день, когда все здоровы и веселы.
— А ваш лично идеальный день.
Когда я не занималась ерундой.
— Можете назвать 3 главных правила слушания музыки?
Помнить, что музыка не обязана делать вам приятно. Быть любопытным. Помнить, что на самом деле вы ничего не знаете.
— Поделитесь творческими и личными планами?
Творческие – это и есть личные. Мне страшно интересно развивать наш youtube-канал: тут я еженедельно рассказываю в подробностях про одно сочинение или группу работ одного композитора, а лучшие молодые музыканты сначала показывают вместе со мной всякие важные мелочи, ускользающие от поверхностного слуха, а затем играют опус целиком.
Из какой-то текучки – мы заканчиваем серию из трёх лекций об австрийских композиторах, заказанную мне русско-австрийским форумом «Сочинский диалог».
Думаем про серию подкастов сразу с несколькими медиа – в диапазоне от аудиоучебника для взрослых слушателей до блога, где я буду без всякой претензии на системность рассказывать про одно классное сочинение еженедельно. У меня много идей для новых лекций, и они появятся в ближайшее время – лекторий Level One, с которым я сотрудничаю, в новой реальности превратился в онлайн-проект, и мы проводим почти ежедневные вебинары о музыке.
Появился запрос на ещё одну книжку, и я думаю пока, какой именно она могла бы стать.
/Вопросы: Людмила Чиркова
Фото: Екатерина Кожевникова
«Без официоза, штампов, пошлости и мертвечины»: Ляля Кандаурова о том, как научить детей слушать музыку
Ляля Кандаурова / фото: Ксения Плотникова
У нас стандартный набор вечных практических вопросов. Просто потому, что на них до сих пор не придумано очевидных и однозначных ответов. Что бы вы посоветовали родителям, которые мечтают увлечь детей классикой? С чего начать? В каком возрасте? Есть ли «простые» и «сложные» композиторы в этом смысле? А жанры?
Конечно, ни представлений о душеполезности, ни трепета перед высоким штилем, ни потребности в успокоении нервов у ребенка нет. Его будет тянуть туда, где родители (до подросткового возраста; потом — другие значимые авторитеты) испытывают настоящие большие эмоции. Если дома существует культура просмотра и обсуждения кино — то это будет кино; если запоем читают книги — зоной больших страстей и больших переживаний станет литература; если играют в шахматы — интерес направится туда. Если говорить откровенно, то, если сами вы уважаете Чайковского за мелодичность, а Вивальди за симпатичность и ходите в филармонию два раза в год, после концерта отводя душу в кондитерской, шанса «увлечь ребенка классикой» нет. Но с другой стороны, разве это так уж плохо?
здесь и далее: иллюстрации Эллис Мугафаровой для книги «Как слушать музыку»
Если вы уверены, что музыка — и я не говорю «классическая музыка», потому что не верю в полезность этого понятия, — связана для вас именно с радостью, а не с пользой для здоровья, то можно действовать.
Во-первых, слушайте музыку вместе и ни в коем случае не делите ее на высокую и низкую — чем более причудливо Прокофьев и Брамс переплетутся в вашем плейлисте с группой «Аквариум» и Arcade Fire, тем больше шансов на то, что у ребенка в голове не будет нелепого разделения на живое и мертвое.
Во-вторых, слушайте (вместе) ту музыку, которая по-честному нравится вам самим; нет ничего отвратительнее, чем, начитавшись про Моцарт-эффект, пытаться вместе слушать Моцарта, соблюдая чинность и значительность процедуры, а в глубине души не чувствуя к этой музыке никакого интереса.
В-третьих, говорите про музыку и прикладывайте ее к какой-то совместной деятельности. Она веселая или грустная? Скучная или захватывающая? А почему? А вот такое звучание — это вообще нормально? Что это за инструмент играет? Какого цвета эта пьеса? Сможешь запомнить эту мелодию и угадать ее с трех нот? А мне загадаешь? Давай снимем дурацкое или трогательное видео и придумаем к нему саундтрек — как думаешь, какая музыка подойдет? А почему?
Можно ли привить любовь к классике?
Мне почему-то всегда казалось, что прививают оспу там, полиомиелит, разные страшные и неприятные вещи. Но я могу ошибаться.
Нужно ли заставлять слушать классику, если очень хочется, чтобы дети ее полюбили?
Очевидным ответом кажется «нет» — ну потому что как в 2020 году можно заявлять, что надо заставлять ребенка делать что-то, особенно если это что-то — не из разряда обязательного и судьбоносного, связанного со здоровьем и успешной сдачей ЕГЭ? В то же время интересная музыка — это всегда сложно. Внимание, я снова не говорю «классическая музыка»: музыка в любой стилистической области, чем она многомернее, глубже, содержательнее, неоднозначней — тем сложнее.
Люди любых возрастов не очень любят сложности, а дети вдобавок — при всей чистоте и незашоренности восприятия — ужасно консервативны. Они любят возвращаться к уже испытанному удовольствию и утюжить проверенные пути. Поэтому показывать им новое и сложное — не такая простая задача.
Нужно ли заставлять ребенка, который хочет слушать рэпчик, делать уроки под сонаты Бетховена? Пожалуй, худшее решение в вашей жизни. Стоит ли, если с первого раза сонаты Бетховена показались ему какими-то неинтересными, попробовать еще раз — теперь маленькими частями, в разных исполнениях, пытаясь что-то рассказать и объяснить? Вероятно. Стоит ли на время забыть про Бетховена и попробовать послушать Дебюсси? Почти наверняка. Тут дело еще в том, что нет никакой «классической музыки». Послушайте Генделя, а потом что-нибудь из музыкального репертуара электротеатра «Станиславский». И то и другое — классика; а разве есть что-то общее?
Что вы думаете о российской (читай «советской») школе музыкального образования? Многие ругают ее за излишний академизм, обвиняя чуть ли не в садизме, ваше мнение: нужно ли отдавать ребенка в музыкалку или есть альтернативные легкие и приятные способы научиться играть?
Тут смешаны две очень разные темы. Если вы хотите, чтобы ребенок вырос профессиональным музыкантом, — это одно. Тогда уместно задумываться о пресловутой жестокости (пост)советской педагогической культуры (да, она имеет место), искать свой путь и своего Учителя (в профессиональной музыке многое, если не все, зависит от этого).
Если вы хотите, чтобы ребенок учился музыке для того, чтобы больше знать о мире, об искусстве и о себе, ни о какой жестокости советской музыкальной педагогики не может быть и речи. Ее единственное — и довольно весомое — оправдание в том, что бескомпромиссность, требовательность и армейская дисциплина взращивали когда-то легендарных лауреатов конкурса Чайковского; но вы же уже сейчас сознаете, что не испытываете таких амбиций?
Если в вашей музыкальной школе царят гармония и творчество, если ребенок учится чудесной стихии музицирования, пытается импровизировать, горит игрой в ансамбле, азартно читает с листа, рвется на сцену, с удовольствием участвует в концертах — это счастье. А если учеба в музыкальной школе связана с комплексами и унижением, сценобоязнью и слезами — бегите.
Для кого ваша книга? Как ее правильно читать?
Она как будто бы для детей — средних и старших школьников, которым интересно разобраться в том, что называют «классикой», но пока не нужно погружаться ни во что глубоко. Она для их родителей: может быть, в детстве они ходили в музыкальную школу, и она запомнилась неприятным, а притяжение музыки — осталось, и что с этим делать — неясно. Может быть, они стоят у самого истока своего знакомства с музыкой, и «детская» книжка идеальна для того, чтобы системно и ясно начать. Она для тех, кому понравилось «Болеро» Равеля, но непонятно, куда двигаться дальше. Или для тех, кто знает много, но все какими-то «пятнами» — а где найти понемногу обо всем, по порядку, простым языком и на двухстах страницах?
Какие подкасты или прочие ресурсы в сети вы бы порекомендовали детям и родителям, которые хотят научиться слушать классическую музыку?
Сейчас много электронных прикольных и необычных инструментов (например, отаматон), как вы к ним относитесь? Как думаете, стоит ли начинать с них обучение?
Я хорошо отношусь ко всему, что интересно. В своей жизни я столько раз ответила на вопрос «как приучить ребенка к музыке», точно это горшок, и отредактировала столько текстов про «Баха — величайшего немецкого композитора, создавшего сотни великолепных работ во всех жанрах», что я готова согласиться со всем, что по-настоящему интересно людям: без официоза, штампов, пошлости и мертвечины.
Стоит ли расстраиваться, если ребенок ни в какую не соглашается с тем, что классика это прекрасно?
Если вы видите, что это — личная позиция, это просто бесценно. Я обожаю, когда на занятиях дети аргументированно объясняют мне, почему такая и такая оперная постановка — это ходульная чушь, этому герою на сцене они не верят, а его парик — нелепый. Частенько они оказываются правы.
А вы когда начали изучать музыку и как вам это давалось? Сразу полюбили?
Наверное, да: в этом была заслуга моей мамы. Я помню ощущение любопытства и трепета, какой-то неимоверной красоты, которая жила с нами в съемной хрущевской квартире на Профсоюзной вместе с кассетами и дисками, которые мы слушали и обсуждали. Потом у меня был краткий период протеста и отрицания, когда я считала, что вся эта музыка — это дохло и скучно и особенно дохл и скучен романтизм (который, понятное дело, мама больше всего слушала со мной в детстве). А лет в 16 в голове — особенно касательно романтизма — все навелось на резкость. Помню пронзительное понимание двух вещей: во-первых, что я невежда, ничего не знаю и ни в чем не разбираюсь и не хватит жизни, чтобы переслушать и что-то понять. Во-вторых, что музыка выше и элитарнее всех искусств и обо всем говорит точнее, потому что она абстрактна.
Просто скажите что-нибудь жизнеутверждающее родителям, они очень волнуются и переживают: вдруг дети вырастут полными невеждами, не способными чувствовать прекрасное.
Не вырастут — вы же вон не выросли.
Музыкальный журналист Ляля Кандаурова: «Классика занимает в общественном эфире больше места, чем электроника или джаз»
Литературный фестиваль «День женской книги» пройдет в Бердске 7 марта. В нем примет участие московский музыковед, журналист и писатель Ляля Кандаурова, известная своими лекциями на образовательных площадках «Арзамас» и Level One. За десять дней до фестиваля она рассказала Тайге.инфо, почему Чайковский и Бетховен вполне могут потягаться в востребованности и узнаваемости с рок-звездами и можно ли выходить на сцену в сапогах.
Тайга.инфо: Как ты это делаешь? Я часто вспоминаю, как мы познакомились, и как я сидел в уголке на твоей лекции про Генделя, и у меня натурально снесло башню. Где я и где Гендель? Не прошу раскрывать секретов, но ведь наверняка есть какая-то технология, которой ты увлекаешь слушателей?
— Мне нечего тут сказать, просто я безумно люблю музыку. Это стыдно, так по-детски звучит, но я решусь. Человеку всего несколько раз в жизни дано ощутить сверхъестественное, побывать где-то за пределом. Ну там — влюбиться, увидеть своего спящего новорожденного ребенка, посмотреть на громадный бирюзовый ледник или ночное море. У каждого набор какой-то свой. Специально попасть на эту территорию волшебства нельзя. Но можно знать свой вид транспорта, который иногда тебя туда доставляет. Кто-то занимается экстремальным спортом, кто-то ходит в церковь, кто-то отправляется в горы. Я знаю, что мой транспорт туда — музыка, и вижу, что иногда мне почему-то удается брать людей с собой. Правда, мне всегда стыдно пересматривать записи своих лекций, потому что от восхищения предметом вид у меня, по-моему, глуповатый, как у всех влюбленных людей.
Тайга.инфо: У меня ко всем специалистам в области музыки один и тот же вопрос, на который мне так никто толком и не ответил. Чем хорошая музыка отличается от плохой? Ведь хорошей музыкой могут быть и Бетховен, и Битлз, и панк-рок, и группа «Комбинация» в определенный момент и даже русский шансон. А бывает «никакая» музыка. Вообще бессмысленная, не оставляющая ничего внутри. Есть ли универсальный метод, который позволит отличить хорошую мелодию от плохой, хорошую оперу от плохой, хороший шлягер от плохого?
— Универсального точно нет. Во-первых, «хорошесть» музыки сильно зависит от того, как она исполнена, как вписалась в контекст твоей жизни и кто был твоим в нее проводником. Очевидно, что «хорошая» для каждого своя: мы приходим к определенной опере, мелодии или треку своими собственными путями.
Во-вторых, со временем меняются наши оценки. Казались ли песни «Комбинации» искусством в 1990-х годах? Смешно. Прошло тридцать лет, на расстоянии мы видим панораму эпохи, и, вписанная в нее, эта музыка дает почву для интересной дискуссии. Казались ли хорошей музыкой оперы Генделя поколению наших бабушек? Нет, потому что они понятия не имели, как эта музыка звучит: для широкой публики его оперные партитуры выплыли из Леты на рубеже тысячелетий, а сейчас мы не можем надышаться на них. Казалось ли современникам в начале XIX столетия, что Луиджи Керубини — хороший композитор? Безусловно, в этой связи всегда цитируют восторженный отзыв о нем Бетховена, а Бетховен слов не тратил. Сейчас, называя «хороших» авторов начала XIX века, мы не поместим Керубини даже в десятку. Но кто знает — сыграй его вдруг прекрасно, в каком-то новом свете условный Теодор Курентзис — не зарыдаем ли мы, не признаем ли своей ошибки, не поместим ли Керубини в один ряд с Бетховеном?
Наконец, считала ли я десять лет назад, что Малер и группа Can — это гениально? Нет, потому что была глупая и невежественная. В то же время, есть что-то таинственное, неформулируемое, что заставляет меня верить, что песня «Три полоски» никогда, ни для кого не попадет в категорию «хорошей музыки». Но это я так говорю, а вот мой 9-летний племянник, возможно, сейчас мог бы поспорить.
Тайга.инфо: А существует ли плохая классическая музыка?
— Поскольку ты задаешь этот вопрос мне, честнее будет сказать, что есть та, что не нравится мне. Я не стану, кроме как из тяжелой необходимости или пересматривая фильм «Космическая одиссея 2001», слушать музыку обоих представителей династии Штраусов.
Тайга.инфо: В общем музыкальном фоне, в котором существует среднестатистический человек, классика занимает от силы процентов десять. И то, наверное, я преувеличил. Тяжело ли работать на этом поле? Ведь больших денег это не приносит, стадионы не собрать. Чем ты подпитываешь себя?
— Ты даже не представляешь, какой колоссальный интерес к классике испытывают по состоянию на 2020 год «среднестатистические люди». Предконцертные лекции, лекционные ликбезы, просветительские программы для детей и подростков, выезды в парижи и берлины на важные премьеры, частные лекции для маленьких групп энтузиастов, концерты с комментариями, смс с неизвестных номеров: «Я очень люблю музыку, особенно романсы Чайковского, давайте вы придете на празднование моего дня рождения и расскажете мне о них».
Я буквально отбиваюсь от работы, муж и годовалый сын уже слегка в отчаянии. В 2013 году, когда я начинала, все было не так. Сейчас не проходит дня, чтобы я не открыла фейсбук и не увидела, что кто-то где-то рассказывает что-то о музыке. Мне кажется, классика занимает в общественном эфире несравненно больше места, чем интеллектуальная электроника, или изысканный сложный джаз, или кантри. А ведь все это — колоссальные миры, и есть люди, которые живут этим, разбираются в существующих там иерархиях и системах преемственности, отличают хорошее от плохого. Они так настроили свою жизнь, что наверняка не кажутся себе экзотической сектой. Вот я и сделала то же самое.
Ну и еще, конечно, есть классика и классика. Мне кажется, что Чайковский и Бетховен вполне могут потягаться в востребованности и узнаваемости с поп- и рок-тяжеловесами. Про Чиприано де Роре и Рейнальдо Ана этого нельзя сказать, но за семь лет мне довелось поговорить с подиума и про них.
Тайга.инфо: Твои лекции — это так или иначе шоу. Должна ли классика перестать быть камерной? Может, есть смысл выйти за пределы элитарности и «вжарить року» именно в визуальном смысле?
— У нас в этом отношении ханжеский жанр — это правда. Недавно я оказалась на одной закрытой профессиональной дискуссии, куда съехалось несколько десятков преподавателей музыки, и речь зашла о том, можно ли выходить на сцену в сапогах. Я даже дала втянуть себя в какой-то спор ненадолго, пока не опомнилась. Ну, то есть взрослые люди всерьез сидели и дискутировали о том, как можно стоять в сапогах на сцене Большого зала Консерватории, ведь это кощунство, декаданс, неуважение к слушателю и падение нравов.
Мне кажется, в этот момент они ребенка и выплеснули. Можно «вжаривать» рок, можно стоять истуканом, можно играть на рояле с декольте и в короткой юбке, босиком и в сандалетах, в водолазке и в скинни джинс. Куда более неприличным, чем все это, мне кажется обсуждение чьих-то сапог, замена разговора об игре — разговором о сапогах. Вернее, так: дифференцировать эти вещи нельзя, внешний образ и визуальные эффекты, конечно, являются частью исполнительской личности и самой игры. И если в такой игре есть смысл, ничего, кроме уважительного внимания, это вызвать не может. А если нет смысла — все еще проще.
Тайга.инфо: Для Бердска ты приготовила лекцию «Чем музыка обязана женщинам». Если спросить вышеупомянутого среднестатистического человека, он вряд ли вспомнит кого-то кроме Александры Пахмутовой. Особо «продвинутые» — еще Софию Губайдулину, но вряд ли хотя бы одно из ее произведений будут способны назвать. Так в чем же женский вклад? И что нового узнают гости фестиваля из твоей лекции?
— Мы же уже договорились не мерить «великость» количеством просмотров. Иначе и Сороковая симфония Моцарта, и мадригалы Кьяры Коццолани окажутся одинаково не нужны миру в сравнении с сокрушительной мощью «Деспасито». Да и «великость», как я пыталась объяснить выше — штука эфемерная, совершенно ненадежная как эстетический компас.
На протяжении примерно тысячелетия, несмотря на то, что все обстоятельства были против, существовали женщины, писавшие музыку. Некоторое из того, что они делали, сейчас кажется вторичным, как у всех композиторов. Но среди их музыкальных текстов есть, по-моему, настоящие откровения, к которым страшно интересно прикоснуться. И еще это, конечно, необыкновенные судьбы: из-за того, что женщины прошлого жили в мире, где писать музыку им не полагалось, каждая, состоявшаяся в этом качестве, была или экстраординарным персонажем, или оказалась в занимательных обстоятельствах, или совершала неочевидные, любопытные шаги.
Мы поговорим и о русских женщинах, писавших музыку, и о поразительных штуках, которые придумывали бенедиктинские монахини полтысячелетия тому назад, и об одной феноменальной итальянке, работавшей при дворе Медичи, и о женщинах 19 века, про работы которых восторженные рецензенты писали: «надо же, совершенно не заметно, что это сочинила женщина», и о женщинах-композиторах наших дней.