мужик и царь русская народная сказка читать
Мужик и царь
В одном царстве, в знакомом государстве, правил царь. Был он не велик, не мал, не лыс, не кучеряв, не молод, не стар, не мудр, не дурак. А так!
Решил он узнать правду: почему в его царстве народ не только худо живёт, но ещё и шибко в мор пошёл? Чего только царь ни делал, какие указы ни издавал, и перед «святыми угодниками» прилюдно бил челом, да всё понапрасну. Хотя в его огромном царстве всего полно, да и в казне деньги водятся, но жизнь его подданных от того слаще не становится. Приглашал он к себе иноземных мудрецов, чтоб поучили его, как с этой огромной державой управиться. Деньги сулил им немалые. Слетались отовсюду советчики воронами чёрными. Звездочёты со звёздами советовались. Иные умники учили его, как циферки надобно складывать, а сами меж тем думали, как бы царя половчее объегорить. Даже на кофейной гуще гадали некоторые. Государь все советы ихние испробовал. Пока царь пальцы загибал, да что-то себе на ум клал, полцарства было уже разворовано, а державе всё худей и худей становилось. Понял он, что и эти советчики заморские его облапошили. После них убытки считает, да слезу горькую по щекам растирает.
Загрустил царь пуще прежнего:
— Никому веры нет: ни своим, ни чужим!
— Всё, мол, в царстве твоём хорошо, царь-батюшка, а что бурьяном оно зарастает, так не беда: это отдыхает земля кормилица, зимой всё снегом запорошится.
Стукнул царь своей палкой державной:
— Зажрались, дармоеды! Ни стыда, ни совести! Глаза б мои вас не видали, из царя дурака сделали! Пока земля отдохнёт, её пахать уже будет некому! Ох! Знамо бы кого из вас, лиходеев, на кол посадить?! Посадил бы, не мешкая!
Снова царь кручинится. Дошел до государя слух, что живёт в его царстве один мужичёк, шибко смекалистый, да такой подковыристый, что на любой вопрос ответ сыщет. Посрамить может не только сто глупцов придворных, но и столько же мудрецов заморских.
Засомневался царь:
— Не могёт такого быть, чтоб в моём царстве мужик умный объявился?! Откуда такому взяться? Да и куда ему, лапотному, тягаться с моими придворными советниками – учеными, да ещё и с заморскими!
Шло время, а царство всё хирело и хирело, деревеньки и погосты бурьяном всё зарастали, да зарастали. Царю делать стало нечего: послал он за мужиком этим, а мужик-то идти к царю противится:
— Нет мне дел до дел ваших царских! Пусть сам государь и кумекает, на то он и царь, а мне ещё горох и репу посеять надобно. Что зимой лопать буду, коль по царям стану расхаживать?
Но допекли царевы люди его: проходу не дают, работать мешают, двор вытаптывают, уговаривают к царю наведаться. Плюнул тогда мужик и согласился. Позвал к себе он сына старшего и ему наказывает, чтоб тот горох с репой посеял.
— Мужик, как мужик, неказист, таких полно в моём царстве, да и одет по-мужицки, только борода и волос на голове сединой отливает.
И его с усмешкой спрашивает:
— Ну, мужик лапотный, коль ты такой умный, то поучи самого государя уму разуму! Ежели научишь, то полцарства тебе пожалую!
Мужик в руках картуз мнет, и ответ ему даёт:
— Не нужно мне полцарства твоего худого. Покуда ехал, сколько колёс опосля себя на ухабах оставили. Да и что с ним, царством этим делать стану? У меня дома горох и репа растёт, а больше мне, царь-батюшка, ничего и не надобно!
Государь ему пальцем грозит:
Мужик руками разводит, не поймёт, что царю от него надобно:
— Ты мне лучше толком скажи, царь-батюшка, звал зачем, от дел меня оторвал? Про свою тоску-печаль поведай, может, чем и помогу?
Мужик царя слушает, сам затылок чешет, думку нужную словить в голове пытается. А царь за свою головушку хватается. Слушал мужик государя, слушал, а как споймал нужную думку, держит её, не отпущает, сам царя стращает:
— Да, государь, плохи твои дела, коль чужие копья уже стены терема твоего подпирают, да и народ побить могёт. Между молотом и наковальней находишься! Как бы не пришлось тебе, царь, для себя свить веревочку!
Потом его успокаивает:
— Но не печалься, царь-батюшка, тут дело нехитрое. Коль так, то подсоблю тебе, в делах твоих государевых, но в ратном деле не взыщи, могу лишь присоветовать побольше на горох налегать, чтобы ворогов от ворот отпугивать. А вот всех придворных твоих выведу на воду чистую. А там уж самому тебе решать!
Обрадовался царь, хоть в этом деле помощь будет, глаза его повеселели, спина выпрямилась, голова поднялась. Сам про себя думает:
— Неужто и впрямь этот мужик умней мудрецов заморских окажется. Заодно и от полцарства худого избавлюсь, пусть мужик с ним сам управляется.
— А что дальше делать станешь с добром всем этим?
Мужик, знай, гнёт своё:
— Теперь, государь, издай указ. Пущай все твои придворные примерют шапки, что здесь выложены, а ты глядеть станешь.
— На посмешище нас государь перед мужиком выставил!
Да и царь уже не рад, что с ним связался.
— Что ж это ты, мужик лапотный, над государем и его придворными насмехаешься?
Кричит царь, ногами топает, велит страже отрубить ему голову. А мужик к государю обращается:
— Государь, у нас ведь уговор какой был? Все шапки примерить, что в твоём царстве имеются. Вон на лавке ещё одна лежит, тоже своего черёда дожидается.
Посмотрел царь туда:
— Так ведь она арестантская!?
Мужи думные поспешили закон принять, чтоб мужика этого к царю на пушечный выстрел не подпускать. А народ прослышал о таком мужике, челобитную царю бьёт:
Мужик и царь русская народная сказка читать
тХУУЛБС ОБТПДОБС УЛБЪЛБ
ц ЙМ-ВЩМ ГБТШ. рХЭЕ ЧУЕЗП ОБ УЧЕФЕ МАВЙМ ФПФ ГБТШ УЛБЪЛЙ УМХЫБФШ. й ЧУЕ ЕНХ ИПФЕМПУШ ОПЧЩИ ДБ ОПЧЩИ УЛБЪПЛ. рТЙДЧПТОЩЕ УЛБЪПЮОЙЛЙ ЧУЕ УЛБЪПЮОЙЛЙ ЧУЕ УЛБЪЛЙ, ЛБЛЙЕ ЪОБМЙ, РЕТЕУЛБЪБМЙ, Й ОЙЛФП ВПМШЫЕ ГБТА ХЗПДЙФШ ОЕ НПЦЕФ. чЕМЕМ ГБТШ ЛМЙЛОХФШ ЛМЙЮ:
— цЕОА ОБ УЧПЕК ДПЮЕТЙ Й РПМГБТУФЧБ ДБН ФПНХ, ЛФП ТБУУЛБЦЕФ УЛБЪЛХ, ЛБЛПК С ЕЭЕ ОЕ УМЩИБМ!
— ъОБА, ЪОБА, УМЩИБМ ЬФХ УЛБЪЛХ!
оБ ФПН ДЕМП Й ЛПОЮЙФУС. фПЗП ЦЕОЙИБ Й РТПЗПОСФ. б Ч ФПН ГБТУФЧЕ ЦЙМ, ЗПТЕ НЩЛБМ ВЕДОЩК НХЦЙЛ. оЙ ДПНБ, ОЙ ИПЪСКУФЧБ Х ОЕЗП ОЕ ВЩМП. цЙМ ЗДЕ РТЙДЕФУС, РЙМ, ЕМ ЮФП РТЙДЕФУС. йОПК ДЕОШ ЧРТПЗПМПДШ, ЙОПК ДЕОШ Й ЧПЧУЕ ОЕ ЕЧЫЙ УЙДЕМ. лБЛ-ФП ТБЪ ЪБЫЕМ ФПФ НПМПДЕГ Ч ЛБВБЛ РПЗТЕФШУС, ЧЩРЙФШ УФБЛБОЮЙЛ ЧЙОГБ. гЕМПЧБМШОЙЛ ОБД * ОЙН РПУНЕЙЧБЕФУС.
уМХЫБЕФ ВЕДОСЛ ОБУНЕЫМЙЧХА ТЕЮШ, Б УБН ДХНБЕФ: «дБК РПКДХ РПРЩФБА УЮБУФШС. гБТУЛЙН ЪСФЕН НОЕ ОЕ ВЩФШ, Б ИПФШ ДЕОШ-ДТХЗПК ЗПФПЧЩНЙ ИБТЮБНЙ РПРПМШЪХАУШ».
рТЙЫЕМ ЧП ДЧПТЕГ. гБТШ УРТБЫЙЧБЕФ:
— ъБЮЕН, НХЦЙЛ, РТЙЫЕМ?
— иПЮХ ФЕВЕ, ГБТУЛПЕ ЧЕМЙЮЕУФЧП, УЛБЪЛХ ТБУУЛБЪБФШ. фПМШЛП ЧЕМЙ УРЕТЧБ ОБЛПТНЙФШ, ОБРПЙФШ НЕОС.
гБТШ ЕЗП ПЗМСДЕМ Й ХУНЕИОХМУС:
«оХ Й ЦЕОЙИ! тХВБИБ МБФБОБ-РЕТЕМБФБОБ, МБРФЙ ЧЕТЕЧЛПК РПДЧСЪБОЩ»
оП ОЙЮЕЗП ОЕ УЛБЪБМ ЕНХ.
нХЦЙЛБ ОБЛПТНЙМЙ, ОБРПЙМЙ. гБТШ УПВТБМ ВМЙЦОЙИ ВПСТ ДБ УПЧЕФОЙЛПЧ Й РТЙЛБЪЩЧБЕФ НПМПДГХ:
— уЛБЪЩЧБК ФЧПА УЛБЪЛХ!
гБТШ НПМЮЙФ, Й ВПСТЕ НПМЮБФ, ОЕ РЕТЕВЙЧБАФ, Б НХЦЙЛ ЗПЧПТЙФ:
— дБМШЫЕ УЛБЪЩЧБФШ УФБОХ ЪБЧФТБ, РПУМЕ ПВЕДБ, РПЕЧЫЙ РЙТПЗПЧ ДБ НСЗЛПЗП ИМЕВБ.
й РПЫЕМ ОБ РПЧБТОА ХЦЙОБФШ.
оБ ДТХЗПК ДЕОШ ЧЕЮЕТПН УФБМ ПО УЛБЪЛХ РТПДПМЦБФШ:
нПМЮЙФ ГБТШ, ОЕ РЕТЕВЙЧБЕФ, Й ВПСТЕ НПМЮБФ. уЛБЪПЮОЙЛ РПДОСМУС Й ЗПЧПТЙФ:
— ъБЧФТБ УЛБЪЛХ ДПУЛБЦХ, Б УЕЗПДОС ОБ РПЛПК РПТБ.
й РПЫЕМ ОБ РПЧБТОА ХЦЙОБФШ. фХФ ГБТШ ЪБЗПЧПТЙМ:
— юФП УФБОЕН ДЕМБФШ, ВПСТЕ? ьФБЛПК УЛБЪЛЙ С ОЕ УМЩИБМ, Б ПФДБЧБФШ УЧПА ДПЮШ ЪБ НХЦЙЛБ-МБРПФОЙЛБ ОЕ ИПЮХ. рТЙДХНБКФЕ, ЛБЛ УЛБЪПЮОЙЛБ ПВНБОХФШ.
лОСЪШС ДБ ВПСТЕ УФБМЙ ДХНХ ДХНБФШ. дХНБМЙ-ДХНБМЙ Й РТЙДХНБМЙ:
— уЛБЦЙ, ГБТШ-ЗПУХДБТШ, ЮФП ФЩ ЬФХ УЛБЪЛХ УМЩИБМ, Й НЩ ЧУЕ РПДФЧЕТДЙН: «ъОБЕН, НПМ, УМЩИБМЙ РТП ЬФП». б ЮФПВЩ ЛТЕРЮЕ ВЩМП, ЧЕМЙ Ч ФПН ЗТБНПФХ ОБРЙУБФШ, Й РПД ЬФПК ЗТБНПФПК НЩ ЧУЕ УЧПЙ РПДРЙУЙ РПУФБЧЙН.
оБ ФПН Й УПЗМБУЙМЙУШ.
нХЦЙЛ РТП ФПФ УЗПЧПТ РТПЧЕДБМ, Б ЧЙДХ ОЕ РПЛБЪЩЧБЕФ. оБ ДТХЗПК ДЕОШ ЛБЛ ОЙ Ч ЮЕН ОЕ ВЩЧБМП РТЙЫЕМ ОБ РПУМЕ ПВЕДБ, УЕМ Й УФБМ УЛБЪЛХ ДПУЛБЪЩЧБФШ:
— вЩМБ Х НПЕЗП РПЛПКОПЗП ТПДЙФЕМС ЛПВЩМЙГБ, Ч ФТЙ ДОС ЧПЛТХЗ ЪЕНМЙ ПВЕЗБМБ.
лОСЪШС ДБ ВПСТЕ У ГБТЕН РЕТЕЗМСДЩЧБАФУС, Ч ВПТПДЩ ХУНЕИБАФУС, Б УЛБЪПЮОЙЛ УЛБЪЩЧБЕФ:
— ъПМПФБ ДБ УЕТЕВТБ Х ОБУ ВЩМЙ БНВБТЩ ДПЧЕТИХ ОБУЩРБОЩ. й ФЩ ГБТШ ЗПУХДБТШ, Ч ФХ РПТХ ЪБОСМ Х ОБУ УХОДХЛ ЪПМПФБ Й РП, УЕК ДЕОШ, ЕЭЕ ОЕ ПФДБМ.
й ЛОСЪШС ДБ ВПСТЕ РПДДБЛЙЧБАФ:
— ъОБЕН, УМЩИБМЙ ЬФХ УЛБЪЛХ Й ЗТБНПФХ Ч ФПН РПДРЙУБФШ УПЗМБУОЩ!
у НЕУФ ЧУЛПЮЙМЙ, РПДРЙУЙ РПД ЗТБНПФПК РПУФБЧЙМЙ. чЪСМ НХЦЙЛ ЗТБНПФХ Й ЗПЧПТЙФ:
— б ЛПМЙ УМЩИБМЙ ДБ ЗТБНПФХ Ч ФПН РПДРЙУБМЙ, ФБЛ РМБФЙ ДПМЗ, ГБТУЛПЕ ЧЕМЙЮЕУФЧП!
ч ФХ РПТХ ГБТШ ДПЗБДБМУС:
— пВНБОХМ НЕОС НХЦЙЛ-МБРПФОЙЛ!
рЙТПЗ У ЧЙЫОСНЙ
(ФБЛПК РЙТПЗ НХЦЙЛ ЕМ ОБ ГБТУЛПК РПЧБТОЕ)
дМС ФЕУФБ: 250 З НХЛЙ, 100 З УМЙЧПЮОПЗП НБУМБ (НБТЗБТЙОБ), 2 УФ. МПЦЛЙ РПДУПМОЕЮОПЗП НБУМБ, 130 З УБИБТОПЗП РЕУЛХ, 1 СКГП, ГЕДТБ У 1/2 МЙНПОБ, УПДБ ОБ ЛПОЮЙЛЕ ОПЦБ.
дМС ОБЮЙОЛЙ: 800 З ЧЙЫЕО, 150 З УБИБТОПЗП РЕУЛХ, 3/4 УФБЛБОБ ЧПДЩ, 1 УФ. МПЦЛБ ЛБТФПЖЕМШОПК НХЛЙ.
уМЙЧПЮОПЕ НБУМП ЙМЙ НБТЗБТЙО, РПДУПМОЕЮОПЕ НБУМП Й НХЛХ ИПТПЫП РЕТЕНЕЫБФШ, ЪБФЕН ДПВБЧЙФШ ПУФБМШОЩЕ РТПДХЛФЩ. зПФПЧПЕ ФЕУФП РПУФБЧЙФШ ОБ 1 ЮБУ Ч ИПМПДОПЕ НЕУФП. фЕУФП ТБУЛБФБФШ ОБ ЛТХЗМЩК МЙУФ У ЛТБСНЙ ЧЩУПФПК Ч 2 УН. чЩРЕЛБФШ РЙТПЗ РХУФЩН ПЛПМП 20 НЙОХФ РТЙ УТЕДОЕК ФЕНРЕТБФХТЕ. ъБФЕН РЙТПЗ ПИМБДЙФШ. ч ЬФП ЧТЕНС ПФЧБТЙФШ ЧЙЫОЙ У УБИБТПН, ПФВТПУЙФШ ЙИ ОБ ТЕЫЕФП. чЙЫОЙ РПМПЦЙФШ ОБ РЙТПЗ. лБТФПЖЕМШОХА НХЛХ ТБЪЧЕУФЙ ИПМПДОПК ЧПДПК Й ЧМЙФШ Ч ЛЙРСЭЙК ЧЙЫОЕЧЩК УПЛ. ъБМЙФШ ЬФПК УНЕУША РЙТПЗ Й ЕЭЕ ТБЪ ПИМБДЙФШ. рЕТЕД РПДБЮЕК ОБ УФПМ РЙТПЗ НПЦОП ХЛТБУЙФШ ЧЪВЙФЩНЙ УМЙЧЛБНЙ.
Мужик и царь русская народная сказка читать
Жил-был царь. Пуще всего на свете любил тот царь сказки слушать. И все ему хотелось новых да новых сказок. Придворные сказочники все сказки, какие знали, пересказали, и никто больше царю угодить не может. Велел царь кликнуть клич: «Женю на своей дочери и полцарства дам тому, кто расскажет сказку, какой я еще не слыхал!»
А в том царстве жил, горе мыкал бедный мужик. Ни дома, ни хозяйства у него не было. Жил где придется, пил, ел что придется. Услыхал мужик царев клич и подумал: «Дай пойду попытаю счастья. Царским зятем мне не быть, а хоть день-другой сыт буду».
Царь оглядел его и усмехнулся: «Ну и жених! Рубаха латана-перелатана, лапти веревкой перевязаны». Но ничего, не отказал ему.
Мужика накормили, напоили. Царь собрал ближних бояр да советников и приказывает молодцу: «Сказывай твою сказку!»
Царь молчит, бояре молчат, не перебивают, а мужик говорит: «Дальше сказывать стану завтра, после обеда, поевши пирогов да мягкого хлеба».
Царь молчит, не перебивает, и бояре молчат. Сказочник поднялся, да и говорит: «Завтра сказку доскажу, а сегодня на покой пора!» И пошел ужинать. Тут царь заговорил: «Что станем делать, бояре? Эдакой сказки я не слыхал, а отдавать свою дочь за мужика-лапотника не хочу. Придумайте, как сказочника обмануть». Князья да бояре стали думу думать. Думали-думали и придумали: «Скажи, царь-государь, что ты эту сказку слыхал, и мы все подтвердим. А чтобы крепче было, вели в том грамоту написать, и под этой грамотой мы все свои подписи поставим».
На том и согласились.
Мужик про тот сговор проведал, а виду не показывает. На другой день как ни в чем не бывало пришел после обеда, сел и стал сказку досказывать: «Была у моего покойного отца кобыла, в три дня вокруг земли обегала».
Князья да бояре с царем переглядываются, в бороды усмехаются, а сказочник сказывает: «Золота да серебра у нас были амбары доверху насыпаны. И ты, царь государь, в ту пору занял у нас сундук золота и по сей день не отдал еще».
Тут царь закричал: «Знаю, знаю».
А князья да бояре поддакивают: «Знаем, слыхали эту сказку и грамоту в том подписать согласны».
Взял мужик грамоту и говорит: «А коли слыхали да грамоту подписали, так плати долг, царское величество».
В ту пору царь и догадался: «Обманул меня мужик-лапотник!» Да делать было нечего: что написано пером, того не вырубишь топором. Пришлось насыпать сундук золота. Мужик денежки взял да стал жить-поживать. И до сих пор живет да посмеивается.
Сказка Мужик и царь
Русская народная сказка «Мужик и царь» читать текст онлайн:
Жил-был царь. Пуще всего на свете любил тот царь сказки слушать. И все ему хотелось новых да новых сказок. Придворные сказочники все сказочники все сказки, какие знали, пересказали, и никто больше царю угодить не может. Велел царь кликнуть клич:
— Женю на своей дочери и полцарства дам тому, кто расскажет сказку, какой я еще не слыхал!
Охотников сыскалось много: и князья и бояре, и генералы, и купцы — да все без толку. Только кто заведет сказывать какую сказку, а царь уже кричит:
— Знаю, знаю, слыхал эту сказку!
На том дело и кончится. Того жениха и прогонят. А в том царстве жил, горе мыкал бедный мужик. Ни дома, ни хозяйства у него не было. Жил где придется, пил, ел что придется. Иной день впроголодь, иной день и вовсе не евши сидел. Как-то раз зашел тот молодец в кабак погреться, выпить стаканчик винца. Целовальник над ним посмеивается.
Слушает бедняк насмешливую речь, а сам думает: «Дай пойду попытаю счастья. Царским зятем мне не быть, а хоть день-другой готовыми харчами попользуюсь».
Пришел во дворец. Царь спрашивает:
— Зачем, мужик, пришел?
— Хочу тебе, царское величество, сказку рассказать. Только вели сперва накормить, напоить меня.
Царь его оглядел и усмехнулся:
«Ну и жених! Рубаха латана-перелатана, лапти веревкой подвязаны»
Но ничего не сказал ему.
Мужика накормили, напоили. Царь собрал ближних бояр да советников и приказывает молодцу:
— Сказывай твою сказку!
— Мой покойный родитель, — говорит мужик, — был самый богатый человек в нашем царстве. Выстроил он высокие хоромы. По крыше тех хором голуби ходили, да с неба звезды поклевывали. Вот сколь высоки были те хоромы! А двор у нас был такой, что за весь летний день голубь не мог перелететь из конца в конец.
Царь молчит, и бояре молчат, не перебивают, а мужик говорит:
— Дальше сказывать стану завтра, после обеда, поевши пирогов да мягкого хлеба.
И пошел на поварню ужинать. На другой день вечером стал он сказку продолжать:
— И стоял у нас во дворе бык-семилеток. На одном рогу сидел у того быка пастух, а на другом — другой. Пастухи в трубы трубили, на рожках играли, песни пели, а друг друга в лицо не видели и голоса не слыхали. Вот какой был у нас бык матерый!
Молчит царь, не перебивает, и бояре молчат. Сказочник поднялся и говорит:
— Завтра сказку доскажу, а сегодня на покой пора.
И пошел на поварню ужинать. Тут царь заговорил:
— Что станем делать, бояре? Этакой сказки я не слыхал, а отдавать свою дочь за мужика-лапотника не хочу. Придумайте, как сказочника обмануть.
Князья да бояре стали думу думать.
Думали-думали и придумали:
— Скажи, царь-государь, что ты эту сказку слыхал, и мы все подтвердим: «Знаем, мол, слыхали про это». А чтобы крепче было, вели в том грамоту написать, и под этой грамотой мы все свои подписи поставим.
На том и согласились. Мужик про тот сговор проведал, а виду не показывает. На другой день как ни в чем не бывало пришел на после обеда, сел и стал сказку досказывать:
— Была у моего покойного родителя кобылица, в три дня вокруг земли обегала…
Князья да бояре с царем переглядываются, в бороды усмехаются, а сказочник сказывает:
— Золота да серебра у нас были амбары доверху насыпаны. И ты царь государь, в ту пору занял у нас сундук золота и по, сей день, еще не отдал…
И князья да бояре поддакивают:
— Знаем, слыхали эту сказку и грамоту в том подписать согласны!
С мест вскочили, подписи под грамотой поставили. Взял мужик грамоту и говорит:
— А коли слыхали да грамоту в том подписали, так плати долг, царское величество!
В ту пору царь догадался:
— Обманул меня мужик-лапотник!
Да делать было нечего, что написано пером — того не вырубишь топором. Пришлось насыпать сундук золота. Мужик денежки взял и стал жить-поживать. И до сих пор живет да посмеивается.
Мужик и царь
Ж ил-был царь. Пуще всего на свете любил тот царь сказки слушать. И всё ему хотелось новых да новых сказок. Придворные сказочники все сказки, какие знали, пересказали, и никто больше царю угодить не может. Велел царь кликнуть клич:
— Женю на своей дочери и полцарства отдам тому, кто расскажет сказку, какой я ещё не слыхал.
— Знаю, знаю, слыхал эту сказку!
На том и дело кончится. Того жениха и прогонят.
А в том царстве жил, горе мыкал, бедный мужик. Ни дома, ни хозяйства у него не было. Жил, где приведётся, пил, ел, что придётся. Иной день впроголодь, иной день и вовсе не евши сидел.
Как-то раз зашёл тот молодец в кабак погреться, выпить стаканчик винца. Целовальник¹ над ним глумится:
— Что не идёшь царю сказки сказывать? Небось царевна все глаза проглядела: ждёт тебя, жениха, не дождётся.
Слушает бедняк насмешки, а сам думает: «Дай пойду, попытаю счастья. Царским зятем мне не быть, а хоть день-другой готовыми харчами попользуюсь». Пришёл во дворец. Царь спрашивает:
— Зачем, мужик, пришёл?
— Хочу тебе, царское величество, сказку рассказать. Только вели сперва накормить, напоить меня.
Царь его оглядел и усмехнулся: «Ну и жених! Рубаха латана-перелатана, лапти верёвкой подвязаны».
Но ничего не сказал.
Мужика накормили, напоили. Царь собрал ближних бояр да советников и приказывает молодцу:
— Сказывай твою сказку.
— Мой покойный родитель,- говорит мужик,- был самый богатый человек в нашем царстве. Выстроил он высокие хоромы. По крыше тех хором голуби ходили да с неба звёзды поклёвывали. Вот сколь высоки были те хоромы! А двор у нас был такой, что за весь летний день голубь не мог перелететь из конца в конец.
Царь молчит, и бояре молчат, не перебивают, а мужик говорит:
— Дальше сказывать стану завтра, после обеда, поевши пирогов да мягкого хлеба.
И пошёл на поварню ужинать.
На другой день вечером стал он сказку продолжать:
Молчит царь, не перебивает, и бояре молчат. Сказочник поднялся и говорит:
— Завтра сказку доскажу, а сегодня на покой пора. И пошёл на поварню ужинать.
Тут царь и заговорил:
— Что станем делать, бояре? Эдакой сказки я не слыхал, а отдавать свою дочь за мужика-лапотника не хочу. Придумайте, как сказочника обмануть.
Князья да бояре стали думу думать. Думали, думали и придумали:
— Скажи, царь-государь, что ты эту сказку слыхал, и мы все подтвердим: «Знаем, мол, слыхали про это». А чтобы крепче было, вели в том грамоту заготовить, и под этой грамотой мы все свои подписи поставим.
На том и согласились.
Мужик про тот разговор проведал, а виду не показывает. На другой день, как ни в чём не бывало, пришёл после обеда, сел и стал сказку досказывать:
— Была у моего покойного родителя кобылица, в три дня вокруг земли обегала. Каждые сутки та кобылица трижды жеребилась.
Князья да бояре с царём переглядываются, себе в бороды усмехаются, а сказочник сказывает:
— Золота и серебра у нас были амбары доверху насыпаны. И ты, царь-государь, в ту пору занял у нас сундук золота и по сей день, ещё не отдал.
И князья да бояре поддакивают:
— Знаем, слыхали эту сказку, и грамоту в том подписать согласны.
С мест вскочили, подписи под грамотой поставили. Взял мужик грамоту и говорит:
— А коли, слыхали, да и грамоту в том написали, так плати долг, царское величество.
В ту пору царь догадался:
— Обманул меня мужик-лапотник!
Да делать было нечего: что написано пером, того не вырубишь топором. Пришлось насыпать сундук золота. Мужик денежки взял и стал жить-поживать. И до сих пор живёт да посмеивается.