Текст 1 безграмотность и ее причины доказывать что грамотность наших
Л. В. Щерба Безграмотность и её причины.
Что же делать? Прежде всего надо вернуть орфографии ее престиж, но, конечно, не тот традиционный, который заставлял держаться за каждую букву прошлого, и не тот псевдонаучный, которым орфография была окружена и которого на самом деле у нее не было, а тот реальный, который делает ее замечательным орудием общения миллионов людей.
В самом деле, ведь совершенно ясно, что если все будут писать по-разному, то мы перестанем понимать друг друга. Значит, смысл и ценность орфографии в ее единстве. Чем идеальнее это единство, тем легче взаимопонимание.
Вот три основные причины современной безграмотности, на мой взгляд. Но есть, конечно, много и других, побочных. На некоторые из них я и укажу в заключение:
1) С. А. Золотарев, анализируя ошибки современных школьников, приходит к заключению, что многие из них являются результатом распущенности. И с этим надо безусловно согласиться. Хорошая тетрадь, грамотное письмо, четкий почерк возможны лишь при большой внутренней дисциплине и подтянутости.
3) Немаловажным является и вопрос о книгах. На разных коллоквиумах приходится поражаться малой начитанности наших школьников. Между тем механизм грамоты, несомненно, приобретается и чтением (я не буду здесь разбирать сложного вопроса о роли чтения в процессе создания грамотности; но что оно имеет большое значение в этом деле, не подлежит сомнению). Совершенно очевидно, что дети, которые должны овладеть литературным языком, должны читать наших классиков (к этому вопросу я надеюсь вернуться еще в особой статье), и читать их в большом количестве. Отчасти здесь может быть вина и школы, которая не умеет организовать этого чтения.
Безграмотность и ее причины // Вопросы педагогики. 1927. Вып. II. С. 82–87.
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Проза.ру – порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Текст 1 безграмотность и ее причины доказывать что грамотность наших
БЕЗГРАМОТНОСТЬ И ЕЕ ПРИЧИНЫ
Доказывать, что грамотность наших школьников сильно понизилась, значило бы ломиться в открытую дверь. Это обнаруживается на приемных экзаменах в высшие учебные заведения и техникумы; на уровне грамотности машинисток и переписчиц, недавно окончивших школу; при обследованиях школ, и вообще везде, где приходится наблюдать людей, обучавшихся письму последнее время. Не надо, конечно, думать, что в прежнее время по этой части все обстояло благополучно; вопрос о поднятии грамотности всегда стоял на очереди. Но надо откровенно признать, что сейчас этот вопрос приобрел совершенно необычную остроту и что вопли о недопустимой безграмотности питомцев нашей школы отнюдь не преувеличены. Надо откровенно признать, что этот пробел в нашем школьном деле дошел до размеров общественного бедствия, что об этом надо кричать и изыскивать меры для его изживания.
Может показаться странным, что после проведения реформы орфографии, которая и была задумана в значительной мере в целях облегчения достижения полной грамотности, результаты получились как раз обратные ожидаемым. Между тем нет ничего естественнее, и это можно было даже предвидеть. В самом деле, реформа облегчала орфографию, но не делала ее легкой, ибо орфография языка, употребляемого полутора сотнями миллионов людей, по самому существу вещей не может быть абсолютно легкой почему, здесь было бы очень долго объяснять; скажу только, что полтораста миллионов, расселенные на колоссальной территории, не могут говорить одинаково, а писать должны одинаково. Итак, реформа не сделала орфографию безусловно легкой, но зато в корне подорвала ее престиж.
Нам, филологам, было, конечно, всегда понятно, что орфография есть вещь условная и меняющаяся во времени; но широкие круги грамотных людей считали ее покоящейся на каких-то незыблемых основаниях. Для низших слоев грамотных людей эта самая грамотность была вообще пределом науки; уметь правильно расставлять яти значило быть «ученым человеком». Для высших слоев грамотных людей требования орфографии оправдывались наукой, и нарушать эти требования значило разрушать науку, значило разрушать родной язык, отрекаясь от его истории. Для того чтобы ясно представить себе эти прежние умонастроения, достаточно вспомнить о тех жарких спорах, которые велись на тему о том, как писать: л ѣ чебница или лечебница, бол ѣ или боле, ветчина или вядчина и т. п.
Реформа орфографии наглядно, а потому безвозвратно, уничтожила все эти иллюзии. Оказалось, что можно писать хлеб, снег, беспричинный и т. д., и т. д., за что раньше ставили двойку, лишали диплома или не принимали на службу писцом. Практический вывод, который был сделан отсюда широкими массами, и не только ими, но и учительством, и не только низовым, но и средним, вообще почти всем обществом, был тот, что орфография вещь неважная, пиши, дескать, как хочешь, не в том сила. Я утверждаю это не как собственный домысел, а как постоянно подтверждающееся наблюдение над жизнью и школой. Эта новая оценка орфографии была подкреплена свойственным всем революционным эпохам презрением к «форме» и погоней за «существом». В результате и получилась та недооценка значения орфографии, которая, по моему глубокому убеждению, и является коренной причиной современной безграмотности.
Что же делать? Прежде всего надо вернуть орфографии ее престиж, но, конечно, не тот традиционный, который заставлял держаться за каждую букву прошлого, и не тот псевдонаучный, которым орфография была окружена и которого на самом деле у нее не было, а тот реальный, который делает ее замечательным орудием общения миллионов людей.
В самом деле, ведь совершенно ясно, что если все будут писать по-разному, то мы перестанем понимать друг друга. Значит, смысл и ценность орфографии в ее единстве. Чем идеальнее это единство, тем легче взаимопонимание. Эти общие соображения вполне подтверждаются исследованием процесса чтения. Для полной успешности этого процесса необходимо, чтобы мы как можно легче узнавали графические символы, чтобы как можно легче возникали связанные с ними ассоциации. Все непривычное непривычные очертания букв, непривычная орфография слов, непривычные сокращения и т. п. все это замедляет восприятие, останавливая на себе наше внимание. Всем известно, как трудно читать безграмотное письмо: на каждой ошибке спотыкаешься, а иногда и просто не сразу понимаешь написанное. Грамотное, стилистически и композиционно правильно построенное заявление на четырех больших страницах можно прочесть в несколько минут. Столько же времени, если не больше, придется разбирать и небольшую, но безграмотную и стилистически беспомощную расписку.
Писать безграмотно значит посягать на время людей, к которым мы адресуемся, а потому совершенно недопустимо в правильно организованном обществе. Нельзя терпеть неграмотных чиновников, секретарей, машинисток, переписчиков и т. д., и т. д. И, конечно, по мере налаживания жизни, поднятие грамотности будет осуществляться самым безжалостным образом этой самой жизнью: плохо грамотных будут удалять со службы, а то и просто не принимать на службу; при прочих равных условиях предпочтение во всяких обстоятельствах будет даваться более грамотному и т. д., и т. д. Если мы не привьем детям грамотности, то мы не создадим общественно полезных работников и не исполним того, чего ожидают от нас жизнь и общество.
Позволяю себе к этому прибавить, что мы должны научить наших детей писать не только грамотно, но и четко, что не менее важно. Но это замечание непосредственно не относится к моей теме, а, с другой стороны, заслуживало бы более подробного развития. А потому я перехожу ко второй причине современной безграмотности.
Мне кажется, что она лежит в методах обучения орфографии. Дело в том, что лет 2025 тому назад большое влияние на учительские умы оказали писания немецкого педагога Лая. Они переводились на русский язык, служили темой докладов на разных съездах и целиком влились в ходячие методики. Мне нет охоты да это было бы здесь и неуместно перетряхивать старые книжки и восстанавливать всю историю вопроса; скажу кратко, в чем была суть дела. Умение писать грамотно стало рассматриваться как известный благоприобретенный механизм, основанный на моторной и зрительной памяти. Поэтому основным методом для достижения этого умения стали признавать списывание с правильных образцов, а царствовавшей до того времени диктовке объявлялась жесточайшая война.
Что грамотность есть механизм или, говоря проще, что чем грамотнее человек, тем меньше задумывается он над самым процессом письма, это несомненная истина. Однако такая формула слишком проста для действительности. Если, например, я не буду думать над тем, что сейчас пишу, то, конечно, навру и в употреблении ь в глаголах на -ся, и в употреблении префиксов и некоторых неударных окончаний, и во многих других случаях, не говоря уже о знаках препинания, механическое употребление которых ведет иногда, как мы знаем из практики, к полной безграмотности. Значит, хотя идеалом и является механизация процесса письма, однако лишь до известного предела, за которым процесс письма все же должен быть сознательным. Внимание должно задерживаться на некоторых формах языка, быстро их анализировать и соответственно решать ту или иную орфографическую задачу. Уже из этого следует, что механизация процесса письма никоим образом не даст абсолютной грамотности, и даже больше она обязательно приведет к полуграмотности, так как не создаст привычки при писании быстро анализировать языковые формы.
С этой точки зрения и диктовки с отметками вовсе не такое плохое средство, ибо приучают с напряженным (подстегнутым) вниманием быстро разрешать орфографические задачи. Но и механизации письма, важность которой я, конечно, вовсе не отрицаю, едва ли правильно достигать механическими средствами, ссылаясь при этом на старых писарей, которые за 1520 лет научались писать вполне грамотно. 1 Ведь наша задача во всех областях знания облегчить, ускорить это механическое обучение через его рационализацию. Идеалом, по-моему, является достижение необходимого предела механизации через сознательность, с тем чтобы эта последняя была налицо во всех нужных случаях и была наготове, когда механизм почему-либо хотя бы на минуту отказывается служить.
Но если с этим кто-либо и не согласится, то уже безусловно все должны признать, что необходимейшим условием приобретения механизма письма является абсолютная правильность списывания, что возможно лишь при максимальном напряжении внимания. Ну, а известно, конечно, что списывание смертельно скучная вещь, что дети списывают крайне невнимательно и делают при этом нещадное количество ошибок. Из этого неопровержимо следует, что списывание следует сделать максимально сознательным, сосредоточивая внимание детей на языковых формах и их анализе. Наша орфография, будучи почти последовательно этимологической (словопроизводственной), дает этому богатейшую пищу. Она заставляет разлагать слова на составные части, подыскивать им родственные формы (вод-а \ вод-н-ый; стл-а-ть = в произношении «слать» \ стел-ю; добр-ым \ зл-ым; земл-ян-ой \ земл-ян-к-а), находить соотношение менаду словами, группами слов (для знаков препинания) и т. п. Иначе говоря, для того чтобы приобрести механизм письма, необходимо заниматься языком и его грамматикой вывод, который может показаться довольно банальным. Однако на нем следует настаивать, так как было время, когда многим из нас казалось, что орфографии можно научиться помимо занятий языком, что эти последние необходимы лишь сами по себе, а не для грамоты. Многие думали, а может и сейчас думают, что для того, чтобы научиться грамотно писать, следует только изгнать диктовки и заставить списывать с рукописного или курсивом напечатанного текста. В действительности дело обстоит далеко не так просто, как это прекрасно показал В. Чернышев в своей книжечке «В защиту живого слова» (СПБ, 1912).
Между тем, отделив занятия языком от обучения грамоте, многие учителя, не имевшие склонности к занятиям языком или слабо к этому подготовленные, стали на практике понемногу все более и более пренебрегать ими. Таким образом, обучение правописанию повисло в воздухе, базируясь лишь на списывании. Я полагаю, что те результаты, которые сейчас налицо, получились в значительной степени благодаря разобранному методическому заблуждению или, вернее, благодаря поспешным и односторонним выводам из некоторых данных экспериментальной педагогики.
Итак, для того чтобы дети писали грамотно, им необходимо заниматься языком как таковым. Но здесь выступает третья причина современной безграмотности, которая состоит в том, что учителя в массе не любят и не умеют заниматься языком. Можно было бы подумать, что русские учителя не любят русского языка. Я верю, что это не так; я верю, что они любят русский язык, но любят его инстинктивно, не сознательно, не отдавая себе отчета, что и почему они должны в нем любить. А между тем для того, чтобы дети с успехом занимались языком, нужно, чтобы они его полюбили; а для того, чтобы дети полюбили язык, нужно, чтобы учителя заразили их своей любовью; но инстинктивная любовь, если она и есть, не может передаваться детям; она должна как-то реально выражаться и иметь свои точки приложения.
Почему же учительство не любит и не умеет заниматься языком? Да потому, что его этому не научили. Ведь в конце концов школьная наука всегда является в той или другой мере функцией университетской науки. И вот надо констатировать, что университетская наука второй половины XIX в. в области языка ничего не давала для школьной науки.
В связи с целым рядом обстоятельств, на которых здесь неуместно было бы останавливаться, языкознание этой эпохи целиком сделалось историческим, сосредоточившись притом почти исключительно на фонетике и морфологии. В этой области было сделано очень много, и языкознание в целом сдвинулось с мертвой точки, на которой оно находилось в XVIII в.; но все это было не для школы. Между тем языком как выразительным средством в современном его разрезе главное, что нужно и важно в школе, в науке почти что вовсе не занимались. Получился разрыв между университетской и школьной наукой, и даже больше между университетской наукой в области языкознания и обществом (подробнее об этом см. в предисловии к первому выпуску «Русской речи» [Петроград, 1923]).
Учительство было предоставлено самому себе и пробавлялось старым схоластическим материалом. Только в XX в. начинает замечаться поворот к языку, как выразителю наших мыслей и чувств; начинает все больше и больше подчеркиваться теснейшая связь языка и литературы. Но на этом пути пока сделано очень мало. «Об отношении русского письма к русскому языку» И. А. Бодуэна де Куртенэ, «Сборник задач по введению в языковедение» его же, «Очерк русского литературного языка» А. А. Шахматова, «Синтаксисы» Д. Н. Овсянико-Куликовского и А. М. Пешковского, книги В. А. Богородицкого, В. И. Чернышева и Е. Ф. Будде, а в последнее время М. Н. Петерсона, Н. Н. Дурново и Л. А. Булаховского в научной литературе и книги Пешковского, Ушакова и Рыбниковой в школьной вот почти все, что имеется по этой части. Достаточно сказать, что у нас вовсе нет словаря русского литературного языка; нет хорошей полной грамматики (есть части ее, да и то на сербском языке); нет хорошего этимологического словаря (Преображенский, как известно, остался неоконченным); вовсе не разработана синонимика; нет стилистики. И говорить нечего, что почти нет хороших лингвистических разборов литературных произведений; нет хороших задачников и разных сборников упражнений по стилистике и по другим отделам языка и т. п.
Что же делать? Содействовать появлению соответственных трудов, всячески поддерживать их авторов, хлопотать о поднятии квалификации в области языка у студентов университета и педагогических вузов; коренным образом реформировать педтехникумы, имея в виду, что все слушатели педтехникумов будут прежде всего учителями русского языка, а потому должны любить 2 и хорошо знать его, понимать его механизм. Теперь, как я убедился отчасти и на личном опыте, слушатели педтехникумов занимаются и интересуются чем угодно, но не русским языком, и не могут сознательно отнестись к самому элементарному факту языка или правописания.
Вот три основные причины современной безграмотности, на мой взгляд. Но есть, конечно, много и других, побочных. На некоторые из них я и укажу в заключение:
1) С. А. Золотарев, анализируя ошибки современных школьников, приходит к заключению, что многие из них являются результатом распущенности. И с этим надо безусловно согласиться. Хорошая тетрадь, грамотное письмо, четкий почерк возможны лишь при большой внутренней дисциплине и подтянутости.
2) Как это ни звучит парадоксально, однако нужно сказать, что одной из причин понижения грамотности, одной из серьезных причин, являются «новые методы». Конечно, не новые методы сами по себе их можно только приветствовать, так как отсутствие новых методов означало бы застой педагогической мысли, а то «усердие не по разуму», которое проявляют некоторые администраторы. Многие из них решительно помешались на разных новых методах и расценивают школы и отдельных педагогов не по достигаемым ими результатам, а по тому, насколько они применяют новые методы. Пора вспомнить мудрое изречение, что суббота для человека, а не человек для субботы. Государству и обществу важны не школьные методы, а степень пригодности к жизни выпускаемых школою граждан. Первое же требование, предъявляемое жизнью, это грамотность и умение читать книгу (и то и другое, конечно, и в узком, и в широком смысле). Методы же надо предоставить специалистам, ученым советам, исследовательским институтам, лабораторным школам, педагогическим обществам, съездам и т. п. Вопрос о методах сложный. Универсальных методов нет. В каждом новом методе есть нечто ценное, чем надо воспользоваться; но едва ли в истории можно найти случаи, когда новые методы целиком могли бы быть с пользой применены в жизни. Между тем наши педагоги часто в погоне за новыми методами забывают о своих обязанностях перед детьми и обществом и не научают своих питомцев тому, что, несомненно, должно остаться при всяких методах.
3) Немаловажным является и вопрос о книгах. На разных коллоквиумах приходится поражаться малой начитанности наших школьников. Между тем механизм грамоты, несомненно, приобретается и чтением (я не буду здесь разбирать сложного вопроса о роли чтения в процессе создания грамотности; но что оно имеет большое значение в этом деле, не подлежит сомнению). Совершенно очевидно, что дети, которые должны овладеть литературным языком, должны читать наших классиков (к этому вопросу я надеюсь вернуться еще в особой статье), и читать их в большом количестве. Отчасти здесь может быть вина и школы, которая не умеет организовать этого чтения; но главную роль, ибо чтение это должно быть самостоятельное и свободное, здесь, по-видимому, играет большой недостаток книг, особенно в провинции.
Щерба Л. В. Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз, 1957. С. 5662.
Причины безграмотности и добровольная безграмотность
Отрицать тот факт, что уровень грамотности многих людей сегодня оставляет желать лучшего, просто глупо. Так же глупо, как и отрицать, что грамотность в жизни необходима каждому человеку. (На эти темы, кстати, советуем почитать наши статьи «Грамотность. Нужна ли она в современном мире» и «Почему важно быть грамотным».)
Но любой человек, заинтересованный в саморазвитии и самообразовании, должен знать не только, как повышать уровень грамотности, но и понимать, какие вообще у безграмотности могут быть причины. Это не только сделает его более эрудированным, но и поможет предупредить возникновение безграмотности у себя и своих близких.
За основу нашей статьи мы взяли идеи советского и российского лингвиста и академика, специалиста по русскому языку Льва Владимировича Щербы, внесшего огромный вклад в изучение природы безграмотности. Причины этого явления, выявленные ученым еще 80 лет назад, не потеряли своей актуальности даже в наше время.
Причины безграмотности по Л. В. Щербе
О том, что уровень грамотности сильно упал, можно судить уже по результатам экзаменов, которые сдает молодежь, поступающая в институты и университеты, при проверке грамотности специалистов, проведении тестов в школах и т.д. По мнению Л. В. Щербы, низкий уровень грамотности вообще стал чуть ли ни общественным бедствием.
Первую причину этого бедствия ученый видит в реформе орфографии (имеется в виду реформа русского языка 1918 года), изначально преследовавшей цель облегчить достижение людьми полной грамотности, но приведшей в итоге к противоположным результатам. Эта реформа облегчила орфографию, но в то же время подорвала ее престиж.
В результате реформы из русского языка были исключены буквы «ять», «фита», «i» и «ъ» в конце слов и частей сложных слов, изменены некоторые правила. Людям разрешили писать так, как еще совсем недавно не допускалось и за что ставили плохие оценки, не принимали на службу, лишали дипломов.
В итоге общественность сделала вывод, что орфография является вещью неважной, а писать можно, как хочется. Значение орфографии стало недооцениваться, и именно это стало благодатной почвой, на которой начала произрастать и развиваться безграмотность (и результаты этого мы в определенной степени наблюдаем сейчас).
Вторая причина состоит в методах обучения орфографии. Умение правильно писать рассматривается как механизм, основу которого составляет моторная и зрительная память. Исходя из этого, главным методом обучения грамотному письму явилось списывание с правильных образцов, а не та же диктовка.
Это приводит к тому, что чем грамотнее человек, тем меньше значения он придает самому процессу письма, но для действительности данная формула является излишне простой. Пусть автоматизм в процессе письма и является необходимым, но лишь до определенной степени, иначе человек рискует стать полностью безграмотным. Поэтому во время письма необходимо проявлять осознанность, избегать автоматизма.
Как говорил сам Л. В. Щерба, идеальным стало бы такое положение дел, где необходимый предел механизации письма достигается через сознательное к нему отношение. Сознательность должна всегда быть наготове, чтобы в любом нужном случае (когда автоматизм оказывается неэффективным) человек мог ею воспользоваться.
О третьей причине безграмотности можно сказать, что она заключается в том, что педагоги не умеют и не любят заниматься языком. Речь не о том, что учителя не любят русский язык как таковой – они любят его на инстинктивном уровне, без четкого понимания того, что конкретно и почему нужно в нем любить.
Чтобы педагоги могли успешно преподавать ученикам родной язык, они в первую очередь должны прививать им любовь к нему, но эта любовь должна быть не инстинктивной, а реально выраженной и имеющей осязаемые точки приложения. Относиться к языку необходимо, как к средству выражения чувств и мыслей человека. Кроме того, нужно демонстрировать его связь с литературой.
Говоря о третьей причине безграмотности, Л. В. Щерба указывает и на отсутствие качественных словарей русского литературного языка и этимологических словарей, полноценных сборников грамматики, разработанной синонимики и стилистики. Отсутствуют и хорошие лингвистические разборы произведений литературы, грамотные задачники и сборники упражнений по конкретным отделам языка (стилистике и т.д.)
Таковы три основные причины безграмотности, на которых акцентирует внимание выдающийся лингвист. Однако Л. В. Щерба указывает и на другие причины. Он видит их побочными, но все же говорит, что их ни коим образом нельзя сбрасывать со счетов. Рассмотрим эти причины вкратце:
Безусловно, идеи Льва Владимировича Щербы по поводу причин безграмотности соотносятся с реалиями сегодняшнего времени не по всем параметрам. Система образования за десятилетия, прошедшие с момента проведения Л. В. Щербой своих исследований, шагнула далеко вперед, появились новые образовательные стандарты, методы и технологии – все это так.
Однако многое из того, о чем говорит ученый, актуально и в наши дни. И в особенности это касается, конечно же, отношения ряда педагогов к процессу обучения своих подопечных – их незаинтересованности в воспитании действительно грамотных людей, отсутствии истинной любви к родному языку. О том, какие факторы на это влияют, следует поговорить отдельно, но это не является темой настоящей статьи.
Рассматривая воззрения Л. В. Щербы, мы по большей части преследовали цель натолкнуть читателя на мысли в правильном направлении, ведь современные возможности позволяют любому человеку самостоятельно повышать уровень своей грамотности, заниматься саморазвитием и самообразованием.
Но тут мы встаем перед еще одной проблемой – так называемой добровольной безграмотностью. Именно о ней мы хотим побеседовать во второй части сегодняшнего материала (а если вас заинтересовали исследования и мысли Л. В. Щербы, советуем почитать его нашумевшую в свое время статью «Безграмотность и ее причины»).
Добровольная безграмотность
Информацию для этой части статьи мы тоже взяли не из головы – ее основой послужила книга «Читай и становись богаче» известного американского писателя, спикера, оратора и бизнес-тренера Берка Хеджеса. Во второй главе своей работы автор рассказывает о феномене добровольной безграмотности. Что же это такое?
Понятие «добровольная безграмотность» обычно используется в отношении людей, совершенно не читающих книги, несмотря на обладание этой способностью. И Берк Хеджес считает это реальным бедствием, ведь проблема добровольной безграмотности остро стоит во всем мире, какую бы страну мы ни взяли. Люди умеют, но совершенно не желают читать.
Нет, люди, конечно же, читают, но читают не литературу, а какое-то чтиво. Посудите сами: что сегодня популярно – желтая пресса, газеты со слухами и откровенным бредом, глянцевые журналы о ерунде и прочие источники практически бесполезной и бестолковой информации. А то, что реально достойно чтения (мы имеем в виду книги), сегодня, как говорят, не в тренде.
Популярный американский писатель, журналист и общественный деятель Марк Твен однажды сказал, что человек, умеющий читать, но не делающий этого, ничем не лучше того, кто вообще читать не умеет. Хеджес в свою очередь, перефразируя Марка Твена, придает его высказыванию чуть больше жесткости и говорит, что человек, умеющий читать, но не делающий этого, намного хуже того, кто читать не умеет. Мы же считаем, что и в том, и в другом случае есть, о чем задуматься, ведь добровольная безграмотность способна привести к далеко идущим, но весьма не радужным последствиям.
Во многом как раз-таки по причине нежелания брать в руки книги уровень грамотности людей, мягко говоря, невысок. И в доказательство этого Хеджес приводит очень любопытную статистику (кстати, немало интересной статистики есть и в нашей статье «Грамотность. Нужна ли она в современном мире»), демонстрирующую грамотность жителей США (статистика была предоставлена Хеджесу Национальным институтом грамотности):
Это далеко не вся статистика, но даже ее с лихвой хватает, чтобы понять положение дел в области грамотности. И пусть вышесказанное касается лишь населения США, ситуация с грамотностью и в других государствах, в том числе и в России, оставляет желать лучшего, и людям в любом случае нужно становиться грамотнее (если вы не совсем понимаете, для чего это нужно, почитайте статью «Почему важно быть грамотным»).
Что же делать? Выход из ситуации безграмотности есть – это чтение. Умение читать является даром, который очень многие люди по какой-то причине воспринимают, как нечто само собой разумеющееся, совершенно его не ценят и, как следствие, растрачивают впустую. С позиции любого развитого, образованного и грамотного человека, это как минимум глупо.
Не все знают, но в 19 столетии, например, чернокожие рабы в Америке мечтали научиться читать, а их хозяева запрещали им это. Почему? Да потому что чтение делает умнее, открывает глаза на многие вещи, пробуждает желание быть независимым и свободным. Рабы, умеющие читать, представлялись рабовладельцам сущим кошмаром.
Мало того, был даже закон, который запрещал рабам получать образование, и этот закон карал виновных суровыми наказаниями. А людей, пытавшихся обучать рабов письму и чтению, штрафовали на баснословные суммы. Тех же рабов, кто пытался обучиться грамоте самостоятельно, избивали, хлестали плетью, им отсекали фаланги пальцев.
В былые времена люди пытались читать книги и учиться, рискуя быть покалеченными или вообще убитыми. Какой же ценностью для них обладало чтение?! Но для современного человека это умение потеряло всякую ценность, стало почти ненужным; этим умением человек просто не желает пользоваться.
В результате грамотность множества людей остается на одном и том же уровне. Звучит парадоксально, но общество осознанно принимает решение оставаться неграмотным – это и есть добровольная безграмотность. И здесь Хеджес приводит очень даже удачное сравнение: умение читать – это как призовой лотерейный билет на крупную сумму денег.
Этот билет просто так достается человеку, но он так ленится, что ему невмоготу встать с дивана, одеться и сходить в банк, чтобы забрать причитающиеся ему деньги. Большинство скажет, что такой человек – болван, но с чтением это большинство поступает точно так же, не понимая, что это и есть их лотерейные билет.
Кто-то ленив аналогично герою приведенного примера, для кого-то умение читать не представляет никакой ценности, кому-то доставляет удовольствие лишь просмотр приколов в Интернете и перелистывание страниц с картинками в глянцевых журналах. Так и растрачивается попусту данное нам сокровище – способность к чтению.
Но чтобы ситуация изменилась, не нужно сворачивать горы. Достаточно осознать то, о чем мы только что говорили, и начать ценить книги и умение читать по достоинству. Это первое и самое главное условие избавления от безграмотности. Вторым условием будет понимание того, что стоит читать, а что можно с легкостью отбросить в сторону.
Не каждая книга, к сожалению, достойна прочтения. Сегодня на полках книжных магазинов можно найти массу второсортного чтива, отнюдь не развивающего и делающего умнее, а отупляющего и засоряющего мозг. Поэтому вторым условием развития грамотности будет умение отличать хорошие книги от плохих.
Если вы пока еще не до конца понимаете, что же все-таки стоит читать, рекомендуем начать с нашей статьи «Как быстро повысить уровень грамотности», где мы как раз и ведем речь о том, на какую литературу нужно обращать внимание, а также даем дельные советы и рекомендации на эту тему.
И в заключение статьи скажем только, что советуем всегда помнить о том, по каким причинам люди остаются безграмотными, и понимать, что сегодня каждый может начать становиться грамотнее, а значит, лучше. Причем второе мы считаем наиболее важным, ведь именно это понимание задает направление для движения.
Выбор всегда остается за вами – что вы будете делать: читать и становиться умнее, мудрее и внутренне богаче? Или станете в трубу спускать богатство умения читать, которым владеете? Искренне надеемся, что вы выберете первый вариант. Поверьте, всего одно это решение способно в корне изменить жизнь человека. Так что желаем вам всегда иметь причины для наличия грамотности, а не ее отсутствия.