материнское озеро под руденском история
Малоизвестные пляжи под Минском: озеро с «черной» водой
Дикая жара, духота, закрытые границы. Вы смогли пробиться вчера к Минскому морю? А на Цнянку? Просто жуть сколько людей и машин. В этой рубрике мы рассказываем про удаленные от города и малоизвестные (для минчан, конечно же) пляжи, где плотность отдыхающих на квадратный метр не так высока. Сегодня едем в Пуховичский район на озеро Материнское, где очень интересная вода.
Это место в 35 километрах от МКАД может быть вам знакомо, если вы ездили смотреть брызгальные бассейны ТЭЦ-5 — сотни фонтанирующих вееров, служащих для охлаждения технической воды. Озеро находится рядом, так что за одну поездку можно совместить обзорную прогулку возле бассейнов и отдых на пляже.
Парковка представляет собой небольшую площадку в 50 метрах от пляжа. Тем, кому не хватило места, оставляют машины вдоль грунтовой дороги.
Материнское озеро — водоем овальной формы, довольно большой. В ширину где-то 750 метров, в длину — чуть больше километра. Здесь красиво — лес подходит прямо к берегам. Пляж на озере является специально обустроенным местом для отдыха с сопутствующей инфраструктурой. Это главный курорт для жителей ближайшего поселка Дружный и Руденска. Впрочем, судя по номерам машин, минчан здесь тоже много.
На пляже все стандартно: несколько старых раздевалок и грибков, пару беседок, площадка для волейбола, будка спасателя. Иногда приезжает автолавка: выбор небольшой, но хоть что-то.
Под конец дня немногочисленные урны забиты мусором до отказа. Но разве есть вина отдыхающих в том, что кое-кто не предусмотрел наплыва людей и не обеспечил пляж всем необходимым? Туалеты — страх. Кто будет пользоваться ими, когда рядом даже стоять неприятно? Местные власти могли бы уделить больше внимания пляжу (по сути, единственному для нескольких крупных поселков), но, конечно, проще сваливать весь бардак на «несознательных отдыхающих» и «горе-туристов»…
Ладно, не будем о грустном. Пора искупаться. Заход в воду очень приятный. Песчаное дно, можно пройти метров 50, и будет все еще неглубоко. Детям очень понравится!
Людей много — а как иначе при такой-то жаре и закрытых границах? Фото сделаны во второй половине буднего дня. Место настолько нам понравилось, что на этой неделе мы приезжали сюда еще несколько раз на закате — просто поплавать. В это время людей было значительно меньше.
Вода Материнского озера имеет свою особенность. Присмотритесь — и вы увидите, что ее цвет похож на чайную заварку. Это связано с высоким содержанием растворенных органических веществ почвы и ионов железа.
Те, кто плавает в очках, знает, какого цвета вода в Цнянке или в Минском море — зелено-желтая муть. В Материнском озере ты плывешь, а под тобой кромешная чернота — как будто закрыты глаза. Темноту обеспечивают сапропелевые донные отложения. По сути, все дно здесь — густая черная масса.
Отплыв даже на приличное расстояние от буйков, можно почувствовать под ногами дно — но уже не песок, как у берега, а что-то вязкое, илистое. Ноги буквально проваливаются в невидимую прохладную субстанцию — ощущения своеобразные.
Мы не знакомились с отчетами микробиологов, но по субъективным ощущениям вода в Материнском озере очень чистая (несмотря на свой цвет). После плавания кожа дышит — ни сухости, ни стянутости.
Если подвести итог, хорошее место для отдыха, ради которого не жалко накрутить 70—80 км в обе стороны. Подтянуть бы немного пляжную инфраструктуру — было бы еще лучше.
Что посмотреть рядом
Хроника коронавируса в Беларуси и мире. Все главные новости и статьи здесь
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Самые оперативные новости о пандемии и не только в новом сообществе Onliner в Viber. Подключайтесь
Дна нет, но утонуть невозможно. На себе проверяем мифы древнего озера с мертвой водой
Посреди леса в Светлогорском районе есть странное место. С виду все здорово: бездорожье, окопы и воронки, глухой лес, реликтовое озеро, окруженное соснами и трясиной. Озеро, говорят, стерильное. В красивой мертвой воде за тысячи лет так и не завелась рыба, а отстирывает она что угодно без мыла. Даже комары якобы облетают это место стороной — а комары умны! У любителей мистики припасено несколько убедительных объяснений феномена. Как обычно — что-то про небесное пламя, провалившуюся деревню и утонувшую церковь, которая из глубин дезинфицирует воду, не дает в ней ничему завестись… С помощью дайверов мы заглянули под эту подозрительную глянцевую поверхность. Впервые за несколько тысяч лет.
Официально озеро именуется Синим, но местные жители привыкли называть его Мертвым.
— Старики всякое рассказывали, а им — их предки и так далее, — жители деревни Погонцы излагают вариации эпоса в той редакции, в какой они добрались до современности. — Например, говорили, что в том месте стояла на холме деревня. Однажды в гору ударила молния — все дома вместе с церковью под землю и провалились. Вроде как Перун наказал за измену традиционным ценностям.
Согласно другим версиям, озеро образовалось на месте кладбища еще языческих времен или на месте огромного камня.
Жители Погонцев обратили внимание: ни на их памяти, ни на памяти предков не было случая, чтобы в этом озере кто-то утонул — хоть трезвый, хоть пьяный. Везде тонули, а тут — нет! Выталкивает мертвая вода человека, как ни старайся.
Наряду с этим успешно существует поверье, что озеро бездонное. И подступиться к нему невозможно: провалишься под трясину — и поминай как звали. Но этой гипотезы придерживаются в основном городские исследователи.
Есть еще легенда про княжну, которая жила в замке у озера. Тут тоже предусмотрены вариации. Согласно одной из них, женихи должны были на скаку снять с руки княжны кольцо. Но никому это не удавалось — все падали в воду и тонули.
По другой версии, злая княжна прокляла озеро, завидуя его красоте. Потому здесь все вымерло. Этот сценарий местные энтузиасты недавно даже экранизировали.
— …После деревни налево повернете, потом снова налево. И еще раз налево. Ну и в конце там налево, — житель деревни Погонцы старательно, соблюдая масштаб, рисует нам палочкой на песке карту.
Если следовать такому спиральному плану, непременно куда-нибудь приедешь!
С нами в машине запоминает на всякий случай обратную дорогу фельдшер-лаборант Светлогорского зонального центра гигиены и эпидемиологии Наталья в белом халате. Ее задача — взять пробы и мигом доставить их в лабораторию, чтобы понять, почему вода мертва. В Светлогорске нам строго-настрого наказали: Наталью сберечь, а образцы, согласно нормативам, должны быть доставлены в течение двух часов. Иначе не считается.
Спираль сжимается, дорога, разъезженная лесовозами, становится непроходимой для штатских машин. Дальше пешком.
Среди сосен видны следы боев. Грузовики колесами откопали коптилку, второпях сделанную из гильзы… Позже выяснится: деревьям около 80 лет. Похоже, на момент боев здесь была просто заболоченная местность. И дорога к Синему озеру была открыта — люди из окрестных деревень якобы возили стирать туда белье. Мыла-то не надо, все и так отходит.
Чем ближе к странному водоему, тем тише лес. Птицы замолкают, слепни принимаются жужжать вполголоса. Мы тоже на всякий случай ведем себя потише.
Наконец между деревьев проглядывает вода. Не такое уж оно и синее, это озеро. Обычное.
На первый взгляд, слухи о его «мертвости» несколько преувеличены. Водомерки выглядят вполне довольными местной стабильностью. Водяной скорпион торопливо гребет к нам: надо же выяснить, что происходит. Когда бы ты ни взглянул на воду, зеркало в разных направлениях будут пересекать два-три ужа с очень занятым видом (как известно, на другом берегу жизнь всегда лучше).
Технически озеро устроено как миска с загнутыми внутрь краями. На материке, окружающем водоем, растут сосны и черника. Дальше вдоль берега по кругу начинается полоса трясины, метров 10—20. Под нее даже можно поднырнуть. Первое время мы бродим по этому батуту с опаской, но вскоре привыкаем — надо попрыгать!
Заметив, как здорово мы прыгаем по волнующейся поверхности, ужи из любопытства поворачивают к нам. Похоже, здешние обитатели людей бояться вообще не приучены. Рептилии не удирают, даются в руки. Лягушки крупные, мордастые — смотрят умными глазами с поволокой, но ничего не говорят. Мелких синих бабочек приходится вежливо распихивать ногами, чтобы дали пройти.
На первый взгляд — вполне жизнерадостное место. Опять же — чистенько… Веселая краснокнижная росянка ждет жертв.
Но когда проходит первая эйфория, замечаешь: нет водных растений — ни ряски, ни рогоза с осокой, ни кувшинок. Не заметно и водорослей. По-прежнему не слышно и не видно птиц. Нет ни мальков у берега, ни характерных всплесков рыбы на поверхности, ни поплавков браконьерских «телевизоров»…
Местные, конечно, предупреждали, что рыбы тут как не было, так и нет. Говорят, когда-то запускали карасей — ни один не выжил. Хотя, казалось бы, эта рыба способна выжить везде.
В то же время присутствуют насекомые, которые имеют водную стадию развития. Паутина набита поденками. Стрекозы летают, будто все нормально.
Синее озеро полностью изолировано, в него ничего не впадает. Вообще-то, изоляция биосистемы иногда приводит к возникновению новых интересных разновидностей обычных животных — сумчатых карасей или мохнатых лягушек. Может, и здесь что-то выведется через сотню тысяч лет?
В незамысловатой биологической цепочке озера пропущены многие звенья, обычные для «нормальных» водоемов. Главное, отсутствует браконьер, который должен сидеть на верхушке пищевой пирамиды. Ведь без рыб браконьеры не нужны. Нет птиц вроде цапель, уток, журавлей. Получается, что местный царь природы — уж, и врагов у него не наблюдается. Он не в курсе, что бывают хищники пострашнее, потому и ведет себя самонадеянно…
Нашу стройную теорию разрушает сильный всплеск поодаль у берега! Короткая борьба — и снова тишина. Кто с кем сражался и какой счет — загадка. Выходит, живет здесь кто-то и покрупнее лягушек?
Отправляемся проверять бездонность мертвого озера. Этот параметр очень важен для дайверов, которые должны подъехать с минуты на минуту. От малейшего движения поднимается муть, которая мирно лежала веками.
М-да… Даже довольно далеко от берега ногами удается нащупать какие-то коряги. Очевидно, это колокольня. Вообще, даже если в водоеме нет затонувшей церкви (танка/самолета/кладбища/княжны), ее туда надо засунуть. Туристический потенциал местности сразу вырастет скачкообразно.
От мыслей о развитии региона отвлекает холодное «окно» в теплой воде: явно со дна что-то бьет. Вода на вкус какая-то слишком пресная. Сверху прозрачная, красивого золотистого цвета.
Попробуем донырнуть до золотых куполов, которые так красиво отсвечивают. Всегда так делаем. Но уже на глубине около метра кто-то резко, без перехода выключает свет! Странная здесь оптика… К темноте добавляется ледяной холод. Нет уж, лучше наверх. Действительно — выкидывает.
Гидрология тут не менее странная. Во время паводка озеро может разлиться, как и прочие нормальные водоемы. Странности начинаются в случае засухи. Люди говорят, что даже в самые жаркие годы вода никогда не опускалась ниже уровня прибрежной трясины. Возможно, впрочем, что она просто провисает.
Наталья по трясине не скачет, собранна и серьезна. Стоя на колыхающейся поверхности, готовит стерильную посуду для образцов. Воду набираем метрах в 30 от берега.
…Тем временем, пока мы наполняем бутылки и банки, в паре километров от нас жестоко буксует микроавтобус с дайверами. На наше предложение проверить «одно там мертвое озеро» они отозвались без долгих рассуждений: едем! Теперь вот тащат на руках машину из ямы.
Неискушенный человек мог бы принять этих людей за грибников. Но мы не таковы.
Инструктор по дайвингу Андрей Смирнов и его команда когда-то уже ездили с нами на шикарные каменоломни в «полесской Скандинавии». Планируют вернуться через сто лет, когда там наконец-то затопят новый карьер. А пока — вот, мертвое озеро.
— Сели на дорожку! — командует Смирнов. — Идем попарно, рассчитываем на максимальную глубину 12 метров, проверили наручные компьютеры, общение жестами и фонарями, скорее всего, будет мутно…
— …Ага, а на «тридцатке» начнется «прозрак»… — скептически бормочут дайверы.
— А на 110 метрах будет лежать танк, — гарантирует Смирнов.
Как бы то ни было, исторический момент: сколько бы тысяч лет ни было озеру, сюда никто еще не погружался с оборудованием.
Как только дайверы прыгают в воду, к ним тут же устремляется одна из змей: ей надо срочно выяснить, что за новая форма жизни прибыла. После знакомства и обнимашек уж не уплывает, а причаливает к берегу и устраивается среди остальных зрителей.
— Ну что там на дне? — зрители устремляются к первому вынырнувшему (уж торопится впереди всех).
— Деревня, церковь, собаки лают, крестьяне молиться идут… — принимается перечислять подводник.
По данным компьютера, максимальная глубина водоема — 2,6 метра, температура у дна — 19 градусов. Дно завалено стволами деревьев с ветками. Домов, церквей, ферм, других построек не обнаружено.
На обратном пути проезжаем через Погонцы. После купания в кислотной воде у кого-то волосы стоят торчком, у кого-то пошли лихими кудрями. Людям и самим интересно: легенд-то наслушались — теперь бы узнать, что там на самом деле. Но надо ждать результаты анализов. Машут:
— Кабачки! Возьмите кабачки. И приезжайте еще!
Кандидат биологических наук Петр Митрахович когда-то участвовал в первом и единственном исследовании этого водоема — вместе с доктором географических наук Виктором Киселевым и кандидатом географических наук Алексеем Яротовым. Было это в 2005-м.
— Тогда мы выяснили, что вода в Синем близка по характеристикам к дистиллированной, — рассказывает Петр Анисимович. — Там почти нет растворенных солей — хоть в аккумулятор заливай. Практически отсутствуют планктонные организмы и, соответственно, те, кто планктоном питается. Вдоль берегов образовались мощные отложения сфагнума. Мы углубились в эти отложения на три метра, но «материкового» дна не достали, бура не хватило. И на этой глубине обнаружили полусантиметровую прослойку хитина насекомых (позже определили, что это стрекозы и поденки). Что это значит? Считается, что каждый метр отложений сфагнума — это тысяча лет. Получается, три тысячи лет назад на месте озера были благоприятные условия для развития насекомых. Что интересно, на этой же глубине мы нашли сосновую шишку — будто она только что упала. Свежая, зеленая, хлорофилл не разрушен! При этом ей минимум три тысячи лет. Таковы условия консервации в сфагнуме: выделяется несколько видов органических кислот, что препятствует развитию планктона и сожительствующих с ним растений и организмов (за небольшим исключением). Если вы видели там земноводных, головастиков, то, возможно, это означает, что у берега дождевые стоки несколько понижают кислотность воды и там возможна жизнь тех, кто сумел приспособиться.
Через несколько дней были готовы результаты исследования воды. Первым делом смотрим стандартный параметр — концентрацию общих и термотолерантных колиморфных бактерий (ОКБ и ТКБ). Их насчитали по 60 колониеобразующих единиц на 100 кубических сантиметров. Для санслужбы это означает всего лишь то, что по данному показателю водоем пригоден для купания (предельные значения — 500 и 100 КОЕ соответственно). Для кандидата наук Митраховича это очередное подтверждение того, что вода если и не мертвая, то близка к тому:
— Мы видим, что в кислой среде слабо развиты микроорганизмы. Обычно в водоемах этот показатель гораздо выше.
Водородный показатель (pH) равен 6. Для открытого водоема это очень мало, притом что накануне прошли ливни, которые могли немного увеличить его (в 2005-м было вообще 4,9). Выжить в такой воде смогут немногие.
Содержание кислорода — 7,3 миллиграмма на кубический дециметр воды. Ничего сверхъестественного, но для организмов с жабрами — мало.
По нитритам и нитратам показатели близки к нулю. В сельских колодцах их концентрация бывает на порядок выше, а в природных водоемах — на несколько порядков.
Петр Митрахович предполагает, что Синее питается не только осадками. Это и позволяет поддерживать определенный уровень даже в сухие годы. Плавали, знаем. А вот что касается образования такого странного водоема, то у ученых есть лишь недоказанные гипотезы. Возможно, когда-то здесь выгорели мощные залежи торфа, образовалась впадина, в которой и скопилась вода.
Видимо, через несколько тысяч лет этот водоем исчезнет естественным путем, красивая трясина покроет его полностью. Но пока он есть, такое место стоит ценить.