Яма в тюрьме что это такое
Долговая тюрьма
Из Википедии — свободной энциклопедии
Долговая тюрьма или долговая яма — тюрьма, в исторические времена использовавшаяся государством (Россия, страны Европы, США) для заключения должников по требованию кредитора.
Помещение в долговую тюрьму преследовало собой как цель наказания должника за невыплату долгов, так и последнего средства принуждения его к выплате долга.
До уничтожения долгового рабства должник подвергался заключению до тех пор, пока он не отработает своего долга, но кредитор также мог держать его в оковах или заключении и не давая ему работы, пока долг не будет оплачен. При этом кредитор мог держать в заключении и семью должника. Кредитор обязывался лишь кормить задержанного и не увечить. На Руси это называлось выдачей должника истцу головою до искупа.
С постепенным исчезновением долгового рабства должники стали содержаться в государственных тюрьмах. В воле кредитора было только держать должника бессрочно в тюрьме или выпустить на волю для отработки долга или с прощением его. Позднее на кредиторов возлагалась обязанность платить за питание должников в тюрьме, чем они стимулировались к их освобождению. Постепенно было запрещено держать в заключении семью должника, от задержания за долги освобождались некоторые лица (старики, несовершеннолетние, беременные и недавно родившие женщины), вводились предельные сроки задержания.
В XIX веке задержание за долги в различных странах было отменено. Личное задержание как способ взыскания с неисправных должников в Российской империи было отменено по закону 7 марта 1879 г.
Долговые тюрьмы в истории и литературе
Постепенно вытеснившие эти институты на рубеже Средневековья и Нового времени, долговые тюрьмы несли, по сути, похожую функцию. Само заключение никак не помогало вернуть долг, к тому же оплачивать проживание в тюрьме обязаны были либо должник, либо его кредитор. Но тяжелые условия и позор должны были вынудить банкрота отдать спрятанные деньги или согласиться на сколь угодно неприятные условия погашения долга. Родные и близкие также стремились вызволить должника из тюрьмы и любыми способами собрать средства в его пользу. В свою очередь, кредиторам было невыгодно долго держать банкрота в заключении. Таким образом долговые тюрьмы способствовали, как мы сказали бы сейчас, заключению мировых соглашений и реструктуризации долгов.
Но это в лучшем случае. На практике кредитору могло быть выгоднее сделать из заключенного показательный пример, у него могли быть личные мотивы, чтобы держать должника под замком, наконец, банкрот мог просто умереть в тяжелых условиях, так и не отдав долг. Литераторы тех времен, многие из которых не понаслышке были знакомы с долговыми тюрьмами, описывают их в самых мрачных красках.
Россия
В России институт долговых тюрем ввел Петр I, который познакомился с этой европейской новинкой в Голландии. Содержание должника оплачивал его кредитор, а срок такого заключения был ничем не ограничен, кроме готовности заимодавца его оплачивать. Условия поначалу были весьма суровыми: в Москве должников ожидала буквально яма, то есть подземная тюрьма близ Воскресенских ворот Китай-города.
Более чем полвека спустя Радищев в «Путешествии из Петербурга в Москву» задается вопросом, эффективны ли такие меры. По его мнению, зная о строгостях закона, кредиторы выдают рискованные займы, что только увеличивает количество должников и заключенных.
Кто более в глазах человечества заслуживает уважения, заимодавец ли, теряющий свой капитал, для того что не знал, кому доверил, или должник в оковах и в темнице. С одной стороны — легковерность, с другой — почти воровство.
В 1800 году был принят Устав о банкротах, который впервые в российской практике ввел деление на «несчастную» несостоятельность, вызванную обстоятельствами непреодолимой силы, банкротство по неосторожности, а также «от подлога», то есть преднамеренное банкротство и вывод средств. В «несчастных» случаях долги списывались. Неосторожный или злонамеренный банкроты обязаны были погасить долги, причем до окончания конкурсного производства первого держат «под присмотром в благопристойном месте», а доказанный подлог грозит уголовным наказанием. Срок содержания не выплатившего долг банкрота «под караулом» составлял до пяти лет, причем кредитор мог сократить этот срок пропорционально возвращенной сумме.
В 1857 году принят Свод законов, который ввел категории, освобожденные от долговой тюрьмы: старики от 70 лет, священнослужители, беременные и только что родившие женщины и единственные опекуны малолетних детей. Свод также определял твердые сроки заключения в зависимости от суммы долга. За долг менее 100 руб. тюрьма не грозила, а максимальный срок заключения — пять лет — полагался за долг от 100 000 руб. и выше.
К этому времени должников уже не бросали в настоящие ямы. Но долговая тюрьма оставалась местом крайне неприятным, по свидетельству писателя Владимира Гиляровского.
Я очутился в большой длинной комнате с нависшими толстенными сводами, с глубокой амбразурой маленького, темного, с решеткой окна, черное пятно которого зияло на освещенной стене.
Долговые тюрьмы были отменены в конце XIX века. Закон от 7 марта 1879 года упразднил в России «личное задержание неисправных должников».
В русской литературе долговые тюрьмы упоминались не раз, но чаще всего выступали не местом действия, а сюжетной пружиной, которая оставалась по большей части скрытой от читателя. Так, в пьесе Александра Островского «Свои люди — сочтемся» (которая первоначально называлась просто «Банкрот») весь сюжет построен на преднамеренном банкротстве главного героя. Купец Большов переписывает имущество на приказчика Подхалюзина, чтобы укрыть его от описи после заявления о банкротстве. При этом он берет с приказчика обещание из этих средств частично погасить долги купца, чтобы того не отправили в долговую яму. Подхалюзин к тому же берет в жены купеческую дочь. Когда новоявленный зять отказывается заплатить кредиторам Большова больше 10% долга (тогда как те ранее согласились простить остаток при погашении 25% задолженности), купец отправляется в долговую тюрьму. На прощание он напутствует дочь: «А не забудьте вы, Алимпияда Самсоновна, что есть клетки с железными решетками, сидят там бедные заключенные. Не забудьте нас, бедных заключенных».
В «Преступлении и наказании» Достоевского, который сам постоянно находился на грани банкротства, не раз упоминается, что Свидригайлов сидел в долговой тюрьме. Это, как и то, что вызволила его оттуда будущая жена, довершает портрет Свидригайлова как низкого, порочного и недостойного доверия человека. Но это дело прошлое, и подробностей о долговой тюрьме читатели не узнают.
Вы знаете, может быть (да я, впрочем, и сам вам рассказывал), — начал Свидригайлов, — что я сидел здесь в долговой тюрьме, по огромному счету, и не имея ни малейших средств в виду для уплаты. Нечего подробничать о том, как выкупила меня тогда Марфа Петровна; знаете ли, до какой степени одурманения может иногда полюбить женщина?
Федор Достоевский, «Преступление и наказание»
Франция
Франция, полтора века колебавшаяся между республиканским и монархическим строем, неоднократно отменяла и вновь вводила институт долговых тюрем. В целом тюремное заключение за долги относилось здесь к более широкому институту contrainte par corps, то есть аресту по неуголовным основаниям.
Долговые тюрьмы ликвидировали в 1793 году, но вскоре революционные власти вынуждены были рассмотреть вопрос об их возвращении. Страну захлестнула волна неплатежеспособности и просто отказов платить кредиторам на фоне гиперинфляции, вызванной социальными потрясениями и непрекращающимися войнами.
В 1820-х в стране выходил журнал «Бедный Жак», где публиковали рассказы о заключенных-должниках со всей Франции, собирали деньги им в помощь и критиковали финансовые и юридические институты, которые поддерживали существующую систему взыскания долгов. Многие из тех, кто делал этот журнал, на своем опыте знали, что такое долговая тюрьма. Среди подписчиков «Бедного Жака» были романист Виктор Гюго, поэт Альфонс де Ламартин и будущий премьер-министр Жак Лаффит.
Десятилетием позже юрист Жан-Батист Байль Муйяр проанализировал большой корпус дел попавших в тюрьму должников и сравнительную статистику по множеству смежных вопросов. Он сравнивал такие показатели, как количество должников и уголовных преступлений, распространенность игорных домов и тому подобное. Муйяр пришел к выводу, что долговые тюрьмы не приносят обществу никакой пользы, а напротив, разлагают мораль.
Юрист пришел к выводу, что долговые тюрьмы не приносят обществу никакой пользы, а напротив, разлагают мораль.
Долговые тюрьмы вновь отменили в 1848 году после провозглашения Второй республики, а окончательно упразднили в 1867 году.
Жан-Батист Мольер попал в долговую тюрьму еще в юности, когда организованный им вместе с друзьями «Блистательный театр» погряз в долгах. Мольер лично выступал поручителем по обязательствам труппы и угодил в тюрьму Шатле, откуда его вынужден был выкупить отец, известный обойщик. Правда, драматург провел в заключении всего несколько дней и, в отличие от многих литераторов с похожей судьбой, так и не ввел образ должника в свои пьесы.
Персонажи Оноре де Бальзака нередко движимы страхом перед тюрьмой Сент-Пелажи, но никогда в нее не попадают (как и сам автор, всю жизнь проведший в долгах). Для Бальзака долговая тюрьма выступает скорее образом предельного падения, во избежание которого его персонажи готовы на что угодно, включая самоубийство. Более реальной опасностью в романах Бальзака выступает банкротство — не столь катастрофическое на практике, но оставляющее несмываемое пятно на чести и репутации (в « Евгении Гранде» банкрота сравнивают с грабителем и отдают предпочтение последнему, ведь он, по крайней мере, рискует жизнью ради чужих денег).
Великобритания
В Англии первый закон о банкротстве приняли в 1542 году. Он касался в первую очередь злонамеренных банкротов, которые, «искусно получая в свои руки большое количество чужих товаров, внезапно сбегают в неизвестные места» или ведут роскошную жизнь, но систематически не платят по долгам. Документ не только вводит институт реализации имущества банкрота, но и позволяет заключать должников в тюрьму. В 1570 году был принят новый закон, который уточнил, что тюрьма не грозит обанкротившимся торговцам. Фактически эта норма разделила банкротство юридических и физических лиц в современном понимании.
В 1759 году ввели норму, согласно которой должник мог продать все свое имущество, включая землю, и выплатить кредиторам полученную сумму; после этого ему больше не грозило тюремное заключение, но остаток долга со временем все же надо было отдать. Для применения такой меры долг не должен был превышать 300 фунтов. Более крупную задолженность нужно было погасить целиком или оставаться в тюрьме. На протяжении XVIII века вопрос об отмене долговых тюрем или по крайней мере смягчении их режима широко обсуждался в прессе и в парламенте.
Чтобы избежать тюремного заключения, должник мог продать все свое имущество, включая землю, и отдать вырученные деньги кредиторам. Правда, остаток долга не сгорал.
В 1869 году закон «О должниках» практически упразднил институт долговых тюрем. Теперь подвергнуть заключению можно было только того, кто злонамеренно уклонялся от оплаты либо имел задолженности перед государственным бюджетом. И даже они могли провести в тюрьме не более шести недель. Уже в следующем году количество заключенных-должников в Великобритании сократилось почти на четверть (с 9759 до 6605 человек).
Британские долговые тюрьмы были частными предприятиями, и за нахождение там должники должны были платить. В некоторых случаях (например, во Флитской тюрьме или в Кинг-Бенч) наказание становилось чисто экономическим: заключенные имели право ночевать поблизости, но все еще должны были платить за свое содержание. За мзду должники могли получить лучшее питание, право принимать посетителей и вести дела прямо в камере и другие привилегии. Парадоксальным образом неплательщики, у которых было больше средств, жили лучше, чем действительно оставшиеся без единого пенса. Долгое время во Флитской тюрьме существовало специальное зарешеченное окошко, через которое заключенные могли просить подаяния у прохожих.
Главным «певцом» британских долговых тюрем был Чарльз Диккенс. Отец писателя в свое время попал за долги в тюрьму Маршалси, и это глубоко потрясло Диккенса. Он активно боролся с институтом долговых тюрем и не раз поднимал эту тему в своих романах. В «Крошке Доррит» одной из основных декораций становится та самая тюрьма Маршалси, которая перестала существовать к моменту публикации романа. Заглавная героиня — дочь должника, который много лет провел в тюрьме. Она даже родилась в заключении, где ее отец жил с семьей (они могли выходить).
Это был длинный ряд обветшалых строений казарменного вида, поставленных тыл к тылу, так что все окна в них выходили на фасад; а вокруг тянулся узкий двор, обнесенный высокой стеной, по краю которой, как полагается, шла решетка с железными остриями вверху.
Чарльз Диккенс, «Крошка Доррит»
В «Посмертных записках Пиквикского клуба» главный герой, мистер Пиквик, за отказ компенсировать ущерб попадает во Флитскую тюрьму. В описании Диккенса это что-то вроде общежития: перемещаться по тюрьме можно свободно (тюремщики только запоминают внешний вид нового заключенного, чтобы не выпустить его наружу), за деньги можно получить еду из соседнего трактира и даже формально запрещенный алкоголь, сдать приходящей прачке белье в стирку, а то и получить отдельную меблированную камеру. Заключенным доступны кегли и карты. Стены тюрьмы украшены рисунками умершего в ней много лет назад маляра. Один из тюремщиков уверяет Пиквика, что «всякий может жить здесь, сколько ему угодно».
И действительно, Диккенс описывает очень пестрое общество заключенных-должников. «Были тут люди из всех сословий, от земледельца в бумазейной куртке до промотавшегося эсквайра в шелковом халате с изодранными рукавами». Пиквик встречает человека, который подписывал необеспеченные векселя, сапожника, с которого взыскали судебные издержки по делу, в котором он был душеприказчиком, конокрада и даже священника.
В обоих романах Диккенс не только подчеркивает тяжелые условия, в которых живут заключенные в долговых тюрьмах, но и заявляет о почти неизбежном моральном разложении, которому они подвергаются. Но некоторые находят в этом и хорошие стороны. В «Крошке Доррит» врач-банкрот называет пребывание в тюрьме настоящей свободой, ведь там заключенных не донимают кредиторы и напоминания об их обязательствах.
В «Крошке Доррит» врач-банкрот называет пребывание в тюрьме настоящей свободой, ведь там заключенных не донимают кредиторы и напоминания об их обязательствах.
В «Ярмарке тщеславия» Уильяма Теккерея, где события происходят раньше, чем у Диккенса, роль долговой тюрьмы выполняет просто дом пристава (бейлифа), мистера Мосса. Офицер Родон Кроули попадает туда уже в третий раз, и Мосс любезно уведомляет его, что приготовил постель в его прежней комнате. Тут все должники принадлежат к высшему обществу и, несмотря на неоплаченные долги, каждый день пьют шампанское, а обстановка дома неряшливая, но роскошная. «Тюрьма» Мосса напоминает скорее джентльменский клуб, и страдания заключенного туда Кроули носят чисто моральный характер.
Соединенные Штаты
До провозглашения независимости в американских колониях обходились с должниками так же, как и в Великобритании. После создания собственного государства здесь на время образовался правовой пробел, хотя Конституция и предписывала законодателям принять законы о должниках. В 1800 году Конгресс США принял первый в независимой стране закон о банкротстве. Он в целом повторял нормы британского законодательства, хотя и не предусматривал казни для злостных банкротов (в самой Великобритании ее отменили только спустя два десятилетия).
Вскоре страна столкнулась с ростом количества должников, причем в первую очередь среди беднейших слоев населения. В некоторых штатах заключенных-должников было в три-пять раз больше, чем осужденных за преступления. Это дало части штатов повод отменить заключение за неплатежеспособность. А в 1833 году Конгресс ликвидировал долговые тюрьмы на федеральном уровне.
Некоторые известные граждане США успели побывать в долговой тюрьме. Так, Генри Ли III, бывший губернатор Вирджинии и конгрессмен (а еще отец знаменитого генерала-конфедерата Роберта Ли), обанкротился из-за так называемой Паники, экономического кризиса 1796–1797 годов. Он провел в долговой тюрьме год и за это время написал книгу военных воспоминаний.
Яма в тюрьме что это такое
Долговая тюрьма или долговая яма в истории России, стран Европы и США использовалась для заключения должников по требованию кредиторов. Должника в прямом смысле сажали в яму.
Долговая тюрьма или долговая яма в истории России, стран Европы и США использовалась для заключения должников по требованию кредиторов. Должника в прямом смысле сажали в яму. Зачастую вместе со всеми членами семьи. Делалось это с целью наказания за невыплату долгов, а также в качестве последнего средства принуждения для возврата долга.
Россия этот способ наказания заимствовала из европейских стран. До появления долговых тюрем, долги в буквальном смысле выбивались. Однако по распоряжению Петра I «сделано все было, как в Европе». Лишь с одним отличием, кредитор сам оплачивал пребывание должника в тюрьме.
Во времена долгового рабства должник подвергался заключению до тех пор, пока он не отработает своего долга, но кредитор также мог держать его в оковах или заключении и не давая ему работы, пока долг не будет оплачен. При этом кредитор мог держать в заключении и семью должника. Кредитор обязывался лишь кормить задержанного и не увечить.
Должник помещался в тюрьму решением коммерческого суда. На Руси это называлось выдаче должника истцу головою до искупа. ⠀ До тех пор, пока кредитор рассчитывал, что может получить с должника причитающееся, он держал задолжавшего в яме. Если же кредитор понимал, что свое получить не удастся, он переставал кормить должника, и того отпускали на волю. Это считалось очищением от долгов.
С постепенным искоренением долгового рабства должников стали содержать в государственных тюрьмах. В воле кредитора было только держать должника бессрочно в тюрьме или выпустить на волю для отработки долга или с прощением его. Позднее на кредиторов возлагалась обязанность платить за питание должников в тюрьме, чем они стимулировались к их освобождению.
В 19 веке задержание за долги в различных странах было отменено. Личное задержание как способ взыскания с неисправимых должников в Российской империи было отменено по закону 7 марта 1879 г.
С заботой о будущем, «Центр арбитражных решений».
8-800-777-62-17
Яма в тюрьме что это такое
Смотреть что такое ЯМА в других словарях:
в верховье Майманджа, река в Магаданской области РСФСР. Длина 316 км, площадь бассейна 12500 км2. Берёт начало на южных отрогах Майманджинского. смотреть
яма ж. 1) а) Углубление, вырытое или образовавшееся в земле. б) разг. Впадина. в) разг. Могила. г) перен. разг. Углубление в твердой поверхности чего-л. 2) Специально оборудованное место для хранения чего-л. сыпучего, жидкого и т.п. 3) перен. Место, средоточие низменных интересов, интриг, пороков и т.п. 4) перен. устар. Тюрьма, арестантское помещение (первоначально устраивавшееся в земле, в срубе, в подвальном помещении).
яма ж. (в разн. знач.)pit; hole (тж. перен.) вырыть яму — dig* a hole мусорная яма, помойная яма — dust-heap; refuse pit выгребная яма — cesspool, cess. смотреть
Я́МА, и, ж.1. Заглиблення в землі.Я собі послухати посунувсь, та, як був дурний, так і шурхнув у яму, – увесь вид кропивою пожалив. Якийсь вражий син п. смотреть
ВИБО́ЇНА (заглиблення на дорозі, що утворилося внаслідок частої їзди), ВИ́БІЙ, Я́МА, БАЮ́РА рідше, ЗАБО́ЇНА діал., ЗАБІ́Й діал. На вибоїні машина підск. смотреть
ЯМА(др.-инд. Yama), в древнеиндийской мифологии владыка царства мёртвых, сын Вивасвата, солярного божества, и Саранью, дочери Тваштара. Изначальное зна. смотреть
Там, где сорок ям. Волг. Шутл. Очень далеко, неизвестно где. Глухов 1988, 158.Бездённая яма. Башк. Шут.-ирон. О чрезмерном аппетите. СРГБ 1, 38.Воздушн. смотреть
-ы, ж. 1.Вырытое или образовавшееся в земле углубление.Вырыта заступом яма глубокая. И. Никитин, Вырыта заступом. Жила она с волчатами в неглубокой ям. смотреть
ЯМА (pit, trading pit) Место в помещении фондовой или товарной биржи, биржи финансовых фьючерсов и опционов, где ведется торг определенным видом цен. смотреть
Долговая яма. Историческая справка.
Детективное агентство Тула
Долговая яма.
Историческая справка.
Как получить долг с человека, который не собирается его возвращать, люди задумались, как только начали давать друг другу взаймы.
Даже в самых древних обществах считалось, что имущество нерасплатившегося подлежит изъятию в пользу заимодавца. При этом сами нерадивые должники далеко не всегда горели желанием расставаться со своим добром, а потому кредиторам порой приходилось применять к ним весьма суровые меры воздействия. Однако уже в XIX веке западная цивилизация отказалась от практики силового давления на должников, а 90 лет назад Верховный суд США постановил, что банкрот имеет право начать жизнь с чистого листа. Между тем жестокие разборки из-за долгов неофициально практикуются до сих пор.
В древности сил у государства обычно хватало на то, чтобы сочинять устрашающие законы против неплательщиков, но вот проследить за их исполнением власть могла далеко не всегда. Еще в древней Ассирии (современный Ирак) существовал обычай, согласно которому должник должен был в качестве залога отдавать во власть кредитору кого-нибудь из своих домочадцев. Ассирийский закон гласил: «Если ассириец или ассирийка, живущие в доме человека в качестве залога, были взяты за полную цену, то заимодавец может их бить, таскать за волосы, калечить или прокалывать их уши». Впрочем, по ассирийским меркам закон был не так уж и жесток, поскольку за простое недоносительство на «блудницу», которая посмела покрыть себе голову платком, как замужняя женщина, полагалась следующая кара: «Этому человеку (недоносителю) должно дать 50 палочных ударов, донесший на него может забрать его одежду, ему должно проткнуть уши, пропустить через них веревку и завязать ее на его затылке, и в течение месяца он должен исполнять царскую работу».
Римляне, чья правовая система лежит в основе законодательства многих современных стран, недалеко ушли от кровожадных ассирийцев. Законы Двенадцати Таблиц, по которым граждане Вечного города жили в V веке до нашей эры, давали судьям недвусмысленные инструкции: «Если должник не выполнил судебного решения и никто не освободил его от ответственности при судоговорении, пусть истец ведет его к себе и наложит на него колодки или оковы». Должник должен был сидеть в колодках 60 дней, в течение которых ему трижды делалось публичное предложение вернуть долг. Если же этого не происходило, колодника ждала незавидная судьба: «В третий базарный день пусть разрубят должника на части. Если отсекут больше или меньше, то пусть это не будет вменено им в вину».
Монастырь действительно расплатился, но в иных случаях, бывало, дело приобретало совсем другой оборот. Почти через 20 лет после описанных событий, в марте 1190 года, жители Йорка, которым надоело платить проценты ростовщикам, принялись избивать еврейское население города и жечь долговые книги. Окрестные дворяне, которые тоже имели долги, присоединились к горожанам. Йоркские евреи затворились в башне и держали осаду, пока хватало сил. Когда положение стало безнадежным, почти все осажденные предпочли покончить с собой, а те, кто попал в руки осаждавшим, были преданы мучительной смерти.
Средние века закончились блестящей эпохой всемогущих королей и серых кардиналов, и вместе с сильной центральной властью на смену частным застенкам пришли государственные казематы, где должники должны были содержаться до тех пор, пока их долг не будет выплачен или прощен. Настало время долговых тюрем, или долговых ям, как эти заведения называли в России. Так государство наконец избавило своих подданных от печальной необходимости калечить друг друга, однако впоследствии возникла другая проблема: население стало считать государство источником жестокости по отношению к проштрафившимся должникам.
Положение человека, попавшего в долговую тюрьму, было тем более печальным, что подобное заключение было бессрочным и дату освобождения кредитор устанавливал по своему желанию. По сути, долговые тюрьмы были теми же частными застенками, только сданными в управление государству, поскольку заключенные содержались в них обычно за счет своих кредиторов, которые были готовы нести подобные расходы, лишь бы «иным неповадно было» просрочивать платежи.
Отсидка в долговой яме не была уделом представителей низших классов. Напротив, яма была вечным пугалом для отчаянных коммерсантов и расточительных дворян. В 1798 году в долговую тюрьму Филадельфии был помещен бизнесмен Роберт Моррис, разорившийся на спекуляции землей. Американский суд не учел, что Моррис, вероятно, смог бы расплатиться с долгами, если бы во время войны за независимость США не потратил значительную часть своего состояния на поддержку армии Джорджа Вашингтона. Фактически без Морриса, который был одним из главных финансистов американской революции, страна под названием США могла бы и не появиться на карте. Моррис просидел в тюрьме четыре года.
Другая окололитературная история с ямой обернулась общественным скандалом. Поэтесса и переводчица Каролина Яниш была одной из самых ярких литературных звезд Москвы первой половины XIX века, а также счастливой обладательницей немалого состояния. Ее муж Николай Павлов тоже был писателем, к тому же имел репутацию завзятого либерала. К несчастью, Павлов не мыслил жизни без карточного стола и спустил деньги жены за рекордно короткий срок. В отместку Яниш подала на мужа в суд и в 1852 году посадила его в долговую яму. Случись это лет на 20 позже, поэтесса могла бы стать знаменем нарождавшегося феминизма, однако времена были еще не те, и она, став светским изгоем, навсегда покинула Россию. Публика не простила Яниш того, что она упекла за решетку либерала.
«Банкротство перестало быть постыдным делом»
Мало того, что государство перестало истязать несостоятельных должников,- сами должники оказались под защитой законов о личном банкротстве. Новую западную философию ясно выразил Верховный суд США, постановивший в 1915 году, что целью личных банкротств является предоставление должнику шанса «начать заново, будучи свободным от обязательств и ответственности, связанных с неудачами в бизнесе».
Вместе с тем институт правежа сохранился, переместившись из легальной сферы в мир криминала. В ХХ веке в разных странах гангстеры всех мастей использовали для получения долгов тазики с цементом, бейсбольные биты, раскаленные утюги и прочие предметы домашнего обихода, дабы не дать заемщикам окончательно расслабиться. Так благодаря гуманным соображениям законодателей удовлетворение кредиторов вновь стало частным делом самих кредиторов, как это было во времена викингов и опричников.
Однако далеко не каждый заимодавец готов связываться с бандитами, а потому на Западе уже в начале ХХ века расцвел бизнес на легальном выбивании долгов. Сегодня стандартной формой заработка агентств по сбору долгов является доля взысканной суммы, обычно от 12% до 25%. Иногда такие агентства полностью выкупают у кредиторов их права и действуют уже от своего имени. Методы их работы при этом мало отличаются от тех, что применялись средневековыми ростовщиками в отношении запутавшегося в долгах аббата: должника изводят звонками до тех пор, пока он не решит, что уж лучше заплатить, чем продолжать бегать от телефона. Современный американский борец за права потребителей Бад Хиббс так описывает их методы: «У большинства фирм-сборщиков из тех, с кем мне приходилось иметь дело, развит синдром ‘большого босса’. Они почти всегда стараются поразить вас титулами вроде «главный юридический консультант поверенного Смита» или сразу стараются запугать вас, говоря например: ‘Бумаги на вас уже направлены в суд’. Или вот мое любимое: ‘У нас нет времени с вами нянчиться. Так вы будете сегодня платить или нет?'». Хиббс также приводит факты, когда один и тот же сборщик представлялся по телефону то поверенным, то следователем, то агентом, не имея при этом никаких прав на подобные титулы. При этом ни один такой «агент» в действительности не может даже подать на должника в суд, по крайней мере пока его агентство не выкупило долг.
Гуманное отношение к должникам и расцвет индустрии кредитных карт на Западе привели в последние два десятилетия к быстрому росту личных долгов населения и к такому же быстрому росту количества личных банкротств. «У нас теперь нет долговых тюрем,- сокрушается лондонская Times от 30 мая 2005 года.- Фактически правительство, меняя правила, сделало так, что банкротство перестало быть постыдным делом: банкроты. уже через шесть лет после своего банкротства очищают от него свою кредитную историю.
Примерно такая же картина наблюдается и по другую сторону Атлантики, где республиканцы уже всерьез обсуждают возможность восстановления системы долговых тюрем. В апреле Джордж Буш подписал закон, который ужесточает требования к тем гражданам, которые решили отделаться от кредиторов, объявив о личном банкротстве.