лица 2 часть криповые истории
Лица 2 часть криповые истории
Всю жизнь я проработал на заводе. Когда вышел на пенсию, то понял, что денег нам с женой будет не хватать, а нам надо было ещё младшего на ноги ставить. В общем, устроился я по знакомству сторожем в зоопарк. Показать полностью. Работа была непыльная — нужно обходить территорию со зверушками, заборы высокие, вряд ли кто-то проникнет. Со мной работало посменно ещё три человека.
Как-то раз осенью (помню, перед тем ещё праздник с тыквами был) в хмурый серый день я заступил на дежурство. Шёл проливной дождь, но обходить территорию было нужно. Я накинул на себя непромокаемый плащ и пошел не спеша по территории. Звери все попрятались в клетки, кто-то уже готовился к спячке, кругом было тихо. Когда я подошёл к вольерам с рогатыми, то увидел, что посреди площадки за решёткой стоит козёл, самый обычный. Стоит под дождём и смотрит на меня. Я ему проникновенно сказал: «Что ж ты, бедолага, мокнешь-то?». Начал проходить мимо и вдруг отчётливо услышал позади себя: «Ну а ты что, дед, мокнешь? Иль гуляешь в непогоду?». Когда я резко развернулся, мне стало плохо: этот самый козёл стоял на двух задних конечностях, просунув передние копыта сквозь решётку, и смотрел на меня своими слишком умными для животного глазами. Тут у меня сердце и не выдержало.
Нашли меня ночью, когда патруль спрашивал, всё ли в порядке, и ответа не дождался. А козла там того не было. В том вольере только косули жили. С тех пор и маюсь сердцем — чую, что недолго мне осталось. А из зоопарка я уволился. Ну его, какая ещё нечисть может прикинуться зверем.
Я понимаю, что здесь большинство историй — выдумка, но мне тоже вряд ли кто-то поверит, так что все равно, где рассказывать. А рассказать нужно, потому что мне настолько не по себе, что земля из-под ног уходит. Показать полностью.
У нее был сын, то есть он и сейчас есть — Кирюша, мой двоюродный брат. Тетя его в 42 года родила, до этого не могла родить вообще — выкидыш за выкидышем. Ему сейчас три года. Год назад он заболел — не усваивал почти никакую пищу, худел. Оксана (моя тетя) ходила по врачам, каждый день стояли в очередях, диагнозов малышу понаставили штук тридцать. Назначали разное лечение, что-то помогало, что-то не очень.
Два месяца назад на Кирюшу было невозможно смотреть — аж прозрачный был. Оксана, последние полгода хватавшаяся за любую возможность, в том числе за нетрадиционную медицину, собрала вещи и повезла сына к какой-то бабке куда-то под Красноярском. На расспросы «куда» отвечала, что нельзя рассказывать, условие такое. И кто ей на эту бабку указал — тоже не говорила. Муж ее хотел с ней поехать, но она истерику устроила. Он и отпустил — тоже в отчаянии был.
Вернулись Оксана с Кирюшей через неделю. В мальчике сначала перемен заметно не было, но уже через дней десять стало понятно — пошел на поправку. Ел, кожа розовела, говорить начал (а до этого молчал из-за слабости). И никого не удивляло, что Оксана из дома не выходит — мол, от сына не может оторваться. А потом Иван (её муж) стал как-то настойчиво просить мою маму (они близняшки с Оксаной) с ней поговорить по душам.
В общем, это были очень неприятные моменты, когда мы начали понимать, что Оксана, кажется, повредилась рассудком. Она все чаще плакала, то брала сына на руки, то не подходила к нему часами, отворачивалась. И начала бить себя — то уставится в зеркало и вдруг даст себе пощечину, то начнет кулаком по бедру бить до синяков.
Вы понимаете, какое это горе — мать маленького ребенка, жена любящего мужа. На поминки собрали только близких родственников — Иван никого из посторонних видеть не хотел. И Михаила позвали. И всем было очень плохо. Под утро моя мама уснула вместе с Кирюшей, Иван целенаправленно напился, а мы с Михаилом сидели в комнате в каком-то отупении. И тут Михаил заплакал, попросил прощения, сказал, что не может в себе это держать. Хотя Оксана просила его хранить это в тайне.
В общем, что она ему рассказала. Она рассказала, что у нее было два сына — близнецы Кирилл и Иван (второй именован в честь отца). И болезнь у них была одинаковая. И когда она привезла их к бабке, та ее заговорила как-то, словно загипнотизировала, и сказала, что от одного ребенка ей придется отказаться — тогда второй выздоровеет. Оксана была как пьяная, не могла себя контролировать. Назвала Кирюшу, потому что он у нее на руках был, а Ванечка — в переноске. И когда бабка велела ей уходить, встала и вышла, как была, с Кирюшей на руках. Очнулась уже в Красноярске, но тут оказалось, что ни муж, ни кто другой вообще про второго ребенка и знать не знают. Ни вещей его не было, ни самого его в семейных фильмах.
Она два месяца разрывалась, думала, то ли это она с ума сошла, то ли правда отдала одного ребенка за другого. И не выдержала в итоге.
А потом Михаил дал мне фотографию, которую оставила у него Оксана — не хотела, чтобы муж видел. Цветной снимок 10 на 15 сантиметров. Я помню тот день, когда он был сделан — летом 2010 года мы гуляли с Оксаной и Кирюшей, она позировала, я снимала. У меня с той же фотосессии несколько снимков есть дома, и у Оксаны тоже. Вот только этот снимок ей особенно нравился, и она его с собой в бумажнике возила, и к бабке в том числе. А на снимке Оксана с двумя
мальчиками, и кто-то из них точно Кирюша, а второй — точная его копия.
Я изменила имена и город. Думаю, этого достаточно, чтобы история не дошла до Ивана, потому что ему я рассказывать ничего не буду. Фотографию мы с Михаилом сожгли. Я не знаю, что про все это думать и как теперь жить, думая об этом каждую минуту.
Алиса и Катя, 13 летние девочки подружки, то и дело смотрели на часы.
— Ну что, уже пора?
— Нет, нужно дождаться ровно трех часов, так было написано в той книге! Показать полностью.
— А ты свечи взяла?
— Все взяла. И свечи и спички. И даже подгузник взяла, специально для тебя, ты все равно описаешься от страху! Хаха!
— Дура!
— Ладно, без обид. А твои родители точно не вернутся?
— Неее, они будут только утром, они же на даче!
— Вот и хорошо! Это будет чертовски классно и страшно!
— Не сомневаюсь!
— Кстати, осталось 5 минут, пойдем, все приготовим!
Это было последнее, что она сказала в своей жизни. От увиденного, у девочки случился такой шок, что до конца своих дней она больше так и не заговорила. Тело ее подруги, все в крови, лежало на кровати. Из глаз торчали две свечи. Рот был порван, а из него торчала та самая книга. Все руки и ноги были переломаны. Живот вспорот, кишки разбросаны рядом. На стене, кровью, были написаны слова на латыни, те, что прочитали девочки этой роковой ночью.
Сегодня я притащила 10 небольших историй
Надеюсь вам понравится
Приятного время прочтения
Один человек заблудился в лесу. Он долго блуждал и, в конце концов, в сумерках натолкнулся на хижину. Внутри никого не было, и он решил лечь спать. Но он долго не мог заснуть, потому что на стенах висели портреты каких-то людей, и ему казалось, что они зловеще смотрят на него. В конце концов он заснул от усталости. Утром его разбудил яркий солнечный свет. На стенах не было никаких картин. Это были окна.
Однажды зимой четыре студента из клуба альпинистов заблудились в горах и попали в снежную бурю. Им удалось выйти к заброшенному и пустому дому. В нем не было ничего, чтобы согреться, и ребята поняли, что замерзнут, если заснут в этом месте. Один из них предложил вот что. Каждый встает в угол комнаты. Сначала один бежит к другому, толкает его, тот бежит к третьему и т.д. Так они не заснут, а движение их согреет. До утра они перебегали вдоль стен, а утром их нашли спасатели. Когда студенты позже рассказывали о своем спасении, кто-то спросил: “Если в каждом углу по одному человеку, то, когда четвертый добегает до угла, там же никого не должно быть. Почему вы тогда не остановились?” Четверо посмотрели друг на друга в ужасе. Нет, они ни разу не остановились.
Одна девушка-фотограф решила провести день и ночь в одиночестве, в глухом лесу. Она не боялась, потому что не впервые ходила в походы. Весь день она фотографировала деревья и травы на пленочную камеру, а вечером устроилась спать в своей маленькой палатке. Ночь прошла спокойно, ужас настиг ее только через несколько дней. На всех четырех катушках получились отличные снимки, за исключением последнего кадра. На всех фотографиях была она, мирно спящая в своей палатке во мраке ночи.
Как-то семейная пара решила отправиться в кино, а детей оставить с бэбтситтером. Детей они уложили спать, так что молодой женщине нужно было просто сидеть дома на всякий случай. Вскоре девушке стало скучно, и она решила посмотреть телевизор. Она позвонила родителям и попросила у них разрешения включить ТВ. Они, естественно, согласились, но у нее была еще одна просьба… она спросила, нельзя ли закрыть чем-нибудь статую ангела за окном и, потому что та ее нервировала. На секунду в трубке стало тихо, а затем отец, который говорил с девушкой, сказал: «Забирай детей и бегом из дома… мы позвоним в полицию. У нас нет статуи ангела». Полиция нашла всех оставшихся дома мертвыми. Статую ангела так и не обнаружили.
Моя девушка сегодня написала, что не знала, что у меня такой очаровательный брат, да ещё и близнец! Оказывается, она только что заезжала ко мне домой, не зная, что я задержался на работе до ночи, и он её там встретил. Представился, угостил кофе, рассказал несколько смешных историй из детства и проводил до лифта.
Даже не знаю, как сказать ей, что у меня нет брата.
Дело было в горах Киргизии. Альпинисты разбили лагерь близ небольшого горного озера. Около полуночи всем захотелось спать. Как вдруг со стороны озера послышался шум: то ли плач, то ли смех. Друзья (их было пятеро) решили проверить, в чем дело. У берега они ничего не нашли, но увидели странный туман, в котором светились белые огни. Ребята пошли к огонькам. Сделали всего пару шагов в сторону озера… И тут один, который шел последним, заметил, что он стоит по колено в ледяной воде! Он дернул ближайших к нему двоих, они пришли в себя и выбрались из тумана. А вот двое, что шли впереди, исчезли в тумане и воде. Найти их на морозе, в темноте было невозможно. Ранним утром выжившие поторопились за спасателями. Те никого не нашли. А к вечеру умерли и те двое, что только окунулись в туман.
Один старшеклассник скучал на уроке и смотрел в окно. На траве он увидел брошенную кем-то фотографию. Он вышел во двор и подобрал снимок: на нем оказалась изображена очень красивая девушка. На ней было платье, красные туфли, и она показывала рукой знак V. Парень стал расспрашивать всех, не видели ли они эту девушку. Но никто ее не знал. Вечером он поставил фото возле кровати, а ночью его разбудил тихий звук, словно кто-то скребется в стекло. В темноте за окном раздался женский смех. Пацан вышел из дома и начал искать источник голоса. Тот быстро удалялся, и парень не заметил, как торопясь за ним, выбежал на проезжую часть. Его сбила машина. Водитель выскочил из машины и пытался спасти сбитого, но было уже поздно. И тут мужчина заметил на земле фотографию красивой девушки. На ней было платье, красные туфли и она показывала три пальца.
Эту историю рассказал внучке дедушка. В детстве он оказался с братьями и сестрами в деревне, к которой подходили немцы. Взрослые решили спрятать детей в лесу, в доме лесничего. Договорились, что еду им будет носить баба Марфа. А вот возвращаться в деревню было строго запрещено. Так дети прожили май и июнь. Каждое утро Марфа оставляла еду в сарае. Сначала забегали и родители, но потом перестали. Дети смотрели на Марфу в окно, она поворачивалась и молча, тоскливо смотрела на них и крестила дом. Однажды к дому подошли два мужика и позвали детей с собой. Это были партизаны. От них дети узнали, что их деревню сожгли месяц назад. Убили и бабу Марфу.
Двенадцатилетняя девочка жила с отцом. У них были прекрасные отношения. Однажды отец собрался задержаться на работе и сказал, что вернется поздно ночью. Девочка ждала его, ждала и, наконец, легла спать. Ей приснился странный сон: отец стоял на другой стороне оживленного шоссе и что-то ей кричал. Она едва расслышала слова: “Не… открывай… дверь”. И тут девочка проснулась от звонка. Она вскочила с постели, подбежала к двери, посмотрела в глазок и увидела лицо отца. Девочка уже собиралась открыть замок, как вспомнила сон. И лицо отца было каким-то странным. Она остановилось. Снова зазвенел звонок.
— Там кто-то есть с тобой?
— Папа, почему ты не отвечаешь? — девочка едва не плакала.
— Я не открою дверь, пока ты мне не ответишь!
В дверь всё звонили и звонили, но отец молчал. Девочка сидела, сжавшись в углу прихожей. Так продолжалось около часа, потом девочка провалилась в забытье. На рассвете она проснулась и поняла, что в дверь больше не звонят. Она подкралась к двери и снова посмотрела в глазок. Ее отец всё ещё стоял там и смотрел прямо на неё.Девочка осторожно открыла дверь и закричала. Отрубленная голова её отца была прибита к двери гвоздем на уровне глазка.
На дверной звонок была прикреплена записка, в которой было всего два слова: «Умная девочка».
Россиянин побывал в непопулярном районе Евпатории и назвал его «криповым»
Россиянин съездил в Евпаторию и рассказал об особенностях отдыха в нетуристическом районе курорта.
Своими впечатлениями он поделился в личном блоге на платформе «Яндекс.Дзен».
Мужчина побывал в удаленной от моря части города и назвал ее «криповой» из-за большого количества заброшенных зданий — от небольших киосков до целых пансионатов. Кроме того, по мере удаления от побережья ему встречалось все меньше кафе и ресторанов. «Пока я гулял, мне удалось найти только небольшую чебуречную на рынке», — отметил он.
По его словам, такие места популярны у путешественников, которые стремятся сэкономить на жилье — снять апартаменты в обычных «сталинках» в получасе ходьбы от пляжа можно за две тысячи рублей в сутки.
Материалы по теме
«Люди плакали от красоты»
Дело храбрых.
«Из-за приличной удаленности от моря люди в этом районе жили самой обычной жизнью. Никто не ходил в купальнике или с кругом подмышкой — все занимались какими-то бытовыми делами», — описал он местных жителей.
При этом старые дворы между «потрепанными панельками» туристу понравились и вызвали у него чувство ностальгии.
«Снимать там квартиру я бы все же не стал — слишком уж далеко от моря, да и заняться там особо не чем. Разве что рога оленя продавать», — подытожил он.
Ранее в октябре власти Крыма ужесточили правила бронирования и заселения в отели полуострова. Согласно изменениям в указе главы региона о режиме повышенной готовности, для заселения в отели полуострова необходимо предъявить не только QR-код, но и отрицательный результат ПЦР-теста сроком не более 72 часов.
Лица 2 часть криповые истории
– Вы предъявите мне обвинения в убийстве?
Детектив ничего не отвечает, только вздыхает. Стреляет по сторонам усталыми, затравленными глазами.
– Давайте вы просто поможете нам во всем разобраться, хорошо?
– Хорошо. Я постараюсь.
Я и сам слышу дрожь в своем голосе. Да я и не перестаю дрожать с тех пор, как все это произошло. Я даже отхлебнул виски, чтобы успокоить нервы. Не помогло.
– Начнем с начала. Вы устраивали хэллоуинскую вечеринку.
– Э-э-э, да, – отвечаю я. – Это традиция. Участвует весь квартал, мы по очереди принимаем гостей. В этом году была наша очередь.
– Вы устанавливали декорации?
– Да. О Боже, это ужасно звучит. Я украшал дом не один, там было полно людей. Я вообще в основном только контролировал.
– Можете дать мне список всех участников?
– Э-э, да, там были… ох… Черт, простите, я немного не в себе. Дайте мне минутку успокоиться, и я напишу вам список.
– Все в порядке, вернемся к этому позже.
– Итак, кто устанавливал пугало?
– Я. – Я начинаю паниковать. – Но я не… черт… я не делал этого! Я поставил пугало накануне вечером, наверное, кто-то пришел ночью и… О Боже…
Комната вдруг качается, дыхание становится резким и прерывистым. Мое сердце бьется все чаще, и в какой-то момент темнота начинает смыкаться, будто я смотрю на мир через тоннель.
– Эй, мистер, – говорит детектив, – успокойтесь, слышите? Вы слишком часто дышите, давайте сейчас вдыхайте долго и спокойно. И выдыхайте.
Я делаю точно так, как он сказал. Сердце замедляется, но паника не уходит.
– Уверены, что можете продолжать?
– Д-да. Просто дайте мне минутку.
Меня все еще трясет, но проходит немного времени, и остается лишь легкая дрожь в пальцах. Я нервно сглатываю и говорю:
– Итак, пугало… – подсказывает детектив.
От одного этого слова я умираю от ужаса.
– Пугало, – тупо повторяю я. – Это часть хэллоуинской традиции.
– Ваши соседи это подтверждают. Вы каждый год уничтожаете чучело?
– Да. Обычно оно наполнено конфетами вперемешку с соломой. Как пиньята. Дети колотят его палками, и всем весело… Я просто не понимаю… Боже… зачем кому-то было делать такое?
– Рано строить предположения. – Детектив хмурится. – Пока что я просто собираю информацию. Когда вы поняли, что что-то не так?
– Я сразу заметил, что пугало не разваливается так легко, как должно. Но просто подумал, что слишком постарался, когда делал его, поэтому я… Я сам взял палку и…
Детектив наклоняется вперед.
Я опускаю плечи и весь сдуваюсь, как воздушный шарик. Во рту суше, чем в пустыне.
– А потом пугало начало… кровоточить. И…
Повисает пауза. Детектив не сводит с меня глаз, я буквально чувствую его жажду услышать продолжение. Он ничего не говорит, и я продолжаю, чтобы заполнить тишину.
– Оно упало. Шляпа слетела, и все увидели, что внутри тело.
– Дети завизжали. Сначала девочка, потом остальные. А потом все разбежались. Я с другими родителями оттаскивал детей. Мы позвонили в полицию, и на этом все. Остальное вы знаете.
Детектив делает последнюю пометку и закрывает блокнот. В его тускло-серых, как камень, глазах незыблемая твердость. В них невозможно что-либо прочесть. Он снова начинает говорить, и каждое слово кажется взвешенным и тщательно обдуманным.
– Мистер Джонсон, – начинает он мягко. – Вот что интересно. Вы не спросили о своей жене.
Этот вопрос застает меня врасплох.
– О жене? Ее нет в городе. Господи, она будет в ярости, когда узнает, что произошло. Она и так ненавидит наши хэллоуинские вечеринки.
– Ваша жена уехала? – уточняет детектив.
Этот вопрос бьет по живому.
– Да. – Я так раздражен, что на миг забываю об ужасах вечера. – Она вместе с моим сыном уехали в отпуск к ее родителям в Вирджинию.
– Немного странно, не так ли? Семья проводит выходные раздельно.
Боже, он ведет себя так, будто знает больше, чем говорит.
– Вы говорили с ней? – спрашиваю я.
– Мне интересная ваша версия.
– У нас сейчас непростые времена. Но я не понимаю, какое это имеет отношение к делу.
– Моя работа – собирать информацию. И потом мы решим, что относится к делу, а что нет. Почему ваша жена отказалась проводить отпуск с вами?
Я вздыхаю. Волнение понемногу накрывает, в моей ситуации гордиться особо нечем.
– Ваша жена утверждает, что это связано с изменой.
– Значит, вы все-таки с ней говорили.
– Хорошо. – Я не могу скрыть досаду. – Вы все знаете. Я изменил жене. Я разрушил нашу семью. Во всем виноват я один. Но у меня был просто кошмарный день, так что, если не возражаете, может быть, вы все-таки скажете мне, какое, черт возьми, это имеет отношение к делу?
Детектив мгновение молчит. А потом говорит очень тихо:
– Ваша жена взята под стражу, мистер Джонсон.
– Жаль, что вам приходится слышать это, но она написала чистосердечное признание.
– Такое иногда случается при конфликтных расставаниях, – объясняет детектив. – Одна сторона чувствует жгучую потребность наказать вторую. К сожалению, дети часто используются для этих целей.
– О Боже… – шепчу я. – Боже, нет.
– Боюсь, мы вполне определенно идентифицировали останки. Это Бен. Ваш сын.
Крик замирает у меня в горле. И мир гаснет.
Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты
Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК
А еще, если хотите, вы можете поддержать проект и дальнейшее его развитие, за что мы будем вам благодарны
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
Тыквенное сердце
— Так зачем ты здесь на самом деле?
Альбина Витальевна тяжело вздохнула. Трудно признаться постороннему человеку об истинных мотивах своего визита. Хотя о мадам Мари ходили очень хорошие отзывы, она все еще сомневалась.
— Мужа своего хочу вернуть, — произнесла она после некоторых раздумий.
Женщина в кресле напротив внимательно посмотрела на Альбину Витальевну, окинув ее проницательным взглядом с головы до ног:
— Кого ты пытаешься обмануть? Я же ясно вижу: тебе твой никчемный мужик нафиг не сдался. Он же все спустил на свои «стартапы». Деньги из тебя тянул. Трахал некачественно. Унижал. Так что давай начистоту: или говоришь, зачем ты пришла, или выметаешься.
Альбина Витальевна опешила. Она ожидала чего угодно, но не настолько жесткой отповеди. Смахнув предательски набежавшую слезу, женщина выложила все как на духу.
С Андреем ее свела общая знакомая. Галантный мужчина произвел на Альбину Витальевну в целом приятное впечатление. Неглуп, хорош собой. А то, что денег нет — так это не страшно. Тем более что в деньгах Альбина не нуждалась. Три супруга женщины скоропостижно скончались один за другим, оставив ей, как единственной наследнице, пару квартир, неплохую машину и кое-какие накопления на банковских счетах.
Андрей был милым и таким предупредительным! А потом… Он не просто сказал ей, что уходит к молодой соплюхе, лет на двадцать младше Альбины. Он посмеялся над ней, беспощадно высказав все, что думает о ее возрасте и недалекости, припечатав напоследок нелестными эпитетами вроде «повернутой на сексе самке бабуина».
Альбина Витальевна хотела, чтобы он страдал. Каким-то внутренним чутьем она понимала, что это не просто интрижка, Андрею действительно небезразлична эта мелкая сикилявка. Женщина решила тупо извести ее, а потом гордо пройти с очередным любовником мимо Андрея и посмеяться уже над ним. Альбина обратилась к проверенной временем черной магии.
Она исправно ездила на кладбища, закапывала фото девицы в свежие могилы и подбрасывала ей под дверной коврик заговоренные подклады. Всего не перечислишь. Однако, на удивление, никаких результатов, кроме разочарования ей это не принесло. Наглая девка определенно была ведьмой! Мадам Мари была последней надеждой Альбины.
Мадам внимательно выслушала Альбину Витальевну.
— Есть у меня одно средство, — сказал она. — Но боюсь, ты его не потянешь.
— У меня есть деньги, — поспешила заверить Альбина мадам.
В руках мадам Мари неожиданно появилась небольшая тыковка. Упругие желто-зеленые бока плода легко размещались в ладонях.
Альбине Витальевна удивленно вскинула брови: вольный пересказ истории о Белоснежке она услышать была не готова.
— Молчи, — цыкнула на нее мадам. — И внимательно слушай. Сердце, которое принес охотник, злая мачеха натерла пряными травами. А потом взяла симпатичную маленькую тыковку, вскрыла плод, удалила все тыквенные семечки, наполнила молоком и медом, поместила внутрь маленькое сердечко и запекла на горячих углях. А вечером, когда все легли спать, она надрезала тыковку посередине и съела её при свечах перед зеркалом. И в отражении увидела решение всех вопросов. Деньги за консультацию переведешь сюда, — она протянула Ангелине визитную карточку.
Альбине Витальевне вдруг показалось, что ее, образно говоря, сейчас жёстко отымели. Причем самым извращенным и циничным способом.
— А ты прямо святая, как я вижу, — ядовито заметила мадам Мари. — Сказочная фея, а не черная вдова. Не хочешь — не делай ничего. Смотри, как Андрюшенька милуется со своей пигалицей, и страдай, мазохистка ты этакая.
Альбине Витальевне захотелось вцепиться в волосы этой шарлатанке. Не помня себя от злости, она разорвала протянутую карточку и вылетела на улицу разъяренной фурией. В кафе напротив сидел Андрей с милой веснушчатой девушкой. Они пили кофе и ворковали о чем-то своём. Альбина Витальевна вернулась обратно.
— А ты забавная, — сказала ей мадам Мари, передавая аккуратную коробку с тыковкой, ароматными травами, рецептом и заговором в плотном конверте.
Рецепт назывался «Тыквенное сердце». Альбина Витальевна перечитывала его снова и снова. С одной стороны, ей очень хотелось решить свои вопросы волшебным образом, с другой — не хотелось садиться в тюрьму.
Основными ингредиентами были чистое сердце, «что билось в юном теле», тыква, «что вырастили на холодных ветрах из семян боли и отчаяния», и душистые травы, «что помнят дыхание полевого ветра». Тыква и травы были в аккуратной коробке от мадам Мари, а вспомогательные инструменты, вроде описываемых в рецепте ножа с черной ручкой или пергамента под семечки, без проблем нашлись на кухне.
А вот с чистым юным сердцем был затык.
Осторожно наведя справки по возможным вариантам, вроде покупки невостребованного материала в местном морге, Альбина Витальевна уже готова была отказаться от рискованной затеи. Но совершенно случайно повстречала на улице Андрея в обнимку с этой рыжей бесстыдницей. Женщину так жестко скрутило от напора бешенной энергии молодости и счастья, что она решила пойти до конца.
Она внимательно перечитала «Белоснежку», надеясь найти там хоть какую-то подсказку. А иначе зачем мадам Мари пересказывала ее? Погуглив, Альбина Витальевна выяснила, что у разных авторов охотник приносил злой мачехе совершенно различные части звериных туш: то лёгкие и печень оленя, то сердце кабана. «А что», — подумала вдруг Альбина Витальевна. — «Молодой кабанчик — ничуть не хуже свинской девки. А то и лучше».
Сначала Альбина Витальевна опасалась сделать что-нибудь не так и все испортить, но потом неожиданно вошла во вкус. С нешуточным азартом она вскрыла голову тыковке острым ножом и выскребла семечки точными движениями. Очистила семена от скользких тыквенных внутренностей, промыла, слегка обсушила их бумажным полотенцем и убрала в пергамент, как этого требовал почему-то рецепт. Смешала молоко с медом и наполнила плод полученной смесью. Осторожно опустила в тыковку маленькое сердечко поросенка, закрыла крышкой, трижды прочитала над овощем заговор, поводила над ним свечкой по часовой стрелке и отправила блюдо в духовку. Через несколько часов томленая тыква была готова.
Ближе к полночи Альбина Витальевна торжественно села за стол. Хотя в рецепте ничего не было сказано про точное время приема пищи, она подумала, что так будет результативнее. Об основных деталях употребления блюда в принципе рассказала мадам Мари, но женщина решила подойти к процессу творчески: достала бутылку вина и приборы из мельхиора. В уголке стола она поставила фото Андрея, налила себе бокальчик и приступила к трапезе.
Как ни странно, получилось вкусно. Альбина ела, медленно смакуя каждый кусочек, размышляя, что бы такого особенного загадать сейчас перед зеркалом? Что должно случиться с возлюбленной Андрея, чтобы это происшествие принесло ему невыносимую душевную боль и сломало его? Женщина решила, что эффективнее всего будет, если девка будет погибать на его глазах, а он не сможет ей ничем помочь. Когда Альбина Витальевна прикидывала, что будет красочней смотреться — автомобильная авария или нападение своры бродячих собак, ей показалось, что ее кожа странно вздулась на подбородке.
Она вытерла салфеткой рот и напряженно всмотрелась в зеркало. К её ужасу, раздуло не только подбородок, но и все лицо, как при остром аллергическом отеке. Узкие щелочки глаз быстро терялись за огромными плотными щеками. Альбина Витальевна вскочила в панике, лихорадочно соображая, где аптечка, но ноги её отчего-то не слушались. Они стремительно сжималась и уменьшались. Ее руки вдруг стали короче, и, внезапно потеряв равновесие, женщина упала прямо на стол, разбив тарелку. Она захотела закричать, но не смогла выдавить ни звука. В отчаянии Альбина уцепилась за зеркало и увидела в отражении что-то очень знакомой сферической формы.
На столе стояла аккуратная зелено-желтая тыковка.
Мадам Мари, а в миру просто Мария Ивановна, сидела перед телевизором, смотрела очередное мыло и щелкала тыквенные семечки из пергаментного кулечка, когда в дверь позвонили. На пороге стояла милая веснушчатая девушка, к которой когда-то сбежал от Альбины Викторовны ее последний мужчина.
— Привет! — поздоровалась девушка, звонко чмокнув Марию Ивановну в щеку. Женщина тепло обняла гостью, приглашая её пройти в дом.
— До сих пор не понимаю, как тебе это удается, Наташа, — сказала Мария Ивановна, разливая на кухне горячий чай по кружкам. — Я каждый год с ужасом жду, что вот эта-то точно не будет сердце жрать, и тогда пойдет наш с тобой ритуал по борозде. А они же жрут и не отказываются. Ну вот правда, как так-то?
Наташа осторожно отпила горячий чай и улыбнулась.
— Ты не представляешь, Мариш, на что готовы пойти некоторые, чтобы продлить молодость или удержать мужчину. Или то и другое одновременно. Сто лет живу, и до сих пор удивляюсь. В этом году хотя бы поросеночек был. А вспомни ту ненормальную, которая выследила на улице девочку и… Бррр…
— Ой, не говори, — замахала руками Мария Ивановна. — И как таких чудовищ земля носит?
Женщина повернулась к плите и вынула из духовки ароматный тыквенный пирог.
— Ну вот и готова наша тыковка, — заговорщицки улыбнулась Мария Ивановна Наташе.
В зеленых глазах девушки заплясали довольные озорные огоньки.
— Вот чертовка, — рассмеялась женщина. — Пошли, скорее, пора уже начинать.
Две ведьмы сидели в уютной гостиной на маленьком диване, утирали слезы, рыдая над «Хатико», ели восхитительный ароматный пирог и хрустели тыквенными семечками.
Рассказ писала для конкурса «Тыквенные семечки». Спасибо, что прочитали!
Я записал рум-тур по своему новому дому. Но судя по комментариям, нужно срочно уходить
У меня относительно небольшой канал на YouTube. Не настолько крошечный, чтобы его вообще не замечали, но и не такой известный. чтобы хоть кто-то из вас, ребята, узнал меня. В основном я выкладываю видео из городов, связанных с паранормальным. И, хотя на них, конечно, нет ничего такого, я как минимум рассказываю историю ужасных событий в этих местах.
Ну а недавно я купил дом, в котором вроде как должны водиться привидения и решил записать свой первый день.
Но сейчас я понимаю, что нужно срочно съезжать. Каждый звук заставляет меня подпрыгивать на месте, в том числе и монотонное капанье в ванной.
Итак. В этот раз, как и в любой другой, я надеваю на голову GoPro (черт, повязка так давит, но это уже традиция – с обычного ремешка камера у меня как-то улетела со скалы) и начинаю вещать, прогуливаясь по комнатам.
У этого дома богатая история, но достаточно банальная.
Серийный убийца, орудовавший в этом доме, так и не признал вину после поимки, но у всех тел его жертв не хватало голов, бла-бла-бла…
Ну и да, в этом доме все так и было.
Конечно, я немного приукрашиваю, но это просто специфика моей области. Но все же все те редкие жуткие моменты, которые давали моему каналу толчок (а он был мне ой как нужен), были вызваны либо неисправностями камеры, либо каким-нибудь бездомным чуваком, недовольным тем, что я влез на его территорию. Не думаю, что мне хоть раз приходилось реально встречаться с чем-либо паранормальным во время записи видео. Проза жизни.
Как минимум до сих пор.
Я заканчиваю съемку, кое-что поправляю, вырезаю скучные моменты, заливаю ролик и ложусь спать. И, если честно, этот дом не тревожит мой сон.
Я просыпаюсь от целого шквала уведомлений, взрывающих телефон. Уведомлений с YouTube, если точнее. Сердце так колотится, боже! Это ведь может означать только одно: видео взлетело. Мое гребаное видео взлетело! Знаете, как я себя чувствую, открывая уведомления? Как ребенок, который бежит с утра к новогодней елке открывать подарки, вот как.
“чувак, не ну ты реально думаешь, что самый хитровыдуманный? 9:23 напялил на душ какую-то хэллоуинскую херобору и довольный. 10/10, конечно, шикарный спецэффект”
“скажу честно, я даже ничего не замечал до 9:02, но потом пришлось чуть ли не по кадрам пересматривать. жесть, суровое дерьмо”
“0:25, 1:26, 1:59, 2:58, 5:04, 8:33, 9:02, 9:23 как ты можешь не замечать эту хрень? Нет, ну ладно, в записи можно пропустить, но у тебя же периферийное зрение не атрофировалось, так? Уверен, если еще раз посмотрю, то найду больше”
“8:00 чет ору) пора валить!)”
Я прочитал лишь несколько комментариев, но теперь могу думать только об одном: надо посмотреть чертово видео. Я сажусь за стол, открываю ноутбук, включаю видео и перехожу к первой отметке, о которой все твердят.
Я ставлю видео на паузу и просматриваю кадр. Уже темно, почти ночь, и в этот момент я только открываю входную дверь, объясняя, что недавно купил это место. Камера снимает внутренности дома. Слева лестница и кусочек коридора второго этажа, справа диван и телевизор напротив (сейчас не в кадре), вход на кухню перпендикулярно дивану (виден только наполовину). Свет на кухне и наверху выключен, горит только лампа в гостиной. Я пару секунд блуждаю глазами по картинке, пока наконец не вижу это.
Там. На верхней площадке лестницы. Я замираю, кожа покрывается мурашками.
Черт, черт возьми, что за херня НА МЕНЯ ПЯЛИТСЯ??
Большая часть головы скрыта за углом стены (блядь, эта штука прям ВЫГЛЯДЫВАЕТ), она лежит на боку на верхней ступеньке. Все, что освещает лампа, – вьющиеся каштановые волосы, лоб, глаза и переносицу. Остальная часть лица скрыта в тенях. Безжизненные глаза блестят в свете моего налобного фонарика, жуткая тень громоздится на стене позади.
Я сижу, оцепенев, но теперь кровь начинает пульсировать в венах от страха и адреналина. Я чувствую, будто дверь позади слева открывается, чувствую пристальный взгляд, буравящий мою шею, но не осмеливаюсь повернуться. Твою мать.
Снова запускаю видео, камера тут же оглядывается на выход из дома и снимает мою машину (голос на видео бормочет что-то о том, что машина видала лучшие времена, зато дом новый), а потом возвращается обратно в дом. Головы на лестнице больше нет, но от этого только хуже.
Черт, где эта штука теперь?
На видео я вхожу внутрь и поворачиваюсь туда-сюда, чтобы показать комнату поподробнее. Продолжаю вещать о доме, болтаясь из комнаты в комнату, показываю зрителям свою коллекцию всякой хрени.
Мотаю на следующую временную отметку и ставлю на паузу.
Снова всматриваюсь в картинку и замечаю почти сразу. Снова на лестничной клетке, только теперь я стою у телевизора и вижу нижнюю часть лестницы и стену, к которой она примыкает.
Знаете, есть такие планировки, когда для лестницы прорезано что-то вроде “окошка” в полу второго этажа? Вот в моем доме именно так. И прямо в углу этого “окошка” торчит голова, перевернутая вверх ногами. Из теней все так же выглядывают волосы и глаза, только волосы свисают патлами вниз под силой тяжести. И эти гребаные глаза так блестят…
Я снова запускаю видео. Почти сразу камера разворачивается – я иду на кухню. Голова исчезает из кадра.
Следующая метка. Мышка предательски дрожит в руке, я еле попадаю по таймкоду.
В этот раз даже не надо жать паузу, чтобы увидеть ее.
Все те же глаза пялятся на меня из полуоткрытой дверцы микроволновки в дальнем углу кухни. А если посмотреть поближе, можно прекрасно разглядеть, как что-то капает с ручки.
Блядь! Я больше не могу! Меня сейчас вырвет, я просто хочу отсюда уйти! Ощущение чужого присутствия становится сильнее. Я перемещаю курсор к верхнему комментарию:
“Черт, кадры в душе в конце 9:23 капец жуткие. Парень, ты знаешь, как делать крутой контент. И играешь шикарно. НО! Если это не игра – беги”.
Я навожу курсор на таймкод, задаваясь вопросом, стоит ли оно того. Нет, конечно, не стоит, но я все равно щелкаю. Мне просто необходимо знать.
Руки скользкие от пота, я промахиваюсь и случайно ставлю видео на паузу.
Вы бы ничего не увидели в душе, зайдя в мою ванную, как я делаю это на видео. Шторы задернуты (а у меня крутые шторы – они двойные и можно открыть и сбоку, и в центре, как на окне), посередине только небольшая щель, так что сейчас в кадре только полка и поручень, который я приспособил под мочалки.
Ее можно заметить только мельком, на видео камера движется, и картинка на паузе чуть размыта. Это ванная, смежная с моей спальней. Та самая, что слева от меня сейчас.
Но вот на видео я подхожу к зеркалу, камера снимает отражение, и угол обзора теперь идеальный, можно рассмотреть даже душевую насадку. Камера задерживается всего на пару секунд, но этого достаточно.
Вот она, голова во всей красе.
Надета на душ. Он просунут прямо через разорванное горло, лейка торчит из раскрытого рта. Кровь капает с нее вниз, стекает по ручке душа.
Но не это так сильно пугает меня.
Это моя голова. Моя гребаная голова! Мой разинутый рот, мои кудрявые волосы, мой лоб, шея, уши, мои мертвые глаза. МОЯ ГОЛОВА.
Я сижу, онемев, остолбенев. Сердце рвется из груди со страшной силой. В голове ни одной ясной мысли. Только одно желание: собрать необходимое, свалить отсюда и нанять кого-нибудь, чтобы вывезли вещи.
А потом я слышу это.
Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты
Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК
А еще, если хотите, вы можете поддержать проект и дальнейшее его развитие, за что мы будем вам благодарны
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
Все скидки и промокоды в одном месте
Вы там как, готовы к осенним распродажам? Чтобы не пропустить самые интересные и выгодные предложения, подпишитесь на полезный телеграм-канал Пикабу со скидками. Да, Пикабу не только для отдыха и мемов, но и для экономных покупок!
В «Пикабу Скидки» вы найдете актуальные предложения:
• доставки еды (KFC, Delivery Club, «Папа Джонс»);
• книги («Читай-город», «Литрес», Storytel);
• услуги и сервисы («Делимобиль», Boxberry, «Достависта»);
• маркетплейсы и гипермаркеты (Ozon, «Ашан», «Яндекс.Маркет»);
• одежда и обувь (Adidas, ASOS, Tom Tailor)
• бытовая техника и электроника («М.Видео», «Связной», re:Store);
• товары для дома (IKEA, «Леруа Мерлен», Askona);
• косметика и парфюмерия («Л’Этуаль», «Иль де Ботэ», Krasotka Pro);
• товары для детей («Детский мир», MyToys, Mothercare);
• образование («Нетология», GeekBrains, SkillFactory);
• и еще куча-куча всего.
Все дома на моей улицы были копиями друг друга
Недавно что-то потянуло меня в те места, где я жил в детстве. На улицу столь же непримечательную, сколь и необычную. Сэлен-стрит будто приводила вас в другой мир, потому что каждый дом в нашем крошечном районе выглядел точно так же, как остальные. Более того, у нас были совершенно одинаковые почтовые ящики, одинаковые деревянные оконные рамы, а в одинаковых садах росли одинаковые цветы.
Маленькие домики, выкрашенные в один и тот же насыщенный цвет морской волны из самых глубин океана, были причудливыми: узкими, но очень высокими. И казалось, что они все дружно теснятся, чтобы вместить новых жителей, если будет нужно.
Вы бы никогда не подумали, что кто-то в здравом уме будет строить целый район из домов с таким своеобразным дизайном, но что есть, то есть: на улице торчали 20 совершенно одинаковых домиков с абсолютно разными жителями в них. Вы могли бы предположить, что в каждом одинаковом пастельно-желтом гараже стояло по одинаковой машине, но на самом деле только у нас был автомобиль. Ну, или я просто не видел машины ни у кого из соседей.
К счастью, наша улица была не единственным местом в маленьком мире моего детства, иначе я точно сошел бы с ума. Мы вместе со всеми соседями жили высоко на крутом холме с видом на город. А в городе была моя школа, магазины, в которые мы ходили за продуктами, и папина работа. Я обожал спускаться с холма на велосипеде, чувствуя, как крылья вырастают за спиной, а в лицо бьет упругий поток ветра. Но вот дорога домой всегда давалась трудно, особенно потому, что каждый раз, сворачивая на нашу улицу, нужно было внимательно отсчитывать дома, чтобы не пропустить свой. Обычно наш дом был четвертым по левой стороне. Когда мне было шесть или около того, я даже придумал гениальную идею вешать на забор маленькую табличку, чтобы не морочить голову, ну или писать номер мелом на тротуаре, но каждый раз, возвращаясь домой, не находил ни одного знака. Скорее всего, мама убирала их, как только замечала. Она не хотела, чтобы мы как-то выделялись.
Я всегда поражался, когда был ребенком, как родители умудрялись с легкостью находить наш дом среди остальных. Особенно в темноте, когда мы возвращались из города. Я обычно сидел на заднем сиденье машины, глаза уже слипались, мысли путались, будто меня поглощало другое измерение. Папа сворачивал на нашу улицу, и на мгновение я искренне пугался, что мы никогда не найдем дорогу к дому. С жутким чувством, переворачивающим живот, я закрывал глаза и надеялся, что папа возьмет меня на руки и отнесет домой.
Как это место может быть моим домом, если я даже не могу узнать его?!
Но я доверял папе, в глубине души понимая, что он все сделает правильно. А вот у мамы иногда случались осечки. Она никогда не признавалась, но я-то видел, как она то и дело случайно проскальзывает в желтую дверь соседского дома на противоположной стороне улицы. Я был уверен, что это случайность, ведь она не раз твердила мне, что мы ни в коем случае не должны ходить в гости ни к кому из соседей на Сэлен-стрит.
Мир для ребенка – чистый лист. Родители говорят нам, что правильно, а что нет, и нам приходится верить им на слово. Мама запрещала мне приводить друзей домой. А на нашей улице не было детей, кроме девочки, живущей в восьмом доме по правую сторону. Время от времени я видел, как она прогуливается по улице с мамой, та улыбалась мне и махала рукой. Пару раз она даже приглашала меня внутрь и спрашивала, не хочу ли я понянчиться с ее маленькой девочкой, но я всегда вежливо отказывался.
Если я хотел встретиться с друзьями, приходилось спускаться в город. Папа часто подвозил меня, думаю, он понимал, как мне одиноко.
– Держу пари, мы когда-нибудь сможем убедить маму позволить тебе пригласить друзей, – говорил он голосом, полным сочувствия. – Она пытается защитить нас, но, конечно же, не заставит вечно жить на холме в одиночестве. – Конечно, он шутил, но я знал, что и ему бывает не весело от того, что у нас почти никогда не бывает гостей.
Однако вскоре все поменялось. После одного события, к которому я до сих пор не знал, как относиться.
Уроки только закончились, и, хотя обычно папа меня забирал, в этот раз ему пришлось задержаться на работе. Поэтому я решил прогуляться до дома один. Дорога круто забирала вверх, и я уже выбивался из сил, когда добрался до знака “Сэлен-стрит”, но все равно побрел дальше и отсчитал четвертый дом.
Дверь была не заперта.
Она не ответила, и на мгновение я испугался, что она снова перепутала дома. Что она снова была в доме улыбающейся женщины с той стороны улицы. А потом заметил, что в проеме двери, ведущей в сад, как две капли воды похожий на наш, стоит мальчик. И понял, что это я оказался в чужом жилище.
– Ты живешь по соседству, да? – спросил бледный мальчик, весь усыпанный веснушками.
– Да, я Феликс. Вы только переехали?
– Джошуа, мальчик на самом деле не живет по соседству. Его дом просто так выглядит. – Нас прервал мужской голос. Наверное, это был отец мальчика по имени Джошуа.
– Правда? – Лицо Джошуа отражало всю глубину разочарования. – Ты же сказал, что я смогу завести здесь друзей, папа, это несправедливо!
– Ну, может быть, ты покажешь Феликсу свои качели в саду? А если ему понравится, так и быть, он сможет остаться?
Я не знал, как реагировать. Конечно, мама бы не одобрила мое появление здесь, но это же были наши соседи, в конце концов. И Джошуа вроде забавный.
Остаток того дня прошел как в тумане. Помню, как пошел в сад с Джошуа. Там стояло точно такое же дерево, что и у нас в саду, а с толстой ветки свисало что-то, что вроде бы напоминало качели. Не знаю, как это вышло, но веревка качели каким-то образом обвилась вокруг моей шеи. Последнее, что зафиксировало угасающее сознание, – светлую улыбку Джошуа. А потом я очнулся под вопли моих родителей. Папа забрал меня и отвез в больницу. И много дней после этого мое горло было расцвечено всеми оттенками красного и синего и адски болело.
Когда мы вернулись из больницы, папа был безумно зол. Я никогда раньше не видел его таким. Я хотел сказать, что это не моя вина. Что я просто просчитался и зашел не в тот дом. Но никто не захотел меня слушать.
Вместо этого родители отправили меня в комнату. И следующие несколько часов я провел, прижав ухо к двери и слушая их яростную ссору.
– Я построил этот безобразный дом для тебя! Я пытался. Я очень старался, но больше не могу. Это неправильно. Неправильно так жить мне, тебе и, конечно, Феликсу.
– Джордж, я люблю тебя, но ты же знаешь, что не могу уйти. Мне очень жаль, – проговорила мама дрожащим голосом.
– Можешь. И должна! Миррен, тебе пора отпустить это.
Я не слушал, что ответила мама, но в ту ночь она вошла в мою комнату с глазами, почерневшими от слез. Я думал, что она будет уговаривать меня остаться или попытается что-то объяснить, но она просто сказала мне идти с папой. Что я, когда стану старше, смогу навестить ее.
Мой отец никогда не был особенно эмоциональным, и мы никогда не говорили о чувствах. Я знал, что он не хочет слышать о нашей старой жизни на Сэлен-стрит. Я знал, что ему было больно говорить о маме, с которой мы совсем потеряли связь. Но мне уже исполнилось 18, и я стал достаточно взрослым, чтобы самостоятельно решать, простить или не простить свою мать за то, что она предпочла мне дом. Пришло время вернуться, но прежде, чем сделать это, я решил поговорить с отцом о дне, который мы так пытались забыть. О дне, когда я вошел не в ту дверь.
Теперь я стал старше и понимал, что случившееся не могло быть случайностью.
Мы завтракали, когда я сказал папе, что хочу посетить город детства и повидаться с мамой. И, хотя он явно выглядел обиженным, папа меня поддержал. Он в принципе старался быть понимающим, пока я не заговорил о том дне.
– Да, мы должны были поговорить об этом много лет назад. Отправить тебя к психотерапевту, но так и не поговорить – это трусость. Но ты был так юн. Кто же знал, что одиночество толкнет тебя на такое. – На глазах у папы вдруг выступили слезы.
– Пап, о чем ты? У меня же были друзья, я не был одинок. Просто было приятно узнать, что по соседству живет мой ровесник. Я знаю, что мне не следовало входить в дом Джошуа, но, знаешь, такого бы точно не случилось, если бы вы повесили чертов номер на наш, – сказал я полушутя.
– Джошуа? Феликс, я думал, мы уже выяснили, что там нет никакого Джошуа.
– Да, да я знаю. Наверняка им пришлось уехать после такого.
Папины глаза пораженно расширились.
– Феликс, что происходит? Ты говоришь как твоя мать. Рядом с нами никогда не жил никакой Джошуа. Рядом с нами вообще никто никогда не жил, в этом и проблема. Твоя мать заставила меня построить дом на этом чертовом холме и сходила там с ума от одиночества. Очевидно, это передалось и тебе…
– Какого черта, папа? Ты вообще о чем? – Я нервно рассмеялся. – Там было не меньше 20 домов, точно таких же, как наш. Синие, с желтыми гаражами, помнишь? Пап, это не смешно.
Отец положил руку мне на плечо.
– Сынок, я тебя уверяю, что таких домов, как наш, больше не существует. Твоя мама сама нарисовала, как он должен был выглядеть. Я построил его для нее, потому что это был дом ее мечты. Она была так убита горем после смерти своей матери, что, казалось, ничего не сможет заставить ее улыбнуться. А потом появился этот дом. – На долю секунды на его губах мелькнула улыбка. – Я бы смирился с жизнью в одиночестве, смирился со всеми ее странностями, с тем, что нельзя приводить гостей, но когда ты попытался покончить с собой, повесившись на дереве на заднем дворе, а она все еще отказывалась уходить… Я не мог больше этого выносить.
Я знал, что мама была очень молода, когда умерла бабушка. Это произошло еще до моего рождения. Внезапно до меня дошло, почему отец все время смеялся, когда я рассказывал ему о всех этих домах на нашей улице. Он-то думал, что это сарказм, а я даже не понимал, как все было на самом деле. Но мама много раз говорила мне о соседях. Она тоже видела их. И пыталась меня защитить.
Мама не рисовала дом, который придумала. Она рисовала то, что увидела. И то же самое видел и я.
Мои воспоминания о Сэлен-стрит были размытыми, но почему-то одновременно кристально ясными. Я знал, что должна быть причина, по которой мама не хотела покидать это место. И собирался выяснить, почему.
Я ехал вверх по крутой дороге на холм, ведущий на Сэлен-стрит, чувствуя, как в животе сворачивается холодный комок. Поднявшись выше, я уже смог различить ряд темно-синих домов, точно таких же, какими я их помню.
Я попробовал сосчитать дома на левой стороне улицы, но не смог определить, который наш. Прошло много лет, но тут все выглядело точно так же.
А потом я посмотрел направо и увидел ее. Маму. В ее волосах сверкали нити седины, на лице залегли морщинки, но улыбка была все такой же теплой, а лицо таким же любящим. Она сидела на крыльце рядом с женщиной, к которой так часто проскальзывала в дом. Мама постарела, но ее собеседница совсем не изменилась. Никогда раньше я не замечал, как они похожи.
– Феликс, – прошептала мама. Она нерешительно поднялась, ее руки дрожали. В тот момент мне вдруг захотелось накричать на нее, за то, что она бросила меня, но, только взглянув в эти наполненные слезами глаза, я все забыл и бросился к ней в объятия, прямо как в детстве.
И пусть наш дом для кого-то был единственным настоящим на всей улице, но мы с мамой знали, что он был единственной копией. Самозванцем. Нам там было не место. Сэлен-стрит – дом для потерянных душ.
Наверное, когда мама поняла, что бабушка застряла в одном из этих синих домиков, она подумала, что обманет соседей, построив точно такой же дом, как и все остальные. И вот так мы начали жить на улице, которой не существовало. Среди соседей, которых могли видеть только я и она.
Много лет назад она решила остаться тут на страже покоя души своей матери. И, думаю, она заслужила помощь.
Джошуа с отцом все еще живут на другой стороне улицы. Женщина с маленькой дочкой все так же прогуливаются по дороге. Бабушка сидит на крыльце и тепло улыбается нам.
Время от времени становится нелегко определить, какой из домов наш, тем более, что район растет с годами.
Мне просто нужно следить, чтобы не войти не в тот дом.
Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты
Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК
А еще, если хотите, вы можете поддержать проект и дальнейшее его развитие, за что мы будем вам благодарны
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
РАСКРЫТО СПУСТЯ 23 ГОДА БЛАГОДАРЯ УКУСУ | Убийство Шерри Расмуссен
Ссылка на видео выше, текст ниже
В феврале 1986 года в дом, где жила Шерри Расмуссен с мужем, пробрались воры. Они намеревались поживиться чем-то ценным, однако план пошел крахом. Жертвой стала молодая женщина — неизвестные избили ее, а затем хладнокровно застрелили и покинули место преступления. Этой версии полиция настойчиво придерживалась 23 года.
Джон Рюттен учился в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, в 1982 году он покинул альма-матер, став специалистом в инженерном деле. Еще во время учебы он познакомился с милой девушкой Стефани Лазарус, которая изучала политологию в другом вузе, а свободное время отдавала спорту, играя в университетской баскетбольной команде. Джон увлекался бегом — их встреча состоялась во время одной из тренировок.
Завязались отношения, к которым Джон не относился серьезно: так, совместное времяпрепровождение. Первый половой акт у них случился после того, как Джон получил свою первую настоящую работу в компании Micropolis, которая занималась производством 5,25-дюймовых дисков и HDD, а также сопутствующих компонентов. Отличное место старта для молодого специалиста. Стефани же решила продолжить обучение: она поступила в полицейскую академию, по завершении которой в 1983 году оказалась на службе в полиции.
Вероятно, девушка видела все несколько иначе, однако в 1984 году пути молодых людей разошлись. Джон вскоре познакомился с Шерри Расмуссен — атлетичной особой скандинавской внешности, на два года старше 25-летнего парня. К этому моменту она добилась многого и занимала пост руководителя в одном из медицинских центров в Глендейле. Джон был без ума от Шерри, она была для него воплощением идеала. Девушка ответила ему полной взаимностью.
Стефани, еще не зная о новом увлечении своего парня, закатила вечеринку в честь его 25-летия. А может, просто не хотела смириться. Позже она рассказала матери Джона в письме, как сильно она влюблена в ее сына. Однако это ничего не изменило, а точку в отношениях поставил «прощальный половой акт». Должен был поставить. Стефани продолжала наведываться к «бывшему», вызывая как минимум удивление у Шерри, которая уже переехала к Джону. Тот уверял: мы просто друзья. Незваная гостья, тем не менее, продолжала визиты, вызывая у Шерри опасения: это уже походило на преследование.
Спустя примерно год, в ноябре 1985-го, Джон и Шерри поженились, намереваясь прожить долгую и счастливую жизнь вместе. Праздник продолжался: начинались рождественские каникулы, которые добавили немного сказки в отношения молодых супругов, находившихся на стадии влюбленности.
Джон как раз поменял работу, поэтому ему приходилось проводить там больше времени. Утром 24 февраля 1986 года парень покинул квартиру в кондоминиуме, а Шерри осталась дома: накануне в воскресенье они ходили в кино и поздно вернулись назад. У нее были рабочие дела, которые она решила отложить, сообщив на работу, что приболела. Джон считал, что это неправильно, однако оставил право решать самой Шерри.
По пути на работу он заехал в прачечную, откуда подумывал позвонить домой, но не решился: если Шерри решила остаться дома, зачем ее будить? Спустя пару часов он набрал из офиса, трубку никто не поднял. Джон решил, что его супруга все же отправилась в госпиталь. Днем он позвонил на работу Шерри, секретарь удивилась звонку — девушка не приезжала. Домашний телефон также молчал, а автоответчик был выключен. Джон немного поразился, но не придал особого значения: «Может, забыла».
После работы мужчина отправился домой, по пути он заехал на почту, потом забрал белье из прачечной. Подъехав к дому, он заметил осколки стекла на подъезде к гаражу. «Ох, неужели снова?» — подумал Джон, вспомнив, что недавно Шерри сломала антенну на подаренной им к помолвке BMW.
Машины в гараже не было. Джон зашел в дом, его сердце забилось сильнее, когда он заметил приоткрытую дверь в спальню. Там на полу в полураспахнутом красном халате лежала Шерри. Вначале он подумал, что девушка спит, но увидев опухшее в кровоподтеках лицо и неестественную позу, понял, что это не так. Парень бросился к супруге: пульса не было, тело было холодным. Он набрал 911. Только после этого он заметил разгром вокруг.
Полиция прибыла на место. На груди Шерри обнаружили три пулевых отверстия, на теле — травмы, указывающие на сопротивление (кто-то пытался связать девушку, но она сопротивлялась). На тревожной кнопке, так и не нажатой, — кровь. Рядом — разбитая ваза. Перевернутый шкафчик. Разбитые стеклянные двери, оборванные провода. На руке жертвы — следы укуса, с которого криминалист взял образцы слюны убийцы.
Было начато расследование, в рамках которого выдвинули версию, связанную с неудачным ограблением. На это указывали некоторые собранные ценные вещи, которые как будто впопыхах оставили в доме. При этом воры почему-то не тронули шкатулку с драгоценностями, стоявшую на видном месте. Были и другие несостыковки, на них не обратили внимание.
О факте того, что Шерри не ожидала гостей, говорила ее одежда. Полиция опросила соседей, которые рассказали несколько интересных вещей, которые, впрочем, не давших зацепок. Так, уборщица из соседних апартаментов слышала шум и, вероятно, звуки борьбы, а затем — падения. Это было чуть после полудня. Также видели двух мужчин — предположительно, садовников мексиканского происхождения. Но тех и след простыл.
В сводках фигурировали подозреваемые: та самая пара мексиканцев, однако задерживать в итоге было некого. Попала в список и Стефани Лазарус, однако вскоре претензии к ней отпали (тем более, она все же полицейский).
«Почему они убили ее? Почему просто не убежали?» — спрашивал Джон детектива, ведущего расследование. «Я не знаю, Джон. Это просто случилось. Думаю, Шерри спускалась по лестнице. Наверное, она их спугнула. И они сделали ей больно. Они застрелили ее, понимаешь?» — отвечал тот.
Не помогло и то, что отец Шерри, Нельс Расмуссен, не верил в выдвинутую следователями версию. Более того, он сообщил, что дочка жаловалась ему на преследование со стороны неизвестной женщины в форме полицейского. Эту информацию не приняли к сведению. Следователи якобы отказались и от опроса ряда свидетелей, которые могли бы указать на возможное вовлечение в преступление Стефани, бывшей подружки Джона.
Спустя несколько лет после преступления появились доступные средства сверки ДНК. Неугомонный отец убитой попросил полицию проверить образцы слюны, взятые из укуса на теле его дочери, а также образцы волос и крови, обнаруженных в машине. Полиция отказалась, сославшись на недостаток финансирования. Тогда Нельс заявил, что готов сам заплатить, он же нашел и лабораторию, готовую выполнить заказ. Когда была предпринята попытка заказать образцы в хранилище улик, их там не оказалось.
Джон в это время продолжал жить своей жизнью, как и Стефани. Судьба свела их вновь, когда Нельс Расмуссен активно пытался найти убийцу дочери. Джон на всякий случай связался с детективом, который вел дело, попросив его сказать точно: причастна ли Стефани к убийству Шерри. «Будь уверен: нет», — ответил полицейский. Бывшие любовники вновь наладили отношения, прекрасно проводили время на Гавайях. Правда, недолго: былая страсть ушла, и вскоре они разошлись, а позже обзавелись собственными семьями. Стефани тем временем продвигалась по служебной лестнице, получая все более высокие звания, награды и грамоты.
В 2001 году глава полиции Лос-Анджелеса создал новое подразделение, которое должно было заниматься нераскрытыми убийствами. Его на тот момент немногочисленные сотрудники приступили к изучению материалов, и три года спустя криминалист Дженнифер Фрэнсис добралась до папки Шерри Расмуссен.
Фрэнсис обратила внимание на запись в рапорте, в котором сообщалось о взятии образцов слюны, но сам образец отсутствовал в списке улик. Он куда-то подевался, на это не обратил внимания детектив, подписавший бумаги в 1993 году.
В 2004 году Фрэнсис проверила всю цепочку, которую обычно проходят образцы биологических материалов. Оказалось, пакет с пробирками все еще лежал в холодильнике коронера — с 1986 года! Уголок с номером дела стерся, а фамилия «Расмуссен» на самом конверте ничего не значила, так как документы каталогизируются именно по номерам. Видимо, кто-то из лаборантов десятилетия назад не стал заморачиваться и просто оставил все как есть.
В январе 2005 года были проведены ДНК-тесты, данные сверили с базой CODIS, но совпадений не нашлось. Единственной зацепкой стало то, что слюна принадлежала женщине. Правда, Фрэнсис не знала всей истории и, в частности, мнения Нельса Расмуссена на этот счет. Детективы из подразделения нераскрытых убийств посчитали находку недостаточно важной для того, чтобы заново открывать дело: мало ли, один из двух убийц действительно был женщиной. Его вновь отправили на пыльные полки.
Прошло еще четыре года, пришел 2009-й.
В Лос-Анджелесе наметилось падение раскрываемости преступлений, поэтому на это направление бросили дополнительные силы. Либо просто попался более принципиальный детектив. Джим Наттолл изучил документы, заметки и все, что касалось дела Шерри Расмуссен, заметив несостыковку с оригинальной версией (напомним, убийцами считали двух мужчин) и тестом ДНК.
Чтобы не вызывать подозрений, они обратились к вышестоящему офицеру, ранее назначившему их расследовать дело Расмуссен. Вскоре была сформирована спецгруппа из отдела внутренних расследований, которая тайным образом получила новый образец ДНК Стефани (взяли стаканчик и соломинку, из которого женщина пила коктейль в одном из кафе). Его отправили в лабораторию.
Спустя два дня пришел ответ: образцы слюны из укуса на руке Шерри и стаканчика, из которого пила Стефани, полностью совпадают. Далее дело техники: Стефани опросили, а затем выдвинули обвинения в убийстве первой степени.
В 2012 году завершились судебные слушания по этому делу. Адвокаты Стефани настаивали на закрытии дела: мол, есть недоработки по сбору данных. Однако ни эти, ни другие доводы не имели влияния, и заслуженную сотрудницу полиции признали виновной в убийстве Шерри Расмуссен, приговорив к 27 годам заключения. В 2015 году подали прошение о пересмотре дела, но суд отказал, сославшись на результаты тестов ДНК. На условно-досрочное женщина сможет претендовать в 2024 году, когда ей исполнится 64 года.
Родители Шерри пытались подать иск против убийцы их дочери и полицейского департамента Лос-Анджелеса. Безуспешно. Проведенное внутреннее расследование не нашло доказательств тому, что полицейские прикрывали преступление Стефани. Одновременно высказывается мнение, что никаких внутренних разбирательств не было.