охотничьи истории охота на уток
История необъяснимых промахов по утке
Похваставшись перед молодой женой охотбилетом, тут же на подаренные к свадьбе деньги приобрел штучный ТОЗ и с нетерпением начал ждать открытия сезона. С Мэйсоном, моим коллегой, тоже начинающим охотником, похожим на одного из героев «мыльных опер», мы строили грандиозные планы по поводу охоты. И вот наконец сезон открылся.
фото: Рудмана Виктора
С путевкой в кармане среди сплошной пелены дождя встречаю на вокзале Мэйсона.
С дамским зонтиком над головой и стекающими с него ручьями воды.
Здешний «абориген», отхлебнув из нашей фляжки драгоценной жидкости, показал, где утка «падает прямо в ноги».
С утра пальба стояла такая, что уши закладывало, но ни на утренней, ни на вечерней зорьке ни одной утки мы так и не увидели. Каково же было наше удивление, когда, возвращаясь к автобусу, мы увидели охотников, увешанных крякашами!
В следующий приезд мы с Мэйсоном поступили хитрее: попытались определить место, где они так ловко стреляют. Но охотники сели на резиновые лодки и вскоре скрылись из виду, а мы остались на прежнем месте.
В очередной выезд, навьюченные рюкзаками, палатками, резиновыми лодками, проклиная сутолоку в автобусе и электричке, мы были уверены в успехе, но удача распорядилась иначе.
Я недоумевал: почему мы, выполняя на «отлично» упражнения по огневой подготовке, не можем попасть в несчастную утку в «боевых» условиях?
Так в бесполезных дуплетах прошел весь сезон. Через год, учитывая все былые промахи, к сезону мы подготовились более тщательно: стреляли по бутылкам, мишеням и попробовали себя на вальдшнепиной тяге, правда, тоже безрезультатно.
Мэйсон долго кружится на месте падения птицы. Вдруг слышится всплеск воды. Затем молчание. Свечу фонариком в направлении Мэйсона, луч света выхватывает перевернутую лодку и плавающую на фоне камышей голову друга.
Рывком бросаюсь в свою лодку и с удвоенной энергией гребу к «утопающему». Голова Мэйсона рядом, хватаю его за бороду, пытаюсь втащить в лодку, но он вырывается с криком: «Утку ищи, она где-то здесь!»
Я начинаю методично обшаривать фонариком плесик. Пусто! Рядом с лодкой из темноты периодически показывается перекошенное от обиды лицо Мэйсона, в глазах которого читается мучительный вопрос: ну где же она?! Наконец лодки и Мэйсон возвращаются в исходное положение. Но мы опять пустые!
В лагере над костром сушится одежда друга, он в моем спортивном костюме сворачивает «голову» бутылке с «огненной водой» и выбрасывает ставшую ненужной фольгу, ведь завтра после утренней зорьки уезжаем.
С тех пор много дичи побывало в наших охотничьих сумках, но и сейчас, встречаясь с Мэйсоном на охоте, мы всегда вспоминаем нашу первую утку.
Утиная история.
Как-то летом довелось мне отдыхать в деревне, где познакомился я с колоритнейшим персонажем. Звали его дед Сергеич. Внешне эдакий обеспеченный сельский житель начала позапрошлого века, старый как дубовый пень, и такой же крепкий. Постоянно употребляющий непонятные слова (кстати все знают, что «придрочить», обозначает «приласкать» по-старорусски? Я вот не знал и в свое время на деда обиделся.)
Дед этот вызывал у односельчан стойкое уважение, поскоку был танкистом, героем войны, механизатором от бога, и на удивление основательным мужиком. Но благодаря своей основательности постоянно вызывал подколки и насмешки. К примеру, однажды договорился он с соседом об организованно выпить, тока сказал в лесок ближайший пробежаться надо, дабы насест новый спроворить в курятник. Ждал сосед деда часа три, после чего забил на все, выпил всё в одного и с песнями пришел домой, от чего душевно и физически пострадал через посредство жены. А дед пришел домой тока ночью, найдя где-то абсолютно ровную жердину (два метра не то что без изгибов, но даже без сучков). Да еще и хвастался всем, какой у него евронасест таперича в курятнике. Ну ибёт ли курей, есть ли на жердине изгиб? Хотя мы сейчас не об этом.
Айвазовский с его непередаваемой техникой изображения морской волны и бури, конечно, мог бы нарисовать наше грандиозное плавание по речке-усыхайке в сторону озерца Заростун.
Наконец мы добрались, и собственно охота началась, охотники проделали какие-то хитрые манипуляции с подкрадыванием в камышах, ориентируясь на звук, взлетела небольшая стайка уток голов этак в 15, охотники дружно стрельнули, пара-тройка уток упала, все были рады… Тока дед глянул на результат, пробормотал «Баловство это все», и полез в рюкзак.
Первым делом из рюкзака появился спасательный круг (не пизжу самый настоящий) с полустертой надписью «непотопляемый» то ли констатация факта, то ли названия места, откуда бил спизжен. Затем появились: здоровый кусок сала, булка хлеба, завернутая в ткань, а поверх ткани в полиэтилен, запасные штаны, походный набор для шитья, две пачки махорки, соль, спички, походный маленький примус «Шмель», кусок доски, полуметровая металлическая рогатка, две пачки дроби и пачка дымного пороха. Все взирали на это, разинув рот, и гадали, что же будет дальше.
В общем, собрали уток, И все поняли, что смысла задерживаться больше нет. Мужики наскоро выпили и понуро погребли домой. По дороге дед сноровисто увязывал уток в какую-то копну, получился пучок килограмм этак на 40, не считая того, что дед отдал охотникам (типа не зря же плавали). В целом все кончилось отлично, вот тока каждую третью утку есть было нельзя, потому что дроби в некоторых было заметно больше, чем мяса, впрочем на это как раз никто не обиделся, но деда больше с собой на охоту не звали. Как говорил дед «Не хотят в свои пехотные дела старого артиллериста допущать» и по-ленински вскидывал бровь.
Н а охоту в Якутии ходят и стар и млад. Вдали от городской суеты якутские мужчины всех профессий и возрастов ходят на утку и гуся и, что самое главное, могут расслабиться, почитать книгу, заняться нехитрым лесным бытом и отпустить проблемы, которые накопились за год. Берут на охоту и подростков — обычно это делают родственники или друзья родителей. Так в свое время произошло с Сахамином Трофимовым. «Лента.ру» публикует его снимки, на которых он запечатлел один из выездов охотников.
Родные места
Это Хангаласский улус, местность Алас Канаев, куда Сахамин ездит на охоту с друзьями. Вдалеке летний домик в якутском стиле, куда приезжал в детстве его друг Влад, у семьи которого тут раньше была маленькая ферма. Сейчас Сахамин и Влад приезжают сюда на весеннюю и осеннюю утку и живут в этом домике.
Дяди Сахамина Трофимова Игнатий и Алексей ставят чучела на гусей. Игнатий и приучил Сахамина к охоте — с детства ходил с ним Сахамин со своим маленьким ружьем.
Дневные подготовки
Дедушка Спиридон выходит на избушку — засидки и манки готовят днем, пока есть время и светло. Местность Бэрэ, где он охотится каждый год, болотистая и мелкая ближе к берегу. Вместо весел иногда используют палки для передвижения.
Дедушка Спиридон в охотничьей избушке
Количество спальных мест, удобство, место на озере — все очень важно, а еще важнее найти общий язык с новым человеком. Обычно берут на охоту родных, близких, тех, кому можно доверять.
Слава в засидке
На охоте и в целом на природе принято вести себя тихо. Как приезжаешь, должен накормить огонь, землю, попросить об удачной охоте, чтобы все прошло спокойно, без происшествий. Избегают произношение названий больших озер, опасных хищников. Хвастаться, шутить на эти темы не одобряется.
На сенокос
Охотники идут косить сено для того, чтобы использовать его как маскировку засидки. Иногда в мае в Якутии идет снег, и тогда птицы не летают на север — утку приходится ждать долго.
В охотничьей избушке
Михаил отдыхает в охотничьей избушке. На охоту ходят только мужчины. Считается, что, если женщина коснется ружья, ты не сможешь попасть из него в дичь. Всегда выезжает один и тот же состав, если хочешь привести друга, то нужно получить одобрение от старших.
В засидке перед ночным дежурством
Мичил сидит в своей засидке перед ночным дежурством. Он — работник банка. Его коллеги обычно летают в свой отпуск за границу, а он каждый год берет отпуск под сезон охоты на весенних уток.
Удачная охота
Мичил добыл гуся. Здесь это считается редкой, крупной добычей.
Добытые гуси
Хотя гусь и считается редкой добычей, этих птиц в местности Сыкымда с каждым годом становится все больше. Говорят, что воды стало больше, и потому меняется их путь миграции.
Дележ добытой утки
Всем поровну. Утку обычно раздают родственникам или отправляют студентам в город. В этом году администрация села собирала в качестве гуманитарной помощи с каждого охотника по 1-2 утки. Раздавали старикам и многодетным.
Кухонный стол
Охота на весеннюю утку — традиционный отдых. В начале мая охотники выезжают на охотничье угодье, где нет электричества, связи и интернета.
Начинают готовиться еще с зимы, когда стоит дорога, вывозят все тяжелые вещи на тракторе, все приобретается и планируется заранее.
Весенняя охота длится около месяца. Но дни проходят быстро: ночью охотники сидят в засидке, в ожидании налета птиц, а днем спят и готовят еду.
У летнего домика
Тихий час, кто-то спит, а кто-то читает книгу на свежем воздухе. Охота — отвлечение от бытовых и семейных проблем, единственное место, где можно оставаться самим собой, побыть в тишине, разгрузиться и подумать о жизни.
Охотник Женя
Перекус
Алкоголь, игра в карты, брань, громкий смех — все это неотъемлемая часть вечеров до выхода на ночное дежурство. Когда долго живешь в лесу, появляется ощущение спокойствия, вся повседневная суета забывается. Ежедневной заботой остается только приготовление пищи и растопка печи.
Двухместная засидка
Якутские охотники очень уважительно относятся к каждой добытой дичи и никогда не хвастаются количеством. Есть понятие «в меру». Никогда не используют слово «убил». В приоритете всегда духовная составляющая: это отдых, общение, единение с природой, приобщение к национальной культуре.
Очень важно разделять и не путать два совершенно разные явления: спортивная охота, где трофей преподносится как главная составляющая, и охота — как отдых, традиция и ритуалы, где сама добыча отходит чуть ли не на последний план.
Охотничьи истории охота на уток
Однажды мне сказал редактор:
– Поезжай-ка в Усингу и напиши очерк о заготовителях пробковой коры, особенно о Сучкове. Он и мастер-заготовитель, и охотник, – словом, на все руки от скуки. Заверни этак покрепче, да про психологию…
И я полетел в таежную глухомань на «кукурузнике». Первым, кого я встретил, подходя к таежному селу, был обыкновенный русский мальчик лет семи. Вся одежда его состояла из застиранных зеленых штанишек. Он стоял на опушке леса, возле дороги и сердито сопел, завязывая резинку штанов. Завязав резинку, он победно посмотрел на меня и серьезно заявил:
Не удостоив меня больше ни единым взглядом, он побежал по извилистой тропинке. Однако резинка подвела, и на зеленом фоне травы засверкала белая попка.
– Вова, – ответил он, развязывая узелок резинки.
– Сколько тебе лет, Вова?
– Тринадцать, наверно. Мамка мне не говорит, а я не знаю.
Мои вопросы, очевидно, пробудили в нем интерес к моей персоне. Он оторвался от резинки и, сморщив конопатый нос, посмотрел на меня.
– А мамка мне не дает на конфеты копеечки, – испытующе сказал он.
Я дал ему несколько монет.
– А у нас живая утка есть, дикая… – поведал он, решив, очевидно, что даром деньги не берут.
– Почему же она не улетает от вас?
– А мы у нее из крыльев перья повыдергали, – ответил Вова, потом, подумав, добавил: – Ее Толька с Васькой с собой забрали.
– На Бурлит купаться. Вон туда, – махнул рукой. – Все иди, иди, потом будет трава, потом дыра большая, вот такая! Пролезешь в дыру – там их увидишь.
– Ну, тогда веди меня домой.
Я знаком был с Сучковым. Он заезжал ко мне, привозил множество таежных историй и всякий раз приглашал к себе. В его рассказах много было необычного, загадочного, и сам он казался мне существом романтичным. И вот его сынишка, деловито посапывая, ведет меня к одиноко стоящему домику возле самой протоки.
Навстречу нам бросился со звонким лаем белогрудый кобель.
– Нельзя, Тузик! Свои, – важно сказал Вова, отстраняя морду рослой собаки, приходившейся ему почти по плечи.
Из сеней вышел Сучков в распоясанной косоворотке, в сандалиях на босу ногу. Отворяя двери, он всматривался в меня, наконец улыбнулся.
– Андреич! Вот кто навестил меня в берлоге. Ну, проходи, проходи, – говорил он, пожимая мне руку и обнажая в улыбке ровные крепкие зубы.
Невысокого роста, худощавый, жилистый, заросший черной щетиной, в черной пузырившейся от ветра рубахе, он был похож скорее на таежного бродягу, чем на известного мастера-заготовителя.
– Надумал, значит, – говорил он, усадив меня за стол в сенях и наливая мне кружку мутно-желтой медовухи. – Ну-ка, давай, брат, дерябнем за встречу.
– Отдохнуть приехал или по делу?
– Думаю написать что-нибудь о корозаготовителях.
Он засмеялся сильным неторопливым смехом:
– Что это нынче потянуло вас на бархатное дерево, как мух на мед. Ко мне ты уж из третьей газеты приезжаешь.
В сени вышла из избы молодая женщина в повязанном углом платке, в свободной ситцевой кофте, выпущенной поверх юбки, босая.
– Моя жена, Наталья. Познакомься! – сказал мне Сучков.
Наталья неуклюже подала прямую, как лопата, ладонь с жесткими мозолями.
– Что ж вы в сенях уселись? Проходите в избу, – пригласила нас хозяйка.
– А нам и здесь неплохо, – отвечал Сучков, хитровато подмигивая мне. – Достань-ка нам чего покрепче, тогда и в избу зазывай.
– Вовка, подь сюда! – крикнула Наталья и уже в избе наказывала мальчику: – Сбегай в погреб, чашку с грибами принеси.
Пробегая мимо нас, мальчик похвастался перед отцом подаренными мной деньгами.
– Молодец! – одобрил отец. – Где ты раздобыл?
– Ого! Он уже с тебя за постой взял. Вот сорванец! – В голосе отца чувствовалось удовлетворение практичностью сына.
Я с любопытством приглядывался к Сучкову. Своею простотой и откровенностью он вызывал чувство симпатии, и в то же время что-то мне в нем не нравилось.
– А ведь я собираюсь на охоту, уток пострелять. Может, съездите со мной. Здесь недалеко, километров пять будет. Поедемте! Пробковая кора от вас не уйдет – насмотритесь еще.
«А что, – подумал я, – надо своего героя наблюдать не только в деле». И я согласился.
Сучков повел меня в избу смотреть ружья. Изба оказалась довольно просторной, без перегородок. В двух углах стояли деревянные кровати, покрытые сшитыми из лоскутов одеялами, посреди избы – печь и два стола со скамейками. На неоштукатуренных стенах висели плакаты, оленьи рога и ружья.
Мы выпили на дорогу крепкую настойку и закусили солеными грибами. Во время нашей выпивки хозяйка сидела в стороне, спокойно сложив руки на коленях. Такое положение в этом доме считалось, очевидно, обычным, и меня все более занимал характер хозяина.
– Наталья, ружья, – приказал Сучков.
Наталья подала ружья, и мы пошли.
Метрах в десяти от дома протекала заросшая тростником и кувшинками протока. На берегу под развесистым ильмом лежала длинная узкая долбленая лодочка, называемая здесь по-удэгейски оморочкой. Сучков легко поднял оморочку и опустил на воду. Тузик, виляя от радости всем телом, ошалело крутился в ногах.
Я прыгнул в оморочку и еле устоял на ногах. Лодочка дернулась подо мной, вильнула кормой и, зачерпнув воды, закрутилась, готовая вот-вот погрузиться.
– Осторожней, черти тебя драли! – выругался Сучков. – Сиди смирно.
Вскоре оморочка успокоилась. Сучков вычерпал консервной банкой воду, и мы тронулись.
Сучков сидел на носу оморочки и делал плавные гребки двухлопастным веслом. Тонкий нос оморочки рассекал зеркальную гладь протоки, оставляя за собой на воде длинные валики; они медленно бежали к берегам и тихо покачивали круглые листья кувшинок. Часто протока сужалась и в этих местах сплошь перекрывалась кисейными ветвями ильмов, черемухи, оплетенными виноградными лозами. Мы скользили под ветви, пригибая головы, словно в подземные коридоры. Нас обдавало горьковатым запахом черемухи, прохладной влажностью и какой-то торжественной тишиной. Падающие с весел капли звонко тенькали, но лай Тузика, бежавшего по берегу, звучал глухо, как из подполья.
Сучков говорил, лениво пожевывая папироску:
– Люблю я вот так по тайге скользить. Не слышно тебя и не видно… Где утку или гуся подшибешь, где изюбра выследишь, а то и медведь выпрет сдуру на тебя, и его приберешь. Кормит тайга-матушка.
В его неторопливых, спокойных движениях чувствовались уверенность и сила. Казалось, он врос в лодку и лодка стала частью его самого, готовая в любую секунду ринуться в погоню или уйти от опасности.
– Давно вы здесь живете? – спросил я его.
– Шестнадцать лет. Я из-под Ярославля. В тридцать четвертом ушел из родного села. А потом лет пять слонялся по свету. Трудно нашему деревенскому брату к городской жизни привыкать. Я и маляром работал, и плотничал, и даже сапоги вздумал тачать… Все не то. Душа-то на волю просится. Тут и надумал: в учителя сельские подамся! И четыре года тянулся… аж башка трещала. И сдал, сначала за седьмой класс, а потом и педучилище закончил. Стали на работу направлять. «Куда тебя?» – спрашивают. «Куда-нибудь в тайгу, в глухомань», – говорю. Вот меня и прислали сюда. Сначала учителем работал, а теперь в заготовителях числюсь да охотой промышляю. Так-то оно независимей, да и прибыльней.
В тайге показался большой прогал, и сразу стало виднее, как будто солнце выглянуло. Оморочка уткнулась в берег.
– Вылезем на минуту, – сказал Сучков, – у меня тут огородец.
На довольно большом клину земли, притиснутой с трех сторон к протоке, раскинулся огород. На грядках зеленела кустистая картофельная ботва, раскидистая приземистая капуста, помидоры.
Утиная охота: места, снаряжение, секреты
Охота на уток — самая распространенная, самая демократичная, самая доступная. Уток можно найти в окрестностях деревни, в пригороде и даже рядом с большим городом: во многих заводях, заливчиках, на прудах, озерах и реках.
Фото mcandrus/flickr.com (CC BY-NC-ND 2.0)
Меньше подходят для утиной охоты лесные озера глубиной более метра и чистые, без ряски.
Чернеть и гоголь там, конечно, будут качаться на воде, но это не то.
Все-таки хорошо, когда водоемчик по берегам зарос тростником, рогозом, осокой (где прячется дичь), в воде разные жучки и червячки, ракушки, а на поверхности ряска. Ряска — основной корм кряквы.
Именно с утиной охоты многие пришли в «охотничий мир». Да и сезон охоты располагает: у нас в Ленобласти — с третьей субботы августа и до середины ноября.
Всем по силам побродить по заливчикам: и старикам, и подросткам под присмотром взрослых. И по времени суток удобно, и на утренннюю зорьку можно прийти. А не получилось — на вечернюю. Погода не очень помешает, особенно если охота проводится самотопом — с подхода…
Конечно, в дождь утка сильнее таится, да и самому некомфортно, приходится использовать разную защиту. В ветер утки летают, как мне кажется, интенсивнее.
Снаряжение
Куртка и брюки должны быть камуфлированной расцветки или спокойных тонов, на ногах болотники. Маленький нюанс: подмотка портянок должна быть вполне плотная, иначе в трясине сапог может застрять в мочажине.
Уже который раз вижу у парней забродники с одним носочком! По раскисшей пашне весной в них невозможно пройти. У некотрых приобретены и вейдерсы для забродки по пояс. Хороши и мембранные костюмы с защитой от влаги сверху, и с пропуском испарения от тела.
У меня военный, бундесверовский. От сильного дождя — пончо, тоже военное, оливкового цвета. Некоторые используют маску на лицо… Для меня она неудобна, я просто углем делаю, так сказать, боевую раскраску на лице.
Если на берегу негде спрятаться (а утки очень зоркие, особенно кряква), надо брать маскировочную сетку и складной стульчик, чтобы не стоять на ногах два – четыре часа. Сетка не должна бликовать, в крайнем случае нужно промочить ее в жирной полевой грязи. Если нет собаки, нужен длинный шнур, привязанный к палке.
Фонарь на вечернюю зорьку обязателен: и дичь найти, и самому выбраться с тростниковых джунглей. Даже два, один мощный, для поиска; второй — налобный для прохода. Навигатор (компас) берут, если проходы в тростнике сложные и запутанные. Бывает, что вроде выход и недалеко (вон и прожектора какие-то светят), а проплутаешь и измучишься немало.
Чучела на зорьках обязательны, их надо брать как минимум 15, но чем больше, тем лучше. Важно, чтобы они не бликовали на солнце, так как в этом случае чучела не помогают, а только отпугивают. Если все же блики есть, можно самому подкрасить матовой акриловой краской.
Ну и, конечно, манки, которые сейчас представлены в большом разнообразии — и отечественные, и импортные.
Если у вас пятизарядка, надо брать с собой шомпол (я видел, как выбивали из ствола застрявший пыж или трубку гильзы). А к патронташу заранее прикрепить обжимное кольцо — обжимать,
при необходимости, разбухшие патроны, туго входящие в патронник. Не помешают и термос с чаем, и бутерброды. Фотокамеру и мобильник нужно иметь с собой всегда.
Ну и, конечно, путевка, билеты, деньги, схема. Я всегда беру и запасные свитера, и портянки: неприятно сидеть в промокшей одежде, а поздней осенью это еще грозит простудой или бронхитом.
Подвесы для манков и дичи из кордуры практичны и удобны в пользовании, дичь при переноске не мнется и выглядит эстетично.
Оружие
Оружие обычное гладкоствольное. Двуствольные или одноствольные ружья 12, 16 и 20-го калибров. 12-й калибр предпочтителен. И ружей таких больше продается сейчас, и патроны легче достать.
Знаю, что молодые охотники за последнее время, увлекшись гусиной охотой, приобретали, в основном, полуавтоматы. Они тоже вполне подходят. Если стрелок опытный, подойдет ввертная дульная насадка 1,0 мм или 0,75, а если в стрельбе не уверен, то 0,25 или 0,5 мм.
Молодым охотникам перед этой охотой посоветую потренироваться стрельбой по тарелочкам на стенде или в карьере с собственной машинкой.
А перед охотой заняться интереснейшим и увлекательным делом — самостоятельным
снаряжением патронов. Теперь имеется множество приборов и приспособлений для снаряжения патронов.
О способах и манере стрельбы
Тут уж кто как привык. Скажу только, что летают чирки, например, стремительно, и длинную поводку тут делать не получится, особенно в густых сумерках. Я стреляю на обгоне, или, как еще называют, «перечеркиванием».
Часто спрашивают, а какое тут берется упреждение? На это непросто ответить. Это неуловимо, при этом способе охотник избавлен от очень большой и частой ошибки «обзаживания». Дело в том, что при длительной поводке зачастую угловая скорость передвижения ствола отстает от полета дичи.
Фото Антона Журавкова
При большом погибе стрелок не видит совсем мушки. И боковой отвод ложи должен быть в норме, чтобы ось прицеливания была посередине планки и стволы не смотрели влево или вправо от линии прицеливания.
Важно также, чтобы длина ложи соответствовала длине руки от конца указательного пальца до сгиба в локте. Ну и, конечно, чтобы указательный палец на шейке ложи свободно доставал спусковой крючок. У меня питч 90 градусов, т.е. угол между прицельной планкой и плоскостью затыльника 90 градусов.
Имеются и дополнительные прокладки под затыльник и под шейку ложи. Даже погиб ложи легко изменить.
Еще раз обращаю внимание на важность подгонки ложи к стрелку — охотнику, чтобы потом не разочаровываться в стрельбе. Допускается, конечно, и стрельба подсевших к чучелам уток. Главное, не попробивать свои чучела.
Общий опыт стрельбы, конечно, надо отрабатывать. Замечаю у новичков: утка еще далеко, а они уже начинают манипулировать с ружьем, шевелиться, приподниматься. Утка, особенно кряква, это замечает, вираж, отворот, и стрелок бухает уже за пределом увереннного поражения. Или наоборот.
Трудна стрельба и в густых сумерках, особенно на фоне деревьев и кустов, а зачастую основной лет как раз и начинается в темноте.
Итак, выставляем 15 или более разных плавающих утиных чучел. Способы разные. Можно просто к каждому чучелу привязать толстую леску — на длину заброса с берега (метров 10–15) и привязать грузик к чучелу на глубину данного водоема (1–1,5 м). И прямо с берега забрасываем поочередно свои чучела.
Или на лодке выплыть и раскидать чучела тоже с грузиками, чтобы ветром или течением не унесло или не прибило к берегу. А если у вас на примете имеется глухой, мало посещаемый водоем, то можно и оборудовать стационарные растяжки.
Тяжелый камень с привязанным кольцом завезти на 12–17 метров от берега и через это кольцо продеть тросик с шлевками. Затем, с берега, поочереди карабинчиками цепляете чучела и затягиваете на плесо (принцип — как флагшток).
Фото Антона Журавкова
Манить надо периодически все время, даже тогда, когда уток не видно и не слышно. Они где-то рядом, сидят затаившись. И, соблазнившись вашими призывами, рано или поздно подлетят. А увидев и чучела, повернут к вам, даже на посадку пойдут, особенно в густых сумерках — вот и то, что надо. На воде утки чучела различают на водных бликах. Разговаивать надо потише, они ведь и это слышат.
Опасности на воде
Об охоте с лодки. Вода есть вода. Можно и утонуть, допустив оплошность — например, набрав в болотные сапоги воды. Выплыть даже с небольшого водоема будет проблематично. Вообще, садясь в лодку, сапоги надо снимать, должны быть спасательные средства: спасжилеты или спаскруги.
В мою бытность председателем военного охотничьего коллектива № 534 ЛенВо я узнал о случае, когда утонул подполковник. Их коллектив выехал с части на уазике на охоту, но по дороге машина сломалась; пока отремонтировали — припозднились.
Приехали на базу, егерь дал лодку и сказал, что вас пять человек, поэтому сначала переправятся два человека, потом лодка вернется и заберет остальных двух (один — на веслах). Дело было на Оредеже. Река солидная.
Но охотники решили переправиться за один рейс, так как опаздывали на зорьку. Когда подплывали к берегу, в двух метрах от берега один охотник встал с кормы, чтобы первым выскочить и занять лучший скрадок, лодка качнулась, и все оказались в воде. Трое выплыли сразу, одному помогли выбраться, а один утонул (разрыв сердца, то ли от шока холодной воды, то ли от испуга).
Знаю также случай, когда отец с сыном охотились на резиновой лодке вечером на озере. Рядом расположились другая группа охотников. Смотрят утром, лодка плавает по озеру, а людей в ней нет. Каким-то образом вывалились и утонули. Вроде были нетрезвыми.
Есть и другие трагические примеры на воде. Более двух человек в лодку садится для охоты не рекомендую. В любом случае при пешем передвижении по мочажинам идти надо с длинным (метра 3-4) добротным шестом (слегой), а не с тоненьким прутиком. Шест может спасти.
О трофеях
Как поет А. Розенбаум, «утка осенью в большой цене». Если нет времени на ощипывание, можно просто снимать шкурку. Это намного быстрее, особенно если добыто приличное количество.
Не помешает осмотреть саму тушку, чтобы убедиться, что в мясе нет беленьких «рисовых» полосок — паразитов. Хорошо приготовленная дичь, конечно, не опасна для здоровья, но лучше такую тушку выбросить.
О машине
Не надо стремиться доехать как можно ближе к водоему. Лучше пройти лишние 300 метров. Принцип, «чем круче джип, тем дальше идти за трактором», никто не отменял, это потерянное времени и плохое настроение.
Закончу воспоминаниями о красоте вечерней зорьки, о багряных красках заходящего солнца, о умиротворенности природы, о волнующем кряканье утки в зарослях. И о торжствующем моменте пробуждения нового дня, о солнечных лучах, пробивающих лучами туман над водой, о надеждах на новые охоты. Ни пуха вам, ни пера!