лжебеременность у женщин реальные истории
Королевы тоже женщины. Врачебная ошибка, изменившая ход истории
В истории Англии есть эпизод «Беременность королевы Марии». Фабула такова: королева Мария Тюдор вышла замуж за Филиппа II Испанского, забеременела, но не родила. Вообще, надо сказать, что Филиппу не везло с женами и наследниками, четыре брака, но только два сына дожили до совершеннолетия. Но речь не о нем.
Г. Эворт Портрет королевы Марии I. 1554 г. Национальная портретная галерея, Лондон. (сс) Wikimedia Commons
Королева говорит, что беременна, у неё растет живот, её тошнит, на лицо все признаки, но спустя 9 месяцев роды не наступают. Мария уверяет, что ошиблась со сроками, но точно вот-вот. Роды не наступают, муж в печали покидает Англию. Жена и королева в печали, молится и ждет мужа.
Ко всей этой истории есть два вопроса: вопрос первый, почему никто не осмотрел королеву, вопрос второй, что было известно о процессе зачатия и деторождения.
А. Санчес Коэльо. Портрет Филиппа II. Национальный морской музей, Лондон. (сс)Wikimedia Commons
Итак ответ на первый вопрос. Нет сведений о том, что придворный врач или опытная повивальная бабка осматривали королеву. Позднее появятся мысли о том, что это была или ложная истерическая беременность, или гормональное нарушение, или рак матки. Диагнозы очень противоречивы. Но почему никто не смог отличить рак матки от истерической беременности? После того, как роды не произошли, у врачей появилась версия воспаления из-за удержания жидкости и только. Насильно королеву не мог осмотреть никто, сама процедура осмотра не считалась нормой. Королева могла очень стесняться процедуры, а настаивать никто не мог. От отсутствия медицинской помощи королевы тоже умирали.
Вопрос второй сложнее. В середине XVI века еще не знали многих обыденных для нас вещей, фаллопиевы трубы были уже описаны, но труд еще не опубликован, вскрытия еще проводили редко. Но самое важное, гинекологии, как науки не существовало, она начнет зарождаться в XVIII веке. Не было науки, не было систематического знания о женских болезнях. Женщин осматривали чаще всего повивальные бабки, а не врачи, знания о специфических женских болезнях росли медленно. Врачи просто не узнали болезнь.
Увы. Королевы такие же заложницы своего века, как и все смертные. Болезнь не узнали, королеву выставили неумной женщиной, брак фактически распался. Это позже историки медицины будут ставить диагнозы задним числом.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Следствие поставило точку в истории с мнимой беременностью жительницы
Следствие поставило точку в истории с мнимой беременностью жительницы города Карабаш Челябинской области Алены Авдеевой, вокруг которой возник ажиотаж в СМИ. Как сообщил в среду корр. ТАСС старший следователь следственного отдела по городу Миасс Андрей Матаков, в ходе проверки было установлено, что Авдеева не была беременна и не обращалась с жалобой на врачей в правоохранительные органы.
По его словам, Авдеева обратилась в больницу города Карабаш с просьбой поставить ее на учет по беременности. Женщина убедила врачей, что находится в положении, и они пошли ей навстречу.
Историю с ложной беременностью также проверяет Росздравнадзор, который пока не огласил результаты своей проверки. Как сообщила ранее журналистам начальник организации помощи детям и матерям областного Минздрава Людмила Подлунная, беременность у женщины была ложной. Она подчеркнула, что Авдеева сознательно фальсифицировала результаты УЗИ.
ПС О.О как это никто не виноват, за наглую ложь и клевету кто должен отвечать?
Ложная беременность
Как можно быть беременной и небеременной одновременно
Наверное, одна из самых загадочных проблем в акушерстве – это ложная беременность. Как могут у небеременной женщины появиться все признаки ожидания ребенка? Как мозгу удается обмануть потенциальную маму, убедив организм «отращивать» живот и производить молозиво?
Ложная беременность известна человечеству с древнейших времен – считается, что первое описание 12 таких случаев дал еще Гиппократ за 300 лет до нашей эры. Если это так, то стоит признать, что раньше ложные беременности случались чаще.
” По данным американских акушеров на 3,5 тысячи настоящих беременностей приходится одна ложная.
Знаменитый медицинский казус – ложная беременность королевы Англии Марии Тюдор, «Кровавой Мэри». 38-летняя королева вышла замуж по любви за будущего короля Испании Филипп II, который был на 12 лет младше супруги. Поскольку, по сохранившимся историческим свидетельствам, чувства супругов не были взаимными, королева столь страстно мечтала забеременеть, что вообразила себя «в положении».
Сегодня историки предполагают, что придворный лейб-медик, подтвердивший предположения королевы, принял за беременность фиброз матки.
” Менее известна история ложной беременности императрицы Александры Федоровны, супруги последнего русского царя Николая II. После рождения четвертой дочери и венценосные супруги, и двор пребывали в отчаянии – страна ждала наследника. Возможно, в 1901 году у женщины случилась замершая беременность, однако, под влиянием очередного приближенного шарлатана, она отказалась обращаться за консультацией к медикам и «доносила» беременность до положенного срока.
И только когда роды не наступили, выяснилось, что никакой беременности (во всяком случае, развившейся) нет и не было.
Впрочем, истории царственных особ были скрыты под грифом «совершенно секретно». А вот Зигмунд Фрейд не только не скрывал такие истории, напротив подробно документировал случай свой пациентки Анны О., которая считала, что беременна от своего предыдущего психоаналитика Йозефа Брейера. Фрейд назвал это явление «переносом», и впоследствии оно стало одним из краеугольных камней фрейдистской теории.
Ну и, наконец, две свежие истории без всякого грифа «секретно», напротив, активно освещавшиеся в СМИ. Так в декабре 2013 года в клинику города Кабо Фрио в Бразилии обратилась 37-летняя женщина на 41-й неделе беременности. Врачи не услышали сердцебиения ребенка и решили, что дело плохо – нужна экстренная операция. Каково же было их удивление, когда в ходе кесарева сечения не удалось обнаружить никакого ребенка – вообще! Выяснилось, что ранее медики многократно опровергали предположение женщины о беременности, но она не верила им и продолжала упорно готовиться к родам.
” Второй случай еще более свежий – 2016 год, да и произошел он с нашей соотечественницей, жительницей маленького уральского поселка Аленой Авдеевой. Мать троих детей наблюдалась в местной женской консультации, где, якобы, подтверждали ее беременность – близнецы, один точно мальчик. Но когда она на 38-й неделе отправилась рожать в ближайший крупный город – Миасс, там ей вырезали кисту яичника и… все! Дети таинственным образом «рассосались».
На фото: Алена Авдеева во время «беременности близнецами»
К расследованию дела привлекли полицию, газеты, телевидение – еще бы, украли двух новорожденных! Выяснилось, что женщина настолько жаждала снова стать матерью, что сама приписывала к документам УЗИ-обследований, сделанных в крупных клиниках, данные о сроках беременности, а уж что у нее «наблюдали» на протяжении 9 месяцев врачи в Карабаше, небольшом городке Челябинской области, будут теперь выяснять инспекторы местного Минздрава.
Ложная беременность – это не притворство
Самая большая загадка ложной беременности в том, что женщина не симулирует ее – она действительно ощущает все симптомы беременности.
” Ложная беременность – обычное явление в животном мире, она часто встречается у собак, реже у кошек и грызунов. Если во время течки не произошло оплодотворение, по неизвестным причинам организм предпочитает «прокрутить» весь гормональный цикл до конца, вплоть до лактации, чем экстренно давать отбой – «щенков не обнаружено».
К ним симптомам ложной беременности у женщин относятся:
изменение вкусовых предпочтений;
нагрубание молочных желез, в некоторых случаях – выделение молозива;
увеличение размеров живота, в некоторых случаях женщина отчетливо ощущает шевеление ребенка.
Некоторые симптомы могут присутствовать, но это не обязательно. К примеру, даже тест на беременность, основанный на измерении уровня гормона ХЧГ, может быть положительным! Чаще всего это происходит, когда за беременность принимают рост опухоли яичников – тогда гормональный фон действительно меняется.
” Наконец, чего никогда не бывает при ложной беременности. При гинекологическом обследовании врач не увидит признаков изменения матки (увеличения, размягчения) или шейки матки (цианоз). Наш мозг не против обмануть нас, но не врача!
Окончательно все точки над ё расставит ультразвуковое или рентгеновское исследование. После этого уже никаких сомнений не остается. Обычно женщины «донашивают» ложную беременность до 3 – 3,5 месяцев.
Почему появляется ложная беременность
На примере двух королев видно, что ложная беременность может появиться в результате страстного желания иметь ребенка. Эти женщины находились под страшным прессом – миллионы подданных ждали от них беременности, и мозг «сдавался» под этим натиском.
Вторая наиболее распространенная причина ложной беременности диаметрально противоположная первой – это панический страх оказаться «в положении». Как и в первом случае, женщина настойчиво ищет у себя малейшие признаки беременности и, порой, мозг идет ей навстречу.
Такое напряженное ожидание – всегда стресс для женщины. Но любой стресс, особенно в сочетании с тяжелыми физическими нагрузками, может привести к вторичной аменорее (прекращению менструального цикла) и проявлению симптоматики беременности.
” И хотя мы знаем почему, но как именно и зачем организм может так ловко имитировать беременность, науке до сих пор неизвестно.
Ложная беременность может появиться и у мужчин – впрочем, это крайне редкие случаи, свидетельствующие о серьезном психическом расстройстве.
” А вот симптомы беременности (осознавая, впрочем, что на самом деле они не беременны) испытывает по некоторым данным до четверти будущих отцов! Это феномен даже получил собственное название – синдром кувад.
Кувада – обычай, существовавший независимо у многих древних народов. Его суть заключалась в том, что отец параллельно с матерью имитировал родовые схватки и потуги, а после благополучного рождения малыша семья и все близкие делали вид, что ребенка родил именно отец. Женщина после родов должна была подняться и немедленно приниматься за работу по дому, в то время как отец ложился с младенцем в постель, жаловался на плохое самочувствие, принимал поздравления и подарки. Эта традиция была распространена и у славян, еще в XIX веке этнографы наблюдали «рожающих отцов» в Белоруссии и Смоленской губернии.
Как лечат ложную беременность
Для женщины, особенно настроенной на материнство, известие о ложной беременности становится настоящим шоком. Но одновременно с этим быстро пропадают и все признаки беременности. В это время решающую роль играет поддержка близких и медиков, которые должны деликатно отнестись к возникшей ситуации. Дополнительно врач может назначить успокаивающие средства, но это все – как только самообман рассеется, пропадают и все физиологические проблемы.
Однако, поскольку ложную беременность могут вызывать и реально существующие (и очень опасные) заболевания, необходимо всестороннее обследование, чтобы вовремя их обнаружить, либо исключить.
Пусть ваши беременности будут желанными и самыми что ни на есть настоящими!
«Я купила накладной животик»: истории женщин, которые имитировали беременность
Тайна усыновления, общественная мораль, давление родственников — две женщины, имитировавшие беременность, рассказали «Афише Daily», как они на это решились, а юристы объяснили, насколько это законно.
Алина, 30 лет
Мы с мужем поженились, когда мне было 20 лет, а ему 35. Он был женат до меня. Бывшая супруга, по его словам, была слишком зациклена на себе, активно строила карьеру, увлекалась танцами и много читала — его это жутко раздражало. Он хотел детей, а она хотела пожить для себя. Еще до свадьбы он часто повторял, что выбрал меня, потому что я вкусно готовлю, не гуляю по ночам, потому что я домашняя и будто бы созданная для того, чтобы сидеть дома и воспитывать четверых детей. Становиться домохозяйкой я не планировала, а вот детей тоже очень хотела. Для меня семья — это только когда есть дети.
Сразу после свадьбы мы перестали предохраняться — ждали, когда в одно прекрасное утро я проснусь и пойму, что беременна. Но шло время, а чуда не происходило. Примерно год муж не задавал вопросов, но однажды спросил в лоб: «Алина, почему ты мне до свадьбы не призналась, что бесплодна? Я же тебе говорил, что хочу детей». Весь этот год я настолько боялась проблем по женской части, что ни разу не позволила себе даже подумать об этом. Я сходила на консультацию к гинекологу, а еще через пять месяцев рассказала супругу, что мои шансы забеременеть естественным путем ничтожны, поэтому я буду делать ЭКО. У нас были деньги на это, но, узнав, что врач официально подтвердила наши догадки, муж сказал, что я «никчемная, бракованная женщина», раз не могу сделать элементарного — родить ребенка. Потом он припомнил, что я вышла замуж не девственницей, вспомнил о телегонии (устаревшая биологическая концепция, согласно которой ребенок наследует гены всех сексуальных партнеров матери. — Прим. ред.) и заключил, что я не могу родить, потому что Бог меня наказывает за блуд. Наша семейная жизнь просуществовала еще полгода, а когда я поняла, что не могу больше выносить постоянные упреки, мы развелись. Развод дался мне очень тяжело. Я постоянно плакала, сильно похудела, а в итоге уехала в свой родной город к маме. Она долго меня утешала, и со временем все улеглось.
Однажды мама рассказала, что ее сотрудница усыновила грудного малыша, которого мать оставила прямо в роддоме. И тут меня осенило! Я стояла посреди комнаты и искренне не понимала, почему не додумалась до этого раньше. Но слова мужа о том, что я бракованная, засели в голове очень глубоко, поэтому идея усыновить грудничка казалась мне настолько замечательной, насколько и унизительной. Постоянно крутилась мысль: «Если я не могу родить сама и беру чьего-то ребенка, значит, я ничтожная?»
Мы с мамой живем в маленьком городе, где все друг друга знают, поэтому, если бы я просто принесла ребенка домой, люди моментально бы все поняли и для меня это обернулось бы позором. И мама предложила гениальную вещь — сымитировать беременность. Мы договорились с врачом в роддоме, что я усыновлю ребенка, которого оставят в роддоме через семь или девять месяцев. Затем мы с мамой начали играть две роли: беременную дочь и мать беременной дочери. Старались не заигрываться и слишком много не придумывать. Кстати, мне было приятно хоть и понарошку, но все же ощутить себя будущей мамой. Я радостно рассказывала подругам, что наконец-то беременна от мужчины, о котором предпочитаю не разбалтывать. Читала, о чем пишут будущие мамы на форумах, и выдавала их истории за свои. Мама объявила на работе, что у нее скоро родится внук, и когда ее спрашивали о моем самочувствии, рассказывала истории из своих беременностей мной и братом. Мы ходили по магазинам и присматривали одежду для малыша. Я пила соки и следила за собой, потому что решила, что это единственный шанс в жизни себя побаловать. Читала много книг о том, как ухаживать за ребенком в первые годы его жизни, а потом делилась с подругами интересными фактами из книг. На четвертом месяце я купила маленький накладной животик, а на седьмом — живот побольше. Я не знала наверняка, появится ли на нужном мне сроке отказник, и мы с мамой решили, что готовы взять ребенка с седьмого месяца моей мнимой беременности и в этом случае сказать всем, что я родила недоношенного.
Когда я была якобы на тридцатой неделе, врач, с которой мы договаривались, позвонила и сказала, что одна роженица собирается оставить дочку в роддоме. В тот же вечер я приехала в больницу «рожать», встретилась с матерью ребенка и попросила ее подписать согласие на усыновление. Я пролежала в больнице еще три недели, потому что у меня якобы были осложнения после родов. Потом была волокита с документами по усыновлению и сбором липовых справок в больнице о том, что это моя дочь, но мне не хотелось бы вдаваться в детали этого процесса. Мне пришлось дать денег врачу, которая мне помогла, и заведующей родильным отделением. В итоге все получилось.
Уже шесть лет я счастливая мама чудесной девочки. За это время ни у кого не возникло подозрений по поводу того, действительно ли я родила сама. Думаю, многим людям даже не может прийти в голову, что кто‑то может так заморочиться. Когда дочке было полтора года, мне позвонил бывший муж, чтобы поинтересоваться, как я выживаю без него. Я сказала, что встретила достойного человека и родила от него дочь. Он был безумно удивлен и даже огорчен — и не особо это скрывал. Абсолютно никто, кроме моей мамы, не знает правду. Рассказывать дочке, что ее биологическая мама выносила и родила ее только из‑за того, что вовремя не успела сделать аборт, а потом отказалась от нее в день ее рождения, я не собираюсь. Не думаю, что такая правда сделает ее счастливее. Ответа на случай, если она каким‑то образом узнает правду, я не готовила. Если обо всех этих «а вдруг узнают» постоянно думать, можно свихнуться.
«Я всё время думала о своих нерождённых детях»: Истории несбывшегося материнства
За каждой историей, формирующей статистику неудачной беременности, помимо скорби скрывается чувство обиды, стыда, неполноценности, предательства со стороны собственного тела, неготовность врачей и близких относиться к женской трагедии внимательно. Говорить о многих вещах мы до сих пор не умеем: выкидыши замалчиваются, женщин успокаивают словами, что у них ещё будут дети, а сделавших аборт порицают — как минимум за неумение пользоваться надёжной контрацепцией. Мы поговорили с разными женщинами — о жизни с бесплодием, опыте выкидыша, абортов и потери ребёнка.
В своей голове я начала «беременеть» лет восемь назад, когда вышла замуж и стала работать с маленькими детьми. Мне по душе атмосфера семьи, воспитания и развития малышей. Тогда мы с мужем решили, что пока с ребёнком подождём: мы жили у родителей, мне нужно было доучиться, да и денег особо не было. Если бы залетела, мы были бы счастливы. Но презерватив был нашим верным другом следующие пять-шесть лет и ни разу не подводил.
Планировать беременность мы стали года два-три назад. До этого у меня была череда регулярных походов к гинекологу: то небольшой сбой цикла, то киста, то что-то ещё. Во время одной задержки менструации на два с половиной месяца я попала к новому специалисту. Оказалось, что у меня нет овуляции, а значит, забеременеть я не могу. После этого было много разных этапов. Были страх и полное непонимание, когда врачи не могли сказать ничего вразумительного, назначали кучу анализов, диагностика затягивалась на месяцы. Были моменты, когда я не была уверена, насколько по-настоящему хочу ребёнка, как будто уже переболела этим острым желанием.
Иногда, если случалась самая незначительная задержка, я сразу начинала чувствовать себя беременной. Появлялись все симптомы: и живот тянет, и грудь болит, и я вся такая раздражительная. Во время очередной ложной беременности я подсела на коляски — смотрела картинки и видео, выбирала. Видимо, это было какой-то внутренней уловкой: всё равно малыш появится, а я пока ему коляску выберу. Это помогало мне сохранять надежду, не срываться на мужа, не психовать. Я стала экспертом по коляскам, мой муж (не по своей воле) — тоже, и надеюсь, мне это когда-нибудь пригодится.
В моей голове никак не укладывается, что ради появления малыша нужно заниматься сексом как работой. Всё волшебство пропадает, приходится отмечать дни в календаре, а через месяц проверять, зачали мы тогда или нет. Мне это не нравится, но я понимаю, что это единственный способ. Для меня пример спокойствия, верности и мудрости — муж. Я до сих пор не понимаю до конца, неужели он правда не переживает? Поначалу меня это даже раздражало, но поговорив с ним, я осознала: это не безразличие, а зрелая позиция. И это как раз то, что мне нужно.
Всемирная организация здравоохранения определяет бесплодие как неспособность сексуально активной, не использующей контрацепцию пары добиться беременности в течение одного года. Бесплодие выявлено примерно у 15 % пар во всём мире. И хотя примерно в половине случаев причиной неспособности пары к репродукции является мужское бесплодие, социальное бремя непропорционально ложится на женщин, считает доктор Махмуд Фатала, сотрудничающий с ВОЗ.
Очень важно исследовать психологические проблемы, которые возникают на фоне диагностики и лечения. Медработники должны помнить, что бесплодие — кризис в жизни обоих партнёров: их семейная и сексуальная жизнь подвергается испытаниям. И хотя женщины чаще мужчин жалуются на стресс, связанный с невозможностью иметь детей, приводящий к тревоге и депрессии, психологическую помощь лучше оказывать обоим. Факт отсутствия у молодой пары детей не должен вызывать недоумения, осуждения, вопросов и призывов к действию. Подобное вмешательство как минимум неэтично, максимум — причиняет страдание.
Ольга
Я очень рано созрела, лет с двенадцати начала встречаться с мальчиками, в шестнадцать влюбилась по-настоящему. Мама решила поделиться со мной «женской мудростью» и рассказала, как высчитывать опасные дни, чтобы не забеременеть. Как оказалось, способ был дурацким. Я забеременела. Помню, как до ужаса испугалась, ведь я по сути сама была ещё ребёнком. Я знала, что эта новость убьёт моего отца, а мама всегда говорила: «Родишь — на меня не рассчитывай». Так что я никому ни о чём не сказала.
Очень тяжело было выносить отношение врачей: ты переживаешь самое травматичное событие в жизни, а к тебе относятся как к грязной, распущенной. Мне назначили медикаментозный аборт — считается, что он более щадящий. Но это тоже большое испытание — ничего хорошего в схватках, реках крови и виде того, что могло бы стать твоим ребёнком, нет.
В тот раз я решила, что сама виновата, надо было считать дни внимательнее. Но вслед за первой беременностью случилась вторая. Когда я сказала врачу, что это уже второй аборт, то физически почувствовала, как на мне как на матери ставится крест. Аборт делали обычным способом, под общим наркозом. Очнулась я в общей палате ещё с десятком таких же «падших» женщин, как я сама. Я была уверена, что никогда больше не смогу забеременеть, и поэтому тихо скулила, отвернувшись к стенке.
Я постоянно думала о своих неродившихся детях. Мне снились кошмары о зародышах, брошенных новорождённых собаках и кошках в злачных подъездах. Я страдала. Фантазировала, какими они могли быть. Иногда вдруг начинала считать, сколько бы им было сейчас. Представляла себя супермолодой мамой со взрослыми детьми — и у меня сжималось сердце. Я ходила к психологам, постепенно перестала так сильно себя винить, успокоилась, приняла своё решение как единственно возможное и стала жить дальше. Лет через десять я решилась на беременность, на удивление всё получилось быстро и благополучно. Рождение ребёнка помогло мне оставить весь тот ужас в прошлом. И тем не менее я никому не пожелаю пережить такое.
В 1993 году было проведено исследование писем женщин, переживших искусственное прерывание беременности. Оказалось, что подобный опыт может иметь длительные травмирующие последствия, наиболее частые из которых — постоянное чувство вины и фантазии об абортированном плоде. Половина респонденток считали аборт убийством, а 44 % выражали сожаление по поводу своего решения. Другие долгосрочные эффекты включали депрессию (44 %), горе утраты (31 %), стыд (27 %) и фобические реакции на младенцев (13 %). У 42 % женщин неблагоприятные психологические последствия аборта продолжались более десяти лет.
В другой научной статье доктор Дж. А. Розенфельд пишет, что женщины, прервавшие незапланированную беременность в первом триместре, реже страдают от серьёзных негативных эмоциональных переживаний. И хотя некоторые испытывают двойственные чувства или вину, многие констатируют облегчение и другие позитивные реакции. Те, кто был вынужден прервать беременность во втором триместре, в особенности по медицинским или генетическим показаниям, а также женщины с анамнезом нескольких абортов, психиатрическими проблемами или без поддержки близких, более подвержены эмоциональным переживаниям. У них риск клинической депрессии на 65 % больше, чем у женщин, беременность которых разрешилась родами.
Мне было двадцать шесть лет, ребёнка мы планировали. Когда поняли, что больше радуемся задержке месячных, чем их началу, прошли обследование, нашли идеального гинеколога — и я почти сразу забеременела. Каждую неделю я читала, как меняется зародыш на соответствующем сроке.
Мы поехали на машине в Польшу и на обратном пути попали в огромную пробку. Когда наконец дошла очередь до нас, пограничники придрались к ввозимой сумме и начали намекать на взятку. Оставаться на границе уже сил не было, и я стала говорить, что они издеваются над беременной. Я выпячивала живот (мне тогда казалось, что он растёт) и устроила истерику. Потом выяснилось, что плод замер ещё на восьмой неделе, а тогда уже была двенадцатая. Тогда я выстроила «причинно-следственную связь» — будто бы это моё наказание за прикрытие беременностью в корыстных целях.
Когда мой гинеколог увидел, что плод замер, а я стала плакать, он предложил пару дней подождать — вдруг это ошибка УЗИ. Через два дня случился выкидыш. Страшные боли и кровь. Поехали к доктору, он направил в больницу. Как оказалось, выкидыш не всегда полностью протекает самостоятельно — в моём случае потребовался аборт под наркозом. Самое жуткое было очнуться в общей палате с другими девушками. Многие отходили от наркоза после аборта, рассказывали друг другу свои истории: одни считали себя слишком старыми, чтобы рожать, кто-то, наоборот, залетел по молодости, кто-то сделал аборт, потому что уже трое детей и денег на всех не хватает. А я отворачивалась к стене и выла. Это было так несправедливо.
Практически сразу я снова забеременела и постаралась сконцентрироваться на новом опыте. Стало чуть легче эмоционально, когда мой сын начал шевелиться. Но когда он спал — я паниковала. Я всё время ждала выкидыша. Набрала 17 кг, уволилась с работы, сидела дома: спала и ела нектарины. Жаль, что не нашлось никого, кто отправил бы меня тогда к психологу. Я не понимала неразумность своих действий, не контролировала возникающую панику. Вместо лечения депрессии гинеколог каждый раз пророчила мне выкидыш, закатывала глаза по поводу моего веса и удивлялась, как это я до сих пор беременна. Мой сын родился в срок и здоровым, но меня не отпускали тревога и страх, что я его потеряю. Когда он заболевал, это было для меня концом света. Отпустило, только когда я нашла хорошего психотерапевта и начала принимать необходимые препараты.
«Выкидыш может быть связан с серьёзными психологическими последствиями для пациенток, их партнёров и семей. Для некоторых психологическая травма оказывается серьёзной и продолжительной, даже если выкидыш происходит в самом начале беременности» — в 2016 году Министерство здравоохранения РФ выпустило протокол диагностики и тактики ведения выкидыша в ранние сроки беременности, в котором в том числе затрагивается психологический аспект состояния пациенток.
«Женщины очень переживают потерю желанной беременности, поэтому использование медицинским работником термина „аборт“ может ещё больше способствовать развитию негативного самовосприятия у пациенток, уже испытывающих чувство неудачи, а возможно, стыда, вины и неуверенности в себе. Таким женщинам должна быть предоставлена возможность для получения дальнейшей помощи. В оказание которой могут быть вовлечены не только врачи, занимавшиеся пациенткой на этапе выкидыша, но и врачи общей практики, медсёстры, акушерки, патронажный персонал, службы психологической поддержки» — это цитата из руководства. Но в реальной жизни девушки, оказавшиеся в такой ситуации, часто слышат стандартное «ещё родишь», лишены профессиональной психологической помощи и испытывают сильнейшее одиночество.
Аборт на позднем сроке
Мне было двадцать два года, я училась на последнем курсе института. Всё вышло случайно, хотя ребёнка я всегда хотела и никогда бы не стала делать аборт. Случайностью скорее стал сам аборт, чем незапланированная беременность. На двенадцатой неделе было контрольное УЗИ, на котором увидели маркер синдрома Дауна. Меня отправили в перинатальный центр на дополнительное обследование. В шестнадцать недель мне делалипункцию, это было очень страшно и неприятно. Мысли скакали, я была растеряна, подавлена, разбита. У меня был выбор, и было тяжело его сделать. Снились жуткие сны: у меня на руках младенец, он — ангел, и я несу его по лестнице наверх, в божественный свет. Было сильное давление со стороны врачей и медицинского персонала — они призывали избавиться от ребёнка. На 20-21-й неделе я прошла через искусственно вызванные роды.
Этот опыт был невероятно травмирующим, но когда всё закончилось, стало ещё тяжелее. Меня не покидала мысль, что я совершила ошибку. В те годы решиться на то, чтобы стать мамой особенного ребёнка, было чем-то из области фантастики, не было никакой информации на эту тему. Казалось, так будет правильнее. Никто тогда не говорил, что синдром Дауна — это не так страшно, что с этим можно жить. Если бы хоть один человек тогда сказал мне «Эй, ты справишься» — возможно, всё было бы по-другому.
После случившегося мной овладела апатия, ничто не радовало, не хотелось ни с кем разговаривать. Мы с мужем поехали в Индию — это было моим спасением от депрессии. Сначала был Гоа, потом мы двинули на восток. Поездка на меня очень повлияла — это была встреча с самой собой, и боль понемногу отпускала. Если бы я тогда не поехала, то не знаю, что со мной было бы дальше. Друзья ничего не знали, но здорово поддерживали. В таких ситуациях поддержка близких — самое главное. Без неё очень сложно выкарабкаться.
Есть мнение, что уже в ранней диагностике, которая «позволяет» беременной женщине или паре не сохранять ребёнка с особенностями развития, заложена идея эйблизма (дискриминация людей с инвалидностью). В Великобритании, к примеру, 90 % беременных женщин выбирают аборт, если у плода диагностирована высокая вероятность синдрома Дауна. Героиня этого текста говорит о настойчивой «рекомендации» российских врачей избавиться от плода с генетической особенностью. С другой стороны, в некоторых американских штатах пытаются законодательно запретить аборты с подобной мотивацией. Оба подхода выглядят несовершенными.
Журналистка и писательница Анна Старобинец в своей книге «Посмотри на него» подчёркивает важность врачебной эмпатии, которой практически всегда лишены женщины в России, вынужденные прервать беременность на позднем сроке: «Формальное выражение сочувствия в таких случаях — это норма человеческого общения. Это международный стандарт. Базовый. Пройдёт ещё несколько дней, и я обнаружу, что у нас такого рода стандартов вообще нет. Иногда попадаются люди, считающие нужным сказать „сожалею“ или „сочувствую“. Но это исключения. Никаких общепринятых ритуалов выражения сострадания не существует. Вы, может быть, думаете, что это неважно? Что от этого не легче? Поверьте мне. Важно. И легче. Совсем немного, но легче».
На основе собственной истории и интервью женщин, которые, как и она, потеряли детей на позднем сроке, а после страдали от ночных кошмаров и панических атак, Анна говорит о безусловной необходимости психологической помощи, создания групп поддержки или по крайней мере открытого обсуждения того, что произошло: «Я не хочу отвлекаться. Не хочу „поскорее об этом забыть“. Я хочу помнить. Хочу говорить о своём погибшем ребёнке. Все разговоры на посторонние темы кажутся мне бессмысленными». Исследование, проведённое в Швеции в 2014 году (правда, всего при участии 11 женщин), подтверждает эти доводы.
Потеря ребёнка при рождении
Мне было двадцать пять лет. Мы с партнёром были вместе два года, после свадьбы начали задумываться о ребёнке. Мы подходили к этому осознанно, оба прошли обследование. Беременность была для меня в радость.
На сроке 37 недель я проснулась оттого, что была мокрой. Пошли редкие схватки. Мы вызвали машину, поехали в перинатальный центр. Было воскресенье, дежурный врач сказала, что схватки идут каждые 10-15 минут, но рожать рано. Анализ показал, что жидкость — не околоплодные воды, и мне начали колоть препараты, которые останавливают родовую деятельность. На следующий день я снова почувствовала, что мокрая, но мне ответили: «Наверное, описалась, на твоём сроке это обычное явление». Схватки всё ещё были, но уже не такие частые. Мне сделали УЗИ, а через два дня выписали с условием, что назавтра я приду на контроль.
Я была уставшей, пришла домой и легла спать. Проспала весь день. Мне стало плохо, было тяжело дышать. Утром, когда начала собираться в больницу, ноги были, как у слона — пришлось надеть обувь мужа. Начал сильно болеть живот, как будто вот-вот лопнет. Долго ждала акушерку. Она пришла, начала слушать живот деревянной трубкой. Сердцебиение не прослушала. На КТГ — ничего не слышно. Вызвали врача, чтобы сделать УЗИ. Она смотрит и говорит: «Ой, сердцебиения не вижу». В тот момент меня будто ударили молотком — не могла ни кричать, ни говорить. Я помню только, как дошла до палаты, набрала маму и крикнула ей в трубку: «Мама, они говорят, что он умер».
Вскрыли плодный пузырь, и оттуда вытекло 30 мл воды — хотя на этом сроке норма полтора литра. Мне дали таблетку, чтобы вызвать роды, и закрыли в палате, а вскоре перевели в родовое отделение. Я вырубалась, но просыпалась от боли. Просила, чтобы мне сделали анестезию. Пришёл врач, сказал, что открытие полное, и за три потуги я родила своего сыночка. Когда я попросила показать мне его, врач отказался. Я повернулась к маме, она плакала, я закричала: «Покажите мне моего Ванечку!» Врач изменился в лице, кивнул акушерке. Малыш был фиолетового цвета. Дальше, чтобы я не орала и не поднимала шум, мне вкололи успокоительное.
Когда меня перевозили в послеродовое отделение, зашла медсестра, чтобы поздравить с появлением малыша. У мамы тоже сдали нервы, она крикнула: «У нас ребёнок умер, уйдите!» Эти её слова разлились по мне такой болью. Я плакала. Пустые руки матери — это ужасная боль. Пришёл муж, мы стояли и плакали обнявшись. Время нахождения в роддоме для меня было пыткой. За стеной были роженицы с живыми детками, с ними всё было в порядке. Мне говорили: «Да ладно, молодая, ещё родишь». А я отвечала: «Я что, инкубатор, робот по производству детей?» Я просила уйти из роддома через двери приёмного покоя, но мне не разрешили. Пришлось выходить через парадный выход. Это было так больно.
День похорон — как в тумане. Я помню только, что сидя у гроба, гладила его и просила прощения. Первый месяц я не могла ни спать, ни есть. Постоянно думала, я тут, живая, а он там. С одной стороны, мне тяжело было говорить людям, что у нас нет малыша. А с другой — хотелось о нём говорить. Дома эта тема была закрыта, и доходило до того, что я обсуждала это с посторонними людьми. В итоге я взяла себя в руки, пошла к психологу, вернулась на работу. Но к сыну продолжала ездить каждую неделю.
Мы пытались снова забеременеть, но не получалось. Я тихо сходила с ума. Слёзы. Пустота внутри. Боль и ужас, что больше никогда у меня не получится. Когда всё-таки это случилось, мне стало страшно. Я часто истерила, не так шевельнулся — истерика, живот болит — истерика. Я была уверена, что родится сын — так и оказалось. Ночами, когда Димка прижимается ко мне, я думаю, как там мой Ваня. Дети похожи друг на друга как близнецы.
Никто так и не смог мне ответить, почему это случилось. Все документы были подделаны. Все записи, все анализы. В деле есть нестыковки. Временные рамки не совпадают. Была у главного врача, она говорит: «Вот ты пишешь на нас жалобы, к нам с проверками ходят, а представь, у нас с января по октябрь 21 ребёнок умер. Если все будут жалобы писать, когда нам работать?»
Справиться с подобной трагедией самостоятельно очень непросто. Попытки найти поддержку в партнёре, который, как доказано, переживает потерю так же болезненно, могут привести к разочарованию и семейным конфликтам. Если обычной терапии — индивидуальной или в паре — недостаточно, можно обратиться к психиатру, который поставит правильный диагноз (депрессия, посттравматическое стрессовое илитревожное расстройство) и назначит медикаментозное лечение.