новые богатые история хип хоп бизнеса
Новые богатые: история хип-хоп-бизнеса. Чарнас Д.
Аннотация к книге «Новые богатые: история хип-хоп-бизнеса» Чарнас Д.:
Дэн Чарнас представляет полномасштабную историю зарождения, развития и триумфа такого культурного, политического и экономического феномена, как хип-хоп. Эта книга про то, как маргинальная городская субкультура конца 1970-х годов за тридцать лет не только смогла стать уникальным средством творческого самовыражения нового поколения, не только сумела породить многомиллиардный бизнес, выйдя за рамки индустрии развлечений в сферу потребительских товаров и услуг, но и изменила американское общество, кардинально трансформировав расовую динамику США, что позволило осуществиться избранию первого чернокожего президента страны. Общество, в свою очередь, тоже преобразило хип-хоп, обусловив как сильные его стороны, так и изъяны.
Об их взаимном влиянии, о творческой, идеологической и коммерческой эволюции хип-хопа автор (журналист, стипендиат Пулитцеровской премии и бывший сотрудник нескольких звукозаписывающих лейблов, сыгравших свою роль в становлении хип-хопа) рассказывает детально и обстоятельно, выстраивая свой сюжет на внушительном документальном материале: триста с лишним персональных интервью, судопроизводственные акты, переписка, контракты, газетные и журнальные статьи, радио- и ТВ-архивы, фотографии, фильмы, сайты. Читать дальше…
Новые богатые история хип хоп бизнеса
Майк Робертс. Как художники придумали поп-музыку, а поп-музыка стала искусством. М.: Ад Маргинем, 2020. Перевод с английского Д. Похолкова, М. Мишель, А. Суслопаровой. Содержание
Поп-музыка в ее современном виде — порождение второй половины двадцатого века, и мы более-менее представляем, как и когда она появилась. Робертс предлагает посмотреть на это вопрос немного с другой стороны. Он задается вопросом: как получилось, что среди новаторов поп-музыки, среди тех, кто придумывал концепции, двигающие популярное искусство вперед, так много людей с художественным образованием? Кит Ричардс, Пит Таунсенд, Рэй Дэвис, Сид Барретт, Брайан Ферри, Малкольм Макларен, Майкл Стайп, Леди Гага, Канье Уэст, Лу Рид, Патти Смит, Том Йорк, Игги Поп — несколько поколений поп-звезд, вышедших из кругов художественных колледжей.
Вопросы совмещения различных направлений искусства изучались задолго до пятидесятых, откуда начинает повествование Робертс. Ну вспомнить хотя бы «Терпситон» Льва Термена, призванный извлекать музыку из движений танцоров. После войны такие синкретические изыскания были популярны среди академических композиторов, а дальше оказались подхвачены художественной богемой.
Вопрос богемы, тусовки, вообще, кажется, один из основных в этой книге. В Британии в какой-то момент дошло до того, что молодые музыканты поступали в художественные колледжи только для того, чтобы завести там нужные музыкальные (а не художественные связи).
Второй вопрос: как эти изыскания позволили коммодифицировать и актуальную музыку, и современную живопись. «Высокое» и «низкое» искусство перемешались, но в итоге это привело не только к эмансипации и разрушению снобских иерархий, но и к появлению современных маркетинговых приемов, когда музыка продается так же, как новая линейка крема для бритья.
Миша Кучеренко. СтереоПравда. Неполиткорректная история High End Audio. М.: Машина времени, 2020
Миша Кучеренко, наверное, самый известный российский апологет того явления, которое называют «аудиофилией». Это практически религиозная любовь к «качественному» звуку, ради которой люди готовы жертвовать тысячи и сотни тысяч долларов — в том числе на мифологию hi-end-звука, на рекламные слоганы и легенды, которыми производители оправдывают свои невероятные ценники.
Собственно, книжка эта тоже написана с позиции верующего (причем скорее раскольного толка), и иногда возникает ощущение, что тебя хотят затащить в секту. Мы узнаем, что те, кто против идеологии Hi End Audio, — это просто ретроспективно мыслящие людишки (да еще и с плохим музыкальным вкусом), в отличие от романтических футуристов, которые-то способны разглядеть в динамиках и усилителях нечто Настоящее и постигнуть истинный смысл слушания музыки (точнее, звука). «Уровень трехмерности музыкального произведения», «эффект голографичности», «складка» (делезовская, наверное), цитирование Платона, притч и анекдотов, общая наукообразность и бросание терминами (с применением которых тоже хочется спорить) — временами эта книжка всерьез раздражает схожестью с коучинг-текстами. От «объективной» технической критики автор защитился на такой же манер: «основной потенциал High End Audio лежит в той части его спектра, который вплотную прилегает к искусству — тому, что не поддается никакой „оцифровке”, и передача содержания чего возможна только при прямом и доверительном человеческом контакте».
С другой стороны, нельзя спорить, что эффект от прослушивания музыки в том числе обусловлен и звуком. И что техническая сторона вопроса тут просто невероятно важна. Автор приводит пример из прошлого: во времена фонографов из-за частотных ограничений при записи оркестра невозможно было прописать звук бас-барабана, приходилось менять аранжировку, заменяя его вудблоком. Другое дело — где заканчивается технология (и для чего в самом деле нужна гонка за «идеальным звуком») и начинается маркетинг?
Этот вопрос автор поднимает тоже. Стойка под колонку по цене автомобиля? Мифы о соединительных кабелях? Повальное увлечение винилом? Относительно аудиофильского консюмеризма Кучеренко рассуждает вполне здраво — как разочаровавшийся в детище и обиженный на неблагодарных потомков бумер-отец-основатель — и не упускает возможности пнуть глупых неофитов, не разбирающихся в вопросе как должно (а равно и тех, кто потребляет неправильную музыку). Все в этом мире делится на понимающую элиту и всех прочих. Аудиофил расправил плечи.
«Если говорить об исторических особенностях применения техники High End на практике, то для первоначальных адептов этого движения речь шла больше о совершенствовании владения изначально уже освоенными музыкальными языками. Для нынешнего же поколения аудиофилов, которое в основном „впитало с молоком матери” язык примитивной поп-музыки, речь будет идти уже о гораздо более сложной задаче изучения совсем новых для них языков серьезной музыки с самых азов (например, языков „продвинутого” джаза или, скажем, академической классики)».
Ляля Кандаурова. Как слушать музыку. М.: Альпина Паблишер, 2020. Содержание
От книжки для богатых и взрослых — к книжке для подростков. «Как слушать музыку» (вошла в список номинации «Teen Talk» премии «Просветитель») с ходу ставит перед своим читателем довольно непростые вопросы о стилях музыки и музыкальных иерархиях и пытается дать определение классической музыке.
Собственно говоря, вся эта книга — о том, что называется музыкой академической, и учит слушать она именно бесчисленные направления «серьезных» композиторов. Так что читатель погружается в мир концертмейстеров, либретто, барочной меди, оперных арий, программной и абсолютной музыки. Впрочем, тут не грузят музыкальной теорией, так что порог вхождения в текст — вправду «детский».
Существенную часть книги занимает экскурс в историю и классификацию академической музыки — от григорианских хоралов и до постминимализма и прочих относительно свежих штук — с примерами и экскурсами в социальный контекст. Причем все не заканчивается на каноничных Райхе или Пярте — например, здесь можно найти Riot of Spring Дмитрия Курляндского или упоминания Тристана Перича.
Под конец перед читателем-подростком ставят вопросы, которые имеют ответ не для всякого взрослого. Почему эпоха больших стилей закончена, а композиторская идентичность сведена к минимуму? Хорошо или плохо, что искусство утратило свою сакральность? Как распространяется культурное знание в глобализированном мире? В этом смысле вроде бы детская книжка оказывается серьезнее и глубже элитистского опуса про правильные колонки и неправильную музыку.
«Как пример музыкальной работы, задуманной в виде целой художественной ситуации, можно привести одно из недавних сочинений американца Джона Лютера Адамса, которого мы уже упоминали. Адамс живет в самом холодном американском штате, Аляске, среди заснеженных пустошей. Его работы все чаще можно назвать „site-specific music” — по аналогии с site-specific art. Это сочинение, которое не может существовать вне конкретного, задуманного автором пространства. Для одного из недавних произведений Адамса, написанного для 32 валторн, наряду с восемью профессионалами разыскивались 24 валторниста-любителя. Их собрали в огромном саду. Задача музыкантов заключалась в том, чтобы, не переставая играть, постепенно разбредаться по саду, мало-помалу пропадая в тишине и растворяясь в звуках природы, уходя из поля слышимости публики, а главное — друг друга».
Дейв Хантер. Британское вторжение комбоусилителей. Как Marshall, Hiwatt, Vox и другие изменили звучание музыки. М., Екб: Кабинетный ученый, 2019. Перевод с английского О. Дудкина. Содержание
Гитарное оборудование — это, по сути, противоположность хай-энд-аппаратуры. Если для аудиофильских усилителей и динамиков необходимо максимально сохранить аудиоматериал, то ламповые гитарные усилители корежат его — они работают за пределами нормальных режимов ламп. А гитарные динамики режут частотный диапазон, оставляя от него только середину.
До изобретения гитарных усилителей и комбоусилителей (это когда усилитель с динамиком находится в одной коробке) музыканты, разумеется, уже сталкивались с «неправильной» работой аппаратуры. Перегруз (полученный непредумышленно) можно услышать уже на записях сороковых годов, но рождение современного гитарного звука навеки связано масс-культурой с именами американца Лео Фендера и британца Джима Маршалла.
Здесь мы опять должны задуматься о том, какую роль технологии играют в современной музыке. Чем был бы рок без звука электрогитары? Гитарные усилители изначально были всего лишь необходимостью — иначе гитара просто терялась в джаз-бандах на фоне более громких инструментов. Постепенно из такой сугубо утилитарной функции усилители стали чуть ли не самой главной частью рока — и привели к появлению монументальной фигуры гитариста-героя, экстатически пилящего свой соляк на перегруженном звуке запредельной громкости.
Забавно, что производители сами не всегда понимали, к чему могут привести их новые разработки и как их будут использовать музыканты. К примеру, можно увидеть рекламные брошюрки гитарных перегрузов, обещающий звук духовых инструментов или скрипки: поначалу перегруженный гитарный звук вовсе не виделся чем-то самостоятельным и смыслообразующим. Или другой известный пример: как Лео Фендер позиционировал свои новые гитары «Джазмастер» в первую очередь для джаза.
«Британское вторжение комбоусилителей» — дотошное повествование на заданную тему, от усилителей для гавайских гитар и до техники девяностых годов. И, кстати, в Британии был вовсе не только Маршалл. Selmer, Dallas, Watkins — ну-ка, гитаристы, у кого есть такое?
Технический консультант русского издания книги — Николай Алферов, известный российский мастер. Наверное, один из самых прошаренных среди наших соотечественников специалистов в части лампового гитарного усиления.
«Многие усилители того времени имели бестрансформаторный блок питания и могли работать от любой сети, но были крайне опасными, так как неправильное использование могло привести к смерти. «В 1952 году я продал около двухсот таких моделей, — вспоминал позже Уоткинс, — пока однажды мне на глаза не попалась заметка в Daily Mirror, в которой рассказывалось о погибшем популярном гитаристе. Будучи фаталистом по природе, я решил, что это определенно один из моих усилителей, довольно опасных аппаратов с бестрансформаторным блоком питания. Я отправил телеграмму парню, который делал их по моему заказу, и велел ему немедленно прекратить».
Дэн Чарнас. Новые богатые. История хип-хоп бизнеса. М., Екб: Кабинетный ученый, 2020. Перевод с английского А. Сергеева. Содержание
Хип-хоп, наверное, главная музыка современности, что в денежном выражении, что по социальному влиянию, но этот путь никому не давался легко. Жанр пришел к вершинам чартов из недр субкультуры, изменяясь и, что немаловажно, продаваясь. «Новые богатые» — книга о том, как хип-хоп становился товаром, книга о маркетинговом срезе этой музыки.
Чарнас, впрочем, строит книгу не как анализ индустрии хип-хопа. Это скорее большое биографическое полотно, на котором сходятся и расходятся главные герои, ведущие свой путь из гетто на вершины музыкального бизнеса. И ищет историю он именно тут — на стыке индустрии, личностей и случайностей. Иногда, кажется, немного переигрывая и получая на выходе квазидокументальные драмы наподобие тех, что творятся в книжках Александра Кушнира, с точностью до слова рассказывая читателю, что и когда подумал тот или иной персонаж повествования. Но всё же: а как бы все пошло, если бы Сильвия Робинсон не попала на вечеринку своей родственницы, не увлеклась бы рэпом, не нашла бы через своего сына парней из пиццерии, не устроила бы прослушивание прямо в своей машине и не выпустила в 1979 году трек Rapper’s Delight?
Shugar Hill с их хитовой записью были наскоро собранной разорившимися продюсерами группой, а не лицом субкультуры. Но успех трека включил в гонку и толстосумов (в том числе и белых), и звонкие голоса молодого пролетариата (а рэп к тому времени уже несколько лет безраздельно правил на черных улицах Нью-Йорка). Грандмастер Флэш, Африка Бомбаата, Кертис Блоу, Fat Boys, Run-DMC и далее по списку. А потом в дело вошли большие лейблы — и понеслось. Линейки рэперских кроссовок и одежды, медиа-скандалы, судебные иски, моральная паника мамочек, золотые цепи и крутые тачки. Пепси, пейджер, МТВ — как все это в виде кальки отозвалось уже у нас.
Повествование Чарнаса завершается на середине нулевых. До взлета стриминговых сервисов и появления современных героев рэп-бизнеса, но гораздо позже выхода хип-хопа в мейнстрим. Так что мы сами можем достроить повествование, посмотрев на топы Айтюнса и счетчики просмотров на Youtube.
«Публичная конфронтация между главами двух самых модных звукозаписывающих компаний в мире хип-хопа сама по себе была уже достаточно драматичной. Но тот факт, что один лейбл представлял доминирующее в коммерческом плане Западное побережье, а второй — возрождающееся Восточное, придал конфликту новое измерение, снова развязав войну, которая утихла несколько лет назад.
Однако в новых лидирующих брендах хип-хопа было утеряно кое-что важное. Такие компании, как Def Jam и The Source, основанные, чтобы выразить целостность и прямоту хип-хопа, оказались превзойдены такими брендами, как Bad Boy и Death Row, чьей целью было добиться наивысшего положения в индустрии. И истина в этой новой битве определялась не уровнем мастерства, а тем, кто оставался на ногах после того, как стихала пальба».
Смех матери, хип-хоп и ужасы философии
Что почитать: 10 книжных новинок января от специалиста «Пиотровского»
«Пиотровский» расставил по полкам книжные новинки первого месяца 2020 года. Специалист Максим Чеузов отобрал десять самых интересных книг и рассказывает о «Новых богатых» из хип-хоп индустрии и кинодеятелях, восставших после манифеста одного философа о смерти кино, а также объясняет, чем интересен свежий перевод лекций Фуко и научпоп о наследственности.
«Новые богатые. История хип-хоп-бизнеса», Дэн Чарнас
«Новые богатые» рассказывает подробнейшую историю появления ключевого культурного феномена современности — хип-хопа. Возникший в самых злосчастных районах Америки — Гарлеме и Бронксе — и изначально являвшийся лишь маргинальной городской субкультурой, всего за тридцать лет хип-хоп стал важнейшим средством творческого самовыражения молодежи по всему миру, пошатнув главенство рок-н-ролла и переопределив законы рынка и рекламы. Опираясь на три сотни персональных интервью, переписки, контракты и другие важные документы, Дэн Чарнас показывает, как хип-хоп сумел породить многомиллиардный бизнес и изменить американское общество.
«Краткая история Кайе дю Синема», Эмили Бикертон
В 1952 году в Париже, во время показа антикино «Завывания в честь де Сада», его автор — одиозный французский философ Ги Дебор — вынес вердикт всей индустрии кино: «Фильма нет. Кино умерло. Фильмов больше не может быть». Этот манифест о «смерти кино» тем страннее, что через семь лет разношерстная банда рассерженных кинокритиков и будущих талантливых режиссеров во главе с Жаном-Люком Годаром объявят о победе и всеобщем признании кино искусством. В книге вы найдете историю главного рупора «новой волны», на страницах которого зажглись факела Годара, Трюффо, Шаброле, Риветте и Ромере, — французского журнала о кино Cahiers du Cinéma. Особенно интересно узнать особенности тех времен, когда сама «волна» схлынула.
«Она смеется, как мать», Карл Циммер
Это не просто очередная научно-популярная книга про биологию от какого-то именитого ученого. Это, без преувеличения, эталонная работа на самую важную тему — тему генетики. Циммер не только погружает нас в хитросплетения сложной науки и разжевывает довольно сложный материал, он оказывается и замечательным рассказчиком. Сочное нарративное повествование вкупе с животрепещущей темой увлекают и молнией проносят через историю генетики и передовые медицинские разработки, задавая лишь один вопрос: знаете ли вы, что унаследует будущее поколение от вас?
«Что я на самом деле хотел сказать», Флориан Иллиес
Не обращайте внимание на вульгарное название новой книги немецкого искусствоведа, журналиста и писателя Флориана Иллиеса. Причитаний и пересказов собственных мыслей тут практически нет. Зато есть не менее увлекательное, повторное путешествие по 1913 году. Тем, кто уже читал «Лето целого века» (хроника последнего мирного года перед Первой мировой войной, — прим.ред.), пересказывать концепцию книги не надо. Единственное, что отметим, — да, это тот же 1913 год, но с другими героями. Для тех же, кто не читал, ничего страшного, начинать знакомство с одним из важнейших годов в человеческой истории можно и со второй части. Концепция проста: день за днем, месяц за месяцем, Иллиес приковывает наш взор к повседневной жизни художников, писателей, поэтов, политиков, банкиров и генералов. Их наивный покой или болезненное, граничащее с психозом, предвосхищение будущей войны открывается перед читателями через литературно обработанные газетные вырезки, биографические воспоминания или историческую хронику.
«Щупальца длиннее ночи», Юджин Такер
Третий, долгожданный, том «Ужаса философии». Если не знаете, это серия о произведениях жанра ужасов с точки зрения философии. На этот раз американский спекулятивный кибермыслитель, исследователь новых медиа, генетики и оккультной философии Юджин Таккер погружается в мир демонического и безобразного. В этом ему помогает Данте, Лотреамон, Лавкрафт и Лиготти. Такер в свойственной ему манере рассматривает произведения литературы сверхъестественного ужаса как онтологические и космологические построения, а построения философов — как повествования, сообщающие нам нечто о природе ужаса, лежащего «по ту сторону человеческого».
«Речь и истина. Лекции о паррессии (1982-1983)», Мишель Фуко
Еще немного о философии. На полках появился свежайший и важнейший на сегодня перевод лекций Фуко, прочитанных им в Калифорнийском университете в Беркле, о загадочном слове parrhesia.Слово parrhesia, «говорение всего», впервые встречается в греческой литературе у Еврипида и после во всем древнегреческом мире, начиная с конца V в. до н. э. Parrhesia — как «свобода слова», как основной принцип афинской демократии, как не права, но скорее долг гражданина — лежит в основе всякого современного разговора о политическом, этическом и социальном.
«Экономика для общего блага», Жан Тироль
«Последнее объятие мамы. Чему нас учат эмоции животных», Франс де Вааль
Со школьной скамьи мы скрепя сердце приняли, что у животных эмоций нет, и себя они не осознают, ими движут лишь природные инстинкты. Тем интереснее работа нидерландского приматолога, которая дарит надежду, что животные тоже способны на эмоции и чувства. Через множество примеров и эволюционных исследований руководитель центра «Живые звенья» в Национальном центре изучения приматов им. Р. Йеркса в Атланте последовательно докажет и покажет красоту нашей планеты и животных ее населяющих.
«Палеонтология антрополога», Станислав Дробышевский
Лучшая замена средневекового бестиария чудовищ! Рассказ о том, как омерзительные хищные твари рыскали в ядовитой атмосфере под кривой луной, освещавшей бескрайний океан и пустоту нашей планеты. Это не фантастика и не альтернативная история, а рассказ о далеком прошлом нашей планеты от популярного российского ученого Станислава Дробышевского.
«Авангардисты. Русская революция в искусстве. 1917–1935», Шенг Схейен
Сага голландского историка Шенг Схейен о самых несчастных творцах начала ХХ века, русских авангардистах. Взобравшимся на пароход истории и низвергнувшим с пьедестала авторитеты художникам была уготована не менее трагичная судьба, чем тем, против кого они выступали. Основанная на дневниках, переписках и воспоминаниях, работа Схейена живо описывает не только исторический пласт, но и опыт, чувства и переживания авангардистов.
Приобрести эти книги вы можете в книжном магазине «Пиотровский» на втором этаже Ельцин Центра по адресу ул. Бориса Ельцина, 3.