настоящая история алисы в зазеркалье
Реальный прототип: интересные факты о настоящей «Алисе в Стране чудес»
Наверняка многие еще с детства помнят историю об “Алисе в Стране чудес”, но далеко не каждому известно, что у главной героини имеется реальный прототип. Первое издание книги авторства Льюиса Кэрролла увидело мир в далеком 1865 году, став одним из самых ярких произведений этого писателя. Как оказалось, образ девочки из книги списан с Алисы Лидделл, которой автор часто читал сочиненные сказки.
Алиса Линделл являлась четвертым ребенком в семье Генри Лидделла. Последний трудился филологом и деканом Оксфордского колледжа. Однажды 11-летняя девочка во время лодочной прогулки вместе со своими сестрами и другом Чарльзом Доджсоном попросила того сочинить о ней и ее родственниках сказку. Мужчина прежде очень часто рассказывал выдуманные истории девочкам, поэтому сразу придумал новую, посвятив ее приключениям юной девочки под землей, где она оказалась, последовав за Белым Кроликом.
Героиня фантастической истории походила на Алису не только именем, а прототипами второстепенных персонажей являлись сестры девочки — Лорина и Эдит. Эта история оказалась такой увлекательной, что Алиса Лидделл обратилась к автору с просьбой записать этот рассказ. Правда, сделал это он лишь после нескольких настойчивых напоминаний.
Вскоре в качестве подарка Джонсон вручил девочке книгу “Приключения Алисы под землей”. Позже он переписал историю. Весной 1863 года писатель переслал своему приятелю Джорджу Макдональдсу на рецензию обновленный вариант повествования, после чего книга получила иллюстрации авторства Джона Тенниела. Алиса Лидделл тоже забрала от автора в подарок новую рукопись, что произошло в канун Рождества, а в 1865 работа увидела мир с другим наименованием — “Алиса в Стране чудес”. Тогда же возник псевдоним Льюис Кэрролл. Через шесть лет вышло продолжение рассказа “Алиса в Зазеркалье”, которое популярно даже спустя столетие после написания.
В 1926, после кончины супруга, Лидделл решила продать первый манускрипт на аукционе, чтобы погасить долги за коммунальные платежи. Рукопись оказалась оценена в £15,4 тысячи и досталась Элдриджу Джонсону. После смерти ее владельца выкупить книгу удалось библиофилам из США, и на данный момент она хранится в Британской библиотеке. Сама Алиса Лидделл, между тем, покинула мир живых осенью 1934, прожив 82 года.
В августе 1865 года впервые была опубликована «Алиса в Стране чудес», книга, которая принесла своему автору мировую славу. Почему же тогда мать Алисы Лидделл, послужившей прототипом главной героини, сожгла все письма Льюиса Кэрролла к ее дочери? Наша традиционная публикация в четверг будет посвящена разгадке этой тайны.
Льюисом Кэрроллом он стал уже взрослым, а на свет появился как Чарльз Лютвидж Доджсон. Это случилось 27 января 1832 года в деревушке Дэрсбери в графстве Чешир. Никто из его окружения не смог бы точно сказать, чем должен заниматься маленький Доджсон или кем стать, несомненным для всех было одно: этот мальчишка был просто гением. И страсть к анализу, которой он отличался, вскоре нашла применение: юный Чарльз Доджсон поступил в Оксфорд на математический факультет.
Чарльз Доджсон второй справа
Жизнь в Оксфорде была пропитана одиночеством, как промокашка чернилами. Душевные привязанности вообще обходили его стороной. Ни комнатного растения, ни кошки, ни канарейки, только бесконечные арифметические подсчеты, геометрические графики, логические игры, шахматные задачи, прописанные от первого до последнего хода. Он стал профессором. Его кабинет был заставлен почти до потолка книгами по естествознанию, философии, магии, оккультизму.
Женщинам так и не довелось переступить порог этого странного дома. Нельзя сказать, что его владелец их не любил. Просто в общении он был крайне застенчив и сильно заикался. Этот речевой порок Доджсона странным образом исчезал в присутствии маленьких девочек. В его сознании поселилась идея фикс – существа женского пола хороши только до определенного момента, а точнее, примерно до 18 лет. Когда девочки становятся женщинами, несуразность повседневности и традиции общества превращают их в скучных жен и матрон.
А тех, что до 18 лет, профессор просто обожал. Любил приглашать к себе в гости и рассказывать разные истории. А иногда фотографировать. Порой – обнаженными. При этом никто не сомневался, что до конца жизни он так и оставался девственником. Одно время молва приписывала ему роман с актрисой Эллен Терри, которую он впервые увидел на театральной сцене, когда ей было 8 лет, а ему – 24. Но о характере их отношений Эллен в своей автобиографии высказалась уклончиво: «Он ко мне относился точно так же, как и к любому другому человеку женского пола старше 10 лет».
Мало кто знал, что писатель Кэрролл был еще и хорошим фотографом
Понятное дело, что почти всю жизнь Доджсона преследовали довольно неприятные слухи касательно его любви к маленьким девочкам. Говоря откровенно, многие считали Доджсона грязным человеком. Однако. В письме к одному из оксфордских друзей он писал: «Что касается слухов, могу лишь сказать, что по отношению к этим прелестным существам я всегда остаюсь джентльменом. » И действительно, он никогда не переходил опасную грань, за которой простое восхищение юной красотой перерастает в педофилию. Более того, всегда спрашивал у родителей дозволения поцеловать их дочь или посадить на колени.
Тем не менее, при всей его галантности и соблюдении приличий, от некоторых семейств он был отлучен; к примеру, мать его любимицы – Алисы Лидделл – сожгла все письма профессора к ее дочери и отказала ему от дома. Тогда же поговаривали, что Алиса Лидделл была единственной, кому он сделал предложение руки и сердца. Однако очень не хотелось бы, чтобы читатель воспринял любовь Чарльза Доджсона к «юным чаровницам» как непростительный порок. Скорее, это был источник вдохновения, нежели преступная страсть.
Когда профессору только исполнилось тридцать лет, он уже был магистром, автором нескольких книг по алгебраической геометрии и тригонометрии, преподавателем математики в прославленном Оксфордском университете. К тому же совсем недавно он принял церковный сан. Однако все эти серьезности ничуть не отпугивали от него дочерей ректора Лидделла. Напротив, профессор был частым гостем в их доме, любил маленьких дочек ректора, особенно десятилетнюю Алису. Вовсе не в духе Гумберта из набоковской «Лолиты», но по-британски чинно и благопристойно.
Итак, в июле 1862 года профессор Доджсон вместе с сестрами Лидделл и молодым коллегой, преподавателем математики Робином Даквортом, отправился на пикник в окрестности Оксфорда. Сначала они спустились на лодке вниз по реке Чарвелл, а когда немного проголодались, причалили к берегу и устроили привал с чаепитием. Погода была прекрасная. А так как девочки Лидделл знали о замечательной способности профессора математики на лету придумывать волшебные истории, то и на этот раз ему не удалось отвертеться.
С семьей Лидделлов. Позднее ему откажут от дома
Доджсону не пришлось долго мучиться – благодатный материал был под рукой. У своей любимицы – Алисы Лидделл – он позаимствовал имя и отправил ее в подземную Страну Чудес, где познакомил с Белым Кроликом и другими очень странными жителями. Девочки застыли от восторга. А профессор сам не понимал, откуда в его голове появились все эти чудовищные, совершенно нелогичные существа. Вечером, когда история была рассказана до конца, Алиса реальная попросила записать ее, что профессор и сделал – не мог же он отказать своей любимице. Он подарил ей эту рукопись с собственными рисунками спустя месяц, озаглавив «Приключения Алисы под землей».
Тогда, в 1862 году ее создатель даже и не помышлял о том, чтобы отнести рукопись в издательство. «У меня и мысли не было об издании, когда я писал эту историю», – вспоминал он в предисловии к факсимильному изданию 1886 года. Есть две версии происходящего. По одной из них идею опубликовать «Приключения Алисы под землей» Доджсону подал его друг – детский писатель Джордж Макдоналд. По другой – «виновником» оказался писатель Генри Кингсли. Однажды он зашел в гости к ректору Лидделлу и на столе в кабинете случайно узрел рукописную книжку, которую Доджсон подарил Алисе. Открыв ее наугад, он был поражен и затем, не отрываясь, прочитал от начала до конца.
Уже позже совершенно потрясенный Кингсли на пару с Лидделлом долго уговаривали Доджсона опубликовать «Алису. ». Что и свершилось летом в 1865 году спустя ровно три года после знаменательного чаепития на берегу реки Чарвелл. Трансформация произошла и с ее автором: после долгих лингвистических опытов профессор Доджсон превратился в Льюиса Кэрролла.
Льюис Кэрролл побеждает Доджсона
А в жизни писателя Льюиса Кэрролла все было непросто. Подобно тому, как Владимир Набоков был одержим своей бедной Лолитой, так же и Льюис Кэрролл не мыслил себя без девочки Алисы. Но если Набоков испытывал к Лолите чувство мучительной отцовской нежности, то для Кэрролла Алиса была «бутоном жизни», воплощением самой чудесной и быстротечной поры человеческого бытия. Потому что девочка Алиса взрослела, сохранить ее такой, какой она впервые предстала перед ним, было невозможно, она уходила из его жизни, он терял ее. и вместе с ней терял опору.
Алиса Лиддел справа, фотография Кэрролла
И в этой странной любви взрослого мужчины к неспелой красоте таился страх не столько смерти, сколько старости – постепенного умирания тела и духа. Не зря же на полках в доме профессора теснились книги, далекие от богословских доктрин. Эти книги сулили своим читателям священные секреты долголетия, а самые смелые из них – вечную молодость.
Спустя шесть лет после чудесного летнего утра 1862 года на берегу реки Чарвелл Льюис Кэрролл, уже махнувший на себя рукой, отправился к своему дяде в Лондон. Среди веселой ватаги детишек он узрел маленькую девочку, которую, о чудо, тоже звали Алисой, только фамилия у нее была Рейке. Кэрролл подозвал ее к себе. Сначала, как полагается английскому джентльмену, он признался ей в любви, а затем загадал загадку: дав девочке апельсин, подвел ее к высокому зеркалу в гостиной и спросил: «В какой руке у тебя апельсин?»
– В правой, – ответила девочка.
– А у девочки в зеркале, так похожей на тебя, в какой руке апельсин?
– Как ты это понимаешь? – спросил Кэрролл, который очень любил загадки.
– Если бы я стояла по ту сторону зеркала, он был бы у меня в правой руке, – нашлась сметливая Алиса.
Кэрролл и «первая» Алиса
. Семилетняя девочка вернула ему все, что он так стремительно терял. И родилась вторая книга-ребус о приключениях Алисы в Зазеркалье. В этой последней книге об Алисе писатель предстает в образе Белого Рыцаря – пожалуй, единственно доброго существа во всей «алисиане». «Из всех чудес, которые видела Алиса в своих странствиях по Зазеркалью, яснее всего она запомнила это. Многие годы спустя эта сцена так и стояла перед ней, словно все это случилось только вчера: кроткие голубые глаза и мягкая улыбка Рыцаря, заходящее солнце, запутавшееся у него в волосах, ослепительный блеск доспехов. Она запомнила все, все до мельчайших подробностей».
Писатель в облике Белого Рыцаря ведет свою любимицу Алису к победе – заветному ручейку, преодолев который, она становится Королевой. В жизни же – наоборот – Алиса привела своего «отца-создателя» к славе и примирению с самим собой.
Когда в период с 1865-го по 1889 год первая часть «Алисы. » выдержала 30 переизданий, Доджсон постоянно слышал поздравления в свой адрес, в ответ на которые невозмутимо отвечал, что не имеет к этой «писанине» никакого отношения. Поклонники пожимали плечами в недоумении, а профессор Доджсон пытался вести прежний образ жизни.
В конце концов Чарльз Лютвидж Доджсон смирился с существующим положением вещей. Алиса книжная уже давно принадлежала не только ему одному, ее обожали дети и взрослые всего мира. Ее прототип, Алиса Лидделл, к его великому сожалению выросла, вышла замуж, стала хорошей женой и матерью. «Двойник» профессора Доджсона – Льюис Кэрролл – в сущности оказался не таким уж и плохим человеком, хоть и вел более привольный образ жизни.
Детей у него не было, зато были многочисленные братья и сестры, которые и поделили между собой его литературное наследие. Математик, фотограф, логик, богослов, писатель, многогранный, мудрый, талантливый, но не самый счастливый человек Чарльз Льюис Доджсон-Кэрролл отошел в мир иной 14 ноября 1898 года.
Кристина Французова-Януш, журнал Story
Normal 0 false false false RU X-NONE X-NONE
Прототипы «Алисы в Стране Чудес»
Также будет затронута проблема восприятия детской наготы в искусстве и фотографии викторианской эпохи.
И о феях, конечно, куда же 19 век без них!
Beatrice Henley (daughter of the Vicar of Putney) by Lewis Carroll, 20 July 1864
Знакомство с сестрами Лидделл состоялось 25 апреля 1856 года, когда будущий автор культовой книги о приключениях в Стране Чудес фотографировал собор, на тот момент Алисе было почти четыре года, Чарльз Доджсон* записал в дневнике: «Три девочки почти все это время были в саду, и мы легко подружились; пробовали поставить их группой на переднем плане, но они оказались очень неспокойными. Этот день я отмечаю знаком камня». Этим знаком он отмечал лишь встречи с выдающимися людьми или события исключительной важности.
Алиса в возрасте 8 лет, 1860 год, фото Льюиса Кэрролла
Шли годы, дружба с девочками крепла, и 4 июля 1862 года в дневнике Чарльза Доджсона появляется дорогая для всех алисоманов запись: «С Даквортом и тремя девочками Лидделл поднялись по реке до Годстоу, выпили чаю на берегу и домой добрались только в четверть девятого, пришли ко мне и показали девочкам коллекцию фотографий, а около девяти доставили их на квартиру декана».
Именно в этот день по просьбе десятилетней Алисы была придумана сказка о приключениях маленькой девочки в Подземной стране, куда можно попасть, удачно провалившись в кроличью нору.
Первая рукопись «Приключения Алисы под землей» (примерно восемнадцать тысяч слов) была написана Кэрроллом от руки и украшена тридцатью семью собственноручно сделанными рисунками. Автор закончил манускрипт в феврале 1863 года и отправил для Алисы в дом её отца в ноябре 1864 года.
Вскоре по настоянию друзей Кэрролл начинает переговоры об издании сказки за собственный счет. В новом варианте рукописи количество слов увеличилось до тридцати пяти тысяч. Том Тэйлор, будущий редактор «Панча», знакомит писателя с художником Джоном Тенниелом. Но это уже материал для следующего поста.
В первоначальном рукописном экземпляре сказки, «Приключения Алисы под Землей» (который более тридцати лет спустя был издан факсимильно), на последней странице автором была вклеена фотография маленькой Алисы Лидделл.
Но если взглянуть на рисунки Кэрролла, мы видим совсем другую Алису. Перед нами предстает девочка с чуть вьющимися волосами ниже плеч, цвет волос гораздо светлее, чем у Алисы Лидделл, да и в чертах лица сходства не наблюдается.
Мэри Хилтон Бэдкок,
Mary Hilton Babcock
После долгих препирательств по поводу внешности и деталей костюма героини писатель одобрил следующий образ:
Alice by John Tenniel
более поздний вариант в цвете:
Alice by John Tenniel
Действительно, героиня сказки не имет никакого сходства с реальной Алисой. Кэрролл часто фотографировал не только сестер Лидделл, но многих детей своих знакомых, особенно девочек.
Эдит (слева), Лорина (в центре) и Алиса (справа)
Lewis Carroll, Fine Art Photography, Liddell-Sisters (Alice right), 1858
Сохранилось около 3.000 фотографий за авторством Чарльза Доджсона (Кэрролла), чуть более половины из них изображают детей, и только на 30 снимках запечатлены обнаженные или полуобнаженные дети. Сейчас, в 21 веке, подобные снимки могут шокировать, но по викторианским стандартам они были чем-то весьма привычным. В те времена детство считалось воплощением невинности и благодати.
Evelyn Hatch, 29 July 1879
Photograph taken by Lewis Carroll, then colored by Anne Lydia Bond on Carroll’s instructions
Хочу сразу оговориться, что речь идет только о детях из семей среднего и высшего классов. Маленькие работяги из семей бедняков были вынуждены трудиться почти наравне со взрослыми, детства они были лишены, и многие из них рано умирали, сломавшись под гнетом непосильных забот и испытаний, девочек часто продавали в публичные дома. Но жизнь «дна» предпочитали не замечать, обеспеченные люди существовали в другом мире.
Все снимки делались только с разрешения и в присутствии родителей. В одном из писем Кэрролла к матери восьмилетней девочки, где обсуждаются планы сфотографировать ребенка, он настаивает на том, что нельзя медлить, поскольку на следующий год Энни уже может быть «слишком стара» для съемки в образе «дочери Евы» (обнаженной).
“It is a chance not to be lost, to get a few good attitudes of Annie’s lovely form and face, as by next year she may (though I much hope won’t) fancy herself too old to be a ‘daughter of Eve.’ ”
Снимки обнаженных детей делал не только Кэрролл. Взгляните, к примеру, на фотографию, запечатлевшую маленького принца Артура, герцога Коннаутского — третьего сына королевы Великобритании Виктории.
Prince Arthur, Duke of Connau by photographer Leonida Caldesi, 1857
Или ещё один яркий пример. Самая, пожалуй, знаменитая фотография Фрэнка Сатклифа ‘Водяные крысята’ (‘The Water Rats’) была сделана в 1886 году. Она стала настолько популярной, что принц Уэльский, будущий король Эдуард VII, заказал себе большую копию этой фотографии.
Water Rats by Frank Meadow Sutcliffe, 1886
Детей считали воплощением невинности, чистоты и красоты. Но период детства был коротким. Лет с 13-ти для девочки было недопустимо остаться наедине с мужчиной, носить короткие платья и вести себя непосредственно, лет с 15-16-ти она считалась взрослой. Хотя выйти замуж без согласия родителей можно было лишь достигнув 21 года, родители часто давали согласие на брак или помолвку гораздо раньше, к примеру, старшая дочь королевы Виктории была помолвлена в возрасте четырнадцати лет.
Нельзя не отметить, что в 1875 году возраст сексуального согласия в Великобритании был поднят до 13 лет (сложно поверить, но раньше он составлял всего 10-12 лет!), а после серии сенсационных разоблачительных статей о детской проституции возраст согласия подняли до 16 лет, это произошло только в 1885 году.
Поэтому для фотографа было важно снимать именно детей ещё не вступивших в пору полового созревания.
Portrait of Edith (left), Lorina (center) and Alice (right) Liddell, 1860
«Льюис Кэрролл в качестве фотографа был невыносим, с ним не было сладу, он не отдавал себе отчета в том, какое светопреставление он устраивает в чужом доме. Он не останавливался ни перед чем, преследуя две цели: заполучить в натурщики либо знаменитость, либо прелестных детей. Сохранившиеся до наших дней фотоснимки, безусловно, оправдывают его рвение.
Он пытался через третьих лиц добиться позволения сфотографировать королеву Викторию, но безуспешно. К принцу Уэльскому он обратился лично, и рассказ об этом оставляет грустный осадок. Принц (будущий Эдуард VII) только что возвратился из Америки и наравне со всеми завершал образование в колледже Крайст-Черч. В декабре 1860 года колледж неожиданно посетила королева Виктория, и вечером у декана состоялся прием. Похоже, Кэрролл чувствовал себя на нем не в своей тарелке: «Я выбрал момент, чтобы напомнить генералу Брюсу о его обещании представить меня принцу, что он и сделал, как только образовалась пауза в беседе его королевского высочества с миссис Феллоуз. Тот милостиво протянул мне руку, и я начал с извинения за свою назойливость по поводу фотографирования. Он высказался о погоде, не благоприятствовавшей этому занятию, а я спросил, не докучали ли ему в Америке фотографы; он ответил, что докучали, но он не очень им поддавался. Я рассказал о новом американском способе, при котором можно делать 12 тысяч снимков в час.
Alice, Ina, Harry & Edith Liddell, spring 1860
В ту минуту мимо проходила Эдит Лидделл, и я заметил, что с детьми можно составлять прелестные композиции; он согласился со мной, сказал, что видел мои снимки детей и они ему очень понравились. Тогда я выразил желание получить его автограф на открытке с его портретом. Он обещал. Полагая, что пора завершить разговор, я заверил его, что он окажет мне честь, если пожелает получить копии любых моих снимков. Он поблагодарил, и я отошел, поскольку не заметил с его стороны желания продолжать беседу».
В ноябре того же года он фотографировал кронпринца Дании и аттестовал его (не без некоторой уязвленности) как «бесспорно более яркого представителя монархии, нежели его родственник», принц Уэльский: должно быть, воспоминание об отказе еще терзало его. На следующий год до него дошла окольными путями похвала самой королевы: «Получил письмо от миссис Рид, в которое вложена записка от леди А. Стенли (жены настоятеля Вестминстерского аббатства) к леди А. М. Доусон, где та рассказывает, что показывала мои фотографии королеве и ей было поручено передать, что „Ее величество ими восхищается. Такие снимки во вкусе принца-консорта и доставили бы ему огромное удовольствие»».**
Фотография в то время часто вдохновлялась живописью. Кэрролл обожал рисунки Гертруды Томпсон, он предложил художнице иллюстрировать его книгу «Три заката и другие стихотворения», Томпсон согласилась и позже даже стала другом писателя.
Надо сказать, что Гертруда Томпсон прославилась изображениями фей и маленького народца. Показательно будет привести здесь некоторые из её иллюстраций для книги Кэрролла в контексте восприятия детской наготы в викторианскую эпоху. Похоже, маленький народец благополучно разделил счастливую привилегию детей, поскольку данные рисунки никого не шокировали, наоборот, ими умилялись и восторгались.
В 1922 году Артур Конан Дойль, знаменитый писатель и дипломированный медик, публикует книгу «Явление фей», вот вам выдержка из сего труда: «Есть целый народец, который может быть столь же многочисленным, как и человеческий род, который ведет свою собственную жизнь и отделён от нас неким различием в вибрациях».
«Бывая в Лондоне, Кэрролл часто навещал Гертруду Томсон в ее студии, где она рисовала с натуры своих «фей». Кэрролл также рисовал детей, которые приходили к ней; она правила его рисунки и кое-что объясняла ему.
Вскоре Кэрролл пригласил ее приехать, чтобы фотографировать «живых фей». В воспоминаниях, написанных после смерти Кэрролла, Гертруда рассказывает о его просторной студии на крыше колледжа, где повсюду лежали костюмы, в которых Кэрролл фотографировал детей (они любили эти переодевания). Во время частых перерывов все юные модели закусывали и слушали сказки, которые он им рассказывал, а из огромного шкафа, стоявшего в студии, извлекались игрушки — заводные борцы, кролики, медведи и пр. «Мы усаживались на пол, Льюис Кэрролл, феи, звери, я… Как мы веселились в эти часы! Как звонко раздавался его смех! А какую дивную чепуху он рассказывал! Словно целые страницы из “Алисы”, только еще гораздо восхитительней, ибо его голос и улыбка зачаровывали всех нас. Я не раз пыталась запомнить его рассказы и записать их. Это было невозможно — так же невозможно, как поймать цветной блик на залитой солнцем воде или схватить уходящую радугу. Это было нечто таинственное, неуловимое, словно осенняя паутинка, и запечатлеть это в словах, которыми пользуемся мы, значило бы лишить всё жизни и изящества, полностью всё уничтожить…»
Они часто виделись в эти годы и нередко работали вместе. Иногда Кэрролл привозил свою фотоаппаратуру в студию Гертруды и снимал детей, в то время как она их рисовала. Порой Гертруда приезжала в Оксфорд и проводила там день; он фотографировал, она зарисовывала для него его юных друзей.***
В «Сильвии и Бруно» автор даже дает советы о том, как можно увидеть фей:
«Ну а во-вторых, возникает такой вопрос: когда можно лучше увидеть фей и прочий волшебный народец? Я, пожалуй, могу вам на этот вопрос ответить.
Первое правило здесь такое: день должен быть очень жарким — об этом даже спорить не приходится; и вас должно слегка клонить ко сну — однако не слишком, так что глаза у вас, не забудьте, не должны закрываться. Ну и, конечно, настроены вы должны быть на “нездешний” лад — шотландцы называют такой настрой “призрачным”, а то и “потусторонним” — может, это и лучше звучит; ну а если вам неизвестно, что это значит, вряд ли я смогу вам объяснить, подождите, пока увидите фею, тогда и поймете».
«Однажды, услышав мое имя, он подозвал меня и сказал: «Значит, ты тоже Алиса. Это очень хорошо. Пойдем ко мне, я покажу тебе кое-что весьма загадочное». Мы пошли с ним в дом с такой же, как у нас, дверью в сад и попали в комнату, заставленную мебелью, с высоким зеркалом в углу. «Ну-ка, — сказал он, подавая мне апельсин, — в какой руке ты его держишь?» «В правой», — ответила я. «Теперь, — продолжал он, — пойди к тому зеркалу и скажи, в какой руке держит апельсин девочка, которую ты там видишь». После некоторого размышления я ответила: «В левой». «Верно, — сказал он, — а как ты это объяснишь?» Объяснить я не могла, но что-то сказать надо было, и я решилась: «Если бы я была с той стороны зеркала, то, наверно, апельсин был бы у меня снова в правой руке, да?» Помню, он рассмеялся: „Молодец, Алиса. Твой ответ пока лучший»
Больше мы об этом не говорили; однако спустя несколько лет я узнала, что, по его словам, этот разговор навел его на мысль о “Зазеркалье”, экземпляр которого он и прислал мне в свое время вместе с другими своими книгами».**
А «Охота на Снарка» была вдохновлена дружбой с «маленькой босоногой девочкой» Гертрудой Чаттэвей.
Gertrude Chataway about 9 years old, photographed by Lewis Carroll
Она и в зрелом возрасте умудрилась сохранить привязанность автора, чего нельзя сказать, например, об Алисе Лидделл (в замужестве миссис Харгривс).
В декабре 1891 года пятидесятидевятилетний Кэрролл пишет в дневнике: «Поскольку миссис Харгривс, первая «Алиса», гостит сейчас у отца, я пригласил ее к себе на чай. Она не смогла прийти, но оказала мне честь, ненадолго заглянув днем вместе с Родой». И совершенно иной тон в письме Гертруде, несколько дней спустя:
«Мой дорогой старый друг! (Стара дружба, но не стареет дитя.) Желаю счастливого Нового года и много-много счастья в будущем тебе и твоим близким. Однако прежде всего — тебе: тебя я знаю лучше и больше люблю. Я молюсь о твоем счастье, милое дитя, в этот радостный Новый год и на многие грядущие годы».**
Особенно хорошо это заметно на снимках, раскрашенных по четким указаниям автора.
Beatrice Hatch, 30 July 1873
Photograph taken by Lewis Carroll, then colored by Anne Lydia Bond on Carroll’s instructions
Henderson Annie and Frances, July 1879
Photograph taken by Lewis Carroll, then colored on Carroll’s instructions
«The Prettiest Doll in the World», Alexandra «Xie» Rhoda Kitchin by Lewis Carroll July 5, 1870
Кэрролл так описал свою героиню в статье «Алиса на сцене» («The Theatre», April, 1887):
«Какой же была ты, Алиса, в глазах твоего приемного отца? Как ему описать тебя? Любящей прежде всего; любящей и нежной – любящей, как собака (прости за прозаичное сравнение, но я не знаю иной любви, которая была бы столь же чиста и прекрасна), и нежной, словно лань; а затем учтивой – учтивой по отношению ко всем, высокого ли, низкого ли рода, величественным или смешным, Королю или Гусенице, словно сама она была королевской дочерью, а платье на ней – чистого золота; и еще доверчивой, готовой принять все самое невероятное с той убежденностью, которая знакома лишь мечтателям; и наконец, любознательной – любознательной до крайности, с тем вкусом к Жизни, который доступен только счастливому детству, когда все ново и хорошо, а Грех и Печаль всего лишь слова – пустые слова, которые ничего не значат!»****
Похоже, писатель был наивно уверен, что дети (особенно девочки) живут в особенном, чудесном мире, но они неизбежно вырастают и покидают Страну Чудес. Самому Кэрроллу этого удалось избежать.
P.S. У меня, к сожалению, иллюстрации фей Гертруды Томпсон восторга не вызывают. Если вы хотите посмотреть изображения чудесного народца, рекомендую вам следующие посты: